Хроники Нового Света: Пути Абсолюта. Акт 1

Томас Мьюр, 2023

Наша последняя встреча прошла не слишком гладко и теперь…Сквозь пространство и время, погрузившись в глубины своего искалеченного рассудка, я витал в пустоте, скрытый от посторонних глаз. Здесь человеку нет места… ему откажут в пристанище души и тела. Заслуженное могущество всесильных не сломит первичный стратум, ибо его территории лежат за гранью дозволенного, в краю забытом, где реки времени текут по заранее проложенному маршруту. Ты вынужден безропотно наблюдать, как они смешиваются с кровью всех тех, кому не повезло отлучиться от реальности и угодить в сердце сути мироздания – застрять среди слоёв изменчивого девайса.

Глава 24.3. Тонкие нити любви

Денис и Виктория Дмитриевы.

30.09.2033.

Примерно через 5 часов 15 минут после исчезновения Мэттью Гордона Саммерса.

В чём смысл жизни? Этим вопросом человечество задаётся всё своё непродолжительное существование, и до сих пор никому не удалось на него ответить. Мыслители считают оное понятие субъективным — отзвуком сознания, несущим ответственность за мировосприятие индивида. Кем-то движет желание обрести богатство и власть, а иными — жажда славы; другие готовы пуститься во все тяжкие ради кратковременных удовольствий, а некоторые, чьи души искалечены бесчисленными испытаниями, видят в собственной незавидной доле сакральный смысл, расчерченный болью.

Увы, но всё перечисленное не имеет значения, ибо, отправившись на обратную сторону бытия, вы неминуемо лишитесь счёта в банке, влияния и телесной оболочки, способной передать трепет прикосновений или агонию боли. У вас останется только память, и её содержимое станет ответом на величайший вопрос.

В том мире, где нет ни образов, ни звуков, ни осязания, ни запахов, ни вкуса; среди бескрайних простор, ставящих непоколебимый крест на понятиях Рая и Ада, истина не заставит себя долго ждать. Будучи свободными от петли пяти обманчивых чувств, вы вспомните о единственно важном — о любви. При жизни она толкает на безумные поступки, затмевает разум и отнимает контроль над телом, а после смерти оставляет приятное послевкусие, которое длится вечно. Сила величайшего из всех даров вселенной никогда не покинет того, кто испытал его хотя бы раз.

Денис Дмитриев испытал это на собственной шкуре.

Старина Дабл-Ди затратил на путь до Возродившегося Детройта чуть больше времени, чем планировалось. Дорожные заторы то и дело возникали на горизонте, и, чтобы не угодить в пробку, здоровяк колесил в объезд. Никакого чёрного костюма и никакой шахматной клички; теперь лишь имя и фамилия блистали в сознании семьянина, готового обнять любимых — его смысл жизни. Пусть впереди был серьёзный разговор, полный объяснений и оправданий, Дмитриев не страшился трудностей. Он крепко держался за руль обеими руками, пронзая взором расстилающуюся впереди дорогу.

Колонки аудиосистемы авто передавали меланхоличное звучание «Nothing else matter» группы «Metallica⁷», а редкий дождь подкреплял заданное песней настроение. Её здоровяк выбрал неспроста — строки текста описывали его экзистенциальную карту лучше любых знатоков философии.

— Почему он не выходит на связь? — проговорил Денис себе под нос. — Прошло столько времени… Я, конечно, знаю адрес, но неужели Учителя там не будет? Что за дела? Есть вещи важнее разгрома Баффало?

Он машинально схватил запасной телефон и тут же положил обратно.

— Нет! Пока что сотовым Учителя опасно пользоваться! Я три года терпел, потерплю ещё чуток…

Тяжёлый выдох вырвался из могучей груди, и Ден уткнулся головой в руль.

— Так неловко… Даже не знаю, что сказать, когда покажусь на пороге. Надо будет обнять детей покрепче и обязательно смотреть Вике только в глаза. Если она согласилась на предложение спрятаться в Детройте, значит, ей всё известно, и мне будет легче говорить правду. Хах… «Говорить правду!» Стоит поблагодарить Майлза Блэка… Если бы не его речь, я бы так и не надумал.

Вновь сфокусировавшись на дороге, бывший оперативник Нового Света скривил недовольную физиономию. До цели оставалась пара километров, но скопление грузовиков прямо по курсу буквально требовало взять паузу и подумать, как следует.

— Прекрасно… Сворачивать больше некуда! Вот блин горелый! Это точно минут на пятнадцать… Включить что ли радио вместо плеера?

