Курок и калла

Тэсс Михевич, 2022

В мире, где солнце всегда в закате, а ведьмы всегда в почете, живут две сестры: старшая – Лира, младшая – Ши. Лира мечтает стать первоклассной ведьмой, вот только способностей у нее к магии нет, зато у сестры – налицо. Ши ведьмы не прельщают, она дала кое-кому важному одно обещание, смысл которого как раз заключается в полном отказе от магии. Решение свое, правда, придется пересмотреть, ибо мир, столько лет стоявший неподвижно без изменений, внезапно начал рушиться. Ши и Лире придётся не только разобраться со своими желаниями, но и переступить через них, дабы спасти мир, в котором они живут.

Глава четвёртая, в которой герой разговаривает с читателями

Маяк. Раньше это место было самым великолепным в Псефи, по большей части, за счёт функции, выполняемой раньше, а именно: Маяк приманивал и направлял плывущие во тьме корабли.

Сейчас, после того, как огромный маяковый фонарь перегорел и был выброшен за ненадобностью, Маяк преобразовали в Гостиницу, в которой селили всех иногородних жителей. Здесь всё обустроили наилучшим образом: поставили ресепшн, отстроили пять этажей, на каждом расположили по десять комнат, которые сейчас пустовали. Совсем недавно в эту Гостиницу заселился некто, пришедший совсем непонятно откуда, приведший с собой совсем непонятно что — и среди немногочисленного персонала Гостиницы этот человек носил название Загадочный Сэр.

На самом деле, никакой он не был загадкой, это был всего лишь Песоко, прибывший в Псефи по особому поручению. Уставший, сонный, злой, Песоко перебирал на столе бумаги и задумчиво рассматривал написанные в них отчёты. Не так давно ему пришёл огромный счёт за использование всевозможных услуг Гостиницы — всё-таки, снять весь пятый этаж было достаточно дорогим удовольствием.

Отблески огня облизывали его левую сторону лица, огибая шею и спускаясь к нетерпеливым рукам, что попадали под отсветы то одной стороной, то другой.

— Не понимаю! Оно же было здесь? Эта бумажка мне не даёт покоя, — прошептал Песоко в злом бессилии.

— Признай, что ты её потерял.

— Я не могу её потерять! Это очень важная вещь, которая поможет мне найти её. Найти и забрать с собой…

— Не волнуйся, Песоко. Я уверена, что эта бумага найдётся сразу же, как только ты будешь к этому готов.

Только теперь Песоко отвлекся от разглядывания многочисленных бумаг на столе и обратился взглядом к девушке, удобно разместившейся на козетке поодаль. Волосы девушки горели огнём, но, пожалуй, сейчас никто не мог бы распознать в ней того человека, которого пару дней назад на берегу нашли Лира и Ши. Сейчас её бледная кожа лишь немного подсвечивалась, отчего контуры рук и лица незначительно расплывались, создавая полупрозрачный эффект гало.

Песоко, едва сфокусировав на ней взгляд, тут же смягчился, скорее даже обмяк — его охватило бессилие.

— Знаешь, я склонен верить тебе. Хорошо, оставлю пока эту задачу на потом. Ты хочешь обратить моё внимание на что-то более важное по твоему мнению? — спросил он со вздохом.

Девушка едва заметно кивнула. Она вообще очень мало двигалась.

— Ты забыл о том, какая судьба ждёт этот мир. Разве не помнишь?

Песоко вдруг дёрнул плечом, словно отгоняя от себя наваждение. Вновь уставился в поверхность стола, заваленную бумагами. Несколько секунд он напряжённо молчал, быть может, ожидая того, что девушка продолжит.

Но она не продолжала. Её большие глаза чуть прищурились.

— Да, помню, — выдал, наконец, Песоко. — Но я не знаю, как иначе его остановить. Ты знаешь? Конечно, знаешь. А мне не говоришь! Думаешь, мне нравится разбираться с этим самостоятельно? Я, между прочим, сюда был послан по другой причине, а ты взвалила на меня ещё и это! И вообще, зачем ты здесь нужна, если в итоге всё делаю я?

