Красная Шапочка – похитительница Волка

Торри Викки

Короткая ироничная история о Красной Шапочке, Сером Волке и других интересных персонажах. Всё смешаем, но взбалтывать не будем. 18+

Глава первая

Солнце выпихнуло день из могилы и начало карабкаться на небосвод. На другом конце города, в кабинете с дубовыми панелями, за массивным столом сидела Бабушка Красной Шапочки. Перед ней лежали патроны, три гранаты, винтовка М-16 с оптическим прицелом и пирожные «Анна Павлова». Бабушка была комиссаром полиции. Её величественное чело было опечалено, и уголки красивых губ опущены. И вовсе не потому, что её постоянный косметолог была в отпуске, а потому, что думала она про свою беспутную внучку.

Вот уже семь лет, как Красная Шапочка спуталась с бандой лесорубов и бросила свою семью. Пять лет внучки не было на родине. Всё это время до Бабушки доходили сведения через контору Интерпола о бесчинствах шайки в чужих странах. О торговле экзотическим зверьём и браконьерстве, о контрабанде оружия и наркотиков, о пытках и убийствах и о совсем неслыханном — о взятии в заложники ленивцев! Было совершенно непонятно, как внучка может так поступать вообще и какой прок от ленивцев-заложников в частности? А теперь, через столько долгих лет, её внучка вернулась. Этому Бабушка была и рада, и не рада. Ей одновременно хотелось и обнять Красную Шапочку, и всадить ей пулю в лоб. Бабушка размышляла и чистила любимый магнум.

В это же самое время босс местной мафии собрал ближайших подручных и начал экстренное совещание. На повестке дня стоял один архиважный пункт — пропажа отпрыска. Его младший сын сегодня не ночевал дома. Это был нонсенс и абсолютно невозможное дело, невзирая на то, что сыну уже исполнилось двадцать восемь лет. Тот всегда приходил домой не позднее двадцати двух часов. Он всегда был на связи и сообщал обо всех своих передвижениях матери. А тут не пришёл домой вовремя, не звонил и на звонки не отвечал. Это ЧП! И босс распорядился объявить всеобщие, самые широкие поиски. А награду за информацию назначил с шестью нулями. Не то чтобы он очень любил своего сына, совсем нет. Но кровь есть кровь, да и непозволительно сыну босса мафии бесследно исчезать куда бы то ни было.

Чуть позже в шикарном особняке Мама Красной Шапочки принимала гостя — полковника. Полковник, её любовник, принёс ей новости о дочери. Новости были плохие. Мама плакала. Она аккуратно промакивала слёзы в уголках глаз, дабы они не испортили шедевр, созданный визажистом на её лице. Ей было очень жалко себя: и от того, что её дочь выросла бандиткой, и потому, что Мама так и не успела сегодня развлечься с Ванькой, племянником кондитера, парнем крепким и горячим, спецом по женской части. Полковник помешал, зараза. А Ванька аккурат лежал под её кроватью тише мыши.

Ванька был не только крепким и горячим, но и жадным, похотливым и лишённым каких-либо моральных и нравственных устоев. А посему захаживал он не только к Маме Красной Шапочки, но и Бабушку навещал. И мечтал познакомиться с самой Красной Шапочкой, чтобы коллекция была уже полной. Ещё имел он как-то мимолётное знакомство с Папой Красной Шапочки, но было оно такого свойства и степени близости, что вспоминать об этом он очень не любил. И впредь обходил десятой дорогой места обитания Шапочкиного Папы.

Шапочкин Папа был бизнесмен. Так, по крайней мере, он всем представлялся. После того как Мама Красной Шапочки дала (с Бабушкиной подачи) Папе пинка, он остался без копейки в кармане. Ну, не то чтобы он не был виноват, был, конечно. Не надо было жене изменять, вещи тащить из дома и чеки подделывать, да ещё попадаться на всём этом. Вот и пришлось ему после и краденым торговать, и сутенёрствовать, и шулерствовать, но всё как-то невпопад. Всё без толку. Лучше всего получалось у него быть подручным. Вот на этой роли он и осел прочно и надолго. Начальником у Папы был босс местной мафии, тот самый Дон Волконе.

