Тени Солнца

Уилбур Смит, 1965

Конго. Сердце Африки. Страна легендарных алмазных копей, где человеческая жизнь ничего не стоит. Здесь издавна находят славу, богатство, а порой и смерть наемники со всей Европы. Такие, как капитан спецотряда Брюс Керри и три его лейтенанта. Рисковать – их работа. Но на сей раз они ввязались в особо опасную операцию. Чтобы завладеть драгоценными камнями, им предстоит выдержать ночной бой и – мучительный путь через джунгли с отчаянными повстанцами. Что их ждет? Провал – или все-таки удача? Шальные деньги или бесславный конец?..

6

Дождь перестал только под утро, и солнце начало нещадно жечь, еще не выйдя из-за горизонта. От мокрого леса поднимался теплый туман. При продвижении дальше на север лес становился гуще, деревья стояли ближе друг к другу, а подлесок был гораздо мощнее, чем у Элизабетвиля.

Сквозь влажную дымку показалась водонапорная башня Мсапы, возвышающаяся над лесом, как маяк. Ее серебристую поверхность испещряли полосы ржавчины.

Поезд повернул еще раз, и перед глазами отряда предстал маленький поселок — пять-шесть домов. Веяло одиночеством и заброшенностью — все жители ушли в джунгли.

Возле путей, рядом с башней, возвышались бетонные бункеры для угля. Чуть поодаль — деревянное станционное здание со стальными перекрытиями. Табличка над входом гласила: «Станция Мсапа. Высота над уровнем моря — 963 м».

От станции к жилым постройкам вела аллея кассий с темно-зеленой листвой и ярко-оранжевыми цветами. У самого леса виднелся ряд домов.

Один из домов сожгли, его черный обгорелый остов покосился. За три месяца брошенные без ухода сады совсем одичали.

— Машинист, остановись у башни. У тебя пятнадцать минут, чтобы наполнить котел.

— Спасибо, monsieur.

Выпустив облако пара, локомотив затормозил рядом с башней.

— Хейг, возьми четырех человек и помоги машинисту.

— Хорошо, Брюс.

Брюс снова включил рацию.

— Хендри.

— Я.

— Возьми патруль из шестерых. Обыщите дома и осмотрите опушку — нам не нужны нежданные гости. — Уолли Хендри помахал рукой с платформы, а Брюс продолжил: — Позови де Сурье. — Он видел, как Хендри передал рацию Андрэ. — Де Сурье, в отсутствие Хендри останешься за главного на передних платформах. Задача — обеспечить прикрытие Хендри и следить за лесом позади. Оттуда тоже могут нагрянуть. — Выключив рацию, Брюс повернулся к Раффи: — Оставайся здесь, на крыше, Раффи. А я пойду проверю, что у них там с водой. Если что, не жди меня, отстреливайся.

Раффи кивнул.

— Вот, возьмите с собой завтрак. — Он протянул открытую бутылку пива.

— Лучше, чем яичница с беконом.

Брюс взял бутылку и спустился на платформу. Потягивая пиво, он прошелся вдоль поезда, взглянул на Майка с машинистом, которые возились на башне.

— Пустая? — крикнул он.

— Наполовину. Ванну принять можно, — ответил Майк.

— Не искушай. — Заманчивая картина вдруг ясно предстала перед глазами. Он чувствовал затхлый запах своего немытого тела; веки распухли и горели от укусов москитов. — Полцарства за ванну. — Он потер жесткую щетину, покрывавшую щеки.

Сверху спускали брезентовый рукав. Круглолицый машинист вскарабкался на котел и стал прилаживать шланг.

Крик сзади заставил Брюса обернуться. Хендри с патрулем подходили к составу, таща за собой двоих детей — мальчика и девочку.

— Прятались в доме, — крикнул Хендри. — Чуть в лес не удрали.

Он подтолкнул девочку штыком. Она завизжала и стала вырываться из рук солдата.

— Хватит. — Окрик Брюса заставил Хендри опустить штык.