— Мой милый Песоко, — произнесла девушка, — ты говоришь о том, что хочешь остановить катастрофу. Ради меня — я ценю это. Но вместо этого ты пытаешься помешать судьбе делать своё дело — вести всех нас к логичному Концу. Скажи, какая история, по твоему мнению, может легко существовать без Конца? Никакая, Песоко. Тебе не нужно ничего выдумывать, не нужно ничего предпринимать; этот мир сломает себя сам, ты ничего не сможешь сделать с этим. Тебе нужно просто быть рядом.

Вместо ответа Песоко побрёл к окну, через который лился оранжевый закатный свет. В его обязанности входит помощь этому миру, его беспринципная помощь, какой бы жестокой она ни была — ведь именно за этим он и был рождён на свет, за этим его и вытащили из пучин Тьмы. Мир нуждается в Песоко. И Песоко должен сделать всё, что в его силах, пусть Ми думает иначе.

За окном бушевало море. Окна Маяка иногда гудели от пронизывающего ветра, дувшего к берегу, но в этот раз они были безмолвны. Песоко ненароком подумал о том, как сильно ему сейчас не хватает какого-нибудь шума.

Поблизости даже не было никого, кто мог бы перекричать оконное стекло и толстые стены Маяка, чтобы голосом (или же криком) пробудить в Песоко какое-нибудь отдалённое воспоминание, полное горечи пустых надежд. Или наоборот, надежд самых чистых, самых полных.

Глухота нарастала, распускала щупальца, как лепестки цветов, расставляла сети ядовитого паука, оплетая две загадочные фигуры в комнате. Эти фигуры не двигались ни на дюйм, не говорили ни слова; даже мысли их были полны визуальных образов, которые не отражали ни звука.

— Нового ничего не скажешь мне? — спросил Песоко вдруг, чтобы хоть как-то перебить давящую тишину своим голосом.

Ми зябко поёжилась; с тех самых пор, как она легла на эту козетку, это было первое движение, которое она воспроизвела. Неизвестно, что могло бы случиться, если бы

Песоко, прогуливаясь вокруг Маяка, случайно не нашёл её на песке. Эти девчонки… проявили халатность, но лишь по незнанию. Песоко отчего-то казалось, что эта встреча тоже была чем-то вроде знака судьбы.

— Ладно, скажу. Дам подсказку. Мир разрушается, Песоко. Тебе нужно быть рядом.

— Это я знаю, — устало ответил Песоко.

— Но не знаешь, как разрушается мир. В прямом смысле — камни будут падать и падать, пока не упадёт последний; и в переносном — люди и ведьмы развяжут войну, чтобы истребить друг друга. Ты заметил? Напряжение между людьми и ведьмами уже достаточно накаляется. Тебе следует быть осторожнее.

Песоко вернулся к столу, но на этот раз опёрся о столешницу спиной. Его взгляд блуждал по горящим волосам девушки.

— И это говоришь мне Ты? — с нажимом спросил он. — Та, которая упала прямо перед Маяком, у всех на виду? Тебя нашли какие-то девочки, Ми. Не хочешь мне теперь объяснить, как я должен предать их забвению? Я уже несколько дней об этом думаю, пока ты была без сознания.

— Я тоже об этом думаю, — ответила Ми. — Эти девочки… у Судьбы на них планы. А значит, у меня тоже.

— Значит, и у меня. Одна из них совершенно точно ведьма, а вот вторая нет. Как думаешь, может ли ведьма быть той самой, которую я ищу?

Ми пожала плечами. Говорить с ней было всё равно, что говорить с самим собой — никаких прямых ответов, только подсказки и нелепые случайности, которые каким-то образом могли повлиять на Судьбу. А может, это сама Судьба влияет на неё? Об их взаимоотношениях Песоко не узнавал доподлинно, но чувствовал, что Ми просто удобства ради разделяется на себя и Судьбу.

— Сейчас ты больше всего похожа на себя настоящую, — сказал Песоко с горькой усмешкой.

— С чего ты взял, что настоящая я — такая? Может, я просто её приспешница? Как видишь, ты не можешь вытянуть из меня ни одного толкового ответа, а знаешь, почему? Она, — девушка показала пальцем наверх, — не хочет, чтобы я знала больше нужного для этого этапа истории. Ты меня понимаешь?

