Тени Солнца

Уилбур Смит, 1965

Конго. Сердце Африки. Страна легендарных алмазных копей, где человеческая жизнь ничего не стоит. Здесь издавна находят славу, богатство, а порой и смерть наемники со всей Европы. Такие, как капитан спецотряда Брюс Керри и три его лейтенанта. Рисковать – их работа. Но на сей раз они ввязались в особо опасную операцию. Чтобы завладеть драгоценными камнями, им предстоит выдержать ночной бой и – мучительный путь через джунгли с отчаянными повстанцами. Что их ждет? Провал – или все-таки удача? Шальные деньги или бесславный конец?..

4

Самолет обнаружил их во второй половине дня. Реактивный «вампир» индийских воздушных сил показался с севера. Они услышали его тихий рокот в небе, заметили, как фюзеляж блеснул на солнце кусочком слюды над грозовыми облаками, висевшими впереди.

— Ставлю тысячу франков против кучки дерьма, что этот пижон про нас не знает! — воскликнул Уолли, следя за самолетом, который свернул с курса и направился к ним.

— Теперь уже знает, — сказал Брюс.

Он скользнул взглядом по дождевым облакам: уже близко, еще десять минут, и поезд скроется под ними и будет недоступен с воздуха. Тучи почти прижались к земле, а дождь, висящий серо-голубой дымкой, снизит видимость до нескольких сотен футов.

Брюс включил рацию.

— Машинист, дай максимальную скорость — нам как можно скорее нужно вон под тот дождь.

— Oui, monsieur, — послышалось в ответ.

Почти тотчас же локомотив запыхтел чаще, стук колес ускорился.

— Смотрите, подлетает, — проворчал Хендри.

Самолет серебристой точкой прошел позади облака, приближаясь и вырастая.

Брюс щелкал переключателем рации, разыскивая канал пилота. Он перебрал четыре волны — везде помехи и гудение, но на пятой мягко забубнили на хиндустани. Брюс языка не знал, но разобрал озадаченные интонации. Последовала пауза — пилот слушал указания с базы Камина, которая была вне пределов досягаемости их небольшой рации, — а потом краткий утвердительный ответ.

— Он подлетит ближе, посмотрит на нас, — сказал Брюс и, повысив голос, продолжил: — Всем в укрытие. — Ему не хотелось еще раз рисковать, пытаясь продемонстрировать дружественные намерения.

Похожий на акулу самолет, приближаясь, шел на средней скорости, и все равно невероятно быстро, оставляя шум мотора далеко позади. Сначала Брюс разглядел через стекло кабины голову летчика, потом черты смуглого лица под серебристым шлемом, маленькие черные усики, как у валета пик. Самолет летел так низко, что Брюс успел заметить момент, когда пилот узнал в них армию Катанги. Глаза летчика расширились так, что показались белки, а рот исказился проклятиями. Из лежащей рядом рации через помехи донеслось ругательство, а затем самолет с ревущим во всю мощь мотором поднялся выше, показав серебристое брюхо и ряды ракет под крыльями.

— Ага, испугался, — захохотал Хендри. — Дал бы ты мне выстрелить. Он совсем близко — я попал бы в левый глаз.

— У тебя еще будет возможность, — мрачно заверил его Брюс.

Из рации доносились удивленные интонации, а самолет ушел в небо. Брюс быстро переключился на свой канал.

— Машинист, быстрее!

— Monsieur, я никогда еще не шел так скоро.

Брюс снова включил частоту пилота и прислушался к его взволнованному голосу. Летчик зашел на очередной разворот примерно в пятнадцати милях от них. Густые облака и стена дождя впереди двигались навстречу, но медленно и важно.

— Если он вернется, — крикнул Брюс солдатам в вагоне, — то уж точно не для того, чтобы еще раз на нас посмотреть. Открывайте огонь, как только самолет окажется в пределах досягаемости. Не жалейте сил и патронов, надо испортить ему планы.

На обращенных к капитану лицах солдат отразилось осознание собственной неполноценности — как у всех сухопутных перед небесным охотником. Только Андрэ не отрывал взгляда от самолета, нервно сжимая челюсти и невероятно широко распахнув глаза.

Рация смолкла. Все головы повернулись в сторону приближающегося самолета.

— Ну давай, пижон, давай! — нетерпеливо рычал Хендри. Он плюнул на ладонь, а затем обтер ее о куртку. — Давай, мы тебя ждем. — Большим пальцем он щелкал предохранителем винтовки.

Внезапно рация опять заговорила. Из нее вырвались два слова, по-видимому, подтверждающие получение приказа, и одно из них Брюс узнал. Он его слышал раньше при обстоятельствах, которые навсегда засели в памяти. Слово на хиндустани — «Атака!»

— Ясно, — сказал он. — Он возвращается.

