Чернильные орешки

Тэми Ли (2024)

Оставив свое обличье, Юдзиро не смог вернуться — слуга, приняв его за мертвого, похоронил его. Вынужденный искать новое пристанище, он вселяется в тело бродяжки. Потерянный в чужом обличье и осознавая, что его жизнь висит на волоске, он бросается на поиски своего захоронения. Судьба сталкивает его с Соитиро Сано — детективом императорского двора, расследующим исчезновение наследного принца. Юдзиро понимает, что стал обладателем тела принца. Сано замечает несоответствия в его поведении, и каждое их столкновение становится настоящим полем сражения умов. Тем временем во дворце гибнет прислужница, и Сано начинает понимать, что исчезновение принца и загадочная смерть связаны чьим-то зловещим обманом. Сумеет ли он раскрыть тайну и остановить угрозу прежде, чем станет слишком поздно? Вернется ли Юдзиро в свое тело? Погрузитесь в историю о борьбе, предательстве и поиске себя в мире, где границы между жизнью и смертью стираются.

Глава 2.

Узнав о возвращении внука, канцлер — Фудзивара-но Мотоцунэ — послал за придворными врачевателями. Спустя время в маленьком помещении, отсеченном от спальни перегородками, собрались ученые мужи и взялись обследовать каждый участок тела наследного принца. Около дюжины слуг разных рангов помогали им и хлопотали вокруг Юдзиро.

Ничего не выражая, кроме досады, Юдзиро молча сносил этот осмотр. Он и представить себе не мог, что вселился в тело наследника императорского трона! Да и мог ли он подумать, что наследные принцы разлеживаются в зарослях дорожного мисканта?

Покои наследного принца, расположенные во дворце Отраженного света, разделялись на южную, выходившую на грушевый сад, и северную часть. Убранство еще хранило следы его недавнего присутствия здесь.

Ларцы и шкатулки, украшенные кистями и шелковыми шнурами, остались открыты, и в них проглядывались туалетные принадлежности, белила для лица, наборы для чернения зубов, гребни для волос, мешочки-амулеты. Все говорило о том, что человек, которому они принадлежали, озабочен поддержанием своей красоты и высокого статуса.

— Ваше Высочество, что с вами произошло? — спросили его, рассматривая кровоподтеки. — Кто осмелился на такое?

— Я же говорил, что ударился в монахи и целыми днями совершенствовал тело и укреплял дух.

— Вы позволяли себя избить палками?

Юдзиро принужденно улыбнулся.

— На пути к самосовершенствованию любые испытания хороши.

Складное кресло из бамбуковой сетки и подставкой для ног располагалось в углу. Там сидел глава сыскного ведомства. В складках пурпурных одежд были видны его длинные ноги в шелковых шароварах. На голове — высокая «воронья» шапка. Наблюдая за осмотром, он оставался невозмутимым. Даже чуточку отстраненным.

— Вас и по голове палками били, Ваше Высочество? — Сано подпер кистью щеку.

Темные ресницы тяжело нависли над темными же глазами, а на щеках у него лежал легкий румянец. Такой легкий, кажется, что глаза обманывают.

— Да, вам нисколько не жаль меня? Я столько пережил и продолжаю жестоко терпеть от ваших нападок, — смеясь, сказал Юдзиро.

— Не печальтесь, — силясь подавить усмешку, отвечал Сано. — Раз вы сами решили подвергнуть себя таким страданиям, почему мне должно быть вас жаль? Другое дело пес, которого избили за то, что он бессмысленный бродяга…

— Когда слова доброго от людей не услышишь, все полно невыразимой печали, — вздохнул Юдзиро и помолчал, словно незримый, присутствуя при обмене мнениями между учеными мужами, которые решали, что с ним делать дальше.

Продолжая молчаливое наблюдение, Юдзиро незаметно переводил взгляд с одного врача на другого. Дворцовые врачеватели погружались в обсуждение. Их шепот слабо достигал его слуха. Каждый пытался выдвинуть предположение о причинах, появившихся на теле наследного принца следов и ссадин, но ни одно из них не удовлетворяло воображение.

