Богу всё равно

Тори Грасс, 2023

"Небрежный плод моих забав, бессонниц, лёгких вдохновений…" – спасибо, любезный Александр Сергеич! Но, кроме шуток, то, что вы прочтёте в этой книге, своего рода дневник, плоды раздумий, которые не вошли ни в один из романов. Такие, знаете ли, каракули на заборе истории, сделанные под влиянием момента, глубоких раздумий или мимолётных впечатлений. Отзвуки современности, бесед с друзьями, обретений и утрат. Пока мы не утратили способность улыбаться – мы живы!

ДУШЕЧКА ЧЕХОВ

Дочь положила мне под ёлку (так как это был ещё и день рождения) две вещи: узбекское блюдо для плова и… открытку. Сначала я, конечно, увидела блюдо: вот что хотите, а его рукотворные узоры стократ милее самой совершенной заводской печати! Это жизнь и мечты живых людей, а не маркетинг и бизнес-план…

Посреди огромного блюда маленький кусочек картона казался случайным, как пожухлый осенний лист. В адресной строке значилось: «Бабушке Вике от Деда Мороза». Это была, пожалуй, первая открытка от дочери с её детсадовских времён, и я недоверчиво перевернула карточку…

Есть классики — и есть те, кому умирающий Пушкин шепнул своё знаменитое «прощайте, друзья!». Можно сколько угодно отдавать должное первым, понимая их величие и изумляясь таланту. Но они всегда где-то в стороне и сверху, спасибо-досвиданья, закрыли книгу и поставили на полку. Постоишь, подивишься: ндааа! — вздохнёшь и идёшь дальше — рука об руку с теми, другими.

Их немного, и у каждого они свои. Ведёшь с ними нескончаемые беседы, а иногда и этого не требуется — просто молчите, молча идёте рядом, думая каждый о своём. Молча сидите за столом, потягивая… что там у нас сегодня? Санторинское, которое Пал Егорыч торговал в своей лавочке в Таганроге? Не суть. Нам не требуется много слов, и не потому, что мы «хорошо понимаем друг друга»: ах, оставьте, сударыня, вы сами-то себя понимаете? — Так вот же, Антон Палыч, чего-то хочется, не пойму чего: не то севрюжины с хреном, не то конституции! — И оба смеёмся. Я люблю эти его жёлчные шутки, в них много непоказной доброты и… одинокости. Не одиночества, а именно одинокости — уйти в себя и схлопнуться, как устрица, оставьте меня все, ей-богу…

Душечка Чехов.

Я смотрела на это старинное, пожелтевшее фото, когда Машка вошла в комнату.

— Я сначала не поняла, что с ним не так. А потом сообразила: он же без очков! Первый раз его без очков увидела. Подумала, тебе понравится…

Когда мы с Вероникой гуляем по Пушкинской, она непременно просит запечатлеть её с Чеховым. В Ростове он стоит на невысоком постаменте, прислонясь к какой-то балюстраде, такой…обычный! Трёх-четырёхлетняя, Вероника взбиралась на постамент и, обняв Чехова за ногу, весело требовала: «Сфотографируй меня с этим дядькой!» Теперь она обнимает его обеими ручонками за талию и знает, что это — Чехов. Она уже умеет читать.