Ветер трепал рубашку у него на груди. Брюс поправил каску и вставил обойму в патронник винтовки.

— Иди вниз, на платформу, Хендри, — приказал он.

— Мне отсюда лучше видно. — Уолли на широко расставленных ногах стоял рядом, удерживая равновесие при тряске поезда.

— Как хочешь, — сказал Брюс. — Раффи, в укрытие.

— Да там слишком жарко, в коробке-то, — улыбнулся огромный негр.

— Ты сумасшедший араб, — сказал Брюс.

— Конечно, мы все сумасшедшие арабы.

Самолет резко повернул и пошел на снижение, все еще находясь в нескольких милях от них.

— А он совсем еще салага, — злорадствовал Хендри, — собирается нас с фланга атаковать. Да мы его тут же обстреляем. Если бы он не спал на ходу, то ударил бы сзади, разнес бы локомотив, а потом наблюдал бы, как мы тут все стреляем поверх друг друга.

Быстро и бесшумно самолет поравнялся с ними, почти касаясь верхушек деревьев. Внезапно на носу его замерцали лимонно-желтые вспышки пушечных выстрелов, и тотчас же воздух наполнился тысячью хлопков — в ответ стреляли все, кто был в поезде. Пулеметные очереди следовали одна за другой, пытаясь достичь самолета, винтовки не отставали, теряясь в общем гуле орудийного огня.

Брюс тщательно прицелился — от постоянной тряски состава самолет плясал на мушке, — нажал на спусковой крючок, и винтовка с силой ударила ему в плечо. Краем глаза он увидел, как бронзовой струей высыпались гильзы, а в нос ударил запах пороха.

Самолет качнулся, пытаясь увернуться от огня.

— Трус! — взревел Хендри. — Трус, сукин сын!

— Не прекращать огонь! — прорычал Раффи.

Самолет дернулся и задрал вверх носовую часть, так что снаряды пролетели над головами. Затем он снова опустил нос и выстрелил из всех орудий. Стрельба с поезда прекратилась, потому что все нырнули в укрытие, однако трое на крыше вагона продолжали стрелять. Выпущенные пилотом ракеты взвыли, как четыре демона в упряжке, и, оставляя за собой полосы белого дыма, пролетели четыреста ярдов со скоростью одного вздоха. К счастью, летчик опустил нос самолета слишком низко и выстрелил слишком поздно — снаряды врезались в насыпь под поездом.

Взрыв сбил Брюса с ног. Он упал и покатился, отчаянно пытаясь схватиться за гладкую крышу, перелетел через край, но успел зацепиться пальцами за желоб и повис. Перед глазами плыли круги, желоб врезался в пальцы, шею душил ремень винтовки, а под ногами стремительно проносился гравий насыпи.

С крыши вагона Раффи протянул руку, схватил его за куртку и поднял, как ребенка.

— Куда-то собрались, босс?

Большое круглое лицо сержант-майора покрывала пыль, но сам он счастливо улыбался. Брюс уже давно подозревал, что на эту темнокожую гору произведет впечатление разве что целый ящик динамита.

Стоя на коленях, капитан пытался собраться с силами. Взрыв расщепил деревянную стенку вагона, крышу засыпало землей и щебенкой. Хендри сидел рядом, медленно качая головой из стороны в сторону. Из царапины на щеке Уолли текла кровь, капая с подбородка. На открытой платформе солдаты стояли или сидели с окаменевшими лицами. Поезд мчался дальше к грозовому фронту, а далеко позади, над лесом, висело облако пыли от взрывов.

Брюс поднялся на ноги и, быстро оглядев небо в поисках самолета, обнаружил его крошечный силуэт высоко над облаками.

Рация под защитой мешков с песком осталась нетронутой. Брюс дотянулся до нее и нажал кнопку.

— Машинист, все в порядке?

— Monsieur, я потрясен. Там…

— Ничего страшного, — успокоил его Брюс. — Веди поезд, как раньше.

— Oui, monsieur.

Потом он включил волну самолета. В ушах гудело после взрыва, но он уловил перемену интонации в голосе пилота. Тот говорил медленно, задыхаясь на отдельных словах. «Или испуган, или ранен, — подумал Брюс. — Хотя все равно успеет нагнать нас до того, как въедем в грозу».

Сознание быстро прояснялось, и он понял, что солдаты совсем раскисли.

— Раффи! — крикнул он. — Подними их. Самолет вот-вот вернется.

Сержант-майор спрыгнул на платформу, и Брюс услышал звуки пощечин — так Раффи пробуждал в солдатах воинственный дух. Керри спустился вниз, перелез на следующую платформу и стал проделывать то же самое.

— Хейг, помоги мне их растормошить.