— Ваше Высочество, — обратился к Юдзиро старший врачеватель, наклоняясь к нему, — нам, видимо, понадобится еще немного времени, чтобы полностью разобраться в вашем состоянии. Возможно, следует провести еще несколько процедур и наблюдений.

Юдзиро кивнул. Он прекрасно понимал, что врачи все равно ничего не смогут до конца понять. Ведь тело, которым он овладел, было для него таким же чуждым, как и он для этих людей. Однако, он был полон решимости сыграть свою роль до конца.

Тем временем в углу комнаты Сано не сводил глаз с Юдзиро. Его взгляд оставался непроницаемым. Он, казалось, читал его мысли, словно раскрытую книгу. Глава сыскного ведомства молчал, но Юдзиро чувствовал, что этот человек не позволит себе упустить ни одной детали. Незримая игра сил начинала разворачиваться среди узких стен дворцовых покоев.

Наконец врачи пришли к решению, что сначала принцу следует отправиться в купальню, затем позаботиться о кровоподтеках, чтобы поблекли быстрее, причесать его и переодеть. Нужно было только дождаться глубокой ночи, когда все во дворце уснут, и Юдзиро сможет сбежать.

— Как вы считаете, — Сано поднялся со складного кресла и обратился к врачевателям, — способен ли Его Высочество выдержать многочасовую медитацию под водопадом?

Те озадаченно переглянулись. Юдзиро было от чего прийти в негодование:

— Медитация под водопадом?

— Да.

— Хотите подвергнуть меня столь жестокому испытанию? Я вынужден расстроить ваши намерения, потому что все еще ощущаю телесную слабость.

Сохраняя спокойное достоинство движений, Сано повернулся к Юдзиро.

— Благодаря длительному воздействию на точку байхуэй, ваша память вернется к вам, Ваше Высочество. Почему вы препятствуете?

Юдзиро старался сохранить присутствие духа.

— Медитация под водопадом, возможно, и не вернет мне память, а вы подвергаете наследника престола неоправданному риску.

— Во время хождения по раскаленным углям тоже можно медитировать и активизировать память. Выбирайте, Ваше Высочество.

Юдзиро задумчиво почесал щеку.

— Но, чтобы обеспечить абсолютную искренность и честность в показаниях, можно воспользоваться техникой закапывания в землю.

Нетрудно понять, что Сано готов применить вторую или третью медитацию, если Юдзиро откажется от первой.

— Это все называется пытка, — заметил Юдзиро.

— Человек с чистыми помыслами ходит по воде и не тонет, ходит по углям и не обжигается, — возразил Сано. — А закапывание, хоть и звучит интригующе, но прежде мы создаем атмосферу доверия, чтобы человек чувствовал себя в безопасности.

«Скорее угрожающе» — подумал Юдзиро.

Он посмотрел на Сано с вызовом, сжав губы так, будто готовился ответить резким отказом. Однако что-то в уверенности и спокойствии Сано заставило его задуматься. Врачеватели продолжали смотреть на наследника, не скрывая своей обеспокоенности.

— Вы полагаете, что моя память вернется, если я пройду один из этих обрядов? — медленно произнес Юдзиро, взвешивая каждое слово.

Сано кивнул, не отводя взгляда.

— Ваше Высочество, результаты могут превзойти наши ожидания. Риск велик, но выгода значительна. Вам было бы полезно вспомнить события, которые сейчас ускользают от вас.

Юдзиро напрягся, чувствуя, как холодные сомнения заползают в его сознание. Несколько долгих мгновений он обдумывал слова Сано, прежде чем выдохнул и чуть заметно наклонил голову.

— Хорошо. Пусть это будет медитация под водопадом. Но если я почувствую, что не могу продолжать, вы обязаны прекратить обряд и вывести меня оттуда. Я не хочу быть беспомощным наследником без памяти, но и смерть мне ни к чему.

Юдзиро постарался успокоиться. Он покинет дворец раньше, чем Сано заставит его медитировать под водопадом много часов.

— Господин Гёбукё прав, — вторгся один из врачевателей, — медитация под водопадом прояснит вашу память, но прямо сейчас отправляйтесь в купальню, расслабьтесь в теплой воде и ни о чем не тревожьтесь.

