Дар

Тиана Тон, 2020

В Нордвинде сложно выжить, если не работать до изнеможения.Мира выпекала хлеб и не мечтала о переменах в жизни, пока не оказалась в тюрьме. Из заточения юную скромницу вызволил Деян Лакурец, намереваясь на этом заработать.Преступник, безумец, бродяга – так называли Деяна окружающие. Разве согласится женщина добровольно следовать за этим человеком? Согласится, если её репутация погублена навеки. Мира готова бежать от казни хоть в логово дьявола. Однако вместо ада она попадает к ангелу. Кто скрывается под маской бродяги? Мужчина, способный не просто спасти преступницу от смерти, но и приоткрыть для неё дверь в мир любви.Вскоре Деян попадет в западню, и обвинит в этом Миру, пока не узнает, что она в гареме страдает не меньше его самого. Отныне Деян мечтает обрести свободу и снова спасти Миру, поскольку они связаны навеки. Когда-то Деян похитил Миру ради выгоды, а вышло так, что девушка украла его сердце! Судьба решила, что кроткая простолюдинка и дерзкий бродяга тоже созданы для любви!

Ранний век — тёмные времена.

Когда территория Земли делилась на четыре государства с независимым друг от друга правлением: северное королевство — Нордвинд, западное плато — Вилдернес, восточное государство — Нескешская империя и южный полюс — Старбуск, произошла эта история.

Пролог

Северное королевство. 1085 год.

Войско в тысячу бойцов стремительно наступало на небольшую деревню Форсовер, обещая сравнять её с потрескавшейся от засухи долиной. Земля сотрясалась от топота лошадей, а округу огласил звон стали и доспехов, в которые снарядились рыцари.

Первыми выступали конные копейщики, облаченные в кожаные рубахи, прикрывающие акетоны, набитые конским волосом, и кольчуги с длинными рукавами. Воины неслись галопом, сжимая рукавицами тяжёлые копья. Ряд их растянулся ровной линией от берёзовой рощи до реки. Лето выдалось жаркое, но каждый воин держался с достоинством, хотя от напряжения потели ладони и тёрлись о стальную чешую рукавиц. Авентайл давил на горло и натирал плечи. Пот струился по лицам, застилая глаза, на которые съезжали шлемы по влажным коротким волосам. Их наголовья, напоминающие формой цилиндр, сверкали лучше, чем начищенные серебряные кубки.

Следом за конными двигались пешие бойцы в кольчужных штанах и прилегающих к телу чешуйчатых туниках. Войско растянулось по сто человек в ряд. Бойцы приготовились к сражению, выставив мечи, и прикрываясь круглыми щитами с изображением герба. Такой же рисунок развивался на знамени с вилообразными полосами по краю, древко которого сжимал знаменосец, ехавший впереди армии.

Каждый воин рассчитывал, что бой будет быстрым и сокрушительным. Но… Они ошиблись. Противника успели предупредить, и тот выставил малую разномастную армию на подступах к деревне.

На защиту своей территории выстроилось формирование меньшей численностью, но не менее устрашающего вида.

Первыми образовали нехитрый отряд босые крестьяне. Пред лицом смерти мужчины предстали в широких льняных рубахах, которые прикрывали холщовые штаны, закатанные до колен. В крепких руках простолюдины сжимали вилы и топоры. Находились среди них мальчишки, у которых едва пробился жесткий волос на впалых щеках; были и горбатые седые деды, опирающиеся на клюку.

Да только выглядели крестьяне деловито. Глаза сверкали ненавистью из-под выцветших бровей, а кудрявые длинные волосы разметались по плечам. Стояли люди, изнурённые работой, и тревожно выжидали. Вокруг них, чуя запах навоза, кружили мухи. Мужики отмахивались мозолистыми ладонями и вглядывались вдаль. Старики крестились и возносили молитвы, поднимая глаза на бледное небо.

Воины не издавали ни звука. Сотни две рыцарей расположились шеренгой. Они успели облачиться в кольчугу, сплетённую из мелких металлических колец, поверх кожаной мягкой рубахи, заправленной в тяжёлые кольчужные штаны. Ратники щурились от солнечных лучей и блеска доспехов противника. Их шлемы не ограничивали поле зрения. Кованые из металлических листов, они плотно прилегали к голове, укрывали нос пластиной и защищали уши вставками, которые опускали прямо перед боем. Дополнительной же защитой им служил кольчужный капюшон.

