Истинный вопрос

Ульяна Нестеренко, 2020

Приглушенный свет, звон бокалов, чей-то заливистый смех. Темное дерево и уютные зеленые диванчики. Все ирландские пабы чем-то неуловимо похожи. И иногда кажется, что зайдя туда в одном городе, ты выйдешь оттуда уже в другом… или не кажется?

Глава пятая. Передышка

— У тебя проблемы с жильём? — Прохлада ночного города приятно бодрила, но сонливости от позднего ужина не перебивала. Яр ждал, когда они поднимутся на поверхность, в надежде, что это его взбодрит. И только тогда начал разговор, хотя и понимал, что Оге сейчас нужно подумать, а не трепать языком. Боялся, что иначе просто начнёт засыпать на ходу.

— А? Нет, скорее с теми, кто может меня там ждать, — Ога поморщился, доставая сигареты. И снова — огонёк, дым, но ничего, кроме «раковой палочки», как их звала Кира, в руках у парня не было. — Я уже говорил, что попал в переделку. Так вот — я спёр амулет. Тот самый, который ты спрашивал у Моли. Как ты понимаешь, амулет довольно сильный. И очень редкий. Напился на радостях и, в общем… не было его утром. Может, там, где пил, оставил, может, кто-то стянул. Сейчас не разберёшь — гулянку я устроил знатную. Потом меня вычислил хозяин, и теперь вот… Если я не верну ему амулет в течение месяца, то буду отрабатывать. А это надолго. И вряд ли эта отработка мне понравится. В квартире же могут ждать его парни, которые меня периодически находят и, так сказать, напоминают. Не смертельно, но проходить через это опять не хочется.

Яр мрачно покосился на парня и, подумав, не стал говорить, что ждало бы его на самом деле. Он всё же надеялся, что сейчас ситуация немного изменилась, и пугать Огу никакого смысла не видел.

Яр давно заметил, что со страхом нельзя перебарщивать. Испуганный человек работает быстрее, но напуганный до смерти может зависнуть, как кролик перед удавом, и уже ничем ему будет не помочь.

Вместо этого уточнил:

— И сколько времени уже прошло?

— Полторы недели. Но если Моль сказала правду и знает, где моя утёкшая — не при мне, к слову говоря — фамильная реликвия, то ситуация может выправиться. Правда, стоит мой камушек намного больше амулета, но… в общем, сам виноват. Вряд ли я смогу у него выторговать сдачу и остаться целым при этом.

Они завернули за длинный, старый, хрущёвской ещё постройки дом. Ога сверился с телефоном и осветил номера квартир на двери подъезда.

— Вроде здесь. Но давай сначала в магазин, там вряд ли есть чего пожрать. По пути вроде был круглосуточный.

— Нифига ты едок, — хохотнул Яр, но спорить не стал. Он тоже не отказался бы купить кое-что, не столько еду, сколько зубную щётку. Судя по внутреннему смутному ощущению — хотя верить ему не стоило, это уже был не дар, а так, предчувствия — вся эта эпопея могла растянуться больше чем на сутки.

На самом деле, останавливая Огу, Яр даже не думал о том, чтобы остаться и влезть во всю эту чертовщину с головой. Он планировал спросить у ведьмы, что она может предложить Оге, тем самым с лихвой отработав свой гонорар, и отправиться домой. Но потом Моль с этим туманом насчёт ответов… Единственным ответом, который сейчас искал Яр, было объяснение случившегося с его женой.

Брачная церемония состоялась всего полгода назад, но встречались они добрых шесть лет. Яр почти сразу понял: он хочет, чтобы этот человек остался в его жизни навсегда. Но чувствовал, что на Киру нельзя давить.

Свободолюбивая, своенравная, она нравилась ему тем, что была огоньком их дома. Он боялся, что, накрыв этот огонёк штампом и обязательствами, потушит его.

Но решиться всё же пришлось. Их родители, как оказалось, знакомые между собой по работе, решили сделать молодым подарок — квартиру. Единственным условием была официальная регистрация отношений.

Яр хорошо помнил, как они сидели на старой маленькой кухне и он долго решал, с чего начать разговор. Наконец, посмотрев на Киру, он сказал:

— Я понимаю, что родители на нас давят, хотят, чтобы всё было, как они привыкли. Но если честно, то я не против. Более того, я этого хочу. Знать, что ты со мной и никуда теперь не денешься. Ну, или тебе будет сложнее это сделать, по крайней мере…

Она долго смеялась; позже, не переставая хихикать, объяснила ему: если бы не так хорошо знала своего новоявленного женишка и не понимала, в какой он панике — решила бы, что с ней разговаривает начинающий маньяк, а сразу после свадьбы её ждут наручники у батареи и всё такое.

Но согласие дала. Хотя, если бы Яр знал, к чему приведёт появление новой квартиры, то никогда в жизни не начал бы того злосчастного разговора.

Потому что, предлагая Кире выйти за него замуж, он меньше всего хотел, чтобы это в конечном итоге привело её на койку в психиатрической больнице.

Ога оказался прожорлив. В корзину летела лапша, полуфабрикаты, хлеб, паштет, сухарики, ветчина, упаковка какой-то пшеничной крупы, две бутылки воды и даже бульонные кубики. Парень уныло покосился на тёмный отдел с алкоголем — после 23:00 ни-ни, этот закон строго соблюдали и в Казани. Если в кафе или в каком-то местном маленьком ларьке без учёта товара можно было рассчитывать на успех, то в крупных магазинах и сетевых супермаркетах уже никакой надежды не оставалось. Яр, впрочем, пить больше не хотел, так что даже поблагодарил в душе этот закон.

Конец ознакомительного фрагмента.