Брюс Керри пошел им навстречу.

Девочка только вступила в пору отрочества — маленькие груди только-только припухли, как следы укусов насекомых. На тонких ногах неестественно выделялись огромные коленные чашечки. Одежду девочке заменяла грязная тряпица, проходящая между ног и перехваченная на талии кожаной тесемкой. На лбу, щеках и груди красовались выпуклые шрамы-татуировки с тотемами племени.

— Раффи, — окликнул Брюс, — можешь с ними поговорить?

Спустившись с поезда, сержант-майор посадил мальчишку к себе на колени. Он был младше девочки — лет семи-восьми, смуглый и совершенно голый, неприкрытый, можно сказать, совсем как ужас на его физиономии.

Раффи грозно заворчал, и солдат выпустил из рук девочку. Она стояла на месте, дрожа и не пытаясь убежать. Раффи стал тихо разговаривать с мальчиком, ласково гладя его по голове. Постепенно страх исчез с его лица, и он что-то защебетал на наречии, которое Брюс не знал.

— Ну, что он говорит? — поторопил он.

— Он думал, что мы их съедим, — рассмеялся Раффи. — Для полноценного завтрака недостаточно. — Он потрепал мальчика по худой ручонке, серой от приставшей грязи, а затем отдал приказ одному из своих солдат.

Тот пошел обратно к поезду и вернулся с пригоршней шоколадок. Все еще нашептывая что-то, Раффи развернул одну и сунул мальчику в рот. Глаза ребенка широко распахнулись, и он стал быстро жевать, глядя в лицо Раффи и отвечая на вопросы с набитым ртом.

Наконец Раффи повернулся к Брюсу:

— Все нормально, босс. Они из маленькой деревни в часе ходьбы отсюда. Там всего пять или шесть семей и никаких вооруженных отрядов. Детишки пробрались сюда, хотели что-нибудь стащить. Вот и все.

— Сколько людей в деревне? — спросил Брюс, и Раффи повернулся к мальчику.

Вместо ответа тот поднял все десять пальцев, не переставая жевать.

— Свободна ли дорога на Порт-Реприв? Мосты не сожжены? Рельсы не взорваны?

Дети не могли ответить на этот вопрос. Мальчик проглотил последний кусочек и посмотрел голодными глазами на Раффи, который дал ему еще шоколадку.

— Черт, — с отвращением процедил Хендри. — Мы что, в яслях? Давайте еще цветочки пособираем.

— Заткнись, — рявкнул Брюс. — Раффи, спроси, не видели они каких-нибудь солдат?

Дети с серьезным видом замотали головами.

— А среди их родных не было вооруженных людей?

Опять твердое «нет».

— Ладно, отдай им весь шоколад, — велел Брюс. Больше ничего от них не добиться, а время идет.

Он вскинул глаза — Хейг и машинист уже закончили наполнять котел. Он перевел взгляд на мальчишку. Его сыну сейчас столько же, вот уже год, как… Брюс остановил себя. Так недалеко и до сумасшествия.

— Хендри, отведи их к лесу и отпусти на все четыре стороны, да поживей. Мы уже и так много времени потеряли.

— Это ты мне говоришь! — хмыкнул Хендри и поманил детей за собой. Сопровождаемые Хендри и двумя солдатами, дети послушно побрели прочь и вскоре скрылись за станционным зданием.

— Машинист, все готово?

— Да, monsieur, можно отправляться.

— Не жалей угля, раскачай малышку как следует. — Брюс улыбнулся машинисту. Ему нравился этот маленький человек, и их перешучивания доставляли удовольствие.

— Pardon, monsieur.

— Глупая шутка, прости.

— А-а, шутка! — Пухлый животик смешно закачался.

— Эй, Майк, — крикнул Брюс, — загоняй своих на поезд. Мы…

Автоматная очередь, донесшаяся из-за здания станции, оборвала его на полуслове. Она так резко вонзилась в знойное утро, что на несколько секунд Брюс прирос к месту.

