Агония Хана

Ульяна Соболева, 2021

Воспоминания вернулись и сожгли меня в пепел. Но они ничего не значат, в его сердце мне нет места… Там только боль, пустота и безумие, и в этом безумии Хан готов утопить весь мир. Агония Хана страшнее смерти… он разлагается живьем, а я ничем не могу ему помочь. Потому что меня по-прежнему для него нет и он не позволяет мне быть. Для него Ангаахай умерла и он готов похоронить вместе с ней всех, кто его любит. В конце истории ХЭ. Заключительная часть серии. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Эрдэнэ

Она сидела в одной из комнат, больше похожей на куб, без окон и дверей с довольно низким потолком. У стены свален в кучу старый реквизит. Маски, драные наряды, обломки хлыстов, поцарапанные ролики без передних колесиков, старые афиши.

«Цирк уродов Сансара. Вам и не снилось в самых страшных снах то, что с ними сделала природа, но они вам покажут каждый из своих ужасных недостатков. Они здесь, чтобы развеселить вас»

Пнула афишу, отбрасывая от себя подальше и посмотрела на миску с застывшей похлебкой. Она к ней даже не прикоснулась. Только воды выпила из пластиковой бутылки и спрятала ее за кучей мусора. Пока что ей не сказали, кто и зачем ее здесь держит…но надпись на афише была более чем красноречива, а Эрдэнэ была слишком умна, чтобы не понимать, как она подходит под данное обозначение. Урод. Именно такой она и считала себя с самого детства, и только один человек позволил ей поверить…что она прекрасна.

Значит, ее выкрали из дома, чтобы привезти в этот цирк. Тогда они все не знают, чем для них закончится это похищение. Когда отец поймет…и тут же сердце болезненно сжалось от мыслей об отце…Впервые появилось сомнение, что он сможет ее найти, и она запретила себе так думать, она прикусила язык и ударила себя по губам. Ни одной гадкой мысли об отце. Он ее кумир, он ее господин, он самое дорогое, что у нее есть. Он и братья. И…была Ангаахай.

Маленькая, не сломанная девочка любила его всегда. Даже тогда, когда он отказывался от нее и не замечал, даже когда обходил ее пристройку стороной и запрещал ей появляться в доме. Любила, потому что по-другому не умела. Он ее отец. Родителей не выбирают. Она знала историю своего появления на свет, знала, что ее мать хотела убить ребенка, едва она родилась, и что отец не позволил ей этого сделать. Он забрал ее и растил. Как умел. Как мог. При всей ненависти к ее матери, которая так подло предала Тамерлана, он не уничтожил ребенка-инвалида, а признал своей и забрал в свой дом, а мог отречься, мог выбросить в сточную канаву. Зимбага не поскупилась на красноречивое описание и измены матери, и ее казни отцом. Это она рассказала ей всю историю жизни, начиная с рождения.

В какой-то мере это было честно и справедливо, а в какой-то — настолько чудовищно, что просто не укладывалось в детской голове. Как и за что…почему ребенку нужно рассказывать весь этот ужас. Но так лучше. Жить во лжи намного отвратительней, чем знать такую мерзкую правду. Будь Эрдэнэ на месте своего отца, она бы поступила с матерью точно так же и ни на секунду бы не засомневалась и не пожалела ее. Предательство не прощают. Дугур-Намаевы слишком горды, чтобы уметь прощать. Они не дают второго шанса. Первого более чем достаточно.

Жизнь малышки изменилась лишь тогда, когда появилась белая лебедь. Красивая, нежная, ранимая. Лебедь, которая смогла научить их всех любить. И прежде всего она научила любить отца. Кто бы мог подумать, что белоснежной, золотоволосой девушке удастся заставить этого черствого человека изменить устои в доме, согнуться и разрешить маленькой птичке править в своем мрачном царстве.

Это Ангаахай толкнула их к друг другу. Отца и дочь. Это она заставила Хана посмотреть на безногую девочку, как на личность. Поверить в нее, дать шанс. Только при Ангаахай в жизни Эрдэнэ появились и другие члены семьи. Раньше ее никому не показывали, а теперь все изменилось. Эрдэнэ полноценный член семьи. С ее мнением считаются, слуги склоняют перед ней голову, и никто не смеет смотреть на нее как на неполноценную. Всего этого добилась мама Вера.

