Балерина для егеря. Любовный роман

Тина Гранина

Зачастую счастье нам даётся после горьких испытаний. Так случилось и у неё – молодого успешного ветеринарного врача московской клиники. Обстоятельства вынуждают её бросить всё и уехать в далёкую деревню. Там судьба дарит девушке долгожданную любовь и втягивает в водоворот деревенской жизни. Но счастье даётся тяжело: интриги, обиды, недоверие, утраты…

Глава 5

Елизар сел на кровати и начал одеваться. Зоя обхватила его сзади и стала удерживать:

— Ну, куда ты, Елизарушка? Ну, побудь ещё немного!

— Мне идти надо! Может мать твоя зайти, знаешь ведь!

— Ну и пусть! Всё равно все знают, что ты ко мне ходишь.

— Так уж и все?

— Все! — твёрдо заверила Зоя.

— И что в этом хорошего? Неужели тебе Петьку совсем не жалко? Ведь он тебя любит. Поэтому и терпит, и прощает.

— А чего его жалеть? Любит, так и пусть любит, я ему мешаю что ль? С ним же живу.

Елизар вздохнул, и стал надевать рубашку:

— Даже если все знают, негоже, чтобы нас твоя мать в одной постели видела. Она тоже переживает. И, вообще, надо прекращать всё это. Хватит! Я совсем не собирался к тебе сегодня. Медведицу свою к новому ветеринару привёз. И, честно скажу, если бы ты меня не встретила, и не затащила сюда, я бы не зашёл.

— Ну почему прекращать, Елизарушка? Разве тебе со мной плохо бывает?

Она продолжала хвататься за него, обнимая сильные плечи.

— Не в этом дело! Просто совесть меня мучает, понимаешь?

— Нет, — помотала головой Зоя, — Не мучила, не мучила, и вдруг стала мучить?

— Да всегда мучила, а теперь уж невмоготу стало! Особенно, когда родных твоих встречаю. Вижу, как недобро смотрят на меня. Не хочу больше!

— Ну, Елизарушка…, — хотела сказать что-то ещё Зоя, но тут хлопнула входная дверь.

— Твою дивизию! — тихо выругался Елизар, схватил штаны и быстро выпрыгнул в раскрытое окно.

Притихнув на корточках под окном, он слышал, как в комнату вошла мать Зои.

— А ты что это так рано улеглась? — подозрительно спросила она.

— Да голова что-то разболелась, — слабым голосом сообщила Зоя.

— Да? Поэтому и кровать разобрана, и ты голышом? — обходя комнату, спрашивала тётка Наталья — мать Зои.

Елизар сидел под окном, ни жив, ни мёртв. Тётка Наталья обладала крутым нравом, и застукай она его со своей дочкой, мало ему не показалось бы.

И вот тут раздалось на всю улицу:

–…Выплыва-а-ают расписны-ы-ые Стеньки Ра-а-азина челн-ы-ыы!!! — у калитки появился, как всегда пьяный в хлам Степан, — Ой, Елизар, здорово! А чегой-то ты тут без порток сидишь?!

Мужик встал напротив окна, под которым сидел полуодетый Елизар, и, глядя на него, улыбался во весь рот.

— Что-о-о…?! — услышал Елизар голос тётки Натальи.

Когда он последний раз так бегал, Елизар уже и не помнил!

Убегая огородами со штанами подмышкой, его преследовала только одна мысль: «Чтоб ты онемел, хрен Расписной!».

Елизар вошёл в дом злой, как чёрт.

— А вот и он! — сказал дед Епифан, — Ты, где бродишь-то? Давно ушёл, и всё нет тебя.

— А что, я нужен вам? — хмуро спросил он.

— Да, вообще-то, соскучился я по тебе. Месяц не видал. А у меня теперь месяц за год идёт, — постарался шутить Епифан Лукьянович.

— Прости, дед! Сам не думал, что задержусь.