— Хейг, — заорал он, — быстро на поезд, смени де Сурье.

Это было слабое место в обороне, и ребята Хейга бросились к платформам.

— Вы, — остановил Брюс шестерых солдат. — За мной!

Керри окинул быстрым взглядом поезд, убедился, что составу ничего не угрожает. По всей длине из-за бортов и из окон высовывались винтовки, а на крыше Раффи разворачивал пулемет, прикрывая фланги. Нападение даже тысячи балуба будет отражено.

— Вперед, — сказал Брюс и побежал к зданию станции — там безопаснее. Солдаты от него не отставали.

Выстрелов больше не было. Значит, либо тревога ложная, либо Хендри с группой погибли при первой же атаке.

Брюс ударом ноги вышиб дверь в кабинет начальника станции и улыбнулся про себя: он всегда хотел повторить этот прием Кларка Гейбла из фильма «Сан-Франциско».

— Четверо — внутрь! Прикройте нас из окон.

Солдаты ворвались в комнату, держа наготове винтовки. Сквозь приоткрытую дверь на столе у дальней стены Брюс увидел телеграф. Аппарат громко стрекотал, перегоняя сообщения по линии Элизабетвиль — Жадовиль. «Почему в самый напряженный момент мозг тратит силы на всякую ерунду? — подумал Брюс. — И на эту мысль тоже».

— Вы двое — за мной.

Он повел их вдоль самой стены, и, задержавшись на углу, проверил заряд винтовки и переключил ее на скорострельный режим. Еще секунду он раздумывал. Что там, за углом? Сотня голых дикарей вокруг растерзанных тел Хендри и его солдат? Или…

Пригнувшись, держа винтовку у груди, чувствуя каждый нерв в теле и готовый в любой момент отпрыгнуть, Брюс боком вышел из-за угла здания.

Хендри и два солдата стояли на пыльной дороге у первого дома и спокойно переговаривались. Уолли Хендри перезаряжал винтовку, сжимая магазин большими красными руками, на которых рыжие волосы блестели на солнце. С нижней губы у него свисала сигарета. Он неожиданно рассмеялся, закинув голову; сигарета выпала изо рта и скользнула вниз по куртке. На плечах у него темнели следы пота.

Мальчик и девочка лежали на дороге ярдах в пятидесяти.

Брюс похолодел. Лед сковал его изнутри, сжимая грудь. Капитан медленно выпрямился и пошел к детям, бесшумно ступая по мелкой пыли. Брюс слышал только свое дыхание — тяжелое и хриплое, словно позади брело раненое животное.

Он прошел мимо Хендри и двух солдат, даже не взглянув на них. Те замолчали, с тревогой наблюдая за Брюсом. Капитан опустился на колено рядом с девочкой, отложив в сторону винтовку, и осторожно перевернул ребенка на спину.

— Неправда, — прошептал он. — Не может быть.

Пуля пробила девчушке грудь, образовав дыру размером с кофейную чашку. Кровь в теле еще пульсировала, медленно стекая вниз, тягучая, как свежий мед.

Как во сне, Брюс повернулся к мальчику.

— Нет, не может быть, — сказал он вслух, словно пытаясь словами изменить реальность.

Мальчика прошили три пули. Одна вывернула из плеча руку — острый осколок кости торчал из раны. Остальные разорвали тело почти надвое.

Накатило откуда-то издалека, как шум приближающегося поезда в туннеле. Брюса затрясло. Он опустил веки и слушал рев в голове, а перед глазами все стало кроваво-красным.

«Не смей! — донесся сквозь рев тоненький голосок сознания. — Не поддавайся, борись. Борись, как раньше».

Словно жертва наводнения, он схватился за соломинку своего рассудка, а вокруг бушевал шторм. Затем рев стал затихать, откатываясь куда-то вдаль, превратился в шепот и вот совсем исчез.