Мир девочки разбился вдребезги, когда она узнала о смерти той, кого назвала матерью. Большей боли и большего горя она никогда не испытывала. Месяцами рыдала по ночам и ждала Верочку, звала ее и молилась богам, чтобы смерть оказалась обманом, и она вернулась к ним ко всем.

Но горевать не получалось…потому что остались братики. А братикам была нужна ласка и любовь, и девочка не могла позволить, чтобы про малышей забыли. Она сильная. Она Эрдэнэ Дугур-Намаева, и она сможет поставить сыновей Ангаахай на ноги.

Дочка все простила отцу — и его безумное и адское горе, и его отстраненность, его полное равнодушие к ней и к сыновьям. Она стремилась понять и понимала, насколько плохо отцу, она ощущала его агонию каждой клеткой своего тела и прощала ему все…пока он страдал по Вере, самым сильным его союзником и поддержкой была Эрдэнэ. Она бы вытерпела что угодно и закрыла глаза. Но…только не то, что он сделал. Не то, что он привел в дом тварь, химеру. Подделку.

Привел и посмел смотреть на нее такими же глазами, как и на Ангаахай. Дочь не слепая. Она все видит. Ее не обмануть. И этот блеск в его глазах, и это безумие в черных зрачках, эту резкость и эти перемены. Он снова стал другим…выбрался из могилы, перестал пить…

И нет, Эрдэнэ за него не рада. Она эгоистично хочет, чтобы он страдал по Вере и не смел менять ее на этот суррогат. Не смел никогда любить кого-то еще. Одна мысль об этом доставляла ей страдания.

Когда ощутила, насколько он увлечен псевдоженой, решила уничтожить ее…нет ничего надежней, чем высшая справедливость. Зачем убивать. Природа сама убьет подделку, устранит этот недостаток и убожество, появившееся в их доме. Убожество, которое может протянуть руки к ее мальчикам. К обожаемым братьям, которые ей как сыновья. Она обоих выкормила сама по часам, она вынянчила и выкачала их на своих руках. Пела им песни и читала сказки. Никто не отберет у нее малышей. ЭТА никогда к ним не прикоснется. Скорее сдохнет.

Но что-то пошло не так…и кошки не тронули лжеАнгаахай.

В ту ночь Эрдэнэ договорилась с одной из прислуг взять волосы из расчески любовницы отца, срезала прядочку волос у Галя и собиралась отвезти их в город следующим утром.

Но водитель доставил ее совсем в другое место. А значит у тех, кто схватили Эрдэнэ, есть свои люди в доме, и прислуга, та самая, что достала для Эрдэнэ волосы, либо сама донесла, либо кому-то рассказала.

В двери клацнул замок, и Эрдэнэ подняла голову, сжимая в руке ложку и готовая драться ею до последней капли крови, как учил ее тренер. Она умела убивать даже заколкой от волос, а ложка — прекрасное оружие.

Но, те, кто пришли ее забрать…их было четверо. Со всеми навыками Эрдэнэ она не справится с четырьмя. Чтобы они ее не тащили, она пошла вслед за ними сама, гордо подняв голову. Не хватало, чтоб Дугур-Намаеву волокли, как животное. Если кто-то жаждет ее унижения, то он сильно разочаруется. Она не даст повода для радости или злорадства.

Девушку завели в одну из комнат. Просторную. Увешанную красивыми красными портьерами из тонкой прозрачной ткани. На низком топчане, устланном темно-бордовыми подушками, возлежала женщина, с короткими черными волосами, ровной челкой и ярко-алыми губами. Эрдэнэ видела ее строгое лицо сбоку, и эта женщина даже казалась ей красивой. В тонких, очень длинных пальцах она сжимала сигарету, и та струйкой дымилась, поднимаясь разводами до самого потолка.

— Что вам от меня нужно? — спросила девушка и нагло посмотрела на гостью.

Та улыбнулась и сделала широкий жест рукой.

— Здравствуй, Эрдэнэ. Рада с тобой познакомиться.

— Кто вы такая?

— Твоя родная бабушка…

— У меня нет бабушки и никогда не было.