Он нажал на кнопку, и бодрый голос ведущего ток-шоу раздался на весь салон:

— Майдас — славный малый — это факт. Спенсер жертвует крупные суммы денег на лечение детей, больных раком, помогает домам престарелых и позитивно влияет на развитие медицины по всей Америке. Он пример для подражания.

— Прямо, как его отец, — отметил присоединившийся гость студии. — Иногда мне кажется, семье Майдас незнакомо слово «алчность».

— Это уж точно! Здорово, наверное, работать со Спенсом рука об руку? Вы постигаете его философию каждый день! Учитесь у него вести бизнес и помогать обществу. Скажите, мистер О’Коннелл, каково дружить с таким человеком? Со слов вашей жены, вы общаетесь со Спенсером с раннего детства… Вы вместе учились в одной школе и в одном колледже. Какой он… Спенсер Майдас?

— Очень добрый. Он последнюю рубашку с себя снимет — отдаст все сбережения, лишь бы помочь людям. К деньгам Спенсер относится с юмором…

Не осознавая всю значимость момента, Ден мимолётно забыл о грядущем. Он получал искреннее удовольствие от беседы парочки: облокотился на спинку кресла, положил руки под голову и расплылся в широкой улыбке. Давно ему не представлялось такой чудесной возможности — забыть о Новом Свете, послушать радио и насладиться убаюкивающим «штилем», кой не могла разрушить даже симфония сигналивших без устали машин. Напротив, та действовала, будто снотворное, создавая шумовую колыбельную из голосов и клаксонов.

— Спенс обычно мало говорит о себе, — продолжал О’Коннелл. — Мой друг больше вспоминает отца и уроки прошлого. Руперт был его настоящим кумиром. Он заботливо возился с ним — воспитывал сына так, чтобы тот не посрамил принципы семьи. Скажу вам, Майдас старший преуспел!

Образовавшаяся идиллия имела право завершиться на мажорной ноте — свободным проездом и предвкушением от встречи с семьёй. Однако у вселенной были свои планы, и атмосфера ментального единения прервалась раскатом грома:

— Какая отвратительная приторная чепуха! Меня сейчас вывернет наизнанку…

Тотчас зрачки Дениса дрогнули, руки опустились по швам, а шея непроизвольно повернулась в сторону пассажирского сиденья. Флюиды зла одним мазком чёрной кисточки испортили портрет спокойствия присутствием Элизабет Джоан Кейл.

— Это невозможно! — оторопел колосс. — Вы не могли оказаться здесь! Что происходит?!

— Ой, да заткнись ты уже, балалаечник, — грубо оборвала бестия. — Думал, я тебя не найду?

Её неоновый взгляд окутал Дмитриева — парализовал беднягу ужасом. Он не мог противостоять власти вольтажа и смирно слушал.

— Выкинул галстук и всё? Осмелел? Я тебя умоляю, так наши дела не делаются. Новый Свет направит свои лучи на каждого…

Кейл отчитывала собеседника, как провинившегося школьника:

— Или ты забыл? Или ты не знал? Господи! Боже мой! Нельзя быть настолько тупым, Денис! Мы серьёзная организация, а не кучка клоунов из дебильных комиксов, где все злодеи кретины, рассказывающие планы супергероям! Ты реально возомнил себя таким? Хочешь нацепить плащ, нарисовать букву Д на груди и снимать кошек с деревьев?

— Я сейчас…

— Что ты сейчас?! — оборвала Кейл и на этот раз её голос буквально впечатал русского в кресло. — Что?! Смотри не обосрись, пока будешь стараться! Мои люди знают, где твои дети: Тайрелл-стрит дом один — там скоро всё и закончится. Я пущу твою жену и сына на колбасу со специями, а Алису заберу в отдел.

Едва имя дочери сорвалось с уст злодейки, как Дмитриев забыл азы воспитания:

— Не смей говорить о ней, тварь! Если с головы моей звёздочки упадёт хотя бы один волосок, я разъебу всю вашу контору голыми руками! Ты слышишь меня?!

— Ой, как страшно, наш мальчик вспомнил, как материться, — усмехнулась Элизабет. — Нашёл чем пугать! Такие, как ты, порой забывают, что водка внутри, а снаружи бутылка! Собрался он тут всю контору разносить! Денис, ты сейчас не в клетке, только потому что мне насрать!

Аккурат звонкому щелчку пальцев волосы Ферзя наполнились неоном, а голос утратил нотки женственности.