Воины сжимали копья с острыми наконечниками, натёртыми ядовитым уксусом. Ряды их не тянулись. Они выстроились плечом к плечу, образуя защитный барьер из круглых щитов. Небольшая настороженная армия, где каждый воин готов биться до конца. Противники приближались и гикали. Топот копыт отдавался в ушах набатом пожарного колокола.

Воздух замер, что можно услышать хриплое дыхание. Только в лесу пели птицы, да ветер носился меж ветвей, гоняя мошкару. С реки доносились вопли лягушек и плеск воды. По небу лениво плыли облака, а под ними оживленно кружили вороны, дожидаясь сытного пира.

Природа жила своей жизнью, а расстояние между бойцами сокращалось. Сердца крестьян сжимались. Лорд до последней секунды гнал их с поля сражения, не допуская кровопролития, но простолюдины отказались покидать ряды армии. Они вознамерились отстоять свою землю и честь феодала. Для людей он казался лучшим правителем, чем монарх.

Мужи оборачивались и искали глазами лучников, спрятавшихся позади. Но нигде их не было видно.

Как только конные противники оказались на расстоянии нескольких метров, их капитан выкрикнул: «В атаку!» В ответ стрелы рассекли воздух тонким, едва различимым шелестом. Бойцы походили на ежей, но мчались дальше, пока стрела не попала одному из жеребцов в глаз. Он начал гарцевать на месте. Рыцарь соскользнул с гладкой попоны, зацепившись ногой в стремени. Жеребец взбрыкнул и потащил его по полю, наскакивая на воинов. В начавшейся суматохе схлестнулись ряды бойцов.

Противники пробили щитовую защиту и замахали мечами. Скрежет стали резал слух. Нападающие следили за происходящим в прорези шлема и теснили малое войско, отбрасывая неприятелей назад. Из-за отсутствия забрала, их тяжёлое дыхание вырывалось свистом в мелкие отверстия.

Страшные звуки оглашали округу. Лошади ржали и били копытами. Они, закусив удила, мчались вперёд. Падая, поднимались, вставали на дыбы и топтали бойцов. Вопли раненых перешли в вой. А те, кто умирал мгновенно, лишь удивлённо вздыхали.

Нападающие кричали, славя короля. Они шли на смерть ради жизни, отстаивая честь монарха и его славное имя.

Крестьяне отражали нападение и проклинали этого самого монарха, обличая своё бесстрашие.

Вот уже рыцарь рассёк щитом лоб простолюдину. Тот схватил его меч ладонью и, сжав стальное острие, посмотрел в глаза противнику. По руке текла кровь, а он продолжал смотреть и сжимать зубы. За их спинами писались не менее безобразные картины.

— Эй, куда спешим? — закричал высокий худощавый воин, который остался без шлема и лоскута кожи на виске. Его длинные русые волосы облепили лоб и шею. Он спокойно шёл на противника, сжимая в руках меч и щит.

У рыцаря не хватало глаза — дела давно минувших дней. Да только воин научился вести бой, не сетуя на столь значительный недостаток. В сражении ему до сих пор не было равных.

— Куда собрался, трус? — повторил вопрос худощавый. Мужчина гордо поднимал голову, раздувая ноздри. Процедив фразу, он сжал губы в тонкую полоску, что побелели носогубные складки.

— Это ты мне, а, гнида навозная? — переспросил противник, оборачиваясь на голос. Его выправка говорила о родовитой крови, которая бурлила в жилах.

— Не спорю! — воскликнул противник. — Было время — покидал лопату-другую навозца. И скажу тебе — то были дивные моменты. Тебе их не понять. В то время когда я перекидывал какашки, качая тем самым мышцы, ты сидел на золотом горшке и сосал леденец.

— За такие вольности я выпотрошу тебя голыми руками! — спокойно заявил облачённый в металл противник. Он поиграл мечом в руке и направился в сторону рыцаря.

— Давай! — согласился одноглазый воин. Он отбросил меч в сторону и расправил плечи.

Противник продолжал сжимать оружие и стоять против воина, с усмешкой качая головой.

Под громкий окрик звуки сражения стихли, и бойцы расступились. Раненые получили передышку и ползли с поля боя, от отчаяния беззвучно шлёпая окровавленными губами.

— Ну, что же ты? Струсил? С этого нужно было начинать, а не с боя, где погибли славные бойцы и простые ребята, — не унимался рыцарь.

— Решил научить меня жить, а?

— Ты — плохой король! — сделал вывод одноглазый.

— Эти высказывания я слышу от лорда, обирающего свой народ и государственную казну, а? — прищурился монарх. — Твоё счастье, что являешься наследным потомком. Давно следует это исправить. Думаю, тебе надо ещё поработать в хлеву. Может, тогда поумнеешь. Не тот силён, у кого крепки руки, — запомни это. Твои земли я отберу!