— Вы лучше вот что мне скажите, — Юдзиро заискрился лукавой улыбкой. — Я сгораю от нетерпения увидеться с госпожой Северных покоев. Я понимаю, долг супруги перед народом, но она хотя бы ненадолго могла найти время для меня.

Юдзиро внимательно посмотрел на людей и увидел на их лицах то, что и ожидал. В своей прошлой жизни он мало знал об императорском дворе и его обитателях. И ничего не знал о личной жизни наследного принца.

Слуги, не помня себя от смущения, стали отводить глаза.

— Ваше Высочество, у вас нет супруги, — ответил Сано.

Юдзиро отреагировал неловкой улыбкой.

— А сколько мне, напомните, лет?

Слуги заголосили:

— Какая разница, Ваше Высочество?

— Годы лишь умножают вашу красоту!

— Двадцать девять, — ответил Сано.

— Могут подумать, вы нисколько не щадите чужих чувств, — упрекнул Юдзиро. — Ну и ладно! У меня, наверное, полно наложниц?

— Ни одной, — ответил Сано.

— Как странно… — вслух подумал Юдзиро.

— Зато господин канцлер нанял вам самых лучших прислужниц, прислуживающих вам во время купаний! — подсказал один из слуг, помогая одеться.

— Дочери сановников четвертого и пятого рангов, при дворе обласканные и осыпанные милостями! — подхватил другой.

— Мой сиятельный дедушка и тут обо мне позаботился!

Спустя время Юдзиро сидел в купальне. Юные, со свежими лицами прислужницы массировали ему ступни и наносили масла, а в плеск воды вплетались их ласковые голоса. Но, когда Юдзиро говорил с ними, они оставались глухими к его словам.

Сано тоже пришел в купальню с какими-то свитками. Истомленный молчанием присутствующих, Юдзиро вступил с ним в разговор:

— Уж без чьих услуг я мог обойтись, так это ваших, господин Гёбукё.

— Так бессердечно с вашей стороны пренебречь моим обществом, — Сано устроился напротив, на складном кресле.

Юдзиро по грудь сидел в горячей воде. Яркие фрукты юдзу искрились в воде, в лучах солнца, и их аромат нежно опьянял. Клочья чарующего аромата сандалового дерева поднимались вверх и обдавали прислужниц теплом. Челки их взмокли и прилипли ко лбу. Какое трогательное зрелище!

Длинные волосы наследного принца, промокнув, поникли, как темные водоросли. Они облепили его спину и грудь, повторяя все изгибы крепкого тела, которое было наделено всеми достоинствами. Должно быть, мужчины завидовали ему, а женщины теряли рассудок.

— Вы сказали, что утратили часть своих воспоминаний, — произнес Сано. — Хотите я вам напомню, чтобы ваше возвращение к дворцовой жизни протекало легче?

— Не стоит утомлять мой слух, — для Юдзиро эта информация не представляла никакого интереса, а слушать из вежливости — чрезмерно затруднительно.

Несмотря на это, Сано начал монотонно рассказывать:

Вы — наследный принц Насицубо, вам двадцать девять лет. Вы родились от принцессы Изанами, одной из дочерей господина канцлера. Она была наложницей императора и носила титул нёго. После вашего рождения она стала императрицей и управляет дворцом Грядущей прохлады, ее зовут госпожа Корёдэн.

Принц Хёбукё, которого вы видели среди вельмож на обряде, — ваш брат и Второй принц Такихиро. Его матерью является госпожа Рэйкедэн, которая носит титул императрицы-консорт.

В детстве вы хорошо ладили с принцем Хёбукё, но по мере взросления между вами появились разногласия. Это произошло из-за того, что император и государственный совет более благоволили вам. Если бы вы не бежали из дворца, то, возможно, уже стояли бы во главе государства.

Сано замолчал на мгновение, словно ожидая реакции. Затем он указал на давно запыленные свитки, которые принес с собой.

— Вот в этих свитках содержатся записи обо всех значимых событиях вашей жизни. Быть может, чтение поможет восстановить воспоминания.

Не проявляя интереса к словам, Юдзиро уныло осмотрел стены купальни и наконец-то позволил своему взгляду отвлечься на кропотливо вырезанные из дерева панели. Сано, не дождавшись никаких реакций, продолжил:

— Ваше решение отказаться от привилегий и жить в простоте и одиночестве обсуждалось во всех уголках дворца. Жители гадали о причинах столь необычного поступка. Они надеялись, что вы одумаетесь и вернетесь, но проходили дни, недели, прошел месяц, а о вас не было никаких вестей.