— Ты бесполезный кусок мяса, а вот твоя дочка — это настоящая находка! Оружие, против которого никто не устоит! Мне одно не понятно, сколько ещё времени ты собирался скрывать от нас этот золотой билет? Год? Два года? Может быть, десять лет?

— Вы обещали мне! Когда я устраивался на эту работу, все как один талдычили о неприкосновенности моей семьи! А в итоге я нахожу переписки с Талос и узнаю обо всём последним!

Впитав слова бывшего сотрудника, Элизабет самую малость отстранилась от него и поубавила давления.

— Немного неудобно перед тобой…

Однако её пренебрежение никуда не делось:

— Не подумай — мне тебя не жалко. Я считаю дурой себя, так как переоценила твой интеллект. Серьёзно… Ты вообще размышлял о том, куда устроился работать? Это тебе не «Весёлый пекарь», Ден. Это организация, в которой крутятся гигантские деньги! Мы людей похищаем каждый день!

— Расскажите мне то, чего я не знаю! Когда вы задумали предательство?! С какого перепугу я резко стал бесполезен?! После задания мне говорят, какой я потрясающий сотрудник, а на самом деле играют в покер под столом! В ЧЁМ СМЫСЛ?! НУ ЖЕ! Я ХОЧУ ОТВЕТ!

— Ты стал угрозой с тех пор, как начал вести шашни с Джеймс и другими заключёнными, — обрубила Кейл, стукнув колосса по голове. — Ты слишком много времени проводил с убогими, и это было опасно. Мы оба прекрасно понимаем, что в один день тебе бы приглянулась какая-нибудь бабёнка, похожая на твою дочку или жену, и в итоге, набравшись смелости, ты бы устроил то же самое, что вытворил сейчас! Это математика, Ден! И мой ход — это тоже математика! Можешь больше не переживать: твоего драгоценного ребёнка окружат заботой и любовью. Уж я прослежу, чтобы…

Не закончив предложение, Элизабет Джоан Кейл ощутила на своей шее груз осознания фатальной ошибки. Она забыла, что имеет дело с человеком, готовым на всё ради семьи. Любые поступки и неописуемые безумства для него становились эссенциальной частью существования, когда кому-либо из близких угрожала хотя бы эфемерная опасность.

Утонув в море гнева, Ладья освободился от страха перед электрической бестией, обхватил её хрупкую шею обеими руками и сдавил что есть мочи. Он испустил гортанный вопль, напоминавший жуткий рык властителя глубоководной цивилизации — того, описанного в мифах о далёком городе, породившем узы страха, нас связывающего. Дмитриев уподобился ему во всём, когда с упоением душил королеву шахматной доски… Душил и радовался с маниакальной ухмылкой, покуда не услышал щелчок позвоночника жертвы и…

— У нас будет конференция на следующей неделе, и Спенсер желает высказаться на тему современных методов диагностики раковых заболеваний. Он считает, что использование столь архаичных по современным меркам…

Голос О’Коннелла, рассказавшего о друге детства Спенсере Майдасе. Денис очнулся на водительском сиденье, наблюдая за разъезжающимися грузовиками. Теперь дорога свободна… Элизабет Джоан Кейл нигде нет. Она вовсе не приходила к бывшему сотруднику…

Ему приснился дурной сон.

— Го-о-осподи… — проговорил он, схватившись за голову. — Успокойся, дурень, Элизабет Кейл не знает адрес в Детройте. Её тут вообще нет. Это дурацкий сон, и тебе нечего бояться. Ты просто давно не спал, вот и отрубился. Возьми баранку и следи за дорогой — осталось совсем немного…

Руки вернулись к управлению, но тревога не отступала.

— А что, если она всё-таки знает? Такие сны обычно несут какое-то значение… Вдруг я сейчас туда приеду, а их нет? Вдруг меня ждёт целый отряд пешек, а мои любимые непонятно где?

— Езжай давай! Чего встал?! — прокричал парень на джипе позади Дмитриева.

— Он прав… Я должен ехать. Педаль в пол, и будь что будет.

Если бы схожей логикой руководствовались всё члены инфернальной организации (лёгкой в исполнении и действенной), вероятно, я бы сейчас не рассказывал эту историю…

Денис находился меж молотом и наковальней, даже будучи свободным человеком. Ржавые оковы Светоносных не стягивали его шею, но им на замену пришла старая добрая паранойя. Знакомая в своих нервозно-расшатывающих проявлениях и такая манящая, когда дело касается животрепещущих аспектов существования.