— Зойку, небось, опять встретил! — вступил в разговор отец.

Елизар, не глядя на него, перевёл разговор:

— Ветеринар-то приехал, не слыхали?

Гордей Епифанович зло стукнул себя по колену:

— Ну, так и знал, что опять с этой Зойкой путаешься! Неужели свободных баб мало?!

Елизар взял с крючка какие-то ремни и вышел из дома.

— Ну вот, что с ним делать? — обратился Гордей к отцу.

— А что тут поделаешь? — вздохнул тот, — Клин клином вышибают. Вот пока он не встретит этот самый клин, ничего не изменится!

Гордей встал и решительно вышел за сыном.

Нашёл он его во дворе:

— Нет, ты мне скажи, Елизар, как мне в глаза людям смотреть, а? Наталье, Петру и другим? Ты вот укатишь в свою сторожку, тебе и море по колено, а мне тут…

— Всё, батя! Завязал я с ней! — перебил его сын, — Слово даю! Самому уже тошно!

Гордей Епифанович крякнул от неожиданности, потоптался на месте, и сказал:

— Ну, раз так, то закончен разговор. Надеюсь, слово своё сдержишь!

Елизар твёрдо посмотрел отцу в глаза:

— Сдержу!

Тот, молча, кивнул.

— Так как на счёт ветеринара, слышно чего? — снова спросил Елизар.

— Говорят, Виталя поехал в контору с самого утра. Там ему скажут, кого встречать. Потом по начальству повезёт, а уж ближе к вечеру привезёт в домик ветеринара.

Домиком ветеринара местные называли дом на окраине деревни. Всех, кто приезжал к ним работать по этой специальности, селили там.

Это был небольшой двухэтажный дом шесть на шесть с пристройкой. На первом этаже находилась, как сказала бы Луиза, клиника. Вход был, как через дверь, так и через ворота. Ведь бывало, что приводили туда и крупный рогатый скот, и лошадей. Так что без ворот не обойтись. Ворота и выходили в пристройку.

Пристройкой было что-то типа обычного крытого двора, только меньших размеров: слева располагался большой (даже можно сказать огромный) стол для осмотра животных; справа — две большие клети, которые закрывались двигающейся вверх и вниз створкой из массивных жердей. Там размещали больных крупных животных, которым была необходима, так сказать, госпитализация. Клети стояли в разных углах помещения, а между ними были устроены три этажа более маленьких клеток. На первом этаже — две клети средних размеров, на втором — три поменьше, и на самом верхнем — четыре маленькие (вероятно, для домашней птицы).

За дверью первого этажа дома находилась большая комната, разделённая перегородкой на две. В первой комнате ветеринар вёл приём, а во второй — дальней, была операционная.

Кабинет с двором сообщался дверью.

Туалет и совсем маленькая банька были тоже во дворе. Туалет был с сиденьем, но с выгребной ямой внизу. Банька состояла из маленькой печки, на которой крепился бак с краном литров на пятьдесят, небольшой скамейки и разных тазиков с ручками, ковшиков и веников, развешанных на стене. Всего банька занимала четыре квадратных метра, но, в общем, одному или двоим вполне хватало места, чтобы помыться.

На второй этаж было два входа: один с улицы (надо было подниматься по наружной крытой лестнице), а второй прямо из кабинета, в углу которого была маленькая винтовая лестница. Обе двери закрывались на засовы изнутри и врезные замки.

Второй этаж был жилым, и тоже состоял из двух смежных комнат, маленькой кухоньки и прихожей, в которую выходили обе двери: с улицы и из кабинета. Кухня была такой же по метражу, как банька, и находилась прямо над ней. Прихожая занимала восемь квадратных метров, а две комнаты по девять и двенадцать метров площади.

И вот этот дом ждал теперь нового ветеринара, а именно — Луизу Станиславовну Балашову.