— Ты — алчный пёс. Да и трус к тому же! — гневно воскликнул лорд. — Бежишь с поля боя, оставив воинов погибать из-за очередной прихоти.

— Ни разу не оставил я свою армию. И тебе ли этого не знать. А ты, как я погляжу, только на словах смел. Прикрыл бойцов народом, которого настроил против меня. К чему этот заговор? Чего тебе не хватало, а?

Лорд усмехнулся и, сделав шаг навстречу противнику, отбросил щит в сторону.

Король протяжно вздохнул и отбросил меч. Моментально подбежал оруженосец, подхватив орудие.

— Ваше величество, разрешите сразиться мне? — обратился воин к государю. — Драться с изменником — дело чести! Я положу его голову к ногам великого правителя Северного королевства.

— Я сам! — спокойно ответил король.

Отбросив щит, государь вышел вперёд и кинулся на противника. Одноглазый воин удержался на ногах и пошёл в атаку. Противники сцепились.

Воины загудели. Жуткое зрелище — будто рог предвещал каждому страшный мгновенный суд.

Пока лорд восстанавливал дыхание и смахивал кровь, король бросился в атаку. Они упали, не разжимая смертоносных объятий. Лорд тряс противника за плечи, а тот сжимал неприятелю шею. Государь изловчился и подобрал валявшийся рядом меч. Припадая на колено, он поднялся на ноги и ударил противника в живот. Стоя над поверженным врагом, государь занёс руку для решающего удара, но лорд совершил кувырок и отскочил в сторону. Теперь уже противник находился у него под ногами. Лорд смотрел на короля, угрожая тому копьём. Гул со стороны рыцарей нарастал.

— Ваша милость, кончайте его, — послышался крик простолюдина. — Чего ждать? Пусть мы не уйдём отсюда живыми, но и его не оставим жить. Сколько крови нашей попил, налоги разные вводил, а теперь ему земля наша понадобилась. Всё мало — сколько ни дай.

— Да, скорее уже, милорд, торопитесь! — кричали мужи. — Не жалейте его, ведь он нас не пощадил.

Лорд опускал стальное жало, когда упал на противника.

— Короля убили! — закричал командир. — Не щадить изменников. В атаку!

Когда государя накрыла спасительная темнота беспамятства, над полем боя снова свистели стрелы, стучали топоры и мелькали копья. Воины кричали и бранились. Со всех сторон слышалось: «Ахх!», «Ооой…», «На тебе!», «Руби жирующих свиней!», «Будешь знать…», «Ааа…», «Получи!»

Наконечники стрел рассекали воздух, а тупые удары мечей тревожили слух. Топоры опускались на головы противников, безжалостно разрубая человеческую плоть надвое. Мечи рассекали кольчугу, нанося смертельные ранения. Под ногами хлюпала густая бордовая жижа, хрустели кости и лопались внутренности.

Народ воевал — как мог, а рыцари: походя и игриво. Уже не существовало различий между орудием и плотью. В задачу входило: схватить любой клинок и защищаться. Главное — отвоевать свободу, честь и флаг.

***

«Пленные-то ему теперь зачем? — рыцарь очнулся от воспоминаний. — Может, лорд был прав, и наш король не такой уж и справедливый?»

Юноша припомнил свой первый бой, в котором получил ранение. Он прыгал на ноге, опираясь на плечо седого воина в помятой на груди кольчуге. Пелена боли застилала глаза, но свободных рук не было, чтобы облегчить его страдания и донести до града. Большинство бойцов пало в сражении. Остальные тащили пленных и оружие.

Несколько бойцов несли истекающего кровью раненого. Он не был в обмундировании. То был король Максимиан I, которого затоптали во время сражения.

Конные мчались в замок, чтобы оповестить лекаря. Всадники въехали на мост, затрубив в рог. Этот звук разлетелся во все концы града, ударил в каменные стены, пролетел по улочкам и проулкам, отскочил от мостовой, залетел во все окна, распахнутые настежь, и вернулся с криками горожан. Люди выскочили из домов, забросив дела, чтобы встретить воинов.

— Вернулись! — кричали из толпы. — Слава королю!

— Где светлейший государь? — вопросили двое дюжих молодцев, торопливо шагая из кузницы.

— Тише…тише, — прикрикнул на толпу рыцарь.

