Гарпун дьявола

Тони Бранто, 2022

Суровое лето на Шетландских островах началось с трагедии. В бурной морской пучине погиб Джозеф, взрослый сын бывшего морского пехотинца Рэя Кампиона. Бедный отец безутешен: он возлагал на молодого человека большие надежды… Чтобы пережить горе в одиночестве и не слушать, как жители небольшого рыбацкого поселка обсуждают событие, ветеран отправляется дежурить на маяк. Когда же сочувствующие соседи решают угостить Рэя фруктами и поддержать в тяжелую минуту, они находят его сидящим на полу с… трехфутовым гарпуном в шее. Кто же из живущих на острове способен на такое? Чужих здесь практически не бывает. Убить Кампиона мог только человек из ближайшего окружения. Так же думает и восемнадцатилетний Адам, приехавший на остров в гости к деду. Парень потрясен этим страшным событием и решает раскрыть преступление раньше полиции. Остров замер в ожидании развязки… Роман в лучших традициях классического английского детектива. Жестокое преступление на отдаленном рыбацком острове, узкий круг подозреваемых, проницательный юный сыщик, непредсказуемый психологический финал истории… И все это под шум бурного холодного северного моря…

Глава 6

Загадка

Инспектор не проронил ни звука. Он прошёл к убитому, нагнулся и взглянул на рану с обеих сторон. Кто-то вытащил зубчатую стрелу, раздробив внутренние органы на шее трупа. Тот, кто это сделал, очень торопился, в шее Кампиона зияла настоящая дыра.

Инспектор выпрямился, его лохматые брови сдвинулись и почти касались друг друга. Он подошёл к двери и осмотрел замок.

— Сколько ключей существует от этой комнаты?

— Два, — сказал дед. — Один у Кампиона, второй у меня.

— Это ключ Кампиона, — вставил я.

— А где ваш, мистер Гарфилд?

— Остался в куртке. Я забыл о нём. — Дед рассказал про канитель с Дугласом.

— Очевидно, что больше сюда никак не проникнуть. — Инспектор с сомнением взглянул на окно. — Разве что по канату?

Кажется, мы все немного оторопели от такого предположения. Уж слишком много возни предстояло бы, решись кто-нибудь залезть сюда с обрыва.

— Мистер Гарфилд, вы уверены, что ваш ключ всё ещё в куртке?

Дед немного растерялся. Как он мог быть в этом уверен?

— Пожалуй, — почему-то ответил он.

— Проверить всё же стоит, — инспектор отослал молодого офицера за дедовой штормовкой.

Пока мы ждали гонца с докладом, Тёрнер повторил своё заключение относительно времени смерти. Инспектор слушал, тщательно осматривая шею убитого. Он был полностью согласен с доктором: Кампиона убили между половиной восьмого и десятью минутами девятого.

На лицо инспектора наползли тучи. Он был в равной степени, как и мы, озадачен, но если нас печалила смерть нашего друга, инспектора больше занимала кража орудия убийства. Это выглядело нелогично. Зачем убийце красть гарпун? Не знаю, какой чёрт меня дёрнул сказать это вслух.

Инспектор поднял голову. Я думал, меня попросят отсюда, но инспектор сказал:

— Нет оснований считать, что это дело рук одного и того же человека. Пока мы не знаем, почему убили мистера Кампиона, но список причин не так велик.

Я не сомневался, что он говорит дело. Ему виднее.

— В то время как причин украсть гарпун, — продолжил инспектор, — гораздо больше.

Мы немало подивились, не находя и одной причины, по которой орудие убийства было украдено. Инспектор своими соображениями не стал делиться, что вполне объяснимо.

Вернулся офицер с дедовой курткой.

— Ключа нет, сэр.

Инспектор мрачно кивнул.

— Это упрощает… в некотором смысле, — сказал он. — Нужно узнать, кто взял ключ из вашей куртки, мистер Гарфилд.

— Но…

— Да, мистер Гарфилд?

Все взгляды нацелились на моего деда. Наконец он обрёл голос:

— Никто не мог знать, что ключ был именно в моей куртке.

— Вы ошибаетесь. Кое-кто мог опустить руку в карман вашей куртки. Машинально, разумеется.

Верно. Ключ мог взять только Дуглас. Однако для чего?

Нас попросили удалиться вниз. Инспектор ещё какое-то время осматривал помещение на маяке, затем подоспевшие из города врачи увезли тело Кампиона. Тёрнер тоже поехал на вскрытие.

Инспектор вышел к нам и, похоже, был чем-то рассержен.

— Чуть не убился! — клял он злосчастный «привет» от мисс Вудс, который держал в руке.