Немного отойдя от шока после взрыва, солдаты с готовностью вскочили и сгрудились у борта, проверяя и перезаряжая винтовки, чертыхаясь. Их лица уже утратили тупое, оцепенелое выражение.

Брюс крикнул:

— Раффи, у тебя кто-нибудь ранен?

— Пара царапин, ничего страшного.

На крыше вагона Хендри поднялся на ноги и, обратив окровавленное лицо к самолету, крепко сжимал в руках винтовку.

— Где Андрэ? — спросил Брюс у Хейга, столкнувшись с ним на середине платформы.

— Там, впереди. Похоже, ранен.

Брюс обнаружил Андрэ чуть дальше, в углу платформы. Юноша сидел скрючившись и закрыв лицо руками. Винтовка лежала рядом. Плечи Андрэ поднимались и опускались, как будто от боли.

«Глаза, — решил Брюс, — он ранен в глаза».

Наклонившись, он отнял руки Андрэ от лица, ожидая увидеть кровь.

Юноша плакал: по щекам струились ручьи слез, ресницы слиплись. Секунду Брюс смотрел на него, а затем схватил за шиворот и поднял на ноги. Керри подобрал винтовку с пола: ствол совсем холодный, из оружия не стреляли.

Брюс подтащил бельгийца к борту и сунул ему в руки винтовку.

— Де Сурье, — прорычал он, — я буду рядом. Если такое повторится еще раз, я тебя пристрелю. Понял?

— Прости, Брюс… — Искусанные губы Андрэ вспухли, по лицу была размазана грязь, а в глазах застыл ужас. — Прости, я нечаянно.

Брюс ничего не ответил и стал следить за самолетом, который приближался для следующей атаки.

«Опять подлетит сбоку, — подумал Брюс, — но на этот раз нам крышка. Дважды он не промахнется».

Самолет, скользнув между двумя огромными белыми облаками, снизился и полетел почти над деревьями. Он настигал их, маленький и зловещий.

С платформы хрипло застрекотал один из пулеметов, выплевывая трассирующие снаряды, словно нанизанные на нитку бусы.

— Рано, — пробормотал Брюс. — Слишком рано. Он вне досягаемости.

Неожиданно самолет покачнулся, чуть не задев верхушки деревьев, и сбился с курса.

Над поездом пронесся радостный возглас и тут же затерялся в грохоте выстрелов из всех имеющихся орудий. Самолет, отчаявшись, вслепую выпустил оставшиеся ракеты, а затем, круто набрав высоту, исчез в облаках. Шум моторов становился все тише и наконец совсем пропал.

Раффи исполнял торжествующий танец, размахивая винтовкой над головой. Хендри, стоя на крыше, выкрикивал оскорбления в облака, где только что скрылся самолет. Один из пулеметов все еще выпускал беспорядочные очереди. Откуда-то послышался военный клич Катанги, который тут же подхватили остальные. Машинист тоже дал несколько свистков.

Брюс надел винтовку на плечо и, сдвинув каску на затылок, закурил сигарету. Солдаты пели, смеялись и болтали, избавившись от опасности.

Рядом с ним Андрэ перегнулся через борт. Его тошнило. Из носа тоже текло и капало на куртку. Юноша вытер рот рукой.

— Прости меня, Брюс. Прости, пожалуйста, — шептал он.

Они въехали в облако, и прохлада налетела на них, как из открытого холодильника. Первые капли укололи Брюса в щеку и покатились вниз, смывая запах пороха. С лица Раффи стекла грязь, и оно вновь засветилось, как вымытый кусок угля.

Брюс почувствовал, как намокшая куртка прилипает к спине.

— Раффи, по двое на пулемет. Всем остальным в крытые вагоны. Сменяться каждый час. — Он перевесил винтовку дулом вниз. — Де Сурье, можешь идти. Хендри, ты тоже.

— Я останусь с тобой, Брюс.

— Ладно.

Галдя и смеясь, солдаты перебрались в крытые вагоны. Раффи подошел к Брюсу и протянул ему плащ-палатку.

— Все рации укрыты. Если я вам не нужен, босс, у меня там дело к одному из этих арабов в вагоне. У него с собой почти двадцать тысяч франков. Пойду поучу его в картишки играть.

— Я как-нибудь расскажу им о твоих фокусах, — пригрозил Брюс.

— Не стоит, босс, — серьезно ответил Раффи. — Деньги им пользы не принесут, одни неприятности.

— Ладно, иди. Я тебя потом позову, — сказал Брюс. — Передай им, что я сказал «хорошая работа» и что я ими горжусь.

— Конечно, передам, — пообещал Раффи.

Брюс приподнял брезент, под которым лежала рация.

— Машинист, поменьше пару, а то взорвешь котел!

