Элен & Эльза

Тимур Наилевич Самигуллин, 2018

В доме сестер-близнецов прошли похороны матери, их отец тяжело переносит утрату, находя утешение в бутылке. Судьба мастерской по пошиву пуантов оказывается на хрупких плечах Элен, Эльза готовится к выступлению на балу с офицерами Республики, обещающему стать поворотным в её начинающейся балетной карьере. Жизнь Города № 18 течет размеренно, пока цепь фатальных событий не рушит все до основания. Сколько стоит успех? А сколько – случайное убийство? Решения двух сестер и молодого офицера приносят им то боль, то надежду, то разочарование. Счастье каждого из них продолжает маячить в соблазнительной близости и вот-вот окажется в руках…

Глава 6. Бал

Грянули мощные аккорды вступления, зашумели лебедки за сценой, и кулисы полетели в разные стороны. Пять, шесть, семь, восемь — и кордебалет высыпал на сцену. Танцовщицы закружили в парах, вся сцена заполнилась всполохами света и зайчиками от блесточек на костюмах. Элен была во второй группе и старалась поддерживать синхронность. Вступление было достаточно насыщенным и, по счастью, не слишком долгим. Зависла пауза, притух свет, и, подсвеченная лишь лучом световой пушки, на сцену выбежала Эльза. Под отрывистые, но интеллигентные spiccato^[3] скрипок она шла по сцене мягко и точно. Движения завораживали. Тонкие белые руки и изящные ножки, взлетая и перекрещиваясь, рисовали прекрасную картину танца. Элен не могла оторвать глаз от сестры. Да и весь зал замер, лишь гремел оркестр и луч, как примагниченный, следовал за движениями Эльзы. И, когда уже зазвучала величественная кода, а кордебалет подхватил танец солистки, публика, очнувшись, начала хлопать в такт музыке. Медь и струнные взлетели вверх, замерев в последнем аккорде, Эльза встала в последнее па, и зал взорвался овациями.

Господин Остерманн остался, если можно так сказать, неимоверно доволен. Краем глаза он весь танец наблюдал за Кохом — тот был напряжен, как барс перед прыжком: глаза следили за Эльзой, не отрываясь, рука беспрерывно теребила мундштук сигариллы. Сегодня явно кто-то будет осыпан похвалами, и Август заранее был к этому готов. Как только танец закончился, он в три прыжка оказался на сцене и, поддерживая руку Эльзы, уже кланялся, не скрывая ублаготворенную улыбку, попутно рассылая воздушные поцелуи. Триумф — дело приятное, как не верти.

Занавес выдержал несколько поклонов и наконец закрылся. Наступала основная часть бала — танцы с офицерами. В программе вечера допускались и прочие проявления уважения величию Республики, но никто не собирался кругами слушать гимн и прославлять, безусловно, мудрое руководство, а вот поднять бокал-другой во славу нации и здоровье Канцлера, согласитесь, — отличный повод разогнать кровь. Публика постепенно сбрасывала с себя официоз, офицеры веселились, танцуя с молоденькими танцовщицами, серьезные дяди растекались в улыбках при виде такой красоты, а их жены тайком любовались выправкой армейских и недоверчиво косились на старлеток.

Александр никогда не был большим любителем балета, так, где-то что-то читал, видел или слышал, не сильно в то вникая. Тем страннее для него была собственная реакция на сегодняшнее действо, которое, к большому удивлению, его чертовски захватило. Можно сказать, выволокло душу из глубин его нутра на самую поверхность. И эта удивительная танцовщица. Она была абсолютно чудесна и безудержно прекрасна. Её черты были так естественны, а движения точны и превосходны, что молодому офицеру ничего не оставалось, как попросту безнадежно влюбиться. Вот и сейчас он с надеждой наблюдал её в другом конце зала, пока она общалась в обществе двух взрослых мужчин, дорого одетых, один из которых до того выходил на поклон — это был, скорее всего, директор местной балетной школы, и второй, судя по всему, был еще более важной персоной. Все трое были в приподнятом настроении, улыбались, и видно было, что, беседуя, то и дело пытались перекричать грохотавшую на танцполе музыку. Александр направился к ним.