Он отшвырнул апельсиновую корку и глубоко выдохнул.

— Вы знаете, кому это может принадлежать? — инспектор достал из кармана бумажный пакетик, в котором лежал сложенный в несколько раз небольшой квадрат белой ткани.

— Что это? — спросил дед.

— Носовой платок. Нашли на середине лестницы. Вероятно, кто-то в спешке обронил.

— Его ведь могли обронить и раньше, — предположил я.

— На нём свежие пятна крови, — инспектор поднёс пакет к глазам. — И вышитая золотом буква «Д».

Дед нахмурился.

— Золотом?

Инспектор кашлянул.

— Вещь недешёвая. Из шёлка. Мне доводилось держать в руках такие экземпляры, когда я стажировался на континенте. Тридцать фунтов за кусок материи в столичном бутике. У нас на острове, обладая такими деньжищами, можно год не работать. Как считаете?

Дед покачал головой.

— Вряд ли кто в Сент-Фоуи станет утирать сопли шёлком.

Инспектор чему-то ухмыльнулся и убрал платок в карман.

— Стало быть, Рэй Кампион ждал гарпуны? М-да, он их получил сполна, — на последних словах инспектор резко посмотрел на каждого из нас так, что смог бы заметить любое подозрительное колыхание ресниц или нервное подёргивание. В то же время это был бросок мастера — так учтиво, деликатно звучал его голос. Не сводя с нас пронизывающего взгляда, он спросил:

— Куда же делась лодка?

Только сейчас мы обратили внимание: катера с синими крестами не было, а море меж тем дыбилось пуще прежнего. Сонмы волн, бранясь и злясь, шипели и набрасывались друг на друга словно змеи. В такой бойне, как эта или та, что чинилась здесь сутки назад, когда погиб Джозеф и едва не погибли мы, мог запросто пойти ко дну и подрядчик с катером. Всё же, надеюсь, он просто уплыл.

Мы описали лодку, и я ещё раз пересказал наш утренний разговор с Кампионом. Дед нашёл всё это странным.

— У нас с Рэем было чёткое разделение в бизнесе, — объяснил он. — Закупкой продуктов занимаюсь я, а что касается снастей и прочей мелочёвки для рыбной ловли, то всё это являлось заботой Рэя. Гарпунов у нас прежде не было, обычно те, кому они нужны, ездят в город.

— Не торговали гарпунами, значит? Интересно, — инспектор закурил.

Мне стало вдвойне интересно, почему это могло так заинтересовать инспектора. Последний словно прочитал мои мысли:

— Стало быть, Кампион сообщил о появившемся спросе?

— Верно, сэр.

— Вы можете описать гарпун?

— А что описывать? Длинное копьё, металлическое, с зубцами на древке, — сказал я.

Инспектор перевёл взгляд на деда.

— Острога около трёх с половиной футов, довольно старая, с того конца, что мы видели, была ржавчина, — пояснил в свою очередь дед. — Зубцы длинные и очень острые.

— Значит, старая?

Инспектор потёр щёку. Успевшая с утра отрасти щетина зашуршала под ладонью.

— Верно. В былое время мы такими пользовались, когда охотились вчетвером. Мы садились в вельботы, отходили от судна и выстреливали гарпуном в большую рыбу.

— Вы охотились на китов?

— Нет, рыба была меньше.

— Значит, мы имеем загадку, — инспектор прочистил горло. — Рэй для кого-то заказал гарпуны, но с утра подрядчика не было, а вечером он не смог ошвартоваться из-за шторма. Следовательно, интересующий нас гарпун не из тех, что должны были доставить. И тогда тот же, кто заказал их у Рэя, или кто-то другой берёт старый гарпун, свой или чужой, поднимается и закалывает Кампиона, оставляя копьё в теле жертвы. А затем тот же, кто убил, или кто-то другой крадёт гарпун.

Полицейский обнаружил в пальцах забытую сигарету, затянулся, помедлил какое-то время, размышляя.

— Может статься, что мы ищем во всех трёх случаях одного и того же человека, а может, нам следует искать трёх человек.

Инспектор докурил, затушил сигарету о стену маяка и щелчком забросил окурок в камни.

— Кого-нибудь ещё встречали, когда проходили к маяку в восемь часов?

Мы рассказали, как без десяти восемь столкнулись с Джоном Макэвоем и о том, что он нам говорил. Ещё раз повторили, как мы звали Кампиона ровно в восемь, но он не отзывался. Инспектор что-то записал в блокнот, а после хрустнул шеей и повертел головой.