Всадники остановились посреди главной площади. Лошади били копытами, почуяв окончание военного похода. Самый крупный и озлобленный воин снова затрубил в рог, созывая народ ближе. Толпа не заставила себя ждать. Жители обступили бойцов. Мужчины ждали известий. Женщины со страхом взирали на вмятины и кровавые пятна на доспехах. Зато детвора с завистью осматривала всадников и их великолепных коней. Самые маленькие цеплялись за юбки матерей и прятались в складках грубой материи.

Среди толпы мелькнула бледнолицая женщина, с узкими глазами и тёмными тяжёлыми косами. Она вела девочку и малыша, который грыз яблоко. Женщина подтолкнула детей впереди себя и промокнула передником влажный лоб. Девочка разглядывала воинов, которые всем своим видом сулили защиту и помощь. Она, должно быть, гордилась королём, потому что ей с детства прививали любовь к правителю и государству. И потому на детском лице читалась радость

— Слава королю! Слава королю! — шептала девчушка. Она трясла тонкую косичку и ладошкой заслоняла глаза от солнца. — Слава воинам! Да храни их Всевышний!

Её дыхание замерло, когда рыцарь подмигнул. Малышка ликовала, что в большом граде, где она жила, по улицам знатные воины скакали на красивых жеребцах. Она улыбалась и следила за рыцарем, который отдавал распоряжения солдатам.

Всадники тронули коней. Один из рыцарей улыбнулся детям. Он на ходу снял шлем, сдавливающий разбитую голову, и сжал его подмышкой. Его волосы слиплись на макушке, где запеклась кровь. Мужчина потрепал гриву коню, направляя того вперёд. Боец, ехавший следом, сорвал с руки смоляную кожаную перчатку, махнул в сторону народа и выкрикнул несколько слов. Толпа загудела. До людей стал доходить смысл известия, но их сразу же погнали по домам, не давая возможности переговорить между собой.

Вскоре мост снова опустился, чтобы пропустить воинов. Их плащи, обсидианового цвета, свисали лохмотьями, а плюмажи на шлемах повисли неприглядными перьями.

Меченосцы прошли первые. Копейщики несли раненого короля. Тот не издал ни звука, и только бледное лицо и мутный взгляд выражали боль.

— Довольно! — захрипел государь, содрогнувшись от очередного болевого приступа. Он заметил, как завершили колонну вольные всадники и знаменосец.

Воины остановились, но не выпустили импровизированные носилки из рук.

— Милостивый государь, мы уже на месте, — позволил себе вольность заговорить один из бойцов. — Ещё немного и Ваше величество сможет отдохнуть. Лекари уже ждут нас.

— Оставь, Яхон, — прошептал король. — Не нужно меня трясти.

— Ваше величество, нужно торопиться, — возразил воин, склонившийся над королём.

К ним спешил лекарь со склянками в руках.

— Ваше величество, — завопил он, — сейчас, сейчас.

— Отстань, Прохор, не до тебя… мне, — беззлобно произнёс монарх. Он лежал в крови, но выглядел гордо, не давая окружающим шанса думать о нём как о немощном существе. — Слушайте сюда! Яхон, ты… лишил жизни этого вора, и его землю… я жалую тебе. Велю… писарю… издать указ о присвоении тебе… титула лорда! У нас ведь так принято, а? Лорд Герберт — звучит величаво! А, парни, верно, говорю? Я рад, что предыдущий землевладелец не успел… оставить после себя наследников. Думаю, они… пошли бы… в отца, и продолжили… тёмное дело.

Король пытался улыбаться, рассматривая склонившиеся над ним лица верных воинов. Но из улыбки получался жуткий оскал перекошенных болью губ, которые открывали взору окровавленные зубы. Его зрачки постепенно бледнели, но взглядом он перебегал с одного мужественного лица на другое и улыбался

Первым в себя пришёл новоявленный лорд.

— Благодарю, Ваше величество! Буду служить верой и правдой! Свою вотчину очищу от беззакония.

— Ну…, ты смотри… там, Яхон, без вольностей, — слабо пожурил король молодого феодала. Тут же по его лицу прошла судорога боли, и он выпустил струйку крови из немеющих губ.

— Сейчас, мой государь, сейчас, — бормотал Прохор, вливая янтарную жидкость из склянки в рот монарху. — Да, да, вот так. Ага, молодец, мой государь. Вот, теперь нужно поспать. Несите, молодцы, несите скорее его величество в покои. Скорее же, воины, торопитесь.

Седой лекарь бегал вокруг носилок и причитал. Он склонялся над королем, потом вглядывался в лица уставших солдат, подталкивая их двигаться дальше. Воины смотрели на монарха и не двигались с места.

«То была страшная битва. Она не просто запомнится, а войдёт в летопись Северного государства!»