Перекресток Двух Сердец

Тина Ларк (2024)

Амбициозная журналистка Николетта Стейн пишет честные статьи о проблемах своего города. Упрямая и прямолинейная, она всегда добивается своего. Однажды она встречает незнакомца, который предлагает ей свою помощь в виде уникальной информации. И теперь, чтобы заполучить важные сведения, ей придется найти одну женщину и посотрудничать с бывшим детективом Диланом Ройсом. Уставшим и разочарованным после множества ошибок, он стремится изменить свою жизнь, но работа с невыносимой журналисткой точно не входит в его планы.

Глава 1

Глава 1.

Николетта. Наши дни

Весенний сезон в этом году выдался весьма прохладным для этих мест. Северный ветер, шепчущий по старой кровле, принес с Массачусетского залива не только бодрящую свежесть соленого бриза, но и обильные дожди, которые надолго запомнились жителям района своей продолжительностью. Влажность воздуха достигла рекордного максимума, словно безмолвно напоминая о необходимости проведения ремонтных работ в системе вентиляции всего здания.

Однако, несмотря на переменчивость погоды, на протяжении всей недели в моей квартире слышны тоскливые и протяжные завывания ветра, пробирающиеся сквозь старые трубы. Леденящий звук, словно призраки, проникающие в тишину глубокой ночью, заставляют сердце сжиматься от тревожных ощущений. Если прислушиваться к этому душераздирающему отголоску, есть риск обзавестись парочкой седых волос в достаточно молодом возрасте.

Приоткрыв глаза, вспоминаю, что холод, сковавший меня с утра, заслуга неисправного радиатора, который вчера мы с Мэдисон безуспешно пытались починить ближе к полуночи.

Приподнимаюсь с жесткого дивана, который вновь предательски скрипит. Тело ощущает себя разбитым, испытывая дискомфорт в области лопаток, что напоминает о неудобной позе, в которой я провела последние несколько часов. Протираю глаза ладонью, пытаясь избавиться от остатков сна, и щурюсь от яркого солнечного света, который пробивается через окно гостиной, заливая комнату теплым сиянием.

Я протягиваю руку к вибрирующему телефону под подушкой. Привычка его прятать осталась со времен проживания в доме родителей, где моя жизнь была похожа на систематическое ограничение свободы.

Череда протестов на родительские запреты началась с местного хулигана Роба, который был старше меня на несколько лет и обладал манящей привлекательностью, но совсем не подходил под определенные стандарты отца. Первые отношения с ним привели меня к домашнему аресту в своей комнате без права на амнистию и встречи с друзьями.

Подростковый бунт окупил все усилия, а режим «сделать назло» стал смыслом моего существования. Однако, когда в один прекрасный день родители с облегчением отпустили меня в колледж. Я со скоростью света устремилась в кампус при университете, предвкушая новую жизнь. И вот мне двадцать шесть лет, но фантомные страхи так никуда и не делись, до сих пор, отдавая неуловимым шлейфом паранойи.

Обнаружив телефон, я вижу три пропущенных звонка и мигающее сообщение от Элли. Любительница спонтанных визитов частенько балует меня утренним кофе и лекциями о «порядок в доме, порядок в голове». Подоспевшие ко времени три динамичных стука в дверь извещают о прибытии незваной гостьи.

Я стремительно поднимаюсь с дивана в поиске домашних шорт. Вчерашняя одежда аккуратно разбросана по полу, как после бурной ночи с любовником, но это только в моих фантазиях. Снова пробегаюсь быстрым взглядом по квартире, проверяя наличие беспорядка, который Элли обязательно заметит.

Все как обычно: красно-металлический журнальный столик, заваленный новыми книгами, принесенными Мэдисон, и кусочек остывшей сырной пиццы. Новое пятно на винтажном диване напоминает о разлитом вине, когда вместо химчистки Мэди предложила купить новый горчичного цвета. После долгих разговоров с ней я так и уснула прямо здесь, не дойдя до своей спальни.