Старенькая «Нива» подъехала к домику ветеринара уже в половине седьмого вечера.

Уставшая Луиза вышла из машины и с интересом стала разглядывать дом.

Виталик подошёл к ней, достал из кармана связку ключей и протянул:

— Вот, Луиза Станиславовна, владейте.

Она взяла ключи:

— А почему Станиславовна?

— Потому что Вы сейчас будете своё рабочее место принимать. Заявление написано и подписано, с понедельника у Вас начинается трудовая деятельность! Пойдёмте, я Вам всё покажу и расскажу: где что находится, и каким ключом отпирается.

Виталик достал из машины чемодан и рюкзак и направился к дверям.

Луиза отметила, что, несмотря на свою худобу, парень с лёгкостью нёс её тяжеленный рюкзак.

Он показал ей дом, рассказал, что знал, а потом сконфуженно добавил:

— Вы извините, что не прибрано здесь. Но, честное слово, просто не успели. Так всё неожиданно произошло, ёрики-скорики. Обычно, в выходные, перед приездом ветеринара, наши бабы убирались, а тут не успели.

— Ничего, Виталик. Сегодня только пятница. У меня целых два дня впереди. Обустроюсь.

— Видите, здесь тепло. Это вчера вечером, вернее уже почти ночью, котёл запустили. Как только узнали, что новый специалист едет, так сразу и запустили. И хоть на улице ещё пока тепло, но дом немного отсырел. Прогреть надо было. Пойдёмте, я покажу, как котёл регулируется. Если жарко там станет, или холодно…

— Потом, — перебила его Луиза, — Можно потом, Виталик? Я очень устала!

— Да-да, извините! Вот тут вода есть, а здесь подогрев включается, — показал паренёк.

— Хорошо, спасибо.

— Ну, пошёл я?

— Иди, конечно.

— Отдыхайте. До свидания. Я завтра зайду, узнаю, как Вы тут. Может, помочь чем надо…. Можно?

— Можно, — улыбнулась Луиза, — До свидания, Виталий. Ещё раз, спасибо за всё!

***

Когда Виталик ушёл, Луиза ещё раз обошла дом. Она была феерически счастлива от того, что сможет жить теперь, как человек! Ей всё понравилось. Она уже рисовала в воображении, как устроит здесь всё: как мебель расставит, что докупит, что вынесет. Как уборку наведёт и будет у неё, наконец-то, хоть и маленькое, но уютное и чистое жильё!

Девушка прошла на кухню и переложила в холодильник продукты, купленные в городе. Хорошо, что холодильник оказался чистым. Потом она заглянула в шкафчики, тумбочку и стол. Изучила, какая имеется в доме посуда, и решила всю её завтра перемыть. При выезде из города, Луиза с Виталием зашли в кафе и поели, так что сейчас есть ей не хотелось.

Луиза прошла в комнату, подошла к шкафу и открыла его: на полках лежали несколько белых вафельных полотенец, два махровых — большое и маленькое, два комплекта постельного белья. Один комплект был вскрыт, а второй совсем новый.

Луиза достала полотенце и понюхала. «Сыростью пахнет, — подумала она, — Надо будет всё перестирать. Вот только стиральной машины я здесь не видела». Потом она усмехнулась: можно подумать дома в Москве она её видела! Альберт продал машинку всё тем же таджикам, как рассказывали соседи, и больше они с мамой её не покупали.

Девушка прошла в дальнюю маленькую девятиметровую комнату, в которой стояла очень даже приличная деревянная полуторная кровать; старое, но имевшее вполне нормальный вид, трюмо; небольшое плетёное кресло, круглый столик на одной ножке и комод.

Луиза стянула с кровати покрывало и пощупала ватный матрац. «Если завтра будет солнце — просушу», — подумала она и застелила постель.