Юдзиро наконец-то вскинул руку, прервав поток слов Сано. Взгляд его стал более сосредоточенным, будто затаился проблеск любопытства или сожаления, но затем все растаяло в той же маске безразличия.

Какой ему интерес вникать в чужие дела? Ему бы со своими разобраться. Он с досадой подумал о том, что пока наслаждается теплой водой, время не останавливает свой ход. Он должен попасть в Иэ Нэн!

Давая понять, что человек из ведомства тут явно лишний, он принялся шутить с прислужницами:

— Как же приятно освежиться, — Юдзиро потянулся в теплой воде. — В такие моменты понимаешь, что счастье — это просто. Дамы, не хотите присоединиться?

— А вы, Ваше Высочество, — прищурилась одна из девушек, — всегда так шутите? Или только когда хотите развеселить бедных служанок?

— Я просто стараюсь сделать этот мир немного ярче, — ответил Юдзиро, наклоняясь вперед, словно доверяя им какую-то тайну. — Зачем прятать искру, когда можно позволить ей разгореться?

Его слова вызвали волну смеха, и он радостно наблюдал, как простое дружелюбие объединяет их всех в момент беззаботности.

— Не смотрите, что он мал, — смеясь, прибавил он. — Муравей прославлен не за свой размер, а за свою трудоспособность и старания.

Смех и легкость заполнили воздух, и девушки, накачанные духом веселья, смеясь и смущаясь, бросились из купальни прочь.

Ни один нравственный муж не позволил бы себе отпустить такой комментарий, но Юдзиро было все равно; он исчезнет из дворца с наступлением темноты. Ему до смерти надоели эти скучные люди — он и решил повеселиться напоследок.

— Выставлять себя напоказ и бахвальствовать — значит истощать жизнь энергии Ки, — Сано, который доселе держался спокойно и лишь изредка позволял губам изогнуться в притворной ухмылке, все же уступил место праведному гневу.

Воспитанному в строгости, нетронутому влиянию света, такому благородному мужу, как Соитиро Сано было от чего прийти в негодование.

Юдзиро посмотрел на его лицо и почувствовал, как в нем разгорается азарт. Этот высокоморальный господин, с его скучными разговорами и однообразными улыбками, казался ему не более чем картонной фигурой, лишенной живого начала. Он не понимал, что жизнь — это не просто исполнение обязанностей, а нечто гораздо большее, полное страсти и приключений. Юдзиро ненавидел эту фальшивую благопристойность.

В его памяти всплыло детство, когда он впервые узнал вкус свободы. Тогда он бежал через поля, смеясь, пока ветер шумел в его волосах. А теперь, став частью этого зловонного придворного существования, он ощущал себя как в клетке. Поэтому, собравшись с духом, он решил внести немного разнообразия в эту рутину. Улыбнувшись про себя, Юдзиро задумал план: вскоре Сано увидит, каким комичным может быть высокомерие.

— А вы когда-нибудь задумывались, что настоящая жизнь начинается там, где заканчивается ваша благопристойность? — произнес Юдзиро, игриво выдвигая подбородок и глядя на своего собеседника.

Его голос прозвучал как удар грома, и на мгновение воцарилась тишина. Он знал, что провокация — это его оружие, а сбросить маски скуки — задача, с которой он справится с удовольствием.

Лицо Сано исказилось от недоумения, словно Юдзиро бросил вызов не только его скучным разговорам, но и всей системе его жизненных ценностей.

Сано попытался сменить тему, но Юдзиро не дал ему шанса. Каждый его взгляд был полон провокации, и вскоре Сано разразился недовольством. Юдзиро было приятно наблюдать, как по мере его слов атмосфера превращается из статичной в динамичную.

— Не бойтесь смеха! — воскликнул Юдзиро. — В нем скрыта истинная свобода, которую вы так сильно боитесь потерять. Позвольте себе немного ненормальности!