Зацепившись взглядом за единственное растение в комнате, ловлю себя на мысли, как сильно люблю свою квартиру. Когда после учебы я переезжала сюда, подруги с удовольствием помогали мне с ремонтом. Каждый уголок квартиры пропитан нашими ночными разговорами, аромат любимой китайской курицы и экспериментами с краской. Теплые воспоминания, словно символ моей независимости, который стал неотъемлемой частью интерьера в виде ярко-малиновой стены в центре гостиной, радуя меня своей неповторимую уникальность.

На протяжении многих лет эта квартира служила семейной пристанищем моих бабушки и дедушки Стейн. Здесь они провели всю свою долгую и счастливую жизнь. Это тихое историческое место с узкими улочками сейчас является самым дорогим и динамично развивающимся районом города.

Пять лет назад, после смерти мужа, она переехала к моим родителям в их дом в Чарлстауне. Моя бабушка навсегда попрощалась с некогда любимым местом, чтобы вдохнуть в него новую жизнь, но уже в качестве новой хозяйки, она выбрала меня.

Помню, как впервые переступила порог этого места абсолютной любви и заботы, но уже в новом статусе. В прихожей на темно-бордовом антикварном столике меня встретила записка: «Надеюсь, здесь ты будешь счастлива, как мы с твоим дедушкой». Забавная традиция оставлять мне маленькие послания всегда с детства удивляла меня. Не забыть почистить зубы, сделать уроки или улыбнуться новому дню. Теперь эти воспоминания о времени рядом с любимой бабушкой бережно хранятся в уголках моей памяти и этой квартиры.

Настойчивые стуки напоминают о девушке за дверью. Я распахиваю ее настежь, пропуская Элли внутрь и, не оборачиваясь, громко захлопываю обратно.

— Сегодня раньше обычного.

— Я принесла кофе, — воодушевленно говорит она, поднимая вверх два стаканчика из кофейни напротив.

С тех пор как Элли устроилась в риелторскую компанию в квартале от моего дома, она приходит довольно часто, даже для близкой подруги. Переступив порог квартиры, я вижу, как дорогая гостья поспешно направляется в кухню.

— Приятный вечер? — бодро замечает она, указывая подбородком в сторону кухонного островка с двумя пустыми бокалами.

— Элли, голова болит, давай без допросов, — бурчу я в ответ.

— Ладно, не ворчи, пришла просто проведать, я знаю, что вы вчера были с Мэдисон.

— А я знаю, что вчера у тебя было свидание?

— Да, но могла бы и сказать, я бы отменила, — произносит она непривычно грустно.

Звонкий голос Элли, обычно приятно-мелодичный, сейчас вызывает пульсацию в висках. Я рефлекторно зажмуриваюсь от каждого слова подруги, ощущая, как утренняя мигрень заполняет мою голову. Сильнее массируя пальцами переносицу, думаю, как избежать разговора, особенно после ночи на диване.

Медленно присаживаюсь за кухонный стол и откидываюсь на мягкую спинку стула, закрываю глаза, склонив голову набок. Я подставляю лицо солнечным лучами и машинально протягиваю руку к ароматному стаканчику еще дымящегося кофе и делаю первый живительный глоток, подавляя стон удовольствия. Божественный вкус. Как обычный кофе может творить такие чудеса?

В прошлом году, когда район переживал масштабную реконструкцию, старую кофейню пытались снести местные власти, продав землю бизнесмену из Нью-Йорка. Пришлось привлечь своего редактора для сохранения любимого места. После публикации моей статьи, посвящённой исторической кофейне, расположенной на первом этаже бывшего часового завода, и привлекающей внимание всех туристов своей смотровой башней с крупным механическим циферблатом на крыше, узнали многие жители города. Местные урбанисты и общественные деятели вооружились своими голосами, устроив в социальных сетях головомойку новому владельцу. И вот с тех пор я каждый день наслаждаюсь самым вкусным кофе во всем Бостоне.

