Богу всё равно

Тори Грасс, 2023

"Небрежный плод моих забав, бессонниц, лёгких вдохновений…" – спасибо, любезный Александр Сергеич! Но, кроме шуток, то, что вы прочтёте в этой книге, своего рода дневник, плоды раздумий, которые не вошли ни в один из романов. Такие, знаете ли, каракули на заборе истории, сделанные под влиянием момента, глубоких раздумий или мимолётных впечатлений. Отзвуки современности, бесед с друзьями, обретений и утрат. Пока мы не утратили способность улыбаться – мы живы!

ПОДУМАЮ ОБ ЭТОМ ЗАВТРА

Я теперь не просто измеряю давление, но, по настоянию врача, записываю в отдельный блокнотик — чтобы близкие, в случае летального исхода, имели наглядное представление, как я до этого докатилась. На блокнотике принт «Без паники», который навевает воспоминания о Карлсоне, живущем на крыше: там, где не помогут лекарства, спасёт чувство юмора — лучшее паллиативное средство, до которого додумалось человечество.

Блокнот выбирала сама. В данном ценовом ряду были на выбор: что-то про любовь, что-то сказочное — и вот это «без паники». Для мальчиков «Фикспрайс» ничего не предлагает, мальчиков в нежном возрасте швыряет в крайности: от коротеньких бестолковых записочек в мессенджерах — к монументальной живописи на любых неосвоенных инженерных конструкциях, в обоих случаях без половины букв и знаков. Мальчикам текст не важен, их коммуникация с миром происходит посредством младенческого языка телодвижений, прикосновений и гримас, а блокнотики — это для девчонок. На каждой странице водяным знаком чашка с напитком, котик с бантом и почему-то кактус. Девочкам одиноко и немного страшно в мире, где даже кот и кактус в роли собеседника предпочтительней мальчиков и родителей: одни ещё ничего не знают о власти слова, другие этой властью злоупотребляют.

Вопреки расхожему мнению, человека делает взрослым не первый секс, а первая удавшаяся попытка выразить себя в слове, своём или чужом, это гумилёвское «кричит наш дух, изнемогает плоть…». Когда ты появился на свет — ты родился, когда смог объяснить себя себе же — состоялся. Эта инициация случается в разном возрасте, и тогда на лице и в глазах появляется печать: се человек! А до той поры мы не производим ничего, кроме продуктов жизнедеятельности и утомительного шума…

Первым блогером был Екклесиаст, навязавший человечеству свои меланхолические сентенции. С той поры и до наших дней сонмы бездельников глубокомысленно вздыхают, что многие знания есть многие печали и всё суета и томление духа — это придаёт их безделию изысканный оттенок обречённости. Лучше всего разлетаются алкоголь, сигареты и вот такие расхожие мемасики, количество лайков под которыми показательнее любого соцопроса: подавляющее большинство населения таки хочет жить красиво, но устроить это всегда должен кто-то другой. Если перепереть Екклесиаста на современный сетевой жаргон и выдавать порционно, его залайкают до бесчувствия!

В этой связи вспомнился анекдот времён советской алии 90-х: в подземном переходе сидят два нищих, один с табличкой «подайте бедному еврею», и его шапка пуста, а у того, что рядом, целая горка монет. Проходящий турист не выдержал: снял бы ты табличку, говорит, разве не видишь — из-за неё все кладут деньги твоему соседу! Когда турист удалился, более удачливый нищий произнёс с презрением: «Изя, и этот шлимазл будет учить нас коммерции?»

Таким образом Екклесиаст выбил табурет из-под ног всех смертников от литературы, априори обесценив любые наши попытки достучаться до читателя. Популярнее его апологии висельника только «Подумаю об этом завтра» от Маргарет Митчелл, и так как во мне развит дух противоречия, то с этим я и пересплю.

Если вы читаете эти строки — значит, я всё ещё жива.