Ответила, гордо вздернув подбородок и стараясь не смотреть на низкий стол, уставленный роскошным ужином с морепродуктами, холодным квасом и нарезанными дольками дыни и арбуза, красиво украшенными ветками красного и зеленого винограда.

Она была голодна. До дрожи во всем теле, до судорог. Но и прекрасно понимала, что на это и рассчитано. На ее голод, на ее усталость и страх. Но эта женщина, кем бы она там не назвалась, сильно ошибается, если думает, что Эрдэнэ испугалась. Слишком много нужно, чтобы напугать маленькую девочку-воина, как ее называл отец на тренировках в те самые счастливые дни, когда Вера еще была с ними и смотрела за их поединками, поедая сладкую клубнику из плетеной корзины.

— Ошибаешься. Есть. Я мать твоей матери. Матери, которую зверски убил твой так называемый отец. Матери, которую сварили живьем только за то, что она посмела полюбить и бежать от этого монстра. Она была красива, молода, полна планов и надежд. У нее была вся жизнь впереди, а этот нелюдь убил мою девочку.

Сказала с дрожью в голосе, и в очень узких глазах блеснули слезы. Но почему-то они не показались Эрдэнэ искренними, она ими не прониклась.

— Вы хотели сказать, что вы мать той шлюхи, которая изменяла моему отцу и решила избавиться от ребенка-инвалида? Об этой матери вы говорите? Или мы с вами все же говорим о разных людях?

Лицо красногубой женщины исказилось от злости, и она резко повернула голову, а Эрдэнэ не удержалась и отпрянула от ужаса в сторону, потому что обезображенная внешность кого угодно заставит испугаться. Какое ошибочное мнение, когда говорят, что внешность не отражает внутренний мир человека. Но только не в этот раз.

— Это тоже сделал он — изуродовал меня! Отдал на съедение тиграм! Приговорил к жуткой смерти!

— Думаю, было за что. Мой отец — справедливый человек. И если он приговорил вас к наказанию, я даже не сомневаюсь, что вы его заслужили.

Женщина грациозно встала с дивана и обошла Эрдэнэ со всех сторон кругами. Она двигалась отрывисто, резкими шагами, и в то же время была некая грация в ее движениях. Каждый шаг напоминал прыжок хищницы.

— А ты дерзкая для маленькой, безногой, никому не нужной сиротки.

Вытянулась как струна и стиснула пальцы в кулаки. Ее не так-то просто задеть, особенно ее недостатком, который уже давно с помощью Веры перестал причинять боль и душевное беспокойство. Ведь девочка могла танцевать самые сложные «па» в балете, была прекрасно растянута и обладала природным талантом. Никто и никогда не смог бы сказать, что у нее на самом деле нет ног…

— При иных обстоятельствах за такие слова можно было бы лишиться зубов.

Сказала очень четко и посмотрела красногубой прямо в раскосые черные глаза. Пусть знает, что ее никто не боится, пусть знает, что такими низкими приемами ее не задеть.

— Ведь когда человек теряет аргументы в диалоге, он начинает придираться к внешности собеседника, желая именно этим уколоть побольнее. Но на самом деле — это от слабости.

— В этом справедливость Дугур-Намаевых? Наказывать за правду?

Подошла к девочке вплотную и протянула руку, чтобы тронуть ее волосы, но та отшатнулась.

— А ты знаешь…ты очень похожа на мою дочь. Как две капли воды. Те же тонкие черты лица, тот же разрез глаз, те же пухлые губы и остренький подбородок. Скажи…ты простила ему то, что много лет он прятал тебя, как чудовище, за семью замками и не показывал никому, кроме прислуги?

Кажется, она просмаковала каждое слово, сказанное Эрдэнэ. Показывая, насколько обо всем осведомлена.

— Это было решение моего отца, и никто не смеет его оспаривать.

— Справедливое решение — убрать с глаз долой ребенка с недостатком и притвориться будто его и вовсе нет. Так за что тебя наказал твой отец? В чем ты провинилась? В том, что родилась без ног? Чем он лучше своей жены, которая якобы хотела тебя уничтожить? Кто вообще сказал, что это правда? Твой отец, твой лживый дед, который много лет и слышать о тебе не желал, или ты сама так решила?