Пригубив еще немного, я чувствую, как внутреннее напряжение от тяжелой ночи постепенно отпускает, и после долгой паузы говорю как можно дружелюбнее:

— Мы не планировали, случайно встретились после работы.

Элли присаживается рядом со мной и, облокотившись руками о деревянный стол, тоже отпивает из своего бумажного стаканчика.

— Все в порядке, я в последнее время тоже вся в работе, и еще это свидание, — произносит она, пожимая плечами, будто отгоняет грустные мысли, и, заправив непослушную прядь за ухо, снова натягивает привычную улыбку.

— Джеймс звонил? — уточняю я

— На этой неделе нет, но у каждого давно своя жизнь. Мы, конечно, стараемся общаться, но прошло пять лет, как он уехал в Англию, так что я просто живу дальше.

Я кладу ладонь на ее руку в знак поддержки, чувствую, как напряженное тело расслабляется от моих теплых прикосновений. Элли и Мэдисон — мои самые близкие подруги. Нас объединяет не только совместное детство, но и индивидуальность каждой из нас как отдельного важного кирпичика, где все вместе мы — крепкая стена.

Мэдисон — уверенная и сдержанная, вернее друга я еще не встречала; несмотря на свою нелегкую судьбу, она всегда готова прийти на помощь каждому. Элли же — самая обаятельная лисица. С раннего детства она покоряла всех вокруг своей улыбкой и харизмой, но ее влюбчивая натура часто изводила нас всех. Я же в нашем трио — генератор идей и проблем. Моя бабушка всегда говорила мне о ценности настоящей дружбы и любящей семьи, которая заключает в себе преданность и доверие, познав это, ты получаешь бесценный дар быть счастливой.

— Может, что-то покрепче? — с улыбкой подшучивает надо мной Элли, возвращая легкость беседы, как умеет только она.

— Да, и нас уволят, едва мы дойдем до рабочего стола, — тяжело посмеиваюсь в ответ.

— У тебя что-то случилось?

— Лукас. Мой шеф узнал о расследовании, которое я веду о Маклине. И пригрозил увольнением, если я не прекращу своевольничать.

— Натрави на него отцовского дознавателя, пусть найдет какие-нибудь его темные делишки, — невозмутимо произносит она.

— Спасибо за идею, но он вроде нормальный мужик.

Нас прерывает пронзительный звонок её мобильного телефона. Она резким движение достает его из сумочки и, не говоря ни слова, стремительно направляется в сторону гостевой комнаты. Я хочу предупредить её, что там идёт ремонт, но тут же слышу звук падающих коробок и пронзительный вой, который разноситься по всей квартире.

— Что это за фигня? Я сломала ногу, — кричит она из соседней комнаты.

Похоже, ничего серьезного, если после воплей уже слышу ее ангельский голосок, наполненный заразительным смехом счастья. Значит, звонит Джеймс: она может терпеть любые неудобства только из-за этого парня.

Допиваю последние глотки восхитительного кофе, задумчиво верчу в руках телефон, пытаясь понять, что делать дальше. Поднимаюсь с места и начинаю собирать в папку материалы по делу Маклина.

Иду в спальню, чтобы переодеться и подготовиться к рабочему дню, но мысли уже уносят меня вперед, затягивая в тугой узел тревоги под ребрами: встреча с Лукасом, новый план расследования и свой рискованный шаг с охранником. Я словно стою на краю расщелины, где каждый шаг вперед, может стать либо прорывом, либо провалом. Весь этот путь, как горная тропа на ледяную вершину. Сильный ветер и снежные бури сбивают дыхание, а скользкие скалы напоминают, что отступать — значит сорваться. Однако, когда я достигаю первого перевала, мой инструктор говорит мне остановиться, отказываясь вести дальше. Я сжимаю сильней кулаки и чувствую, как гнев смешивается с упрямством. Сдаться? Никогда!

Направляюсь в душ, надеясь, что он поможет мне почувствовать себя лучше и избавиться от накопившихся проблем.