Песоко усмехнулся. Это нелепое указание пальцем было вторым движением Ми, которое она удосужилась исполнить.

— Да, понимаю, ты просто её весточка. Её послание, в котором есть определённая информация. Ни больше, ни меньше. Но ты же не против, что я зову тебя её именем? Однажды я надеюсь застать её саму, а не вас, пустых призраков.

— Я скоро умру…

— Да, да, когда ты иссякаешь, ты так и говоришь, пустышка, — отмахнулся Песоко нетерпеливо. — Я надеялся, что увижу Ми. У тебя ведь ещё что-то для меня? Иначе ты бы давно исчезла.

То, что некогда было Ми, стало бледнеть и расплываться. Песоко уже несколько раз давал осечку, признавая в призраках Судьбы её саму. На этот раз догадка пришла к нему слишком поздно. Быть может, это от того, как бесцеремонно вёл себя этот призрак первое время? А может, дело в том, что он так сильно на неё похож?

Всё это слишком сбивает с толку.

— Есть, — ответил призрак утончающимся голосом. — Ведьма видит скелетов во сне. Помоги ей их убить.

Призрак загорелся и выгорел полностью в одну секунду. Песоко пару раз моргнул, чтобы глаза перестало печь от внезапного жара. Он вновь остался один.

— Чёрта с два я ещё раз помогу какой-нибудь из твоих пустышек, слышишь? — воскликнул он в гневе, хотя тот быстро его отпустил.

Подсказки даны. Ответы придётся искать самостоятельно.

***

Лира была слишком сонлива, а потому буквально всё валилось у неё из рук. Вчера, дотащив Ши до дома после, казалось бы, безобидной прогулки до парка, Лира словно передала ей свою усталость — настолько её не покидала бессонница. Промаявшись всю ночь в раздумьях об их дальнейшей судьбе, Лира уснула только с рассветом, а там пришлось вновь встать, чтобы начать новый ветреный день. Почему-то тот магический заряд энергии, который Лира получила в шатре несколько дней назад, выходил из неё, забирая вдобавок и всю её энергию вместе со своей. Из-за этого девочка уже пару ночей не могла сомкнуть глаз.

Ши, несмотря на то, что была бодрее сестры, всё же чувствовала примерно ту же апатию и отрешённость от всего мирского — но причина была несколько иная. После посещения Шатра зерно магии внутри Ши как-то неясно пульсировало, всячески намекая на естественное начало девочки. Ши отгоняла это наваждение, делала всё, чтобы пульсация прошла, чтобы её не тянуло, точно по нити, в Шатёр — но всё было без толку. Ши переступила черту, которую больше никогда не сможет перешагнуть обратно.

— Что-то вы совсем кислые, — сказала Дороти, как только сёстры переступили порог кафе.

— Мы… не выспались, — ответила Лира, демонстративно зевнув.

— Она не выспалась. Я просто кислая, — сказала Ши.

Дороти улыбнулась уголками губ, а после пригласила девочек сесть за стойку. Прежде всего она поинтересовалась, как поживает её кофейный прибор, а уже потом решила узнать, куда это девочки ушли вчера вместе с иногородней незнакомкой.

Лира не стала скрывать правды, опустив лишь то, что присутствовала в Шатре наравне с ведьмами. Этот подвиг до сих пор казался ей настолько невероятным, что она боялась сказать о нём вслух — вдруг, это было лишь плодом её воображения?

— Шатёр? Серьёзно? Ши, но ты же говорила, что…

— Мы лишь провожали иногороднюю девушку, которая заблудилась. Ничего более, — ответила Ши. — Угостишь нас блинчиками?

При этих словах Ши сделала такое милое личико, что Дороти, не знай она Ши достаточно долго, точно бы не удержалась и потискала ее.

— А платить есть чем? — спросила она, хитро прищурясь.

— Ты же знаешь нашу ситуацию. Мы безработные, — развела руками Лира.

— Как? А как же подмастерье? — воскликнула Дороти.

