Как приручить тигра

Тэй Келлер, 2020

Готовы заключить сделку с говорящим тигром? Девочка должна пройти квест до конца, чтобы спасти свою бабушку, но сделать это непросто: древние сказки и современная реальность перемешались. Лили и ее семья переехали, чтобы быть поближе к любимой бабушке. Но только Лили знает бабушкину тайну, лишь она одна верит в волшебство. Тигр из старых сказок пришел забрать назад то, что было похищено давным-давно. Взамен он обещает исцелить бабушку. Но можно ли верить тиграм? Лили должна найти в себе достаточно храбрости, чтобы встретиться лицом к лицу с опасностью. Это книга о семейных преданиях и семейных узах, о тиграх и рисовых лепешках, о взрослении и настоящих друзьях.

2

Все бабушкины сказки начинаются одинаково, это что-то вроде зачина: «Давным-давно, жили-были…».

Много-много лет тому назад, когда тигр ходил, как человек…

До́ма, в Калифорнии, за несколько недель до приезда бабушки, мы с Сэм начинали шептать эти слова друг другу. Каждый раз, когда я их слышала, меня бросало в дрожь.

Мы считали дни до приезда бабушки. В первый же вечер ее визита мы вбегали в комнату для гостей и сворачивались калачиком в кровати, по обе стороны от нее.

— Хальмони, — шептала я, — ты расскажешь нам сказку?

Она улыбалась, обнимая нас и увлекая в волшебный, сказочный мир.

— Какую сказку?

Ответ был всегда одинаковым. Нашу любимую.

— Про Унию, — говорила Сэм. Старшую сестру.

— И Эгги, — добавляла я. Младшую сестренку. — Сказку про тигра.

Эта история всегда казалась особенной, словно за словами скрывалась какая-то тайна.

— Поймайте ее для меня, — говорила бабушка, и мы с Сэм протягивали руки вверх, сжимая кулаки, словно хватая звезды.

Бабушка всегда делала вид, что сказки прячутся в звездах.

Она выжидала несколько мгновений, секунда за секундой, и мы слышали, как стучат наши сердца в ожидании сказки. Потом она делала вдох и начинала рассказ.

Но тигр из ее историй — страшный, коварный хищник. А тигр на дороге выглядел иначе. Не думаю, что он хотел съесть меня, хотя мне кажется, что он действительно хотел… чего-то.

Я не знаю, чего именно. Мы все еще медленно едем по улочкам Санбима, но тигра нигде не видно. Наконец мы добираемся до бабушкиного дома — это небольшой коттедж на окраине города. Он стоит на вершине холма, через дорогу от библиотеки, в окружении леса.

Мама сворачивает на длинную подъездную дорожку, и, пока мы поднимаемся на вершину холма, под нашими колесами хрустит гравий.

Припарковавшись, она кладет голову на руль и вздыхает, вид у нее такой, будто она сейчас заснет. Она еще раз вздыхает и выпрямляется.

— Отлично, — мама закидывает руку за подголовник и поворачивается так, чтобы видеть нас обеих. Она изможденно улыбается, бодрясь и желая оставить позади ссоры и тяготы долгой поездки.

— Плохая новость: я забыла зонтики в Калифорнии, — она улыбается. — Так что сейчас придется пробежаться.

* * *

Я смотрю на бабушкин дом. Он кажется волшебным: высоко на холме, с выцветшими кирпичными стенами, обвитыми почти черным плющом, в окнах отблеск света, а ко входной двери ведет лестница в миллион ступеней, ну или около того.

Он ни капли не похож на нашу ванильно-белую квартиру в Калифорнии — в новеньком доме. С лифтом.

— И ты хочешь, чтобы мы бежали по этой лестнице под дождем? — спрашивает Сэм с таким ужасом, что можно подумать, будто мама предложила ей окунуться в яму со слизью улиток.

Мама выдавливает очередную улыбку.

— Что нам какой-то дождик? Правда, Лили?

Правда, думаю я. Я хочу быстрее попасть внутрь и спросить бабушку про тигра. Но в нашей семье не задают простых вопросов. Это ловушка. Она просит меня выбрать сторону.

Я пожимаю плечами.

Но мама не оставляет меня в покое.

— Правда, Лили? — ее улыбка дрожит, словно может рассыпаться. Под глазами мешки, а между бровями залегла глубокая складка.

Обычно мама выглядит иначе. Она безупречна, все у нее на своем месте, все в полном порядке.

— Правда, — говорю я.

Сэм вздрагивает, будто я ее ударила.

— Ну вот и договорились, — с облегчением говорит мама и берется за дверную ручку. — На старт. Внимание…

Тут она распахивает дверцу, вылетает наружу, захлопывает дверцу и пускается бежать. Она мгновенно промокает насквозь и движется не так уж и стремительно, зато старается вовсю — размахивает кулаками, съеживает плечи и наклоняет голову, словно она бык и собирается атаковать дом своей матери.

— Это смешно, — говорит Сэм.

И Сэм не просто вредничает. Так оно и есть.

Я смеюсь, Сэм тоже смеется, и мы смотрим друг на друга. На мгновение мы — сестры, потешающиеся над своей неловкой матерью.

Мне хочется, чтобы это мгновение длилось вечно. Но Сэм отворачивается, берет свой телефон и зарядку от него и засовывает их в лифчик, защищая от дождя.

— Ну что ж, пойдем, — говорит она.

Мне хочется сказать: «Останься», но вместо этого я киваю, и мы выскакиваем из машины.

Я еще никогда не попадала под такой дождь. Он сильный и холодный — слишком холодный для июля, и не успеваем мы сойти с подъездной дорожки, как мои туфли начинают хлюпать и чавкать, а джинсы становятся тяжелыми.

Сэм визжит на бегу, я тоже. Потому что это весело и ужасно одновременно. Глаза от воды щиплет, и я почти ничего не вижу, но от ледяного душа внутри все горит.

Когда мы с Сэм добираемся до конца лестницы, задыхающиеся и промокшие насквозь, из моих легких словно выкачали воздух, а сердце разрывается.

Мама ждет нас на крыльце, что, конечно, мило, но немного странно, потому что она уже должна была войти в дом.

Она качает головой и хмурится.

— Бабушка не отвечает, — говорит она. — Ее здесь нет.