Балерина для егеря. Любовный роман

Тина Гранина

Зачастую счастье нам даётся после горьких испытаний. Так случилось и у неё – молодого успешного ветеринарного врача московской клиники. Обстоятельства вынуждают её бросить всё и уехать в далёкую деревню. Там судьба дарит девушке долгожданную любовь и втягивает в водоворот деревенской жизни. Но счастье даётся тяжело: интриги, обиды, недоверие, утраты…

Глава 6

Елизар вышел на улицу.

Гордей Епифанович сидел на ступеньках крыльца у двери и курил. Увидев сына, он затушил сигарету и спросил:

— Ну, как там?

— Нормально, — ответил усталым, но довольным голосом сын, — Надеемся, что выживет. Эх, отец, если б ты видел, как она работает! Быстро, ловко, уверенно! Любо-дорого смотреть!

— Ну, вот. А ты насупился сначала, — улыбнулся он, — Небось, с недоверием отнёсся, верно?

— Верно, — кивнул сын, — Я представить себе не мог, что эта, на вид девчонка, может что-то толковое делать.

— Внешность обманчива, — поучительно сказал Гордей Епифанович.

— Да уж!

— Понравилась она тебе?

— В смысле? — напыжился Елизар.

Но отец не успел ответить, потому что на крыльцо вышла Луиза. Она присела рядом с Гордеем Епифановичем на ступеньку и сказала:

— Ну вот, операция прошла успешно. Давайте теперь познакомимся и заполним карту пациента.

— Давайте, — согласно кивнул отец, — Меня зовут Гордей Епифанович, я отец вот этого парня и лесничий нашего охотхозяйства в одном лице.

— А меня зовут Луиза, с понедельника я официально вступаю в должность ветеринарного врача, — потом с улыбкой добавила, — Вернее вступила уже сегодня, благодаря вам.

— Луиза? — переспросил Гордей Епифанович, — Необычное имя.

— Если бы Вы знали, как часто я слышала это за свою жизнь, — ответила она.

— Ну, а по отчеству как? — спросил лесник.

— Станиславовна, — ответила Луиза, и обратилась к Елизару, — Ну, а Вы, как я поняла, Елизар Гордеевич?

— Просто Елизар, — хмуро отозвался тот, — Работаю егерем в здешних местах.

— Ну, об этом я уже наслышана, — сказала Луиза, и добавила, — И с не менее необычным именем, между прочим.

Елизар покосился на отца и кивнул в его сторону:

— Его заслуга.

— Да, моя. Вернее, наша с женой, упокой Господь её душу, — Гордей Епифанович перекрестился, — А в нашем роду завсегда старинные имена детям давали. Повелось так. А Вам не нравится?

Луиза увидела, что лесник внимательно смотрит на неё, и растерянно ответила:

— Ну, почему не нравится? Красивое имя, и практически не встречается. Редкое.

Гордей Епифанович гордо выпрямился и покосился на сына:

— А, между прочим, ваши имена почти из одних и тех же букв состоят!

Луиза растерялась ещё больше, и посмотрела на егеря.

Елизар кашлянул, строго посмотрел на отца и обратился к Луизе:

— А от кого это Вы обо мне наслышаны, позвольте узнать?

— От водителя Виталия. Он о Вас много рассказывал, пока мы ехали.

— А-аа, Виталя-то? Ну, это ещё тот трепач! — по-доброму ухмыльнулся Елизар.

— Почему трепач? Хороший паренёк, — встала на защиту Луиза, — Мне понравился.

Елизар почему-то нахмурился, и перевёл тему:

— Что Вам там записать нужно? В Вашей карте?

— Ах, да! — вспомнила та, и открыла блокнот, — Карту я потом оформлю, когда разберусь тут со всем. А пока несколько вопросов сюда запишу: кличка животного? Ну, если она есть, конечно.

Луиза смутилась, подумав, что сморозила глупость: какое имя у дикого зверя? Но на её удивление, егерь ответил:

— Плюша.

Когда девушка удивлённо вскинула серые глаза, смутился уже он, и объяснил:

— Когда она помладше была, на ощупь, как плюшевая.

