Сними с меня оковы одиночества

Тимур Шипов

А вы верите в любовь? Нет, не в ту, которая сдохнет спустя некоторое время, и вы остаетесь в проигрыше. А в ту, которая останется навсегда. В ту, которая снимет с вас оковы одиночества. Так же отчаянно в любовь верит Константин – начинающий писатель. Он придумал образ женщины, в которую влюблен, и поместил этот образ в свою новую книгу. И в своей жизни пытается найти ее. Он терпит много провалов, проводя ночи с женщинами. Им движет инстинкт. Константин верит, что найдет ее. Книга содержит нецензурную брань.

2

Ни к чему страдать от одиночества, если очень хорошо знаешь женщин. С каждой можно остаться и имитировать совместную жизнь, но это ни к чему хорошему не приведет. Усталость поисков заводит в тупик, предоставляя возможность насладиться одноразовой любовью.

Я описал героев книги. Парень Константин был писателем, у которого была девушка. Он как раз заключил договор на новую книгу с издательством. Дама Ангелина — творческая личность. Литература была ее коньком. Она работала продавцом в книжном магазине. Ничего другого мне не приходило в голову. Возможно, я решил воплотить себя в книге, чтобы там найти свою любовь, а может быть, нет.

Я описывал их первые свидания, расставания с девушкой Константина и прочее.

Раздался звонок от Арины. В ходе разговора она ясно мне дала понять, чтобы я тащил свою черную задницу к ней в офис.

Не прошло и двух часов, как я сидел в кабинете Арины и попивал бренди. Закуска на маленьком столе мало-помалу пропадала, так как она была тоже голодна, но пила исключительно чай.

Причина моего срочного приезда — совещание у какого-то главного хрена. И она, как литературная девица и как коммерческая личность, обязала меня появиться. И зачем? Она не говорит, лишь только что меня хотят видеть какие-то верхушки этого стремного офисного здания. Кому я еще успел насолить? Неизвестно! Но бренди заходило хорошо. Пока я выпивал, я сообщил Арине, что снова начал писать. Она была рада и спрашивала о новой книге.

— Ну, парень встретил девушку. Я пишу об этом и представляю себя на его месте. Каждое касание клавиш на моем ноутбуке напоминает мне о той прекрасной девушке, она прекрасная, разбирающаяся в литературе дама, а также в музыке, в фильмах. Когда я пишу эту проклятую книгу, я реально представляю себя вместе с ней, я представляю, что я не одинок, пусть я пьян, пусть я трезв, я мысленно с ней там, а она будто здесь со мной, я чувствую ее присутствие в реальном испорченном мире.

— Да ты романтик. А какой сюжет?

— Дело в том, что у главного героя была девушка, с которой он расстается из-за этой главной героини. Все вроде бы идет нормально, пока откуда ни возьмись появился, в рот ебись, ее бывший идиот. Он преследует ее, угрожает ей, потому что влюблен в нее, и вся сюжетная линия затягивается на том, что новая пара решает вопрос с этим маньяком, и дело почти доходит до драмы. В общем, психологический триллер на фоне романтизма.

— Да это же круто. А какое название книги?

— Пока еще не придумал.

И вот час настал…

На совещании я общался не пойми с кем, не запомнил ни имен, ни фамилий, ни кличек домашних офисных питомцев, работающих в маркетинге, ни прыщей-очкозавров, что выдавали гениальные идеи. Но меня восхвалили. Дело в том, что по моей уже забытой книге хотят снять фильм. А это просто ужасно. В России и российском кинематографе абсурдно абсолютно все. То ли дело если бы снимали в СССР, но мой роман, что я написал, был очень скандален, поэтому в Советском Союзе после написания откровенных и развратных сцен меня бы отвели за баню и сделали ли бы один выстрел. Так и умирает талант.

Арина предлагала свои версии актеров и актрис, кто-то предлагал различных сценаристов, кто-то говорил о молодом продюсере, который будет башлять бабло, и что ему очень понравилась моя книга. Говорят, что его она зацепила.

— Все это, конечно, очень хорошо, но при чем тут я? — спросил я всех присутствующих шишек.

— Константин, по вашей книге хотят снять фильм и хотят, чтобы вы были ассистентом сценариста и также на съемках.

У меня нет выбора, Арина мне намекнула, что мне хорошо заплатят и что бутылка бренди из ее кабинета попадет ко мне домой.

Я согласился.

Люди, получившие свободу, не властны над ней. Свобода не хочет покидать их разум, тело, душу, тепло, сердце. Чувства переполнены ею. Человек, который хочет избавиться от нее, готов примкнуть к ногам другого пола, почувствовав, что было хорошо хоть несколько минут. Но если не испытывает чувств любви, человек так и будет поглощен свободой. Поэтому свободному человеку все время хочется уйти, почувствовать где-то некомфорт: будь то люди, работа, дом и любое место на земле. Свободный человек всегда в поиске оказаться чьим-то. Те, кто уверяет в обратном, искренне лгут.

Я вышел на просторы морозных улиц. Холодный ветер вел меня в сторону дома. Вечер. Я встретил некоторых своих бывших знакомых дам. Ни привета, ни ответа, чужие люди. Времени прошло немало с той поры, когда мы с ними были очень близки. Я был удивлен, как время меняет людей. С кем-то плохо расстались, кому-то так до сих пор и не перезвонил. Отношение не то. Они стали взрослей. Меняя стиль, прически, цвет волос. Взгляд не тот, что раньше, общения ноль. Походка уверенных дам. Может быть, они стали счастливей или злопамятней. В этот вечер я был рад их всех увидеть, воспоминания так и пролезали в мою голову. Похоть. Хотелось бы снова с одной из них провести пару ночей, как раньше. Хотелось бы попытаться, попробовать снова, а вдруг там была бы настоящая любовь. Но время все расставило на свои места. Они просто не знают и не замечают меня. Тоскливо становилось на душе. Все меняется, кроме меня. Мое время так и не пришло. Я все так же оставался одинок.