Закончив все процедуры, я стою перед большим платяным шкафом и надеваю светло-голубые джинсы, когда в комнату влетает радостная Элли.

— А если я голая? — возмущаюсь на ее вторжение.

— Ты не голая, — эта лисица усаживается на мою кровать, наблюдая, как я одеваюсь.

— Как поговорили?

— Хорошо, он скоро будет в городе, но это потом. Лучше давай про твое расследование? — неожиданно она переводит тему.

— У меня есть свидетель, но он не хочет сотрудничать.

— А как ты узнала про него?

— Скажем так, я выслеживала передвижение Маклина и удачно услышала разговор одного из охранника с кем-то по телефону.

— Ты прямо сыщик, а без его показаний нельзя выпустить статью? — уточняет она.

— Нет, конечно, только если Лукас даст зеленый свет на публикацию, но он упирается в достоверность сведений, — устало произношу я. — Из-за прошлого скандала он стал щепетилен в этом вопросе.

— Того врача?

— Да, но с Мэтью Дорсом было другое: я написала правду, но он сумел договориться со своими пациентами, — проговариваю я, — Сейчас я пишу про клинику. Она закрылась месяц назад, на ее месте собираются построить бизнес-центр. Я взяла интервью у бывших сотрудников и жителей района, но значительная часть людей не хотят об этом говорить. И вот так я решила копнуть под нового владельца, а им оказался Итан Маклин. Бизнесмен, который выкупил землю под нашей кофейней.

— Вот это совпадение. Помню, ты статью писала о ней, — уже серьезнее уточняет Элли, — А этот свидетель, он знает что-то о сделке?

— Да, он утверждает, что видел передачу взятки Джозефу Картеру, главе муниципалитета по здравоохранению, — выдерживаю паузу, переводя дыхание. — Моя статья расскажет всем о незаконных сделках Маклина, но, конечно, нужно больше сведений. Я добьюсь справедливости для всех тех, кто потерял работу или любимые места из-за его неуемной жажды скупить весь город.

— Не обижайся, Ники, но справедливость — это субъективная вещь, и она у каждого своя, ты же не знаешь, всей правды, — произносит она, опустив глаза, словно избегая моего взгляда.

С недовольным видом посмотрев на нее, я надеваю свой вельветовый пиджак. Затем, достав из шкатулки нежно-сиреневый браслет из аметистовых бусин на шелковой нитке, защелкиваю его на левом запястье.

Это украшение я купила спонтанно у Дейзи, местной старушки, которая торгует ручными изделиями рядом с моим домом. Вот уже много лет она погружена в духовные просветления и силу стихий. Однажды, поделившись со мной знаниями о свойствах разных камней, она подобрала мне именно те, которые как сама утверждает подходят мне по характеру и гороскопу. И вот много лет именно этот браслет приносит мне удачу и ясность ума перед важными встречами. Я не очень верю в магические свойства камней, но сегодня, как никогда, мне нужна капелька волшебства.

Я делаю глубокий вдох и выдох, улыбаясь своему отражению в зеркале, которое занимает всю стену. На меня смотрит сероглазая девушка с выразительными скулами и легкой грустью в улыбке. Мне нравится, как я выгляжу. Хотя меня нельзя назвать красавицей в стандартном понимании: моя худощавая фигура не раз вызывала больше сочувствия, чем восхищения у мужского пола, но также и зависть подруг, за что, конечно, можно благодарить французские гены моей матери. Темно-каштановые волосы от природы густыми и непослушными локонами спадают с угловатых плеч, только подчеркивая мою обманчивую хрупкость.

— Тебе на работу не пора? — уточняю у Элли и удаляюсь в ванную комнату, чтобы уложить еще влажные волосы.

— К сожалению, да, клиент перенёс встречу, но мне уже пора бежать. И если мне здесь не рады, я ухожу, — с наигранным возмущением говорит она и, демонстративно откинув свои светлые кудри за спину, удаляется.