Луиза стала записывать, стараясь скрыть улыбку:

— Возраст? — продолжила спрашивать она.

— Точно не знаю, но думаю, месяцев семь, не больше.

— Так, — записала она, — Ну, вес я знаю. А остальное допишу потом.

— А что остальное? — спросил Гордей Епифанович.

— Диагноз, назначение и так далее, — с улыбкой объяснила Луиза.

— А-аа! А что за диагноз? — продолжал спрашивать лесник.

— Отец, ты же слышал, что у Плюши железка какая-то в нёбо врезалась, — с досадой на отца, сказал Елизар.

— Да. Мы её извлекли, почистили рану, ввели нужные лекарства, — объясняла Луиза, — Теперь нужно будет колоть медведице антибиотики, а возможно, капельницы ставить. Только, Елизар, мне без Вас не справиться. Завтра Плюша уже отойдёт от наркоза, и боюсь, не подпустит меня к себе. Да, честно говоря, я побаиваюсь к ней самостоятельно подходить. А уколы нужно будет делать дважды в день.

— Так я буду приезжать! — с неожиданной радостью воскликнул Елизар, но сразу взял себя в руки и стал серьёзным, — А как долго их надо будет делать?

— По состоянию, — ответила Луиза, подумав, что ей только показалось, что парень обрадовался, — Минимум пять дней. Я сепсиса опасаюсь, заражения то есть. Уж больно вы запустили это дело. Неужели не видели, что её что-то беспокоит? Она должна была как-то пытаться избавиться от мучившего её обломка.

— Да меня не было в сторожке два дня, — виновато ответил Елизар, — А когда вернулся, ничего не смог понять.

— Как два дня? А кто же её кормил?

— Никто. Я оставил ей еды и воды в загоне. Раньше она из него не выбиралась, а в этот раз, когда вернулся, увидел, что она по всему двору гуляет. Ну, наверное, где-то что-то и нашла, бедолага.

— Понятно, — сказала Луиза, — А как она у Вас вообще оказалась?

Елизар вздохнул, и рассказал, как они с собакой нашли медвежонка возле убитой медведицы.

— Откуда в людях жестокость такая? — расчувствовавшись, спросила Луиза, — Ведь не было никакой необходимости убивать зверя. Ведь не было?

— Не знаю, — ответил Елизар, — Может, всё ради трофея: медвежья шкура с головой не дёшево стоят. Если бы мой пёс не разлаялся на весь лес, гоняясь за перепёлками, мы бы браконьера с поличным взяли. А может, она сама нападать стала, усмотрев угрозу для своего детёныша, её и убили. Кто знает?

— А что же вы с ней делать будете дальше, когда вырастит?

— Я её к лесу приучаю. Не хочу в зоопарк сдавать, в клетку сажать до конца дней. Уже сейчас начал бы в лес одну отпускать, да браконьеры вот у нас появились. Теперь за неё волнуюсь, ведь она людей не боится. Так что, не знаю, как у меня это всё получится. Ну, это дело второе. Первое — вылечить её до конца.

Гордей Епифанович вдруг поднялся:

— Ну, пора нам. Поздно уже. Вам отдыхать надо, а то прямо с дороги загрузили Вас.

Луиза тоже встала:

— Да-да. Всем отдыхать надо.

— К каким часам завтра приехать, укол делать? — спросил Елизар.

— А как выспитесь, так и приезжайте, — ответила Луиза.

Тот хитро посмотрел на девушку:

— К шести, значит?

— Как к шести? — невольно воскликнула Луиза.

— А он у нас ранняя пташка, — улыбаясь, ответил Гордей Епифанович.

— Ну, хорошо, к шести, — смутившись, согласилась она.

— Ладно, дам Вам выспаться, — тоже с улыбкой сказал Елизар, — Подъеду часикам к восьми. Нормально?

— Да, — не глядя на мужчин, кивнула девушка.

— Спасибо Вам, Луиза Станиславовна! От всей души спасибо! — искренне поблагодарил Елизар.