Дорога оказалась длинной. Мне встречалось на пути много разных женщин. Я давно заметил одну вещь. Есть такой особый вид женщин, которые влезают в мою голову. Они просто проходят мимо в разных шмотках, у каждой из них разный цвет волос и глаз. Они могут появиться в любую секунду. И при любой встрече, даже если мы незнакомы, в моей голове печатаются строки. Я описываю их одежду, лицо, прически, походку. Они выходят неожиданно, ниоткуда и приходят в неизвестность для меня. Они очень разные: беременные, плачущие, радостные, маленького и высокого роста, проститутки, медики, бляди. Они могут быть кем угодно, может быть, в них что-то есть для меня? Почему-то моя душа нервно замирает, и я не знаю почему.

Когда я уже подошел к своему дому, встретил свою соседку Викторию. Она была пьяна. На ней была синяя теплая куртка, темные джинсы и черные сапоги. Холодный ветер играл ее русыми волосами. Ее пьяные карие глаза требовали продолжения банкета, который, видимо, закончился рано, как и у меня. Но у меня с собой была бутылка бренди.

— Привет, сосед, — улыбчиво сказала она.

— Привет, привет, — ответил я.

Мы пересеклись взглядом: она улыбчиво смотрела на меня. Ее глаза горели от похоти внутри, я не представлял, что там творилось.

— Пойдем, я тебя провожу, — сказала она мне.

Я положил свою руку ей на плечо, так как сам был в приподнятом настроении. Девушка младше меня, не знаю насколько, но знал я ее всю свою жизнь. Мы подошли к моему подъезду. Я закурил.

— Угости меня сигаретой, — сказала она.

Достав из пачки сигарету, она увидела, что в конце нашего дома из другого подъезда выходила ее старшая страшная пьяная сестра. Ее звали Надя. Здоровенная бабища… Такая, как она, подошла бы любому конченому алкашу.

Однажды я выпивал с ней и ее подругой. Тогда они травили меня интимными разговорами, от которых многие парни смущались и уходили прочь от таких непослушных девиц. Но мне было интересно слышать про интимные места таких распутниц, чей клитор лучше и моложе, чей хуже. Меня заводили такие разговоры, но Надя со своей подругой кинули меня в блестящем одиночестве. Наверное, они хотели специально завести меня, чтобы, когда я пришел домой, начал заниматься рукоблудием по этому поводу.

С Викторией мы зашли в наш теплый подъезд, возможно ждали, что ее сестра зайдет сюда и заберет ее домой.

Мы докурили сигареты. Вика в теплом подъезде стала пьяней. Мы стояли почти возле двери напротив друг друга. Теплые трубы грели души. Ее дыхание участилось. Я стоял и соображал, что нужно идти домой, нужно идти срочно домой, ведь эта пьяная соседка смотрела на меня порочным, извращенным взглядом, отчего мои грязные мысли потихоньку брали верх надо мной. Я приблизился к ней, к ее губам, она схватила меня за задницу, прижав к себе и засосав меня. Я вырвался, отошел на шаг от нее. Я осознавал, что происходит со мной. Но чертовка схватила меня за руку и снова прижала к себе. Искушение, мать его, искушение пьяных страстей. Мои руки расстегивали ее джинсы, слегка приспустив их, Вика расстегнула мою ширинку, уже теплыми руками надрачивала мой шланг. Я вошел в нее, в мокрое теплое гнездо. Двигаться было неудобно, мы не могли раздеваться. Мы стояли возле входной двери внутри нашего теплого экзотического подъезда, одноразовой любви. Я расстегнул свое пальто. Она смотрела на мои губы и тихо постанывала от наслаждения. Затем я уже приближался к концовке нашего скромного подъездного порно. Я прижал ее лицо к стене и входил в нее сзади. Я кончил ей на джинсы и попал себе на пальто. Она вышла сразу после того, как я застегнул свою ширинку. Плевать.

Дома я принял душ и был поглощен страстным воображением совсем недавних эротических сцен. Приятный путь домой. Извращение так и лезло в мою голову, оно не хотело отпускать меня. Мне хотелось чаще встречать свою молодую соседку. Прекрасная уютная вагина. Я так много хотел с ней что-то сделать, в основном по обоюдному согласию, до той поры, пока не вспомнил, что у нее был парень. То ли цыган, то ли армянин. Плевать, он бы удивился, если бы знал на сто процентов свою девушку. Иногда лучше не знать всей правды, ведь последствия будут серьезными.

Планета окружена ложью. Люди часто лгут в глаза друг другу. Мне часто говорили о том, что никому не нужна моя дебильная правда. И называли за это меня мудаком. Неужели всем плевать на то, что кто-то вроде меня открывает слепым глаза? Они защищают свое эго. Окруженные эгоизмом и собственным цинизмом люди не выносят таких, как я. Их внутренний мир настолько чист и пуст, что не потерпят дерьмо в виде правды, загрязняющей их жизнь. Я человек прямолинейный, поэтому и один. Просто мне не хочется быть терпилой, которого морально имеют каждый проклятый день такие эгоистичные твари. Люди только и могут трещать за спиной, обсуждая, критикуя, и молча смотреть после этого в глаза. Они корчат улыбки до ушей. Сучья жизнь для каждого. В этом виноваты мы сами, но всегда виним других.

Последние сигареты помогли уснуть и выдержать этот развратный вечер, который оставил свой след на моем пальто, в моем подъезде, в моей жизни.