Хоть она и очень устала, но спать пока не хотелось. «Это от перевозбуждения», — подумала она. Взглянув на часики, Луиза решила, что, раз ещё только семь, она может осмотреться и немного разобраться внизу, в кабинете. Но для начала, надо переодеться.

Она достала из чемодана, купленный только сегодня в универмаге, короткий белый махровый халатик с пояском и капюшоном. Переоделась, достала и обула кремовые спортивные тапки без шнурков. Свои вещи девушка развесила на «плечики» в шкафу, и спустилась по винтовой лестнице вниз. Наружную дверь второго этажа, Луиза сразу закрыла на засов. Оставалось закрыть ещё дверь первого этажа, ведущую с улицы в кабинет.

Обходя кабинет, Луиза решила, что поставит по-другому стол, и стеклянный шкафчик с медикаментами и инструментами. Потом она увидела картину на стене — зимний пейзаж. Она висела достаточно высоко, но косо. Девушка приподнялась на цыпочки, протянула руки, чтобы поправить картину, и вдруг услышала, как за спиной с грохотом распахнулась дверь!

Елизар отошёл от медведицы и с досадой посмотрел на часы: 18.55.

Сзади стоял отец:

— Ну, что там? — спросил он.

— Плохо дело. Раньше хоть порыкивала, от боли, наверное, а сейчас уже и на это сил нет, — ответил сын.

Тут они услышали голос деда:

— Эй, ребята, Виталькина «Нива» проехала! Вернулся, значит. Привёз ветеринара.

Елизар рванул к своему грузовичку.

— Куда ты?! — воскликнул Гордей Епифанович, — Грузим Плюшу! Чего сто раз круги наматывать, вдруг ей срочная помощь нужна?

Сын побежал обратно.

Как только медведица была в кузове, Елизар сел за руль.

— С тобой ехать? — спросил отец, — Её же выгрузить надо будет. Не тяжело, но неудобно одному-то.

— Ветеринар поможет!

— А если баба, тогда как?

— Баба? — Елизар наморщил лоб, — Да, верно. Ну, садись тогда.

Машина рванула с места.

Как только они подъехали к домику ветеринара, Елизар, заметив, что горит свет в окне первого этажа, бегом припустился внутрь. «Только бы не заперто было, а там он от меня не отвертится!», — подумал он про себя.

Дверь первого этажа была открыта, и парень распахнул дверь кабинета.

В следующий миг, он буквально застыл на месте! Перед его взором предстала ожившая статуэтка бабушкиной балерины: тоненькая стройная девушка в чём-то коротком и белом стояла на мысках, чуть отставив одну ножку в сторону, и подняв две тонкие изящные руки, смотрела вверх.

Даже, когда она испуганно обернулась, и приняла нормальное положение, Елизар не сразу смог прийти в себя.

Луиза тоже оторопела, увидев высокого статного парня со взлохмаченной русой головой, открытым ртом и остановившимися на ней большими светло-карими изумлёнными глазами.

Она одёрнула халатик, поправила широкие рукава и поясок, и испуганно спросила:

— Вам чего?

Елизар сглотнул, и неуверенно сказал:

— Мне бы ветеринара.

— Но я работаю только с понедельника, — растерянно произнесла Луиза.

Тут Елизар окончательно пришёл в себя и воскликнул:

— Вы?!!! Ветеринар??!

Луиза тоже взяла себя в руки, и даже обиделась немного такой реакции:

— Да, я ветеринар. А Вас что-то не устраивает?

У него перед глазами сразу возникла медведица, и он представил, как эта тоненькая хрупкая девчушка будет лечить её. Он снова растерялся от такой картины.

— Молодой человек, сейчас не самое подходящее время…

— Я медведицу привёз, ей помощь нужна! — выпалил Елизар, — Срочная!!!

Луиза снова оторопела: «Какая ещё медведица? Откуда медведица? Как это возможно?!», — все эти вопросы, казалось, одновременно пролетели у неё в голове. Она сглотнула, и растерянно смотрела на парня.