Вернёмся к нашей Красной Шапочке. С чего, спрашивается, ей взбрело в голову сделать манто из Серого Волка? Меха, так сказать, нетипичного и плохо к манто пригодного? А было это для Красной Шапочки делом принципа, целью её жизни и вершиной мести. Слишком, ой, слишком серьёзно восприняла она детские сказки, в изобилии ей читаемые обожаемым отцом. Тем самым папой, с которым её разлучили и одному которому было до неё дело. Осталась Красная Шапочка одна-одинёшенька в огромном шикарном особняке с Мамой, озабоченной любовниками и нарядами, и Бабушкой, помешанной на своей работе. От тоски по отцу сказки эти врезались ей в память и во все остальные места тоже и сдвинули что-то в тонких настройках организма. Все окружающие её люди отмечали, что есть в ней какая-то ненормальность, сумасшедшинка, но в чём конкретно она выражается, они понять не могли.

Её сдвиг выражался в лютой ненависти ко всем сказочным животным, особенно к счастливым. Хотя и к несчастным животным она тоже любовью не пылала, полагая, что так им и надо. Банда Красной Шапочки начала свои бесчинства с Африки, где отомстила всем животным, упомянутым в «Докторе Айболите». А сколько несчастных ветеринаров пострадало от их рук за это время! Зато ко всяким сказочным негодяям она питала слабость и испытывала сочувствие. Шапочка считала, что злодеями они стали из-за козней животных. Поэтому всяким бармалеям и прочим пиратам при ней везло сказочно.

Кошек Красная Шапочка ненавидела, а также кур, мышей, зайцев, медведей и так далее по списку. Досталось даже ленивцам, но не очень. Но заклинило её именно на Сером Волке: его она считала олицетворением вселенского зла, всех несчастий и несправедливостей. Почему? Непонятно, возможно, из-за сказки про тёзку. Но доподлинно это осталось неизвестным: никто всерьёз не выяснял, так как психиатров и прочих аналитиков Красная Шапочка на дух не выносила, даже убила бы, если попались. А теперь, хорошенько потренировавшись на стороне, она вернулась домой, дабы закончить свою миссию: убить-таки волка.

А ещё она была девушкой хозяйственной и практичной. И животных, попадающих к ней, она использовала без остатка, на сто десять процентов. Каких только разнообразных и экзотических мехов не было у неё в коллекции. Волка только не было. И в самое ближайшее время она собиралась это исправить. И вообще, волчье манто — это и необычно, и практично, и везде можно носить. Как трофей, как напоминание о своей победе.

О Шапочкином сдвиге на сказках знали лесорубы, но по прошествии долгих лет вместе с нею привыкли и притерпелись. Да и беспробудный алкоголизм вкупе с наркотиками тоже способствовал их толерантности. Оставалось только изумляться, как эта вечно пьяная гопкомпания умудрялась выпутываться из неприятностей и оставаться в живых.

Солнце парило небо. День размяк и стал растекаться выцветшей синевой. Серый Волк пришёл в себя от боли в стянутых конечностях. Ещё болела голова, его мутило из-за мешка, надетого на неё. Мешок ужасно чем-то вонял (куриным помётом и марихуаной). После долгих попыток ему удалось стащить мешок с головы, о чём он сразу же пожалел. Такое лучше никогда не видеть. Он лежал на чём-то высоком и твёрдом в бетонном помещении без окон. Горели яркие лампы. Рядом стоял здоровенный металлический стол с кожаными ремнями. Над столом висела видеокамера. На другом столе были разложены блестящие инструменты, о которые можно было порезаться, просто взглянув. Мерзко пахло кровью разной степени застарелости. Волк вздохнул ещё раз и обмер.

Этот Серый Волк был самым странным волком из всех возможных. Он обладал чрезмерно тонкой психической организацией и хрупким телосложением. Был очень мнительным и пугливым. Пытался быть йогом и веганом, рисовал мандалы, плёл макраме и пел в хоре. В общем, был долбанутым на всю серую голову. Его отец, Дон Сержио Волконе, очень сокрушался по поводу младшенького, но без поддержки неудельного отпрыска не оставлял: давал ему денег и оберегал от суровой правды жизни. Такая волчья особь, как Серый Волк, в принципе не могла никого обидеть. Ни поросят, ни зайцев, ни Красную Шапочку, обычную, а не нашу. Но никто у Волка интервью по этому поводу не брал. И никому это не было известно, кроме ближайших родственников. А нашей Красной Шапочке было откровенно пофиг, мог или нет, даже если бы она знала. И любой Серый Волк её устраивал. Маньячка она была.

Конец ознакомительного фрагмента.