— Позвольте представиться, — молодой офицер шаркнул ногой на старинный манер. — Александр!

— Мы немного заняты, не примите за неуважение, — слегка скривился господин Остерманн. Кох только слегка закатил глаза, но сразу же улыбнулся, повернувшись к Александру, и произнес:

— Вы тоже были впечатлены танцем Эльзы?

— Я не видел ничего лучшего до сегодняшнего дня!

— Мне она тоже весьма понравилась. Думаю, с этого момента она станет успешно развиваться под моим патронажем. Вы можете поискать себе другую партнершу для танца, пока мы обсуждаем детали, не правда ли?

— Да, — смутился Александр. Хм, настолько резко и грамотно его осадили. Зато он теперь знает Её имя. Эльза. Он отошел на несколько шагов. Постояв немного, он решительно направился к бару. Опрокинув пару бокалов, он немного поводил взглядом по толпе, выискивая подходящую для вендетты девушку, перекинулся парой колкостей с таким же горемыкой и вышел на улицу. Нет, черт возьми, какие же великосветские крендели! Кровь начинала бурлить. Он выкурил сигарету и собрался уже возвращаться в зал, как заметил Эльзу у служебного входа. Она стояла как ни в чем ни бывало, кутаясь в куртку и потягивая кофе.

— Вас наконец оставили эти два остолопа? — нарочито небрежно спросил Александр, подойдя поближе.

— Молодой человек, а вы не поклонник светских манер, — усмехнулась девушка, парень ей явно понравился, но его неожиданная прямота немного смутила.

— Было шумно, вы, наверно, не расслышали, меня зовут Александр, — как ни в чем ни бывало продолжил он. — Я подходил к вам в зале, когда вы беседовали с этими… двумя старикашками, — Александр расплылся в улыбке от своей, как ему показалось, весьма удачной шутки. — Вас же Эльза зовут? Эта музыка, этот танец… Я просто восхищен вашим выступлением!

— Эль… Эльза, да, все верно, — девушка странно улыбнулась, — спасибо за комплимент, весьма приятно.

— Я могу вас угостить чем-нибудь?

— Вы знаете, я бы даже перекусила, от танцев и волнения, знаете ли, есть что-то очень хочется, — балерина с насмешкой взглянула на Александра. Тут он вытянулся в струнку, поправил китель и протянул согнутую в локте руку девушке:

— Для Вас сегодня открыты все рестораны, мадам! — и нарочито подобострастно поклонился.

Девушка рассмеялась. Они прошли внутрь к фуршетному столу. Это не совсем походило на ресторан, но там оставались какие-то закуски и напитки, что сейчас их вполне удовлетворило. Энергичная музыка волнами раскачивала зал, атмосфера становилась все более раскованной, и вот уже они вдвоем пульсировали в такт этой музыке вместе со всеми остальными на огромном танцполе. Александр ловил себя на мысли, что Эльза каким-то неуловимым образом умудрялась слегка меняться весь вечер, скажем, иногда обрывая разговор и продолжая его через некоторую паузу. А иногда у нее неожиданно появлялись какие-то вещи, вроде шарфика, а затем так же бесследно пропадали. Но если отбросить все подобные странности, то все было просто замечательно: они пели, хохотали и танцевали, практически не останавливаясь.

Наконец господин Остерманн взял слово и объявил праздничный вечер оконченным. Он горячо поблагодарил мужественных офицеров Армии Республики за достойную службу, еще раз похвалил своих воспитанниц за прекрасное выступление и власти города — за шикарный прием. А также предложил поднять бокалы за здоровье Канцлера, конечно.

Подвыпившие офицеры небольшими кучками побрели в сторону Канцелярии, за которой уже достроили шатер для ночлега, а в балетной школе постепенно начал гаснуть свет. У входа остался стоять только Александр. Он ждал Эльзу. Медленно тянул последнюю сигарету в предвкушении приятного вечера в обществе неимоверно прекрасной девушки. Неожиданно их вышло сразу две.

— Эльза? — только и смог промямлить он.

— Эльза.