Елизару стало жалко её, и он поспешил добавить:

— Она ещё маленькая, семь месяцев всего.

Луиза постаралась взять себя в руки, чтобы не выглядеть непрофессионально и смешно:

— А что с ней? — по-деловому спросила она.

— Не знаю. Никаких наружных повреждений я не нашёл. Она совсем не ест и уже почти не пьёт. Раньше была раздражительной, иногда агрессивной. Но сейчас у неё, похоже, и на это не осталось сил.

— Я сейчас попробую открыть ворота во двор. Нам ведь надо её туда на осмотр и…

— С этим я сам справлюсь, не впервой, — перебил Елизар, — Ключи где?

Девушка не сразу вспомнила, но потом показала рукой на тумбочку, где лежала связка, и сказала:

— Ну, тогда я за инструментами, а Вы её как-то на стол для осмотра доставьте.

— Хорошо, я мигом! — с готовностью ответил он и метнулся из кабинета.

Луиза перевела дух: «Ничего себе, первый пациент!» — подумала она. Потом посмотрела на себя, и ей стало неудобно от того, что она в таком виде: белый махровый халатик с рукавами «кимоно» и спортивные тапки совсем не делали её похожей на профессионала.

Она быстро пошла по винтовой лестнице к себе наверх.

А в это время, Елизар нашёл на связке нужный ключ и, открывая ворота, думал: «Как она может быть ветеринаром? Она даже телёнка поднять не сможет, чтобы осмотреть! Кого нам прислали?! Ей в „Лебедином озере“ прыгать, а не зверьё лечить!». Но где-то в глубине души, что-то происходило. Там зародилась какая-то непонятная, и неизвестно почему и откуда появившаяся тёплая радость. Сердце стучало часто, а перед глазами стоял её образ.

Елизар распахнул ворота настежь и тут же увидел отца.

— Ну что, примет ветеринар? — сходу спросил тот.

— Примет, — хмуро отозвался сын.

— А что смурной такой?

— Сейчас сам увидишь.

Гордей Епифанович недоумённо смотрел на сына. Тот выкатил из двора большую тележку на высоких ножках, и покатил к машине.

Отец поспешил за ним.

Переложив на неё полуживую медведицу, они стали толкать тележку назад.

Во дворе стоял большой стол для осмотра больных животных, с мощной лампой над ним. Елизар включил свет, и в это время в дверях показалась девушка.

Она была одета в тёмно-зелёный хирургический костюм и шапочку. На лице надета маска, на руках — хирургические перчатки, а в руках какой-то чемоданчик типа кейса.

Теперь она внушала Елизару больше доверия, как ветврач. А в душе Гордея Епифановича сразу зародилось уважение, хотя он и ожидал увидеть кого-то совсем другой внешности и пола. Его поразили глаза девушки: большие, умные, ярко-серого цвета. Такого он в своей жизни ещё не видывал.

Луиза увидела на столе животное, и ей снова стало не по себе. Она ведь ещё никогда не имела дел с дикими животными, и побаивалась, но вида не показала.

Оглядев обстановку, которую ещё не успела изучить, тихо сказала:

— А я даже не знала, что здесь всё так продумано.

— В этом наполовину заслуга Елизара, — гордо отозвался Гордей Епифанович.

— Елизара? — удивлённо переспросила Луиза, вспомнив рассказы Виталика.

— Ну да. Вот его, — и мужчина указал на парня, — Это мой сын. А Вы не познакомились разве?

— Не успели! — грубо сказал Елизар, — Не до того!

Гордей Епифанович удивлённо взглянул на парня. Никогда ещё он не был таким грубым с барышнями. Что это с ним?

— Да-да, — поспешила отозваться Луиза, — Познакомиться ещё успеем. Давайте приступим к осмотру.

Она нерешительно оглядела медведицу и робко спросила:

— А насколько это безопасно?