Она била по больному, резала по самому живому. Именно там, где пусть и затянулось, но все еще ныло, все еще кровоточило, если дернуть за корочку. И проклятая ведьма словно приставила к груди девочки свои красные когти и надавила там, где сердце, мягко погружая свои лапы в ее плоть. Вот-вот ухватит за само сердце.

— В чем вы пытаетесь меня убедить, и зачем вам это нужно?

Красногубая стала напротив Эрдэнэ и все же тронула ее волосы. Пропустила сквозь длинные, тонкие пальцы, рассмотрела под светом от ламп, словно любуясь ими.

— Как шелк. Такие же длинные, шелковистые, вьющиеся пряди, как у моего солнышка, которое у меня так жестоко отняли. Ты представляешь, что означает боль матери, которую лишили ребенка и отобрали внучку?

Она могла бы поверить в ее слова, могла бы проникнуться так тоскливо звучащим голосом. Могла бы, если бы не была Эрдэнэ Дугур-Намаевой и не чуяла ложь и лицемерие за версту. А эта женщина была похожа на паучиху с длинными лапами, страшными глазами и ядовитым жалом. Она хочет отравить душу девочки и заставить поверить в то, что ее отец виновен. Заставляет начать сомневаться, заставляет ненавидеть свою семью и своих братиков.

— Могу представить и пожалеть ту женщину. Только, глядя на вас, мне кажется, что вы и та самая несчастная женщина далеко не один и тот же человек.

Резко отняла руку и посмотрела на девочку исподлобья, словно обожглась и не ожидала такого ответа.

— Значит, ты слепая и глухая. С тобой там обращались, как с отребьем, как с животным на привязи. Ты никогда не была ему нужна. Вначале он привел в дом эту русскую шлюху и нарожал с ней ублюдков, а потом…

Эрдэнэ сделала предостерегающий жест рукой…такой же, как делал ее отец, растопырив все пальцы и согнув в фалангах, как выпущенные когти дикой кошки.

— Замолчите! И никогда не смейте называть моих братьев ублюдками, а маму Веру шлюхой, иначе я лично выцарапаю вам глаза.

Подалась вперед и теперь смотрела прямо в лицо, так похожее на оскал самой смерти.

— Это не кровь Дугур-Намаевых в тебе так играет. Это моя кровь…мояяяя, — прошипела женщина и ухмыльнулась, — сколько силы, сколько агрессии. Кто бы мог подумать, что в маленьком звереныше столько мощи. Только направленной не туда, куда надо…Кого ты любишь, девочка? Пацанов, которые станут во главе этой семьи и насильно выдадут тебя замуж за какого-нибудь старика, лишь бы не мешалась под ногами, или запрут в доме, чтобы точно так же не показывать тебя людям? Или любишь своего отца? Спившегося тирана, который привел в свой дом еще одну тварь…усадил опять на пьедестал и молится ей, а потом родит еще с десяток наследников? Где здесь ты? В каком месте о тебе подумали? Уверена, что дед внесет тебя в свое завещание? А твой отец оставит тебе хотя бы тот сарай, в котором ты прожила всю жизнь? Ты…никому не нужная безногая дура!

Зашипела и впилась женщине в плечи. От невыносимой боли заныло в груди с такой силой, будто в сердце вонзили нож и несколько раз провернули. Эта ядовитая дрянь знала, куда побольнее ужалить, знала, в какую вену впустить свой яд, чтобы он выстрелил прямо в душу.

— Заткнись! Слышишь! Просто заткнись! Что тебе от меня нужно?

— Злость. Да, вот эта самая злость, от которой засверкали твои глаза и исказилось лицо. Отомсти им всем. Отомсти своему отцу, той суке, которую он снова притащил на место твоей матери, своему выжившему из ума деду…Иди ко мне. Стань на мою сторону. Я богата, я имею власть и влияние. У меня больше никого нет кроме тебя. И как думаешь…кому я все отдам, когда соберусь на тот свет к праотцам? Тебе! Тебе — моей единственной плоти и крови! Но…мы можем приумножить наше состояние. Можем вместе сокрушить Дугур-Намаевых и занять их трон! Ты и я!

Конец ознакомительного фрагмента.