Каждые пять минут Дмитриев суматошно оглядывался, покашливал в кулак и краем глаза проверял пассажирское сиденье. Ранее описанный позитивный настрой как ветром сдуло, и по мере приближения к цели жуткие позывы нервной системы становились всё ощутимее. Сперва появилось подёргивание правого глаза, потом откуда не возьмись в эфир просочилось щёлканье зубами, а последней каплей стало предательское желание выудить из воздуха бутылку бурбона, дабы в очередной раз разбить её, не допив…

Ден справлялся с потоком негатива как мог. В своей манере спрятался за постной физиономией и думал только о поставленной задаче: добраться до Тайрелл стрит и обнять семью.

***

Современные учёные часто рассуждают о передаче мыслей на расстоянии. Громкие статьи, занудные трактаты и усложнённые лекции — это материалы, тщательно собранные пытливыми умами, жаждущими приоткрыть завесу тайн человеческого мозга. Столько потраченных сил, а ответа всё нет… Будто заветная ментальная транзакция происходит без каких-либо последствий, вне условий и заданных порядков — по мановению волшебной палочки. Порой связь меж двумя людьми настолько крепка, что приводит к буквальной утечке информации о состоянии одного из участников линка или о его намерениях. Можно сказать, что у учёных есть событийный ряд, но нет события. Есть следствие, но нет причины…

Я говорю об этом неспроста, ибо подобная утечка произошла тридцатого сентября, когда Виктория Дмитриева пыталась найти способ занять себя хоть чем-нибудь. Уложив детей спать, она заранее приготовила им сэндвичи на завтрак, вымыла всю посуду, подмела пол на кухне и села за стол поразмышлять о постыдной работе мужа, про которую Нита Грин обмолвилась вскользь перед отъездом в Баффало.

Какие тайны скрывал подземный комплекс Нового Света, Дмитриева боялась даже представить. Денис ей ни слова не сказал про обязанности, детали работы и общую концепцию инфернальной организации. Он соврал, нарушив главное правило семейной жизни: говорить друг другу правду, несмотря ни на что. Временами высвободить истину бывает практически невозможно, но на то и существует заветный институт взаимопонимания. Твой человек не отвернётся от тебя — он будет возвращаться из раза в раз, с омытыми печалью глазами, что, поднимаясь от пола всё выше, восстановят связь умов и сердец по воле абсолютного чувства.

Так оно должно было случиться или нет, Виктории предстояло выяснить.

— Даже если всё наладится, нам нельзя оставаться в этом городе, — шептала она, лишь бы не разбудить детей. — Тут живут сплошные преступники… Их семь заповедей ничего не оправдывают. Они скорее напоминают швы, которые вот-вот разойдутся. Алисонька меня всё время спрашивает, когда мы поедем домой, а я даже не знаю, что ей ответить… Мой ребёнок не должен видеть все эти ужасы.

Тут любящая мать машинально потянулась к вазе на столе, где Нита Грин оставила нераскрытую пачку сигарет.

— Закурить что ли? Нет! Плохой пример детям! Ден не пьёт, я не курю — мы должны сдерживаться, как и обещали. Хотя может быть…

Наперекор собственной установке, Вика с упоением извлекла «кислородную палочку» из упаковки, опалила её зажигалкой и получила давно забытое табачное наслаждение.

— Ох, да, чёрт побери… — выдохнула она. — От одного раза ничего не станет. Ден с его работой наверняка выпил рюмку–другую… Я помню, как он срывался на отцовский бурбон, когда дела обстояли туго. Вечно не допивал — оставлял на дне пару глотков. Вот блин! Сижу, как сумасшедшая, болтаю сама с собой! Надо прекращать…

Кивнув в пустоту, Виктория сделала мощную затяжку и потушила окурок о чайное блюдце, оставив на нём выжженный отпечаток.

«Какой же ты дурак, Денис… — шёпот перешёл в мысли. — Ты никого не убил, но помощь этим тварям ничуть не лучше убийства. Такое понятно и без раскладки. А теперь наша доченька в опасности — твоя звёздочка, которую ты обещал беречь… Так хочется ругаться… Но какой смысл? Я же тебя люблю, идиота! Вроде такой большой и свирепый, а дал загнать себя, как крысу, в лабиринте».

Сама того не ведая, она выудила вторую сигарету и зажгла её, но теперь уже спичкой.