Подняв глаза, она думала, что встретит насмешливые взгляды, но парень смотрел очень серьёзно:

— Думаю, если ей будет очень больно, может обороняться. А это… мало не покажется, не смотря на то, что она ещё медвежонок и совсем ослабла.

— Я предлагаю сделать укол, чтобы спокойно найти причину её состояния.

— Делайте, как считаете нужным, — ответил Елизар.

«Надо держаться увереннее!» — дала себе установку Луиза, и спросила:

— Сколько она, примерно, может весить?

Отец и сын переглянулись.

— Ну, примерно… — неуверенно начал Елизар.

— А здесь весы должны быть! — вспомнил Гордей Епифанович.

— Очень хорошо! — воскликнула Луиза, — Их надо найти.

Елизар зашёл за какую-то перегородку, погремел там чем-то и выкатил большие напольные весы.

— Вам придётся её переложить туда, а потом обратно, — сочувственно сказала девушка.

Мужчины быстро сделали это.

Выяснив, сколько весит медведица, Луиза быстро рассчитала количество снотворного и сделала укол.

Через некоторое время, она осторожно потрогала свою первую пациентку. Та не подавала признаков сознания.

— Теперь необходимо смерить температуру, — по-деловому сказала она, и взглянула на Елизара, — Вы знаете, как это делается?

Тот нахмурился, и кивнул.

Она достала из кейса термометр и протянула ему:

— Действуйте, я помогу.

— Сами справимся, — буркнул он, и обратился к отцу, — Помоги мне.

Мужчины вставили в задний проход животного термометр, а Луиза посмотрела на часики. Через три минуты, она сказала:

— Хватит, давайте сюда.

Елизар передал ей градусник.

— Ого! — воскликнула она, — Это очень высокая температура!

Дальше Луиза забыла обо всём и всех. Она сосредоточилась только на больной и планомерно осмотрела её: сначала снаружи, быстро пробегая пальцами по шкуре, потом осмотрела каждый палец с когтем на лапах. Затем приподняла веки, и надела себе на голову прибор, позволяющий осмотреть уши и носоглотку.

Елизар взглянул на отца. Тот, почувствовав его взгляд, тоже посмотрел на сына, и Елизар прочитал в его взгляде полное восхищение действиями ветврача. Парень невольно улыбнулся, и снова стал наблюдать за действиями девушки, а Гордея Епифановича осенило: «Да он влюбился! Поэтому и грубил, чтобы скрыть! Вот это поворот, надо же!?».

Гордей Епифанович искренне обрадовался своему открытию! «Господи, неужели свершилось? — думал он, — Ну теперь дело за малым: чтобы и он понравился этой серьёзной столичной девушке». И вот тут радость Гордея Епифановича несколько поугасла.

Луиза сначала осмотрела правое ухо медведицы, а затем левое — с небольшим белым пятнышком прямо у основания уха:

— С ушами всё в порядке, — долетел до Гордея голос ветеринарши, — Сейчас посмотрим пасть. Вы поможете мне?

— Да, конечно, — отозвался Елизар, и ловко раскрыл пасть медведицы сильными руками.

Луиза заглянула туда и даже отпрянула:

— Вот оно!

— Что? — обеспокоенно спросил Елизар.

Луиза стала светить в пасть фонариком и внимательно рассматривать что-то.

— Ваша подопечная грызла какую-то железку! — строго ответила Луиза, быстро доставая из чемоданчика хирургические инструменты, — Кусочек ржавого железа торчит в нёбе. Вокруг обширное нагноение, боюсь, как бы не было заражения крови! Надо срочно оперировать! Готовьтесь, ассистировать будете.

— Я?! — удивился Елизар.

— А кто ж ещё? — и она обернулась к Гордею Епифановичу, — Может быть Вы?

— Боже упаси! — испуганно отозвался тот, — Я пошёл, не буду вам мешать.

И он быстро направился из ворот.