— Можно просто Луиза, — ответила она и протянула ему руку, — До свидания.

Он посмотрел на её руку, сглотнул, и осторожно пожал:

— До завтра.

Потом сбежал по ступенькам и быстро направился к машине.

«Совсем парень потерялся!», — подумал Гордей Епифанович, глядя ему вслед, а вслух сказал:

— Ну, спасибо, дочка, что не отказала! Спасла нашу Плюшу.

— Ну, что Вы? Как можно отказывать в такой ситуации?

— Да можно, — махнул рукой Гордей Епифанович, — Сейчас разные люди встречаются. А ты молодец! Ничего, что я на «ты»? — спохватился лесник.

— Очень даже ничего! — улыбаясь, ответила Луиза, протягивая руку и ему, — До свидания, Гордей Епифанович. Очень рада была с вами познакомиться.

— Только со мной? Или и с ним тоже? — сжав в руке её ладонь, кивнув в сторону Елизара и хитро прищурившись, спросил Гордей Епифанович.

Луиза растерялась, и, покраснев, ответила:

— С вами обоими, разумеется.

— Ну, вот и славно! — он отпустил её руку, — Спокойной тебе ночи, Луиза!

— Спокойной ночи!

Девушка вошла в дом, и на этот раз сразу закрыла и проверила все замки.

Она поднималась к себе в комнату, вспоминая, как сзади неё грохнула распахнувшаяся дверь и, обернувшись, она увидела встревоженного Елизара. Что она почувствовала тогда? Сначала испуг, а потом необъяснимое волнение. Она смотрела на его растерянное лицо, и чувствовала, как в ней поднимается волна какой-то странной радости. Как будто подсознание говорило: «Ну, вот, познакомься — это он!». И в её память сразу врезались его немного взъерошенные русые с выгоревшими желтоватыми прядями, волосы; слегка приоткрытый в удивлении рот, с красивыми губами; светло-карие, или даже медовые глаза.

Ей вдруг вспомнилось, как мама в детстве заставляла их с братом сосать ложечку гречишного мёда, если они начинали кашлять. Этот мёд передавала из деревни бабушка. Он был прозрачный и изумительно красивый по цвету. И сегодня, увидев глаза этого парня, ей вдруг вспомнился этот факт.

Луиза заулыбалась: «Да-аа…! А он наверняка ожидал увидеть на моём месте кого-то другого. Кого угодно, но не тощую, коротко стриженную и напуганную девчонку!».

Луиза ещё раз проверила дверь на жилом этаже, и отправилась спать. Усталость так внезапно навалилась всей тяжестью, что она ничего больше не могла делать, только спать!

***

Елизар сидел в машине и ждал, когда отец попрощается с новой ветеринаршей.

Он нервно постукивал пальцами по рулю, и спрашивал себя, почему он так нервничает? Когда ему пришлось пожать ей руку, ему показалось, что он получил слабый разряд тока. От ладони ток пробежал по всей руке, потом по груди и ударил в сердце. Елизар никогда не испытывал ничего подобного, и был ошеломлён случившимся. Поэтому и сбежал так быстро. Он не хотел, чтобы кто-то заметил его состояние.

Перед глазами всё ещё стоял образ, который он увидел в первый миг: девушка в позе статуэтки балерины, которая опускает руки, поворачивается, и смотрит на него испуганными большими серыми глазами.

Как такое может быть?! Ожившая мечта? Но, ведь она не балерина! Обыкновенный ветеринарный врач. Или не обыкновенный? Ведь почему-то до сих пор бабахает у него в груди?!

В машине открылась дверца, и на сиденье уселся отец:

— Ну, вот и я. Поехали.

Елизар тронул машину. Проехав какое-то время молча, отец спросил:

— А ты чего неразговорчивый такой? На тебя не похоже.

— Почему не похоже? Я что, обычно болтаю без умолку? — хмуро спросил Елизар.

— Да нет, ты не из болтливых. Но после таких событий обычно делишься впечатлениями, а тут молчишь. Как тебе наша новая ветврач?

— Я уже говорил тебе — она отлично работает!