«Что делать теперь? Я не боец вовсе, а Денис и эти двое вряд ли справятся с целой организацией. Я всегда знала, что эта Кейл — мутная баба! Не бывают такие люди чистенькими, а их деньги тем более! Напялили на моего мужа костюм, промыли мозги и заставили заниматься чёрт знает чем! Как я теперь должна разгребать это дерьмо?»

И вдруг поток мыслей Виктории прервался. За окном она почувствовала нечто знакомое, постепенно приближающееся со стороны дороги. Выглянув наружу и осмотревшись, мать семейства обнаружила незнакомую машину и поняла, что час пробил. Её руки покорно опустились по швам, а ком напряжения встал в горле. Шаг за шагом, приближаясь к входной двери и боясь разбудить детей, Дмитриева ощущала непомерную тяжесть, граничащую со сверхъестественной лёгкостью. Сердце готовилось выпрыгнуть из груди, а пальцы ухватиться за ключ, что висел в замке. Он подзывал к себе, настойчиво глаголя о войне между чувствами и фактами, покуда краткие вздохи из соседней комнаты осаждали обстановку тревоги… лишь мимолётно, ибо пальцы успели соприкоснуться с ключом. Последовал едкий скрип, холодный воздух пробился через дверной проём, и она увидела их: омытые печалью глаза, что от пола поднимались всё выше, восстанавливая связь умов и сердец. Перед Викторией стоял пропахший смрадом подземелий, пронизанный угрызением совести и мольбами измученных заключённых всё тот же Денис Дмитриев, безмолвно молящий о прощении.

Муж и жена не смели нарушать эту безгласную паузу. Оба проверяли реальность на прочность, нажимая невидимые рычаги. Прошли те дни, когда повидавшая невзгоды пара могла бездумно отдаться нагой вере. Требовалось убедиться, что картина перед глазами не сон и не иллюзия — прочувствовать сцену единства душой и телом.

— Ты снова рядом, — молвила она тихо. — Твой взгляд немного изменился, но я его по-прежнему узнаю.

— Я твой различу везде, — ответил он, не смея переступать порог. — Прости меня, пожалуйста. Прости, что я молчал… Мне было стыдно заговорить с тобой.

— Я догадалась, что дело в этом. Ты надолго пропал, и я знала, что твоей душе больно. Мне дано чувствовать, когда тебе стыдно.

Немного помявшись у входа, Ден осмелился просунуть руку сквозь проём и прикоснулся к ладони любимой женщины.

— Мне нужно тебе столько…

— Да заходи уже, олух царя небесного, — перебила Вика. — Ты так и будешь стоять там и выуживать извинения или зайдёшь и обнимешь меня?

Он выбрал второе, здесь иного сценария возникнуть не могло. Однако, когда могучие руки обхватили Викторию, смута с её лица никуда не делась. Женщина знала, что прикосновения помогут мужу умерить водоворот эмоций, но ей самой это было совершенно не нужно. Думы о будущем семьи и нелёгкой судьбе тяготили душу Дмитриевой, и она разорвала объятия.

— Пойдём на кухню, не хочу будить детей. Они завтра тебя увидят.

— Знал, что ты так скажешь… Пусть спят — утро вечера мудренее. У тебя наверняка куча вопросов, и я отвечу на все. Я не стану скрывать правду, Вик. Я уже домолчался, и вот что получилось.

Согласная с каждым словом, верная жена зашла на кухню и устроилась за столом вместе с мужем. Он обратил внимание на раскрытую пачку сигарет, но говорить ничего не стал. Он помнил о своём выпитом бурбоне.

— Ты вообще собирался рассказывать? — начала Виктория.

— Это прозвучит странно, но у меня не было чёткого плана. Я понимал, что рано или поздно придётся что-то сделать, но что именно, я не знал. Платили исправно, вам всего хватало… Мне сообщали об этом отдельно… И пока Алисе ничего не угрожало, я был готов тянуть резину. Разумеется, я предполагал, что в один прекрасный день тебе надоест ждать и ты попытаешься меня найти, но такие мысли редко приходили в голову. В основном я думал о заданиях.

— Тебя пугал вопрос нашей безопасности?

— Я работал по негласному договору…

Он положил обе руки на стол и облокотился на него, смотря жене прямо в глаза.

— Вас должны были не трогать, а я выполнял любые приказы. Мы скооперировались с Майлзом Блэком, и всё шло как по маслу. Он пообещал мне, что я никого не убью и брал кровь на себя, пока я помогал ловить людей с суперспособностями, как у меня и у Алисы.