— От магазина до маяка минут семь-десять, не больше, — сказал он. — Подъём к маяку занимает минуты две неспешным шагом. Если бежать, то чуть больше минуты, — инспектор нахмурился. — С мистером Макэвоем мы ещё поговорим. Но если он не врёт и Кампион был ещё жив, когда он уходил, то убийство могло произойти начиная с без двадцати восемь. Допустим, кто-то прятался у подножия маяка, и, когда Джон Макэвой вышел, неизвестный мог подняться и заколоть мистера Кампиона.

Я почувствовал холодок по позвоночнику. Мне показалось, что остальные тоже поёжились. Дождь, доселе нехотя сеявшийся, усилился, и мы двинули к магазину.

Инспектор, глядя себе под ноги, сказал:

— Надеюсь, вы не против, если ключ я оставлю у себя?

Дед кивнул. Инспектор по-прежнему не поднимал взгляда, но я почему-то был уверен в наличии у него потайных боковых глаз, которыми он исподволь наблюдал за нами.

В магазине нас всё ещё ждали Джуди и наш верный пёс — Летисия Вудс. Услышав про исчезновение гарпуна, обе дамы вытянули лица — Джуди в той степени, в какой допускается воспитанным девушкам; мисс Вудс же изобразила все жесты и гримасы женского потрясения, что смогла извлечь из глубин своей поэтической натуры.

Инспектор поступил мудро, решив вначале отвязаться от словоохотливой Летисии. Та была в страстном возбуждении. Ей было что сказать. Не буду утомлять вас пересказом, скажу лишь: ничего нового из её пламенных речей не выплыло, за исключением, пожалуй, последнего:

— Это было в одиннадцатом часу. Шон и Макс ушли отнести термос Рэю, а я оставалась с Дугласом. Бедное создание! Я наливала ему и себе чай, когда вдруг заметила в витрине какое-то жёлтое пятно. Оно пронеслось так быстро, что я даже не успела ничего понять.

— В каком направлении оно двигалось, мисс Вудс?

— Со стороны маяка. Словно ураган. На секунду мне даже казалось, что кто-то несёт зажжённый факел, как Прометей. Да ведь сквозь мутное окно во тьме что угодно почудится, скажете вы, верно? Но Дуглас тоже заметил пятно, хотя он сидел полубоком к окну. Дуглас был очень встревожен. Он так и не выпил чай, что я приготовила, и, скинув плед и куртку, выбежал на улицу.

— И куда направился?

— В сторону дороги. Я решила, что он погнался за пятном. Возможно, он подумал, что это морской дьявол… понимаете…

— Понимаю, — поспешил заверить инспектор.

— Но я думаю, он просто побежал домой.

Повисла небольшая пауза.

Летисия сказала:

— Знаете, я подумала, что это пятно… ну, разумеется, это был человек. А жёлтый цвет — нечто вроде дождевика, которыми рыбаки накрываются. Но вот беда-то: почти у каждого может быть такой дождевик! Они есть даже здесь, в магазине.

Мы посмотрели в сторону полки с прозрачными дождевиками, поблёскивавшими на свету. Дед торговал ими с незапамятных времен. Оставалось уповать на то, что сказанное не было лишь призрачной фантазией Летисии, хотя был ведь ещё и Дуглас.

— Мисс Вудс, пока вы были здесь, кто-нибудь подходил к штормовке мистера Гарфилда?

Летисия театрально воздела руки, вытаращила глаза:

— О боже, нет, конечно!

— Ясно, ясно! А скажите, кто-нибудь ещё был наверху, когда вы поднимались на маяк к убитому?

— Совершенно никого! — запротестовала Летисия.

— И окно в маячной комнате было открыто?

— Окно?… — Летисия словно споткнулась. — Не понимаю. При чём тут окно?

— Вы помните, было ли открыто окно, выходящее к скалистому выступу?

Мисс Вудс расправила оборки на груди.

— Разумеется, оно было закрыто.

— Вы уверены?

— Абсолютно! Даже и быть иначе не может! В такую-то стужу!

— Благодарю вас. Вы можете идти.

Это было совсем не то, чего хотела Летисия, однако инспектор настоял.

Летисия Вудс, вооружившись маленьким походным зонтом в цветочек, удалилась восвояси.

Остальные присели за стол, дед и мы с Адамом по одну сторону от инспектора, Джуди — по другую. Инспектор спросил, что Джуди делала в предполагаемое время убийства и весь оставшийся вечер.

Джуди рассказала: в момент убийства она находилась дома вместе с отцом. Примерно в четверть десятого она вышла из дома, чтобы погулять. Вечерний моцион привел её к маяку где-то без двадцати или без пятнадцати десять. Она была одна и никого не видела. Вскоре подошли мы с дедом.

Когда инспектор попросил Джуди показать свой платок, я испугался.

