Лес Воплощений

Ульяна Игнис (2024)

Лес воплощений — это мир, где живёт дух человека после смерти и становится отчасти похожим на то животное, растение или явление, которое больше всего соответствует характеру или внешности при жизни, но сохраняет человеческие качества. Сова Угулуа и Лиса Ренар часто проводят время вместе, делятся историями из прошлой жизни и обсуждают разные события и свои сны. Такая обычная жизнь в таком необычном месте.

О памяти

— “Ночь. Ночь. Ночь. Комарики кусаются. Царь с царицей на лавочке ругаются…” Сова, у тебя перо выпало.

— Значит, пришёл его час. Продолжаем. “Бог с тобой, живи с другой, я не собачонка, чтобы бегать за тобой”.

Можете ли вы представить себе развлечения после смерти? Здесь нет баров и ресторанов, кинотеатров и концертных залов. Каждый проводит по-своему свой вечный покой. И, как всем известно, тишина должна быть в библиотеке.

Вот и развлекаемся, как можем. В салки здесь не поиграешь. Тем более с Медведем. Здесь умереть нельзя, но боль от укусов ощущается всецело и тело долго заживает. А если играть с оленями, то проиграешь в любом случае. Не интересно. Поэтому мы хлопаем “в ладоши”.

— Царь уехал за границу, а царица в Ленинград… что там дальше? Я забыла, — нахмурилась Лиса, оставив руки в “боевом” положении.

— А ты была когда-нибудь в Ленинграде?

— Если ты про мой человеческий возраст, то Ленина я не видела.

— Лиса, я про местоположение, а не время!

— “Царь посеял здесь пшеницу, а царица — виноград!” Вспомнила! Нет, я не была в Ленинграде.

— Давай прервёмся, ладони болят уже. Три часа вспоминаем детство.

— Зато дольше будем в хорошей форме! — подбодрила подруга.

Если не развиваться, то тело полностью трансформируется в тотемное животное, растение или явление, и теряет человеческое сознание. Кто-то говорит, что так душа полностью освобождается и проходит обычный цикл.

Но по мне — это бредни. Истинная смерть — полная потеря своего “я”. Загробный Альцгеймер.

Да, определённо детские считалочки — это способ развиваться и не потерять личность.

— Давай поиграем в “Угадай мелодию”? — предложила плутовка.

— “Крыжовник терпкий, сладкая сирень…”, я угадала, где мой приз?

Я уже знала ответ, потому что Ренар обожает эту мелодию и всегда загадывает. Лиса никак не отреагировала, только скрестила руки и вытянула ноги, растянувшись на стуле. Делать было откровенно нечего, скука наполняла воздух и становилась гуще.

— Пойдём, я всё придумала, — меня внезапно осенило.

— Куда?

— К осьминогам. Нам нужно нечто длинное и гуттаперчевое..

Лиса мгновенно встала, поправила фартук и вышла из избы. Я за ней. Лес привычно шумел и дышал, наполненный разными духами и сущностями.

Осьминоги весело пищали на верхушках деревьев, приветствуя нас, и сбрасывали маленькие щупальца, которые прилипали к телу “собеседника” и тут же падали на землю. На их языке это означало приветственный поцелуй. Какие-то свои особенности этих существ, которые раньше были, вероятно, людьми.

— Ося! — обратилась я к одному из них. — Я могу взять несколько твоих щупалец?

Ося говорить, ясное дело, не умеет, поэтому его ответом стало действие: разноцветные щупальца, которые больше похожи на улитку без панциря, бодро поползли по траве ко мне и выстроились в ряд.

— А сделай их них длинную тонкую верёвку, концы которой соединены, — попросила я Осю, что он и выполнил.

— Ты меня пугаешь, Сова, — настороженно сказала подруга, уперев руки в бока. — Зачем тебе верёвка из щупалец?

— Сейчас всё объясню… О! Кот!

Лиса замерла с испуганным взглядом, боясь смотреть по сторонам. Я ещё немного насладилась её ступором и сказала:

— Да ладно, нет там кота. Никакого. Да и огненный нам не подойдёт, сожжёт все щупальца. Пойдём в дом, вспомним детство по-другому.

Мы сели на полянке возле избы, я скрутила щупальца в “исходную фигуру” и сунула под нос Рыжей. Между моими ладошками блестело переплетение, напоминающее прямоугольник из ромба и треугольников.

— Вспоминай, — приказала я подруге. — Указательным и большим пальцем захвати малые треугольники, оттяни узел и продень пальцы внутрь фигуры, двигаясь снизу вверх. Получается действие “ущипнуть и вырасти”.

— Ведьма ты, а не Сова, — пошутила плутовка. — Действие у неё получается, ты гляди. О! Смотри!

— Эту фигуру называют “коврик”. Она довольно пластичная и часто встречается в игре. Видишь, будто жирный икс получается?

Я подхватила указательным и большим пересечение двух дальних ниток внутри прямоугольника. Оттянула вверх, растянула в стороны и поднырнула под параллельными сторонами нити. Лиса отдала мне нить.

— Что-то вспоминаю. В тот год, когда я научилась играть в эти ниточки, как раз и была образована Ленинградская область.

— Вот и познали истину. Ходи.

Лиса будто и не размышляла, пальцы всё сделали за неё. Обратив ладони вверх, она поддела мизинцем, будто крючком, ближние к середине нити и оттянула в противоположные стороны. Опустила большой и указательный в треугольники, которые стали результатом предыдущего действия, и поднырнула под ниткой.

— Вот и “колыбель”, — произнесла я торжественным шёпотом, не торопясь делать свой ход.

Я вспомнила детство. Цветущий май, ещё молодая мама, которая показывает маленькой доченьке сложный трюк пальцами. Белая кошка трётся о ножку девочки, и в этот момент мама говорит, что эта комбинация называется “колыбель для кошки”.

Я подняла глаза на Лису и увидела слёзы. Я тоже плакала. Я хотела в детство. К маме.

— Почему ты плачешь, Рыжая? — Я зажмурилась, чтобы прогнать пелену с глаз.

— Ещё я вспомнила, что в этот год я стала сиротой. И лишь потом узнала эту игру. Давай больше не будем играть, Сова. Такие воспоминания делают этот мир только тоскливее.

Она сняла нитку из щупалец с рук, аккуратно сложила в руках и ушла к Осе. Я осталась сидеть около избушки, осознавая, почему здесь нет ни ресторанов, ни кинотеатров. От этого стало бы ещё тоскливее.

Некоторые вещи лучше не вспоминать.