— Нита говорила, что таких людей много, однако это не суть вопроса. Ты же понимаешь, что ты не решил проблему? Ты просто её подвинул, и всё.

— А как иначе? Я отмеченный, стало быть, кто-то из моих детей тоже. Сложив два плюс два, Новый Свет пришёл бы за вами. Узнай они, на что способна Алиса, её бы забрали не задумываясь.

— Ты, видимо, забыл про свои силы, — вспомнила Дмитриева, потянувшись к третьей по счёту сигарете. — Тебя не берёт никакое оружие, Ден! Ты неуязвим и смог бы нас защитить!

— Жаль, что вы не такие, — оборвал он, остановив руку жены в считанных сантиметрах от пачки с акцизной маркой. — Майлз Блэк выдал весомый аргумент… Он сказал, что, если я попытаюсь сопротивляться, всё закончится одним способом: я буду сидеть абсолютно невредимый на коленях, видя ваши бездыханные тела. Как он тогда сказал? Ах да… Вы падёте от случайной пули…

Не выдержав напряжения, Виктория стукнула по столу кулаком и сорвалась с места.

— Как будто сейчас что-то изменилось!

— Да, изменилось…

Ответ здоровяка прозвучал пусть и без запинки, но неуверенно.

— Выбора у нас нет. Новый Свет на пороге великих открытий, и я стал ему не нужен. Учитель показал мне переписку Кейл и доктора Талос: меня планировали убрать и выкрасть Алису. Пойми меня правильно: всё приближается к финальной фазе, и сейчас медлить нельзя. Надо спрятать вас в укромном месте и разобраться с организацией раз и навсегда. Теперь я не один — у меня есть союзники.

— Ты только вернулся, а уже говоришь о какой-то войне! Что это такое? Что тебе пообещал этот Учитель?

— Хм… Ну, как минимум, факт вашего присутствия в Детройте уже подтвердился.

Теперь Ден встал из-за стола, подбоченился на стену в противоположной части кухни.

— Вик, я вот о чём думаю… Если Учитель умудрился скрываться от Нового Света столько лет и, не привлекая лишнего внимания, взломал защиту целого комплекса, значит, он не просто какой-то мелкий игрок. Он серьёзный противник для организации, и мы должны держаться за ту возможность, которую он нам даёт.

— Господи, боже мой… — запричитала Виктория. — Денис, ты опять нашёл себе покровителя. Тебе на подсознательном уровне нужен поводырь: человек, который укажет путь, и ты бездумно пойдёшь за ним. В Москве это был Стариков, в Новом Свете — Блэк, а теперь Учитель? Когда ты будешь сам по себе, Денис?

Речь жены задела Дмитриева за живое, но он всеми силами постарался не подать вида; сжал кулаки и проглотил скопившуюся вину, чтобы было проще смотреть в глаза его Принцессы.

— Всё потому, что я Ладья… — тихо ответил колосс.

— Кто?

— Расходная фигура на шахматной доске, которой можно пожертвовать без сожалений. Это моё место и моя участь… Я был Ладьёй ещё до того, как вступил в Новый Свет. Тебе может не нравиться такой принцип существования, но мне необходим Король, за которым я последую. Когда я был со Стариковым, всё шло хорошо… У нас всегда находились лишние деньги, и мы не думали, что они могут понадобиться в будущем. Мы просто тратили их и получали удовольствие от жизни. Стариков был хорошим Королём, жалко только недолговечным. Блэк… Он просто связь между мной и Королём Нового Света. Тут я совершил ошибку, но ты понимаешь, что меня загнали в угол и приставили нож к кадыку. Я не мог двинуться в сторону и обречённо подчинился. Я боялся каждый день, что вот именно сегодня мне скажут: «Прости, Ден, но твои услуги больше не требуются»…

Последняя строка заставила Викторию вернуться на место и демонстративно взять сигарету.

— Я был так близок к этому моменту, и тут появился Учитель. Я не хотел предавать Новый Свет из-за страха, но он меня убедил. Сказал всё правильно, так как требовалось — нажал на нужные рычаги и не прогадал. Вика… моя принцесса…

Назвав возлюбленную так же, как Мэтт Саммерс величал Мисс Райс, Дмитриев не смог сдержать слёзы.

— Я хочу помочь Учителю не только ради нашей семьи, но и ради других. Ты не видела, сколько несчастных томятся в камерах. Сколько больных, измученных и убитых горем людей сверлят стены глазами каждый день и молят Господа освободить их! Не из заключения, а от жизни! Один я не мог это остановить… Но теперь у меня есть друзья и те, перед кем я бесконечно виноват и должен искупить вину! Зачем мне мой дар, если он не может служить во благо?

