Я знаю тайну
Убита молодая женщина, владелица киностудии, снимавшая фильмы ужасов. После смерти кто-то вырезал у нее глаза и положил ей в руку. Причина смерти неясна, никаких видимых повреждений, вскрытие ничего не показывает. Одновременно происходит второе убийство – на пристани найден молодой мужчина с тремя стрелами в груди. Та же история: стрелы воткнуты посмертно, причина смерти непонятна… Задача, стоящая перед детективом Джейн Риццоли и патологоанатомом Маурой Айлз, кажется неразрешимой. Но на вскрытии Мауру внезапно осеняет догадка, и чтобы убедиться в том, что ее теория верна, она решает встретиться с католическим священником, с которым их когда-то связывали близкие отношения. Выясняется, что у обеих жертв день рождения совпадает с днем памяти одного из христианских мучеников по церковному календарю…
Оглавление
11
— Так что там с этой девочкой, у которой выскребли глаза?
Джейн, нахмурившись, посмотрела через обеденный стол на своего брата Фрэнки, который отреза́л себе щедрый кусок от жареной бараньей ножки. Их мать целый день провела в кухне, создавая блюда, во всем великолепии расставленные теперь на семейном столе. Баранья ножка была нашпигована зубчиками чеснока и прожарена до идеального промежуточного состояния, когда внутри остается кровь. Вокруг стояли тарелки и салатники, наполненные хрустящим картофелем с розмарином, спаржевой фасолью с миндалем, тремя видами салатов и домашними булочками. Анжела сидела во главе стола с лоснящимся от пота лицом (следствие кухонного жара) и ждала, когда семья поблагодарит ее за это восхитительное пиршество.
Так нет же, Фрэнки понадобилось начать прямо с убийства, и сделал он это, пока нарезал мясо, высвобождая целые ручьи сока с примесью крови.
— Сейчас не время и не место, Фрэнки, — пробормотала Джейн.
— Анжела, еда изумительная, — сказал Габриэль, как всегда внимательный и учтивый зять. — Каждое Рождество вы сами себя превосходите!
— Прошло уже больше недели, — продолжал Фрэнки, ничуть не устрашенный отповедью Джейн. — Какое там сорок восемь часов. — Он посмотрел на своего отца, Фрэнка, и изрек с авторитетным видом: — Если ты не слышал, па, то первые сорок восемь часов после совершения преступления — это самое благоприятное время для его раскрытия. А у бостонской полиции, кажется, до сих пор и подозреваемого нет.
Джейн мрачно нарезала картошку и спаржевую фасоль для своей трехлетней дочки Реджины.
— Ты знаешь, что я не могу говорить о деле.
— Да прекрасно можешь. Мы же здесь семья. И потом, про него столько говорили в новостях — о том, что преступник сделал с девочкой.
— Во-первых, та конкретная подробность насчет глаз не должна была попадать в новости. Кто-то допустил утечку, и я пытаюсь выяснить кто, черт бы его подрал. Во-вторых, она никакая не девочка. Ей двадцать шесть лет, а значит, мы должны говорить о ней как о женщине.
— Ну-ну, ты все время несешь эту пургу.
— А ты все время игнорируешь мои слова. Мама, жаркое — просто высший класс, — сказала она Анжеле. — Как оно у тебя получается таким нежным?
— Все дело в маринаде, Джейн. Я тебе давала рецепт в прошлом году. Ты забыла?
— Нужно будет найти. Только у меня все равно не получится, как у тебя.
— Вырезать глаза у девушки — в этом, наверно, есть какой-то глубокий психологический подтекст, — сказал Фрэнки, всезнающий авторитет по всем вопросам. — Тут невольно задумаешься, что значит такая символика. Возможно, этому типу не нравилось, как на него смотрят девочки… извини, женщины.
Джейн рассмеялась:
— Так ты теперь считаешь себя судебным психологом?
— Джейни, — вмешался Фрэнк-старший, — твой брат имеет право на собственное мнение.
— Мнение о том, о чем он ни шиша не знает?
— Я знаю то, что слышал.
— И что же ты слышал?