— А я о ней не как о специалисте спрашиваю! А как о девушке. Понравилась она тебе?

Елизар покусал верхнюю губу, и процедил:

— Не нашего поля ягода.

Гордей Епифанович внимательно посмотрел на сына, и сердито ответил:

— Не нашего. И что из того? Тебе только с нашего поля подавай? На вроде Зойки?

— Ну, причём тут Зойка?! — с досадой ответил Елизар, — Эта Луиза вообще другая! На чёрта ей мужик-лапотник?! Ты видел, какая она?

— Какая?

— Городская! Да не просто городская, а столичная: гладенькая, чистенькая, ухоженная! Такая уже через неделю отсюда сбежит! Вообще не понимаю, как её сюда занесло? Здесь тебе ни супермаркетов, ни СПА-салонов, ни бутиков! Как ей пришло в голову, приехать сюда?!

— Значит, как-то пришло! А ты так и не ответил на мой вопрос, между прочим.

Елизар молчал. Поняв, что сын не ответит, Гордей Епифанович продолжил разговор сам:

— Можешь не отвечать, я и так понял, что она тебе по душе пришлась.

— Ну, раз понял, зачем спрашиваешь?

— А за тем! — обиделся отец, — Раз видишь, что девушка хорошая, ухаживать начинай!

— Ухаживать?! — рассмеялся Елизар, — Каким образом? Букеты из еловых лап ей преподносить? Или бусы из желудей вместо жемчужного ожерелья?

— А с чего ты взял, что она такая? — уже менее уверенно заговорил Гордей Епифанович.

— А там все такие, отец. Там других не бывает.

— Ну, тебе видней, — немного помолчав, сказал Гордей Епифанович, — Но я бы на твоём месте, руки не опускал бы. Ты же её не знаешь совсем.

Елизар взглянул на отца, и увидел, как тот расстроился. Он подмигнул ему:

— Там видно будет.

— Во-во, погляди! — обрадовался Гордей Епифанович, — Только с Зойкой своей завязывай!

— Да я уже говорил тебе, что с ней всё кончено! Не понятно разве? — рассердился Елизар.

— Это ты так думаешь! А она — по-другому! Думаешь, так легко будет от неё отделаться?

— У неё муж есть.

— Муж — объелся груш! — разозлился Гордей Епифанович, — Был бы мужиком настоящим, давно бы с вами разобрался, а так…

Отец махнул рукой и уставился в окно.

— Ладно, батя, заканчивай злиться! К Зойке я не вернусь — это точно, а что касается ветеринарши этой — время покажет, что к чему. А пока главное — Плюшу нашу прооперировали, и даст Бог, вылечим!

***

Луиза проснулась от того, что ей на лоб капала вода.

Она открыла глаза и не сразу смогла понять, где находится, и что происходит. Ещё одна капля шлёпнулась на лоб.

Девушка подняла взгляд на потолок и увидела, что с него свисает следующая капля, готовая сорваться вниз. Луиза резко села, и, наконец, расслышала шум дождя.

— Отлично! — громко сказала она, — Эта крыша, видно, ждала именно меня, чтобы прохудиться!

Она соскочила с кровати, и изо всех сил стала двигать её в сторону. Кровать была деревянной, и очень тяжёлой. Кое-как справившись с этой задачей, Луиза побежала в кухню, нашла там большую кастрюлю, и поставила её под капли.

«Ну, и что ты будешь делать дальше?» — спросила она себя, подходя к умывальнику.

Пока она чистила зубы, ей пришла в голову мысль, что надо позвонить Виталику. Он наверняка что-нибудь организует. Луиза прополоскала рот, и взяла бумажку с номером телефона, который дал ей Виталик. Потом она посмотрела на часы и охнула: уже без десяти восемь! Сейчас приедет егерь, а она всё ещё в трусиках и майке!

Луиза, как подорванная, бросилась в спальню и стала быстро копаться в своих вещах. Первое, что попалось ей под руку — юбка на резинке и короткий трикотажный топ. Она отбросила их в сторону, и хотела найти спортивный костюм, как вдруг услышала громкий стук в дверь. Стучали в дверь первого этажа.