— Ты всё тот же дурачок в очках-блюдцах, как и в школе, — ласково молвила улыбающаяся Дмитриева. — Странное чувство, но когда ты лежал у меня на руках в спортзале и когда все вокруг боялись сдвинуться с места…

Она сделал паузу и посмотрела в окно, на луну.

— Я в глубине души знала, что ты тот самый. Такой маленький и хрупкий, но с могучим сердцем и добрыми намерениями. Мне совсем не важно, что ты делал все эти годы в Новом Свете… Я достаточно умна и сильна духом, чтобы понять, и я люблю тебе большего всего на свете. Поэтому…

Тяжёлый вздох прервал речь женщины.

— Поэтому весь твой жуткий обман, которым ты кормил нас… Я предпочту не вспоминать и сделаю вид, что ничего не было. Ведь ты врал не со зла, а потому что хотел нас защитить. Мне не нужно объяснять простую истину — я дошла до неё сама.

И вот, спустя месяцы тяжких лишений и каждодневного ужаса, супруги нежно поцеловали друг друга, отбросив пагубные мысли о будущем — растворившись в дарованном настоящем. Отныне Новый Свет окончательно утратил власть над своим поборником, перепутал час и миг, упустив тонкие нити любви. Денис сам выбрал траекторию движения и всё благодаря сердцу, скрытому за пластинами стали. Оно откликнулось на зов Учителя, несущего орудие знания.

Праздновать было рано, но Дабл-Ди чувствовал, что появился повод улыбнуться во все тридцать два и расслабить напряжённую спину.

— Я так сильно тебя люблю. Ты ни капли не похожа на женщин из американских сериалов. Они обычно начинают говорить всякие глупости и зацикливаются на самой лжи, а не на её причине.

— Значит, цени меня, олух, — ответила она, проведя ладонью по щеке бывшего агента инфернальной организации. — Нам обоим повезло. Я отхватила мужа, для которого семья на первом месте, а он умудрился поймать жену, которая всегда его поймёт.

— Мы счастливчики.

— Не то слово… — выдохнула Вика и сцепила руки на своей груди. — Ладно, войнушки твои подождут. Иди помойся и переоденься, а то грязный весь и в одежде не по размеру. Спорю, твои шмотки продырявили пули, пока ты отбивался от бандитов. Даже не буду про хвост спрашивать — мой муж не мог его сюда привести.

В ответ здоровяк покраснел от смущения и кивнул.

— Одежда в шкафу в спальне… Подбери себе что-нибудь и иди в душ, а я пока заварю чаю с бергамотом и разогрею тебе поесть. Перекусишь и сразу расскажи мне все детали. О твоих новых друзьях, планах и идеях…. Я хочу всё знать — я этого заслуживаю!

Даже не думая противиться, Ден выдал свойственную ему формулировку:

— Слушаюсь, Виктория Дмитриева. Ваше слово для меня — закон.

— То-то же. Давай быстро ножками туда и обратно.

Проводив Дениса заботливым взглядом, Вика покачала головой и приступила к заварке чая. Она окунулась в привычную житейскую атмосферу, одновременно осознавая тот факт, что от былых устоев практически ничего не осталось. Жизнь требовала перемен, и хранительнице очага предстояло пройти немало испытаний, прежде чем ритмика мира сего приняла бы хоть сколько-нибудь знакомые очертания. Дмитриева боялась за мужа и детей, поддерживала точку зрения о том, что дар неуязвимости должен служить на благо общества, и адекватно воспринимала утверждения об исключительности Учителя. Но в то же время хотела запереть все двери мироздания на замок, отстраниться от проблем отмеченных и сказать Денису короткое и болезненное «нет».

Что тут добавить? Она колебалась, выстраивая цепочки прорицания — пыталась предсказать скорые события, скрытые от глаз человека.

Не решусь утверждать на все сто процентов, но, возможно, в этом и состоит замысел высших сил: не давать нам доступа к будущему — сделать из него главную тайну жизни и наблюдать за смехотворными попытками смертных извлечь из чана времён хоть какие-нибудь ответы. Смысл в любви — я это уже говорил. Да вот только путь к ней полнится несчётными тропами, подавляющее большинство которых ведёт в никуда. Науськивая свои лживые догмы, проводники Фатума ведут нас к краю, где сорваться в пропасть аннигиляции не составит труда. Это ведь так просто… потерять равновесие и отдаться гравитации, что, став матерью отчаянного усопшего, обнимет его хладное тело, забыв передать душу чертогам ментального всевластия. Так человек и пропадёт — среди дорог, созданных лишь для того, чтобы запутать жертву, сбить внутренний компас и, еле сдерживая смех, наблюдать за уморительной картиной: заблудшим корчащимся в миазмах Фатума, принявших его, точно родное дитя.