— Что глаза у жертвы были вырезаны и преступник вложил их ей в руку.
Анжела стукнула по столу вилкой и ножом:
— Неужели мы в рождественский вечер должны говорить о таких ужасах?
— Это их работа, — сказал отец Джейн, набивая рот картошкой. — Нам нужно к этому привыкнуть.
— С каких пор это работа Фрэнки? — поинтересовалась Джейн.
— С тех самых, как он пошел на криминологические курсы на Банкер-Хилл. Ты его сестра, ты должна одобрить его решение. И должна будешь ему помочь, когда он подаст заявление.
— Но я не собираюсь подавать заявление в бостонскую полицию, — произнес Фрэнки с возмутительной ноткой превосходства. — Я уже прошел два этапа в СОСА. Хорошее впечатление. Очень хорошее.
Джейн нахмурилась:
— Что такое СОСА?
— Твой муж знает. — Фрэнки взглянул на Габриэля.
До этого момента Габри занимался тем, что нарезал кусочки мяса для Реджины под размер ее ротика.
— Система отбора специальных агентов, — ответил он с покорным видом.
— Круто, да? — сказал Фрэнк-старший, хлопнув сына по спине. — Наш Фрэнки будет агентом ФБР.
— Не спеши, па. — Фрэнки скромно поднял обе руки. — Это еще только начало. Я прошел первый экзамен. Теперь мне нужно пройти собеседование. И вот тут факт работы моего зятя в агентстве может сослужить мне хорошую службу. Верно, Гейб?
— Полагаю, это не повредит, — дал Габриэль ни к чему не обязывающий ответ. Потом обратился к Анжеле: — Можно еще фасоли? Реджина ее сметает, только успевай подавать.
— Вот почему я хочу быть в курсе текущих расследований, — заявил Фрэнки. — Вроде дела этой девицы, у которой вырезали глаза. Я хочу посмотреть, как ведется это дело на местном уровне.
— Знаешь, Фрэнки, я не думаю, что могу тебя чему-то научить, — сказала Джейн. — Я ведь ничего не вижу, кроме работы на местном уровне.
— Странная у тебя позиция! — недовольно произнес отец. — Что, Фрэнки недостаточно хорош для твоего клуба?
— Тут дело не в том, достаточно или недостаточно хорош, папа. Ведется активное расследование, и я не имею права о нем говорить.
— Вскрытие делала твоя зловещая подружка? — спросил Фрэнки.
— Что-о?
— Я слышал, копы дали ей прозвище Королева мертвых.
— Это кто тебе сказал?
— Есть у меня источники. — Фрэнки ухмыльнулся отцу. — Я бы провел с ней ночку в морге.
Анжела оттолкнула назад стул и встала:
— На кой черт я все это затевала? В следующий раз закажу пиццу.
Она прошла через распашную дверь в кухню.
— Не беспокойтесь за нее. Все будет в порядке, — сказал Фрэнк-старший. — Пусть остынет пару минут.
Джейн хлопнула вилкой по столу:
— Ну-ну, продолжайте в том же духе.
— Что? — спросил отец.
— Вы с мамой только что снова соединились. И ты так к ней относишься?
— А в чем проблема? — спросил ее брат. — Так всегда было.
— А если так было всегда, значит это хорошо? — Джейн бросила салфетку и встала.
— Теперь и ты выходишь из-за стола?
— Кто-то должен помочь маме отравить десерт.
Анжела стояла у кухонной раковины и щедро наливала себе вино в стакан.
— Не хочешь поделиться? — спросила Джейн.
— Нет. Я думаю, что заслужила целую бутылку. — Анжела сделала большой глоток. — Все вернулось на круги своя, Джейни. Ничто не изменилось.
«Ты изменилась». Прежняя Анжела не обратила бы внимания на бездумные замечания мужа и стойко отсидела бы весь обед до конца. Но для новой Анжелы эти замечания были как тысячи мелких порезов души. И вот она пыталась здесь, в кухне, заглушить боль с помощью кьянти.
— Ты уверена, что хочешь пить одна? — спросила Джейн.
