Наглый. Дерзкий. Родной

Ульяна Романова, 2023

– Я все равно тебя добьюсь, Катерина Романовна, – нагло хмыкнул гопник. – Недели не пройдет, моя будешь.– Мальчик, поищи ровесницу, – сквозь зубы прорычала я.– Я тебя хочу, – прошептал он, и горячая ладонь оказалась на моей талии.– Я замужем, – пискнула я.– Но вакансия любовника свободна? – не желал сдаваться маргинал.– Ты… нахал! Знать тебя не желаю!Он представился Эдуардом. Гопник и не в меру творческий маргинал в оригинальном костюме.Невозможный наглец, дерзкий мальчишка. Но каждую новую встречу он открывается с неожиданной стороны. И… Не обманывает ли он, притворяясь не тем, кто есть на самом деле?

Глава 5

Я даже себе не могла объяснить, почему все еще стояла на балконе и смотрела в ту сторону, куда ушел этот креативный индивидуум.

Эдуард сумел произвести впечатление и навсегда отпечататься в памяти. Я поймала себя на том, что без конца перекручиваю в голове варианты — кто он такой, что ему нужно и что это чудо в носочках еще отчебучит?

Я бы не удивилась, если бы он вернулся со стремянкой.

Я кусала губы и в который раз задавалась одним и тем же вопросом, когда услышала:

— Катерина, я тут.

Вздрогнула, повернула голову и снова встретилась с ним взглядом, отмечая, что пакет с шаурмой куда-то исчез.

— Какое счастье! Покушать убегал?

— Не, я выкинул, вдруг правда гавкала? А я собак, Кать, очень люблю. И кошек. Всегда мечтал собаку завести, но родители не разрешали.

— Это очень трогательно, — кивнула я.

— Выходи гулять!

— Неа.

— Я тогда петь буду! — нашел он новый железный аргумент. — Тогда ты точно выйдешь.

— Тогда выйдет весь подъезд и тебе пригодятся полученные у бабушки в деревне навыки паркура, когда все мои соседи станут тебя догонять. Не надо петь, не смей меня позорить!

— Катерина-а-а-а

— Сколько тебе лет, чудо? — не удержалась я.

— Завтра восемнадцать, — так широко улыбнулся он, что я всерьез забеспокоилась, как бы челюсть не вывихнул. — Пойдем на стройку отмечать, а? Ты когда-нибудь пила самогон без закуски?

— М-да… всех нормальных людей аисты приносят, а тебя наглый, дерзкий орел притараканил.

— А мама сказала, что в крапиве нашли, — деланно расстроился он. — Вот же блин, как думаешь, Кать, соврала?

— Думаю, что орел тебя в крапиву закинул, не донес. Может, ты и ему пел?

— Я нормально пою! — не согласился со мной маргинал. — Ладно, что надо сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?

— А что ты умеешь? Кроме пения, — предупредительно выставила я ладони вперед.

— Все! Катя, я умею все! Доить коров, печь хлеб, подделывать документы, петь, вышивать, плести макраме. Обладаю базовыми навыками бобра и енота!

— Чего? — обалдела я.

— Строить умею. И ломать. Иногда что-то тырить, но я домовитый просто и хозяйственный. Все в дом несу. Заболеваний нет, здоров как конь! Голова не болит никогда, паразиты изгнаны, лицо симметричное, глаза голубые, рост сто девяносто два сантиметра, характер нордический, но веселый. Налево отгулял. К туалету приучен, прививки и паспорт имеются. Лейкоциты в норме, психических заболеваний не обнаружено.

— Они просто плохо искали психические заболевания, — заверила я.

— Язычок у тебя, Катя…

— Без костылей? — подсказала я. — Ладно, умник, заканчивай спектакль и говори, кто ты такой.

— Кать, ты ж вроде не старая еще, а все забываешь, — он покачал головой, — Эдуард я.

— Слушай, Эдуард, я сейчас выйду, и к вечеру незабудки в раю топтать будешь ты, — пригрозила я.

— Катерина Романовна, я от гусей убегал, думаешь, от тебя не убегу? — иронично поднял он бровь, а я окончательно уверилась, что надо мной банально издеваются!

Его взгляд смеялся, а губы так и норовили разъехаться в широченную улыбку.

— Выходи, я тебе расскажу, как мы с братом сарай строили в деревне, — заиграл он бровями.

— Так рассказывай, — стараясь не рассмеяться, разрешила я.

— Недостроили, короче! Брат молотком по пальцу себе так шарахнул, что курицы завещание написали, а Кеша решил, что нет сарая — нет проблем, и спалил. Наше первое имя — Качество потому что. А второе — Плохое.