Я давно стал таковым, но мой путь Абсолюта ещё очень далеко. Впереди бесконечные просторы и, временно поставив одну главу на паузу, мы неминуемо закончим её и перейдём к следующей…

Конец записи 30

Субъект: Мэттью Саммерс. Запись ведёт: Карсон Смит.

К: Да, уж… Так мрачно, что аж зубы сводит. Я, конечно, знаю, откуда такие настроения, но иногда хочется вколоть вам морфина или дать таблетку. Если вы понимаете, о чём я…

М: Причин радоваться не сказать, что много. Поверьте, я всё перепробовал. Лёгкие наркотики, тяжёлые… За последние три года я успел переметнуться от одного дерьма к другому. Вспоминаю себя, когда отчитывал Палмера, и становится смешно. Такое лицемерие… Фу, гадость! Главное, что сейчас я в завязке, и меня совсем не тянет на увеселители. Необходимо сохранять трезвость разума — точнее то, что от неё осталось. И кстати… Вы обещали рассказать, почему начали курить…

К: Ах, это… Чёрт, мы напрочь забыли о том моменте. Я пристрастился к сигаретам из-за проверок К.О.С. Помню всё так, будто это было вчера… Прихожу на работу, отмечаюсь, сажусь на своё место и жду. Минут пятнадцать… Может быть, двадцать…

М: Чего вы ждёте?

К: Проверку. С недавних пор агентов К.О.С. посылают даже к нам. Они сканируют работников, задают вопросы в конце дня… Как будто мы живём при диктатуре. Моего коллегу заподозрили в пособничестве врагам К.О.С. и арестовали. После разбирательства семья увидела его спустя полтора месяца. Теперь вы понимаете почему я подсел? Помогает успокоиться… Я ведь знаю, кто я. И мне от этого тяжело…

М: Понимаю вас. Это как сидеть на бомбе замедленного действия. Никогда не знаешь, в какой момент произойдёт детонация.

К: Почему вы дали отмашку заканчивать запись? Ещё полно времени, только пять часов. Можно посидеть до десяти и разойтись… Не совсем понимаю.

М: Сообщение от нашего общего друга. Он сказал, что Шарлотта вас ищет и лучше бы показаться ей на глаза, прежде чем колокол подозрения ударит четырежды. Она умеет складывать два и два — лучше не бросать ей вызов. Особенно учитывая проверки К.О.С. Я без вас сегодня не пропаду… сделаю небольшую уборку, почищу сеть и разберусь с насущными проблемами.

К: Прежде чем я уйду… От него нет никаких вестей? Никаких писем или упоминаний местоположения?

М: Нет… Молчит, как рыба — мы до сих пор в ссоре. Он не поймёт, почему я так поступил. Не станет вникать, почему я отпустил Ёорико… Он просто не захочет этого сделать. Для него Кюгани всего за месяц стала всем миром, и, даже несмотря на сильную волю и способности справляться с болью похлеще, чем у меня, он вряд ли простит меня. Такой уж человек. А я… Я редкостное говно, и я это знаю.

К: Вы не пробовали извиниться?

М: За что? За её решение? Ёорико сама захотела пожертвовать собой и прикончила чудовище Пертриджа. Что я должен был сделать? Встать между ними и сказать: «Нет давайте все дружно умрём?» Пожертвовать миллионами ради счастья пары человек на пять минут реального времени? Кюгани задала мне риторический вопрос, Карсон, и мой ответ не имел никакого значения. Просто ЕМУ хочется верить, что я что-то решал, вот и всё. Отправьте меня в прошлое, и я скажу то же самое. Мы должны были остановить Максимилиана… Пусть Ситуэл орёт свою пропаганду во всё горло хоть сутками, но мир требовал, чтобы наша команда бросила вызов монстру, и мы сделали то, что должно. Конец истории.

К: Ладно… Ладно… Конец так конец. Не буду больше поднимать эту тему без лишней необходимости. Спасибо, мистер Саммерс. Я завершаю запись.

Примечания

7

Metallica — американская металл-группа, образованная в 1981 году в Лос-Анджелесе.