— Да нет. Давай присоединяйся, — сказала Анжела и налила стакан Джейн.
Они обе отхлебнули вина и вздохнули.
— Ты приготовила королевский стол, мама.
— Я знаю.
— И папа тоже знает. Он просто не умеет выражать благодарность.
Они выпили еще, и Анжела тихо спросила:
— Ты, случайно, не видела Винса?
Джейн вздрогнула, услышав имя Винса Корсака, отставного копа, который сделал ее мать на короткий промежуток времени невероятно счастливой. Пока не вернулся Фрэнк и не предъявил права на жену. Пока католическое чувство вины и долга не вынудило его жену закончить роман с Корсаком.
Джейн нахмурилась, глядя в стакан:
— Да, я довольно часто вижу Винса. Обычно за ланчем у «Дойла».
— Как он там?
— Да все так же, — солгала Джейн.
На самом же деле Винс Корсак выглядел несчастным. У него был такой вид, словно он решил напиться и наесться до смерти.
— Он… встречается с кем-нибудь?
— Не знаю, мама. У нас с Винсом не было возможности толком поговорить.
— Я бы не стала его винить, если он с кем-то встречается. У него есть право жить дальше, но… — Анжела поставила свой стакан. — Боже, я думаю, что совершила ошибку. Я не должна была его отпускать, а теперь уже слишком поздно.
Кухонная дверь распахнулась, и вошел брат Джейн.
— Эй, папа спрашивает, что на десерт.
— Десерт? — Анжела быстро отерла глаза и повернулась к холодильнику. Вытащила картонку с мороженым и вручила Фрэнки. — На.
— И это все?
— А ты рассчитывал на «Запеченную Аляску»?[10]
— Ладно, ладно. Я просто спросил.
— У меня и шоколадный сироп есть. Возьми его для всех.
На пороге Фрэнки повернулся к Анжеле:
— Ма, хорошо, что все вернулось к норме. Я про тебя и папу говорю. Все так, как и должно быть.
— Конечно, Фрэнки, — вздохнула Анжела. — Все так, как и должно быть.
Зазвонил сотовый Джейн. Она вытащила его из кармана, посмотрела на номер и резко ответила:
— Детектив Риццоли.
К ее раздражению, Фрэнки следил за разговором ястребиными глазами. Мистер Будущий Специальный Агент был готов даже подслушивать, чтобы разузнать о деле.
— Сейчас буду, — сказала Джейн и отключилась. — Извини, мама, нужно бежать.
— Что, новое дело? — спросил Фрэнки. — Какое?
— Ты действительно хочешь знать?
— Да!
— Читай завтрашние газеты.
— Это и вправду из-за меня или нам всегда достаются самые жуткие дела? — спросил Фрост.
Они стояли, дрожа от холода, на пристани Джеффриз-Пойнт, где ветер, гулявший по внутренней гавани, нес с собой тысячи иголок и все их бросал в лицо Джейн. Она подтянула шарф кверху, прикрывая онемевший нос. Всего четыре дня, как зима началась официально[11], а в гавани на воде уже покачивались тонкие ледяные плитки. В расположенном неподалеку аэропорту Логан в небо поднялся самолет, и в реве его двигателей на короткое время исчез ритмический звук воды, плещущейся о сваи.
— Все убийства по-своему жуткие, — сказала Джейн.
— Нет, вовсе не так собирался я провести канун Рождества. Только мы с Элис стали устраиваться поудобнее, как пришлось уходить. — Он уставился на причину, по которой его и Джейн оторвали от праздничного стола и вызвали в это пустынное место. — Ну, по крайней мере, в данном случае установить причину смерти будет нетрудно.
Их фонарики высвечивали белого молодого человека с грудью, обнаженной холодным ветрам. В остальном он был хорошо одет: свободные брюки, ремень из кожи страуса, кожаные броги. Миловидный парень лет двадцати пяти, прикинула Джейн. Хорошо выбритый, холеный, модная прическа со светлой прядью спереди. Грязи под ногтями нет, нет и мозолей на руках. Таких ребят можно увидеть в офисах в центре города.