Инициал «Д»!

Но Джуди совсем не испугалась.

— Я оставила его дома, инспектор, — сказала она кротким голосом.

— На нём есть ваши инициалы?

С минуту Джуди молчала, о чём-то размышляя.

— Дело в том, инспектор, что я пользуюсь платками моей матери, почившей семь лет назад. На своих платках она всегда писала первую букву своего имени.

Меня вновь ударило током.

— Как её звали?

— Джейн, сэр.

Инспектор кивнул. Затем достал пакетик с найденной уликой.

— Инициал вашей матери вышит как здесь?

Джуди опустила глаза на белый шёлк.

— Что вы, сэр! — на этот раз Джуди не удалось скрыть волнения. — Даже в самые лучшие годы наша семья не могла бы себе позволить и дюйма такой ткани.

Инспектор убрал платок.

— Ваш отец, должно быть, волнуется, где вы сейчас?

Джуди поняла намёк и смиренно кивнула. Даже после дождя при электрическом свете золото на её голове неустанно переливалось от тёмных до светло-песочных оттенков, словно над макушкой её пламенело химерическое свечение. Я говорю химерическое, поскольку этот свет лишь мерещился мне. Тот мираж, рождённый в моём воображении, сильно контрастировал с болезненно-бледной кожей и светлыми, как у сирены, глазами, в которых билась тревога.

Джуди попрощалась и тихо вышла.

Я чувствовал, что поведение Джуди было неестественным — существо её было словно загнано в угол и ожидало битья. Такой она мне представлялась, когда, выходя из магазина, она на мгновение кинула осторожный взгляд в мою сторону.

— Теперь, — ворвался в мои грёзы сухой голос инспектора, — вопрос к вам, мистер Гарфилд.

Дед приподнял унылое лицо, брови его дёрнулись.

— Кому может быть выгодна смерть Рэя Кампиона?

— Совсем никому, — подумав, сказал дед. — У Рэя не было врагов. Его окружали только друзья.

— Разумеется, — парировал инспектор. — Но кто-то же наследует деньги, верно?

Дед нахмурился.

— Завещание вряд ли составлялось, — сказал он.

— Значит, всё унаследует Стэнли?

— Должно быть, так.

И добавил чуть погодя:

— Да там не такая уж большая сумма, я полагаю. После чёртовой этой войны мы так и не оправились.

— О какой сумме речь?

— Тысяч пять фунтов, не более.

— Ну-у… — протянул инспектор. — Этого хватит, чтобы уехать куда-нибудь, начать своё дело, в конце концов.

Дед поднял брови и впервые взглянул в серое, морщинистое лицо инспектора так, словно завидел в нём нечто доселе невиданное.

— Инспектор, дайте Стэнли хоть миллион, он не будет знать, что с ним делать.

— Вы считаете это невозможным?

— Я считаю это абсурдным.

Я кивал, соглашаясь с дедовой горькой мыслью, хотя моё мнение инспектора не интересовало.

— В любом случае, — продолжал инспектор, — пока что это единственный возможный мотив, который приходит на ум. Жестокий, да. Хотя случаев, когда дети убивают родителей ради денег, не счесть. Гораздо реже происходит наоборот, но там и мотивы другие.

— Инспектор, — всё же вставил я, — но ведь Стэнли спит. Он зевал во всю пасть и отправился спать после ужина, наплевав даже на свою работу. Как же он мог?

Ответ был ясен — да, Стэнли мог притворяться, что хотел спать. Я не оправдывал ублюдка, просто хотелось понять, в чём тут дело. Мог ли какой-нибудь мало-мальски преступный замысел зародиться у нашего Стэнли, чтобы он сумел всё это придумать и осуществить? Вряд ли.

Остальные прекрасно это понимали. Но ухватиться больше было не за что.

Инспектор спросил Адама, на всякий случай, не просыпался ли он до тех пор, пока я не разбудил его. Нет, Адам спал как убитый, его силы были растрачены в ночь Деймоса^[21].

Инспектора интересовало расположение спален в доме. Мы объяснили — на втором этаже три комнаты: спальня Кампиона, спальня деда и спальня Стэнли и Джозефа, в которой мы с Адамом соорудили две двухъярусные кровати. Я и Стэнли спали на верхних койках, Джозеф и Адам — на нижних. Этим вечером Адам спал на своём месте внизу и потому, даже если бы он просыпался, то никак не смог сказать бы наверняка, был ли Стэнли наверху или нет.

Удовлетворённо кивнув, инспектор заключил:

— Значит, у Стэнли плохое алиби.

Примечания

21

В греческой мифологии один из сыновей Ареса и Афродиты, олицетворение ужаса.