Неукротимый бег поезда стал сдержаннее. Брюс, надвинув каску на глаза, подтянул плащ-палатку до подбородка. Затем он перегнулся через борт платформы, пытаясь выяснить, насколько серьезны повреждения от взрыва.

— По этой стороне вылетели все стекла и кое-где пробита стенка, — пробормотал он. — Счастливо отделались.

— Какая жалкая война, как из комической оперы, — ворчал Майк Хейг. — Летчик прав: зачем рисковать жизнью и вмешиваться не в свое дело.

— Быть может, его ранило, — предположил Брюс. — Похоже, мы его с самого начала задели.

Они помолчали, щурясь вдаль. Дождь хлестал их по лицам.

Солдаты у пулеметов завернулись в защитные плащ-палатки. Все их ликование улетучилось. «Как кошки, — подумал Брюс, заметив их уныние, — не выносят воды».

— Уже половина шестого, — наконец сказал Майк. — Доберемся до Мсапы засветло?

— При такой погоде к шести стемнеет. — Брюс взглянул на низкое облако, которое несло с собой преждевременную темень. — Ночью ехать рискованно. Здесь везде балуба, мы даже огнями локомотива не сможем воспользоваться.

— Остановимся?

Брюс кивнул. «Какой тупой вопрос», — с раздражением подумал он и тут же понял, что его раздражение — ответ на опасность, которую они только что пережили.

— Мы, наверное, уже недалеко, — пояснил он. — Если двинемся с рассветом, то доедем до Мсапы до восхода солнца.

— Черт, холодно, — вздрогнув, пожаловался Майк.

— Или слишком жарко, или слишком холодно, — согласился Брюс. Он знал, что становится болтливее после опасности, но его уже несло. — Это свойственно нашей маленькой планете — ни в чем нет меры. Слишком жарко или слишком холодно; ты либо голоден, либо объелся; или влюблен, или ненавидишь весь мир…

— Это ты про себя? — спросил Майк.

— Черт побери, Майк, ты хуже бабы. Неужели нельзя вести разговор, не переходя на личности? — возмутился Брюс.

Он чувствовал, как натягиваются нервы. Ему было холодно, хотелось курить.

— Для подтверждения объективных теорий нужны субъективные факты, — заметил Майк. На его широком постаревшем лице показалась лукавая улыбка.

— Все, хватит. Я не хочу о личном, — огрызнулся Брюс и тут же сам продолжил: — Меня тошнит от людей. От де Сурье, которого от страха вывернуло наизнанку, от этой скотины Хендри, от тебя, алкоголика, от Джоан… — Он резко замолчал.

— Кто такая Джоан? — спросил Майк.

— Я к тебе с вопросами пристаю?

В наемной армии Катанги это был стандартный ответ на все, что касалось личных дел.

— Нет. Это я спрашиваю: кто такая Джоан?

«Ладно. Скажу ему. Если хочет знать, скажу».

В раздражении Брюс становился неосторожен.

— Джоан — это та сука, на которой я женился.

— Ага, вон оно что!

— Да. Теперь знаешь. И оставь меня в покое.

— А дети?

— Двое — мальчик и девочка. — Злость прошла. На мгновение Керри пронзила острая боль, но он овладел собой и заговорил прежним ровным голосом: — Все это не важно. Пусть человечество катится в пропасть — мне от него ничего не нужно.

— Сколько тебе лет, Брюс?

— Отстань, черт побери.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать.

— Разговариваешь как подросток.

— А чувствую себя стариком.

Майк спросил серьезным тоном:

— А что ты делал раньше?

— Спал, дышал, ел. И об меня вытирали ноги.

— Кем ты работал?

— Юристом.

— Успешно?

— Тебя интересует, зарабатывал ли я? Да, и неплохо.

«Хватило и на дом, и на машину, — подумал он горько. — И на то, чтобы оспаривать опекунство над детьми, и на тяжбу по разводу. На все хватило, хотя свою долю бизнеса пришлось продать».

— Ну, тогда все будет нормально, — ответил Майк. — Если у тебя было успешное дело, ты сможешь к нему вернуться. Вот придешь в себя, по-другому посмотришь на свою жизнь и пустишь в нее других людей. Ты опять станешь сильным.

— Я сильный, Хейг. Я силен именно потому, что в моей жизни никого нет. В одиночку ты свободен.

— «Силен, свободен»! — раздраженно передразнил его Майк. — В одиночку ты ничто, Керри! В одиночку ты так слаб, что я тебя струей мочи смою. — Затем, уже мягче, он добавил: — Пойми, ты — счастливчик. Люди к тебе тянутся. Тебе не придется быть одному.

— Пока я побуду один.

— Посмотрим, — пробормотал Майк.

— Что ж, посмотрим, — согласился Брюс и достал из-под брезента рацию. — Машинист, на ночь делаем привал. В темноте ехать слишком опасно.