— И Элен, — почти эхом повторила вторая и засмеялась. Звонкий смех Элен вывел Александра из ступора, и почему-то он тоже рассмеялся. Смешинка перекинулась на Эльзу, и вот уже они все трое хохотали друг над другом. Наконец раскрасневшиеся от смеха сестры объявили, что в утешение они позволяют проводить их обеих до дома. Александр глянул на часы, вспоминая, что увольнение в связи с балом продлили до суток, улыбнулся и сказал, что лучшего охранника в это время скорей всего им уже не найти.

— А мы ничего и не боимся! — почти синхронно отчеканили девушки. — У нас тут всегда спокойно.

— Даже скучно, — добавила Эльза уже одна и, поняв это, потупила глаза. Александр неуверенно ухмыльнулся. Он поднял почти невесомую сумку сестер, перекинул через плечо и зашагал вперед. Элен с укором глянула на сестру и пошла вслед. Эльза улыбнулась и побежала обгонять сестру.

— А насколько ты задержишься у нас? — прощебетала она как ни в чем ни бывало. Александр закатил взгляд, нахмурился и произнес в шутку, слегка чеканя по-военному:

— Нас только доставили, никак знать не могу. Может, на день, может, навсегда, — и на секунду представил, что совершенно случайно вся его служба может пройти в этом захолустье. Ему вдруг стало не по себе. Эльза снова перебила его мысли:

— А я так хочу в Сити, так хочу! Господин Кох сегодня был так добр, он даже обещал мне, что я стану танцовщицей Генерального театра. Я такая счастливая!

— Что ж, рад за тебя, — выдохнул Александр, но, спохватившись, улыбнулся и, развернувшись, спросил Элен:

— А ты что ж?

— Я не могу пока. Я веду дела семьи, пока папа немного болеет, — тихо и быстро проговорила она: правду пришлось немного приукрасить, стараясь максимально нейтрально описать действительную ситуацию.

Они прошли небольшую площадь и углубились в переулки. Безучастные камеры блестели в ночи инфракрасной подсветкой и уныло фиксировали все происходящее. Александр рассказывал свои байки о военном училище, что-то вспоминал из детства, сестры слушали и часто смеялись.

Мир в этот миг был чист, прекрасен и свободен. Даже безоблачное небо с огромной луной и мириадами звезд было сейчас как нельзя кстати, легко приумножая своим светом скупую тусклость уличных фонарей. Воздух был еще немного прохладен, шаг непроизвольно ускорялся: не пришли еще те самые теплые весенние деньки, когда можно часами гулять, обсуждая все и вся, или же, наоборот, в уединении созерцать окрестности. Но Эльза с жадностью слушала истории Александра: ей все это было в новинку, она живо реагировала и много переспрашивала. Какой же он был забавный! Александр рассказывал удивительные для нее вещи, и ей даже не верилось, что где-то есть другая жизнь, которая может быть настолько насыщена событиями и впечатлениями:

— И, представь себе, полярное сияние бывает трех видов, я насчитал для себя именно столько, пока жил далеко на Севере: бывало, когда все небо светится изумрудным светом, словно одно большое светящееся облако. Или же переливается радужными столбцами, которые движутся то немного вверх, то немного вниз, как в старых мультиках. А самое странное сияние похоже на огромную змею, которая выползает с одного края неба и ползет над головой в другую сторону, постепенно прячась за сопками.

Элен брела, чуть отстав от них, как будто записывая весь этот вечер в свой внутренний блокнотик, пытаясь сохранить каждый момент и слово. Изредка она вставляла в беседу фразу, но потом её бурлящая и искрящаяся сестра перетягивала внимание Александра на себя. Элен это порядком злило, но, будучи старше сестры на пятнадцать минут, она на правах старшей тут же её прощала. Ну не рвать же бедного Александра на части. Хотя будь на месте Эльзы другая, она бы узнала силу кулаков Элен, будьте уверены.

Небо качалось вместе со всеми своими звездами в такт, когда троица танцевала под тихое собственное пение, улицы стали необычно просторны, шире и больше обычного, потому что, когда пылает сердце, оно тоже становится больше человека. Так, не замечая времени, они подошли к дому сестер.

Примечания

3

Spiccato (итал.) — музыкальный штрих, используемый на струнных смычковых инструментах.