Спокойствие снова вернулась к Брюсу — более всепоглощающее, чем только что прошедшая буря. Он открыл глаза, вздохнул и, поднявшись, направился к месту, где стоял Хендри с патрулем.

— Капрал, идите к поезду. Передайте лейтенанту Хейгу и сержант-майору Раффараро, чтобы тотчас явились ко мне.

Капрал ушел. Брюс обратился к Уолли Хендри таким же ровным голосом:

— Я приказал отпустить их.

— Ага, чтобы они побежали домой и всем про нас рассказали — ты этого хотел, пижон? — Хендри уже пришел в себя и теперь говорил с дерзкой ухмылкой.

— И вместо этого ты их казнил?

— Казнил? Ты в своем уме, Брюс? Они же балуба! Людоеды-балуба! — зло закричал Хендри, уже не улыбаясь. — Ты что? Это же война, пижон, война! C’est la guerre^[7], как сказал кто-то, c’est la guerre! — И вдруг он понизил голос: — Давай это забудем. Я сделал то, что должен был сделать. Ну чего стоят еще двое чертовых балуба после всей этой бойни? Давай забудем.

Брюс не ответил. Он зажег сигарету и, глядя мимо Хендри, ждал, когда к ним придут остальные.

— Ну так что, Брюс? Забудем? — не отставал Хендри.

— Нет, Хендри. Я даю тебе священную клятву и призываю Бога в свидетели. — Брюс не смотрел на Уолли. Он боялся, что убьет его, если они встретятся взглядом. — Вот тебе мое обещание: я сделаю так, что тебя повесят. Не расстреляют, а именно повесят. На добротной пеньковой веревке. Я послал за Хейгом и Раффараро, так что свидетелей будет предостаточно. Первое, что я сделаю, как только мы вернемся в Элизабетвиль, — передам тебя властям.

— Ты что, серьезно?

— Серьезней некуда.

— Черт подери, Брюс…

Появились Хейг и Раффи. Сначала они бежали, но потом резко остановились, в недоумении переводя взгляд с Брюса на два маленьких трупа, лежащих на дороге.

— Что случилось? — спросил Майк.

— Хендри их застрелил, — ответил Брюс.

— Зачем?

— Спроси у него.

— В смысле просто убил их, расстрелял?

— Да.

— Боже, — сказал Майк хриплым от шока голосом, — Боже мой…

— Пойди взгляни на них, Хейг. Посмотри и запомни.

Хейг направился к детям.

— Ты тоже, Раффи. Будете свидетелями в суде.

Майк Хейг и Раффи подошли к тому месту, где лежали тела, и остановились, глядя на них. Хендри неуклюже повозил ногами по пыли и продолжил перезаряжать винтовку.

— Да черт побери! — взорвался он. — Что вы раскудахтались! Из-за двух-то балуба.

Майк Хейг медленно повернул голову. Лицо у него пожелтело, только на носу и щеках под кожей слегка пульсировали крошечные вены. Губы побелели. Каждый его вдох отдавался рыданием в горле. Все еще тяжело дыша и не в состоянии вымолвить ни слова, он пошел на Хендри, на ходу снимая с плеча винтовку.

— Хейг! — резко окликнул его Брюс.

— На этот раз ты… ты… негодяй… И это последний… — выдохнул Хейг.

— Осторожнее, пижон! — предупредил его Хендри.

Он отступил, неловко пытаясь засунуть заряженный магазин в винтовку.

Майк Хейг поднес штык к животу Хендри.

— Хейг! — закричал Брюс.

В этот момент Майк атаковал — с удивительным для его возраста проворством, наклонившись и бормоча бессвязные ругательства, которые переросли в оглушающий рев.

— Ну, давай! — ответил Хендри и сделал шаг вперед.

Они сошлись, и Хендри отразил штык прикладом. Острие прошло ему под мышку. Противники столкнулись и под весом Хейга подались назад. Хендри бросил винтовку и обхватил руками шею Хейга, отклоняя его голову назад на нужный ему уровень.

— Майк! Он будет бить головой!