Луиза поняла, что это приехал Елизар. Она сейчас не откроет ему, и он поднимется по наружной лестнице на второй этаж, и постучит ей сюда. У неё есть буквально одна минута!

Девушка сняла майку на тонких бретелях, надела бюстгальтер, топ и натянула через голову ту самую юбку на резинке. Потом закинула майку в рюкзачок и задвинула его ногой под кресло.

Раздался стук в дверь жилого этажа. Луиза метнулась открывать и ударила ногой в, стоящую на полу, кастрюлю. Та с грохотом пролетела через спальню, и, с колокольным звоном ударилась о стену маленькой гостиной, как раз у входной двери.

— Вот, чёрт! — с досадой зажмурилась она, и услышала из-за двери мужской голос:

— Луиза, у Вас всё в порядке?

Она подошла и открыла дверь. На пороге, как она и думала, стоял Елизар.

— Проходите, пожалуйста, — посторонилась она, — Доброе утро!

— Доброе? — улыбнулся он, и добавил, заходя в комнату, — А я, судя по звукам, решил, что это не так.

Переступив порог, Елизар увидел на полу у стены пустую кастрюлю, и вопросительно посмотрел на девушку. Та выглядела смущённой и очень трогательной, со взлохмаченными короткими волосами.

— Я случайно кастрюлю ногой задела, — пробубнила Луиза, не понимая, как странно и смешно это звучит.

— Не знал, что кастрюли держат на полу, — с серьёзным видом сказал Елизар.

Она непонимающе посмотрела на него.

Сообразив, наконец, что он сказал, девушка начала торопливо объяснять:

— Мне пришлось её на пол поставить, чтобы кровать не намокла!

Теперь непонимающе смотрел Елизар: кровать там, а кастрюля на полу здесь, и почему она должна намокнуть? Он нахмурил лоб и изо всех сил старался переварить и понять информацию, но тщетно!

— А можно ещё раз и помедленнее? — деликатно попросил он.

Раздосадованная Луиза, пошла в спальню и поманила его рукой:

— Идёмте, я лучше в спальне Вам всё покажу.

Увидев его ошарашенный взгляд, она поняла, что болтает всё больше глупостей, и покраснела, как варёный рак!

Девушка повернулась и прошла к спальне. У порога, она обернулась и увидела, что он во все глаза смотрит на её зад. Луиза снова вспыхнула. «Что он там себе напридумывал?!» — возмутилась она про себя, и со злостью начала объяснять:

— Вот видите?! — указала она пальцем на потолок, — Я проснулась от того, что на меня капала вода! Мне пришлось отодвигать кровать и подставлять кастрюлю!

Елизар вошёл и посмотрел на потолок:

— Крыша потекла, — вынес он вердикт.

— Я догадалась! — ядовито ответила она.

— А почему кастрюля в другой комнате стоит?

Луиза представила, какой дурой выглядит, и раздражённо ответила:

— Просто я спотыкнулась об неё!

Она всё ещё никак не могла успокоиться от того, как он смотрел на неё сзади. Но сейчас парень сосредоточенно разглядывал потолок:

— Придётся лезть на чердак. Смотреть насколько серьёзно пострадала крыша. Но, по любому, придётся её перекрывать. Хорошо, что сейчас потекла, а не позже. Пока на улице не так холодно и дождей не много.

Елизар перестал рассматривать потолок и взглянул на отодвинутую кровать. Потом перевёл взгляд на Луизу и с удивлением спросил:

— Как Вам удалось её отодвинуть? Она ж неподъёмная!

— Ну…, как-то так, — пожала она плечом и взъерошила рукой макушку.

Елизар смотрел на неё: одну руку она положила на бедро, другой ерошила себе волосы, рассеянно глядя на кровать, и пожимала плечом. Он внезапно понял, что больше всего ему сейчас хочется схватить её и рухнуть на эту самую кровать!

Он испугался своих мыслей и постарался взять себя в руки:

— Так! Давайте сначала займёмся Плюшей, а уж потом крышей. Согласны?