— Эдуард, скажи, деревня хоть цела после ваших шамаханских летних набегов?

— Нет деревни — нет проблем. Да цела, что ей будет-то? Там просто самогон хороший дядька Вася делает. Хочешь, съездим?

— Это мечта всей моей жизни. Ну, серьезно, прекращай придуриваться. Кто ты и что тебе нужно?

— Катерина, ты тяпнула уже? Эдуард я, Э-ду-ард. Эд сокращенно. Катя, не нервничай. Дыши, — посоветовал маргинал, заметив, что я опасно сузила глаза, — Катюх, дыши и повторяй за мной: «Пусть все мои тревоги уносят в лес единороги!» Десять раз.

— Я тебя убью, — пообещала я.

— Ладно, не хочешь по-хорошему, будет песня! Катерина, только для тебя!

Он вдохнул и запел:

— Лисапед, не лисапед, двухколесный драндулет…

— Замолчи! — потребовала я.

— Понял, другу песню! Ах, какая женщина, кака-а-а-я женщина, я б такую, у-у-у-у…

— Эдуард! Прекрати немедленно! — вспылила я.

— А я тысячу раз обрывал провода…

— Эдуард!

— Вообще-то, Валерий. Меладзе. Его все женщины любят. Ладно. А-а-а-а, Магомеды-Сулейманы, а-а-а-а, Елисеи-Добронравы, а-а-а-а, и зеленый попугай!

— Я сейчас милицию вызову!

— Понял! Че ты гонишь, мусор, шнягу не по делу, что ты паришь мне про нары и конвой… Хоп, мусорок, не шей мне срок, машинка «Зингера» иголочку сломала.

Это чудо пело и пританцовывало на месте, явно набравшись опыта на деревенских дискотеках, а я мечтала побиться головой о стену и сгрызть балкон.

Он совершенно точно издевался надо мной и над моей нервной системой!

— Прекрати устраивать безобразие! — топнула я ногой. — Эдуард, мать твою в кисло-сладком! Это уже не смешно! Прекращай цирк!

— Какой цирк?

— Клоуна-сказочника, которого специально забыли. Ты слово «нет» знаешь?

— Нет, — нахально ответил он, а я вскипела окончательно. — Кать, да нормальный я, просто фиг знает, как тебя такую на свидание приглашать. А я, это… Кажись, влюбился.

Боже, и кому звонить? Экзорцисту? Батюшке?

Мало того что он банально ржет надо мной, так еще и перед соседями неудобно. Не удивлюсь, если тетя Тома сегодня нагрянет разбираться, кто и зачем устраивал безобразие возле ее любимой клумбы, а уже вечером мне соседи все кости перемоют.

Я решительно вышла в комнату, достала бутылку мартини, решив, что успокоить нервы мне просто необходимо, взяла телефон и набрала номер полиции.

Сколько можно надо мной издеваться?

Спустя десять минут, три протяжных «Катя, я без тебя не уйду» и бокала мартини полиция, наконец, соизволила появиться.

Я вышла на балкон, с удовольствием наблюдая, как бравые парни в форме… отпускают Эдуарда с миром, проверив документы.

— Господа офицеры, он хулиган! — крикнула я с балкона.

— Дамочка, перестаньте беспокоить органы без веской причины, — отмахнулся один из служителей правопорядка.

— Без причины? — кажется, у меня задергался глаз. — Да он издевается надо мной! И поет.

— Петь не преступление, — отрезал второй. — А вы просто толк в ухаживаниях не понимаете! Вот бабы пошли, им серенаду под окном, а они полицию дергают.

— Что? — окончательно обалдела я.

Эдуард победно ухмылялся, а я не знала, как реагировать.

Он не знал слова «нет», не понимал намеков и как танк пер к своей цели, не замечая препятствий. Я вдруг почувствовала себя средневековым вассалом, который нечаянно угодил в осаду каких-нибудь диких кочевников.

Нервно топталась на месте и судорожно решала, что мне делать. Избавиться от наглеца не получалось, вступать в диалог я больше не хотела, поэтому трусливо сбежала в комнату и завертелась на месте.

Никогда таких настойчивых мужчин не встречала! Никогда!

Пока я посыпала голову пеплом и безответно интересовалась у высших сил, за что мне такое счастье, позвонила Аврора и сообщила, что едет ко мне.

Я облегченно выдохнула, радуясь, что останусь не одна. Кто знает, что еще взбредет ему в голову?

Села на диван и ждала, играя тапочкой на ноге.