Лира скривилась, как от лимона. Про подмастерье она до сих пор не хотела ничего слышать — более того, она не собиралась идти в подмастерье. Дело в том, что всё это — рабский труд, если можно так выразиться. Мастер нанимает тебя работать на него, взамен платит весьма скудно и чаще всего — едой, навыками, знаниями. То есть, чтобы прожить в этом непростом мире, нужно либо выйти на работу (как Дороти), либо пойти в подмастерье, жить под крылом Мастера, питаться его едой, быть его рабом! Это разве жизнь?

Был ещё один вариант, о котором Лира не забывала ни на секунду. Вот только Ши он был почти так же не по душе, как Лире было не по душе работать подмастерьем.

— Ну ты с ума не сходи, Дороти! — воскликнула Лира. — Ни за что не пойду на эту авантюру. Ты можешь больше надеяться на то, что Ши заинтересуется работой ведьмы, чем я заинтересуюсь подмастерьем.

При этих словах младшая сестрёнка вперилась взглядом в старшую. Лира сделала вид, что совсем не замечает стреляющих искр из глаз Ши.

— Хорошо-хорошо, я верю тебе, — ответила Дороти, повеселев. — Принесу вам блинчиков, только взамен будете мне должны. Договорились?

— Мы уже привыкли к тому, что ты посылаешь нас по разным поручениям, Дороти. Не беспокойся, договорились, — ответила Лира, хлопнув ладонью по столу.

Когда Дороти скрылась в кухне, Лира наконец-то обратила внимание на Ши, по-прежнему не отрывающую от сестры глаз.

— Ну что? Надо же было ей что-то сказать, чтобы она смягчилась! Ты же знаешь, она тоже мечтает увидеть тебя ведьмой.

— Ни за что! Нет! Я обещала маме! Я вчера… — Ши задохнулась от гнева и вынужденно сделала паузу, чтобы набрать воздуха. — Я вчера пошла с вами только потому, что Географиня попросила! Я бы никогда туда не сунулась! Поняла меня? И я больше не хочу говорить об этом. То, что моё зерно дало слабину в Шатре, ясно дало мне понять, что идти этой дорожкой мне не следует.

— Глупо! Ты имеешь все данные для того, чтобы быть первоклассной ведьмой, но знаешь, что тебе мешает? Не обещание нашей матери! Нет! Тебе мешает твоё самовнушение. Думаешь, я не вижу, как временами ты смотришь в сторону нашего сундука с книгами по магии? Думаешь, я не замечаю, как ты с Фоком что-то замышляешь за моей спиной? Признайся, ты обсуждаешь с ним ведьм? Почему тебе непременно нужно держать это в тайне от меня, Ши? Скажи мне! Я же не наша мать!

— Всё, замолчи, Лира. Ты наговорила лишнего, — Ши едва смогла разлепить губы, чтобы сказать эти слова.

Обе сидели как в воду опущенные. Лира злилась только первые несколько секунд, пока переваривала всё, что сказала. Ши, казалось, остекленела. На самом деле она тоже переваривала то, что сказала ей Лира, но без гнева или обиды, нет, разве можно винить сестру за то отчаяние, которое она испытывает от постоянных вопросов о работе и деньгах в свою сторону? Она должна защищать Ши. но разве она способна на что-то без магии?

И она знает о том, что у Ши с Фоком есть небольшая, но крайне неприятная для Лиры тайна.

Дороти вернулась с аппетитной стопкой панкейков. Поставив тарелку прямо на стойку перед ними, Дороти ожидала лица ликования и радости, но когда до неё донеслось лишь два сухих «спасибо», она не выдержала:

— Вот так вы мне платите за мою щедрость?! Хотите мне разбить сердце?

Сёстры, между которыми словно витало что-то недоброе, лишь с непониманием и сожалением воззрились на неё.

— Ну скажите, — Дороти понизила голос и наклонилась к девочкам, — что-то произошло между вами, пока меня не было? Мы же подруги!

— Мы повздорили по поводу подмастерья и ведьм, — призналась Ши, вздохнув.

Аппетит как-то враз пропал.

— В таком случае, — ответила Дороти, прикоснувшись пальцами к подбородку, — я объявляю эту стопку панкейков примирительной! Съешьте её всю! Договорились? Тогда и вы помиритесь, и я от объедков избавлюсь…

— Дороти! Ты что, нам скармливаешь объедки? — воскликнула Лира.

Конец ознакомительного фрагмента.