Наступило мгновение тишины, и вдруг кто-то из прислужниц, прятавшихся за перегородками, засмеялся. Первые искры смеха быстро распространились, разбивая стерильную атмосферу, и Юдзиро с удовлетворением отметил, как воздух наполнился живым, бодрым настроением, в котором Сано, очевидно, не было места.

— Удалились люди сии, и хорошо сделали, — смеясь, сказал Юдзиро.

Позже ему доставили приглашение на дворцовую службу с императором и начались приготовления.

«Мы ждем вашего скорейшего выздоровления и надеемся на плодотворную встречу,» — гласили последние строки, которые для него прочел слуга.

Проживать чужую жизнь не самое сложное занятие, особенно если жизнь принадлежит отпрыску императорской семьи, весь день утешался Юдзиро. Остаток дня его продержали во дворце Отраженного света, водили по одинаковым коридорам: в купальне красивые прислужницы умастили его ароматными маслами; врачеватели обработали кровоподтеки мазью, пришли к заключению, что потеря памяти связана с сильным ушибом головы. Затем слуги долго собирали на вечернюю дворцовую службу: причесывали, до последнего волоска сбрили бородку и укладывали волосы.

Сквозь зеркало на Юдзиро смотрело красивое продолговатое лицо принца Насицубо. Ему делали прическу, зачесывая волосы назад, открывая высокий благородно вылепленный лоб и четкую линию скул и подбородка. Над глазами угрюмо нависли две широкие темные брови, слегка подкрашенные сажей из семян кунжута, прямой и надменный нос с высокой перегородкой. Щеки, чуть тронутые загаром, пытались замаскировать белилами. На губы нанесли пигмент из цветков сафлора. Сахарный сироп сделал их блестящими.

Парчовый серебристый кафтан, тугой от крахмала, коих в шкафу у наследного принца числилось в избытке, надели поверх исподних одежд.

Чаял ли когда-нибудь Юдзиро, что окажется среди этого великолепия, в роскошном дворце, будет носить холодный белый шелк, обволакивающий тело прохладой, и наносить на губы цветочный пигмент?

Нет. Но прожил в стремлении к роскоши и посвятил этому жизнь.

«За безудержным стремлением к земным благам следует неотвратимое наказание», — говаривал Тсутому.

«Ну какое ж это наказание?» — Юдзиро улыбнулся отражению. «Что сказал бы этот старый ворчун, если увидел его прямо сейчас?

К началу дворцовой службы Юдзиро чувствовал себя вымотанным, утомленным и не хотел ничего делать.

Во дворце Благодатного света, за занавесями сидел император. На помосте, обратившись нему лицом, расположились канцлер, Левый министр, Правый министр и министр двора.

Около дюжины сановников сидели полукругом: дайнагон, сёнагон, тюнагон, главы восьми ведомств. Два писаря по обе стороны от них сидели, сосредоточенно склонившись над свитками пергамента.

Принц Хёбукё красовался в воинском облачении. В том же возрасте, что и наследный принц, Такихиро выглядел старше своего возраста и был невысокого роста. Юдзиро изучал его лицо. Продолговатой формы оно всегда было хмурым, как будто его обладатель был постоянно чем-то озабочен или встревожен.

Все молча выслушали рассказ Юдзиро о подвижничестве и частичную потерю памяти и так же молча осмысливали услышанное.

В тиши, которая повисла после окончания рассказа, каждый из присутствующих погрузился в свои мысли. Никто не спешил задавать вопросы или выказывать сомнения.

История, полная страданий, произвела глубокое впечатление, и это требовало времени, чтобы прийти в себя. Взаимный обмен взглядами, в которых читалось уважение и даже восхищение, лишь усиливал значимость прозвучавших слов.

Убеленный сединой с глубоко посаженными глазами Фудзивара-но Мотоцунэ, казалось, был еще оглушен возращением внука. Он легко наклонил голову в знак признания и пробормотал:

— Твоя история, дала нам нечто большее, чем знание. Она напомнила нам о стойкости духа. Благодарю тебя за это напоминание.

— Прямо путь Будды, — отметил император.

«Хо-о! А ведь действительно!» — всколыхнулись сановники.