— Да, конечно, — торопливо согласилась она, — Я сейчас только кастрюлю назад поставлю, и пойдём к больной.

Она проворно шмыгнула из комнаты и вернулась с кастрюлей в руках. Подойдя к лужице, которая уже успела натечь на полу, она наклонилась и поставила кастрюлю на место. Когда Луиза выпрямилась и посмотрела на Елизара, опять заметила его заинтересованный взгляд, который был направлен туда же, куда и в первый раз.

— В чём дело?! — строго глядя на него, спросила она.

Он понял, о чём девушка спрашивает, но ему очень трудно было не смотреть на задранный сзади подол, который открывал вид на прелестную стройную ножку, оголённую почти до самой ягодицы.

— Вы бы это…, — запинаясь, проговорил он, неловко указывая куда-то ей за спину, — юбочку бы опустили что ли.

Глаза Луизы расширились, она испуганно обернулась, и увидела, что подол её широкой юбки, которую она торопливо натянула через голову, застрял под резинкой, и открывал всю её ногу до самой задницы.

Она торопливо одёрнула её:

— Простите! — чуть не плача от стыда, пролепетала она.

— Да не за что, — сдерживая улыбку, ответил он, а про себя подумал: «Я, собственно, не против».

Елизар вышел из комнаты, стараясь не смотреть на девушку. Он понимал, что ей сейчас невыносимо стыдно. Но ему тоже нелегко! Особенно после тех мыслей, которые посетили его голову возле кровати.

— Я буду ждать Вас возле клети, — сказал он и вышел.

Луиза опустилась на диван и закрыла лицо руками: «Господи, какой стыд! — сокрушалась она, — Какая же я нелепая и смешная! Что он обо мне подумал?!».

Немного посидев, она решительно поднялась.

Переодевшись в спортивный костюм, который спокойно нашла в своих вещах, она спустилась на первый этаж, в кабинет.

Когда Луиза вышла во двор со шприцем и лекарствами, Елизар сидел на корточках возле клети и гладил медведицу по голове. Она тихонько урчала с закрытыми глазами.

Он повернул к девушке радостное лицо:

— Ей лучше, это сразу видно.

Та старалась держаться официально:

— Да, но мне всё равно желательно осмотреть рану. Как Вы думаете, это возможно?

— Давайте попробуем.

Елизар поднял вверх заслонку клети, и Плюша, осторожно нюхая воздух, пошатываясь, вышла во двор. Она медленно подошла к Луизе и стала её обнюхивать. Та стояла не шелохнувшись. Хотя медведица была ещё маленькой и слабой, но всё же это дикий лесной зверь.

Обнюхав её, Плюша пошла знакомиться с помещением дальше.

— Давайте я её подержу, а Вы сделаете укол и осмотрите, — предложил, наконец, Елизар.

— Да, было бы хорошо.

Он подошёл к медведице, взял её за ошейник, который всегда был на ней, и подвёл к врачу.

Луиза сделала укол, после которого им с трудом удалось заглянуть ей в пасть. Плюша упиралась, рычала и даже слегка окусывалась. Но егерь ловко справлялся с ней, что Луиза очень оценила. Ей удалось взглянуть на рану, посветив маленьким фонариком, и брызнуть из баллончика спреем с лекарством.

Плюша рыкнула и, едва Елизар отпустил её, бегом бросилась в самый тёмный угол двора.

Они рассмеялись:

— Спасается бегством, — сказала Луиза, а он заметил, какая милая у неё улыбка.

— Я вычищу её клеть, а потом посмотрю, что там, на чердаке, — предложил он.

— Хорошо. А я могу заварить чай, и мы попьём его с печеньем. Я ещё не завтракала. А Вы?

— Я ел. Но от чая не откажусь.

Она повернулась и пошла к двери, а он вдруг спросил:

— А что чай с печеньем — это весь Ваш завтрак?

Она обернулась:

— Да. Я так привыкла.

Он ухмыльнулся и покачал головой:

— Я бы от такого завтрака ноги не таскал.

— У нас разные весовые категории, — с улыбкой сказала она, и ушла в дом.