— Только не хлопай дверью, — кричу ей вслед и уже слышу, как из прихожей доносится: «Позвони мне в следующий раз», но фраза утопает в оглушительном хлопке входной двери.

* * *

В редакции полдень знаменуется неторопливой суетой перед началом обеда. И даже снующие туда-сюда сотрудники, и постоянный звон телефона на ресепшене не нарушают установленного порядка этого офиса — «никто не уходит с рабочего места, пока шеф в своем кабинете».

Когда ты являешься частью старого, но проверенного временем механизма под названием «Бостон-Тайм», ты привыкаешь ко всему. После двух лет работы в самом известном новостном издании, где рассказывают о событиях и проблемах города, громких скандалах и обзорах на самые знаменитые вечеринки. Весь этот офисный мир — от монотонного жужжания принтера до ежедневных криков Лукаса из кабинета — стал для меня естественной частью жизни. Сразу после университета я грезила только о том, чтобы работать в том месте, где начинал свой путь мой крёстный. И вот теперь я здесь — занимаюсь любимым делом на работе своей мечты.

С самого утра дверь главного редактора едва успевает закрываться из-за постоянного потока посетителей, начиная с главного бухгалтера и заканчивая новенькой сотрудницей с ресепшена. Утреннее совещание прошло для всего новостного отдела в напряжении, и теперь шеф вызывает всех по очереди для еженедельной беседы. Весь прошлый месяц ходили слухи о премии лучшим сотрудникам года, но вот уже пару дней все говорят только о массовых сокращениях.

И только счастливая Ванесса неторопливо пьет свой красный чай из гибискуса, привезенный с Карибских островов, наслаждаясь поздравлениями от коллег с сегодняшней статьей на главной странице. «Скандальное интервью любовницы знаменитого бизнесмена Майкла Пирса о его закрытых белых вечеринках».

Быть звездой самого популярного издания в городе — непростая задача. Благодаря своим связям с владельцем редакции, Ванесса приходит на работу лишь для того, чтобы передать статью, написанную за нее несчастной Ким. И вот она тот самый открытый пример непотизма на работе, что задевает меня как журналиста, который выгрызает себе каждую статью с боем.

Джейк, наш фриланс-фотограф, пробегая мимо моего стола, бросает мне маленькую плитку бельгийского шоколада и мимолетно подмигивает вместо приветствия. Снова эти подкаты. Лучше бы принес что-нибудь на Маклина.

— Николетта, ко мне в кабинет! — доносится недовольный голос шефа. И вот моя очередь получать дневную порцию похвалы от любителя довести до слез женскую половину редакции.

Захожу в просторный кабинет почти размером с мою квартиру. Привилегия главного редактора — это отдельная комната отдыха и закрытая переговорная. Светлые стены заполнены многочисленными наградами и вырезками статей, которые с гордостью показывают наше место лучше любых слов. Шеф сидит, опираясь руками на темно-дубовый стол, скрестив их перед собой в замке. Я подхожу ближе и опускаюсь в удобное кожаное кресло напротив Лукаса. Он уверенно бросает мне через стол скрепленную стопку бумаг.

— Здесь твои должностные обязанности, ознакомься и подпиши внизу, — его тон звучит спокойно и сухо.

— И это все? — удивленно вскидываю бровь.

— Пока да, ознакомься и иди работай, пока я снова не поднял разговор о твоем увольнении, после вчерашнего.

— Может, лучше поговорим о моем свидетеле? — немного раздраженно уточняю.

— Тебе не хватило прошлого дела? — по взгляду Лукаса понимаю, что он знает мой ответ. — И лучше бери пример с Ванессы, она никогда не спорит с начальством, — невозмутимо продолжает он.

— Ты издеваешься? Да все знают о ее покладистости.

— Я сейчас тебя правильно понимаю, Ники, ты мне хочешь что-то рассказать о своей коллеге?

— Нет, — сердито бурчу я. Разносить сплетни уж точно не моя работа.