— Замечу, что царю народа шакьев после рождения Будды, было предсказано, что мальчик в будущем станет или праведным государем всего мира или же отшельником, — обратился Мотоцунэ к государственному совету. — И Будда предпочел отшельничество жизни в миру, сколько бы его не окружали во дворце всеми удовольствиями.

В течение этого рассказа Левый министр не сводил с Юдзиро глаз, но стоило канцлеру закончить, взял речь следующим:

— Другое дело принц Насицубо. Никто и не смел заподозрить в вас натуру бунтовщика. И не такой вы вовсе человек, — вновь удостоил Юдзиро коротким взглядом. — У кого-нибудь есть доказательства, что наследный принц Насицубо планировал свое подвижничество?

— Какая в этом необходимость? — уточнил Мотоцунэ, встревожившись.

— Если наследный принц оставил дворец и поданных, испугавшись проклятия или бремени правления, то мы оставим его кандидатуру. Никогда не стоит полагаться на человека, который страшится потусторонней силы. Если же он хотел пройти путь Будды, достичь того же просветления, но у него ничего не вышло, никто не станет его за это порицать. В наши дни лишь сильный духом человек способен на столь великое безрассудство, — ответил Левый министр, обдувая лицо веером.

Глаза у него были маленькие, темные и хитрые и не предвещали ничего хорошего, мелькнула в голове Юдзиро мысль.

— Принц Хёбукё, — позвал император, — перескажи ваш с наследным принцем разговор, который рассказал мне. Твой рассказ доказывает, что наследный принц хотел пройти наивысший путь Будды.

Принц Хёбукё неохотно пошевелился на своем месте. Взгляд его, протянувшийся в поисках брата, принадлежал человеку, который до нутра пропитался ненавистью к другому человеку. Вряд ли когда-нибудь Юдзиро захотел бы познакомиться с человеком с такими страшными глазами. Даже просто заговорить с ним.

— Он заявил мне о своем намерении оставить дворец, — холодно проговорил принц Хёбукё и это были первые слова, которые Юдзиро услышал от него.

— Ваши слова все еще не доказывают, что он хотел пройти путь Будды, а не попросту сбежать, — возразил Левый министр будущему зятю. — Но я способен понять чувства наследного принца, ведь проклятие этих земель забирает жизни своих правителей. Еще в период Дзёмон первый император, тогда еще обыкновенный воин, привел сюда свой народ, спасая его от войн, голода и смерти, но появился демон, обитавший в этой местности. Демон был голоден и в обмен на жизни всех этих людей обещал сохранить жизнь Воину. Тогда Воин ответил, что не для того спасал всех этих людей, чтобы они оказались съеденными демоном, и предложил свою жертву, если демон оставит эти земли. Вот почему каждый последующий правитель должен умереть не своей смертью, раньше времени.

Внезапно Юдзиро услышал чей-то голос. В этой непривычной обстановке он действовал на него успокаивающе.

— Тот разговор не является тайной. Его слышали все слуги наследного принца.

— Вам известны подробности? — спросил Мотоцунэ.

— Мне пришлось опросить многих слуг и придворных, чтобы выйти на след наследного принца Насицубо.

Пурпурное платье но́си, в которое был одет Сано, еще более насытилось цветом на фоне зеленых деревьев, которые подглядывали в поднятые створки ситоми. Высокая «воронья» шапка величественно держалась у него на голове. Он вышел вперед с какими-то бумагами и выглядел слишком церемонным. Какое утомительное зрелище!

— В своих показаниях слуги наследного принца сообщают, что принц Хёбукё посетил дворец Отражённого света, когда узнал о намерениях брата, — сказал Сано, заглянув в свои бумаги.

Принц Насицубо признался принцу Хёбукё, что хочет покинуть дворец. Принц Хёбукё поинтересовался, как он планирует выжить за его пределами, ведь для этого нужно обладать какими-то навыками: уметь возделывать землю, искать пропитание, владеть каким-либо ремеслом. А принц Насицубо не обучен ничему из этого.

Тогда принц Насицубо, который знает все прочитанные произведения наизусть, процитировал отрывок из третьего свитка «Собрания песка и камня»: «жилище его и семья — храм и община, в полях и садах всюду зреет для него пропитание». Эти слова Будда говорил своим поданным, когда покидал дворец.

Конец ознакомительного фрагмента.