Брюс узнал приготовления к приему, но было уже поздно. Голова Хендри метнулась вперед, и стальная каска пришлась как раз на переносицу Хейга. Майк вскрикнул, отпустил приклад, и винтовка упала на дорогу. Он поднял руки и закрыл ими лицо. Между пальцами текла кровь.

Хендри снова замахнулся головой, как кувалдой, обрушивая сталь на лицо и пальцы Хейга. Майк охнул.

— Коленом его, Майк! — заорал Брюс, пытаясь уловить момент и вмешаться, но противники кружили колесом, и он ничего не мог поделать.

Готовясь к следующему удару, Хендри запрокинул голову и широко расставил ноги. И тут ему в пах со всей силы впилось колено Майка. Рот Хендри раскрылся в беззвучном крике. Уолли согнулся пополам, обеими руками держась за низ живота, и медленно осел на пыльную землю.

Ослепленный болью Хейг, у которого по лицу текла кровь, схватился за брезентовую кобуру.

— Я тебя пристрелю, свинья!

В руке у него голубым отблеском сверкнул пистолет — уродливый, короткоствольный.

Брюс подскочил к Хейгу и, нащупав большим пальцем нервное сплетение на локте, надавил. Пистолет выпал из оцепеневшей руки Майка и повис на ремне, болтаясь у колена.

— Раффи, останови его! — крикнул Брюс, потому что Хендри, пересиливая боль, скреб пальцами по лежащей в пыли винтовке.

— Есть, босс!

Раффи быстро наклонился над скорчившимся телом и, ловким движением отстегнув ремень кобуры, выдернул пистолет. Порвавшийся ремень щелкнул, как бич.

Все замерли: Брюс держал Хейга сзади, Хендри скрючился у ног Раффи. Раздавалось только хриплое прерывистое дыхание.

Брюс понял, что напряжение Майка пошло на убыль и сумасшествие покинуло его. Керри отстегнул его пистолет и бросил на землю.

— Отпусти, Брюс. Все нормально.

— Уверен?

— Да, все в порядке.

— Если опять начнешь, я тебя пристрелю. Понял?

— Да. Я на секунду потерял рассудок.

Брюс выпустил Майка.

Все собрались вокруг стоявшего на коленях Хендри.

— Если ты или Хейг начнете опять, ответите мне головой, — сказал Брюс Керри. — Ты меня слышишь?

Хендри взглянул на него сощуренными от боли глазами и не ответил.

— Ты меня слышишь? — повторил Брюс.

Хендри кивнул.

— Хорошо. С этого момента, Хендри, ты под открытым арестом. Лишних людей у меня нет, конвоировать тебя некому, так что если хочешь — беги. Местное население с удовольствием тебя примет. Они даже устроят банкет в твою честь.

Хендри оскалился, обнажив зубы с грязно-зеленым налетом.

— Помни мою клятву, Хендри, как только мы вернемся…

— Уолли, Уолли, ты ранен? — Андрэ, бежавший от самой станции, упал на колени рядом с Хендри.

— Отвали, отстань от меня, — рявкнул на него Хендри.

Андрэ отпрянул.

— Де Сурье, кто дал тебе право оставить пост? Возвращайся на поезд.

Андрэ неуверенно поднял голову, а затем снова взглянул на Хендри.

— Де Сурье, ты меня слышал? Ступай. Ты тоже, Хейг.

Хейг с Андрэ скрылись за зданием станции, а Брюс снова взглянул на детей. На щеке мальчика были следы крови и шоколада, глаза широко распахнуты в немом удивлении. По трупам уже ползали мухи.

— Раффи, принеси лопаты. Похорони их вон там. — Он указал на аллею кассий. — И поторопись.

Он говорил быстро, боясь, что голос выдаст его чувства.

— Хорошо, босс. Я все устрою.

— Пошли, Хендри, — рявкнул Брюс.

Уолли Хендри, тяжело поднявшись, покорно поплелся за ним.

Примечания

7

Это же война (фр.).