— У твоего свидетеля нет доказательств. Ты хочешь, чтобы мы напечатали статью без подтверждения?

— Да-а, — с надеждой протягиваю я, но уже осознаю, что нужных доводов убедить Лукаса у меня пока нет.

Моя рука машинально тянется к его именной ручке с золотистой эмблемой. Мне нужно выиграть время, чтобы подготовиться к открытому противостоянию с шефом. Черт. Это расследование могло открыть всем глаза на деятельность Маклина и наконец-то пробить брешь в его строительной империи. Мне нужен кто-то из его внутреннего окружения, и срочно.

Пальцы сжимают холодный металл, а взгляд упорно избегает самодовольного лица шефа. Погруженный в свои мысли, я быстро ставлю размашистую подпись внизу документа.

— Ты все подписываешь, не глядя?

— Я тебе доверяю, — язвительно произношу, на долю секунды все же сталкиваясь с ним взглядами.

— Ники, ты хороший журналист, но тебе надо еще набраться терпения и опыта, ты же не новичок, — серьезно произносит он, — Мы серьезное издание. Я отправил тебя с определенным заданием.

– — Я уже написала статью о клинике. Ты же сам понимаешь, что происходит. Маклин ведет незаконную деятельность, — возмущенно поясняю, — Мы должны всем рассказать правду о его бизнесе: как он связан с мэрией, как он выигрывает все эти тендеры, почему он скупает весь город.

— Это только твои домыслы, — недовольно проговаривает Лукас.

— Я верю своей интуиции.

— Мне отдать твое задание Ванессе? — его резкий и повышенный тон заставляют меня замереть.

Работа под началом Лукаса — это уникальный шанс для профессионального роста любого журналиста. В числе важных аспектов, как достойная зарплата, доступ к секретным инсайтам, поощрение лучших сотрудников командировками в Нью-Йорк и щедрое вознаграждение в конце года.

Однако за всеми этими привлекательными бонусами скрывается один небольшой, но существенный недостаток. Он любит скандалить, громко и с большим размахом демонстрируя весь свой запас ругательств, пренебрегая при этом этическими нормами..

Стоически переношу его провокационные слова, которые должны были задеть меня из-за явной конкуренции с любимицей редакции и привести к традиционным крикам, но сегодня я не доставлю ему такого удовольствия.

— Почему мне приходится напоминать тебе твои должностные обязанности? Ты здесь благодаря Мартину. Если не нравится, возвращайся в свой журнал для домохозяек и пиши рецепты, раз не умеешь подчиняться, — кричит он. — И не будешь занимать здесь чье-то место.

Сейчас, по стандартной схеме, я должна эмоционально отработать свою часть партии, за что он в нелицеприятной форме расскажет мне о моих умственных способностях и выгонит меня из кабинета. А любители позлорадствовать над нашими перепалками уже соберутся у кабинета в надежде услышать новую порцию словечек от Лукаса.

Уверенной походкой обхожу его дизайнерский стол и, наклонившись в непозволительной близости от его кресла, с демонстративной ухмылкой на лице произношу:

— Это мое место, и ты это знаешь, — в больших глаза Лукаса сверкает удивление, я попала в самую точку. Он открывает рот, словно не ожидал такого ответа.

— Иди, работай, — раздраженно выкрикивает он, махнув рукой в сторону двери.

Вылетаю из кабинета, не дав себе шанса поддаться обжигающим волнам гнева и сомнений. Не сегодня. Пальцы непроизвольно сжимают оставшуюся в руках ручку Лукаса, давая почувствовать себя уязвленной, когда дело касается работы. Мне нужно сосредоточиться на другом, и найти надежного союзника в этом деле. Надо поговорить с крестным, его тридцатилетний опыт в журналистике всегда был для меня живым компасом. Если кто-то и сможет помочь мне собрать весть пазл воедино, то только он. Итан Маклин наконец-то ответит за каждый темные след, оставленные им в чужих судьбах.