А не на обдуваемой ветрами пристани с тремя стрелами, торчащими из груди.
Заметив приближающийся свет фар, Джейн повернулась и увидела, как рядом с патрульной машиной остановился «лексус». Из него вышла Маура Айлз, полы ее длинного пальто трепыхались на ветру, как накидка. Она оделась во все по-зимнему черное: сапоги, свободные брюки, водолазка. Подходящее одеяние для бостонской Королевы мертвых.
— Счастливого Рождества, — сказала Джейн. — У нас для тебя специальный подарочек.
Маура не ответила: ее внимание сосредоточилось на молодом человеке, лежащем у ее ног. Она стянула шерстяные перчатки и засунула их в карман. Ярко-красные латексные перчатки, которые она надела, не могли защитить от холода на таком ветру, и, пока пальцы не онемели, она поспешила присесть и разглядеть стрелы. Все три вошли в грудь спереди, две с левой стороны грудной кости, одна — с правой. Все три проникли так глубоко, что над грудью оставалась лишь половина ствола.
— Кажется, кто-то обзавелся на Рождество новехоньким луком и стрелами, — сказала Джейн. — А этого беднягу использовал как мишень для тренировки.
— Что тут за история? — спросила Маура.
— Охранник во время обхода увидел тело. Он клянется, что за три часа до этого, когда делал предыдущий обход, тела здесь не было. Место удаленное, так что никаких камер наблюдения. Свидетелей найти будет трудно, в особенности учитывая то, что канун Рождества.
— Похоже, это стандартные алюминиевые стрелы, все с одинаковым оранжевым оперением. Такие, вероятно, продаются в любом спортивном магазине, — сказала Маура. — Они вошли в грудь под немного разными углами. Других ран я не вижу…
— И мне это кажется странным, — подхватил Фрост.
— Это единственное, что кажется тебе странным? — спросила Джейн.
— Человека убивают тремя стрелами, все они входят ему в грудь. Чтобы зарядить в лук новую стрелу, требуются секунды две. Но разве этот парень не мог развернуться и броситься наутек? А он, похоже, стоял и ждал, пока кто-то три раза выстрелит в него.
— Я не думаю, что его убили стрелы, — сказала Маура.
— По крайней мере одна из них должна была прошить легкое или что-нибудь еще.
— Безусловно. Судя по их расположению. Но посмотрите, как мало крови натекло из этих ран. Посветите-ка сюда.
Джейн и Фрост навели лучи фонариков на тело, а Маура засунула руку под правую мышку и надавила на кожу пальцами в перчатке.
— В правой подмышечной впадине уже наблюдается синюшность и начинается окоченение. — Она подошла к телу с другой стороны. — А слева синюшности нет. Помогите мне положить его на бок. Я хочу получше разглядеть спину.
Джейн и Фрост присели на корточки рядом с телом. Стараясь не сместить стрелы, они положили тело на правый бок. Сквозь латексные перчатки тело ощущалось таким же холодным, как мясо только что из морозилки. Глаза на ветру щипало, и Джейн прищурилась, глядя на обнаженную спину, освещенную теперь фонарем Мауры.
— Это тело перемещали после его обнаружения? — спросила Маура.
— Охранник говорит, что он к нему даже не прикасался. А что?
— Ты видишь, что синюшность только справа? Кровь скапливалась там под воздействием силы тяжести, потому что он как минимум несколько часов лежал на правом боку. Но мы его увидели лежащим на спине.
— Значит, его убили где-то в другом месте. А сюда привезли в багажнике машины.
— Судя по трупным пятнам, так и произошло. — Маура попробовала согнуть руку убитого. — В конечностях трупное окоченение только начинается. Значит, смерть наступила от двух до шести часов назад.
— И его привезли сюда и положили на спину. — Джейн уставилась на три стрелы с оранжевым оперением, подрагивающим на ветру. — Какой был смысл протыкать его стрелами, если его уже убили? Тут какая-то символическая хрень.
— Возможно, это убийство в состоянии аффекта, — сказала Маура. — Преступник не получил достаточного эмоционального удовлетворения от убийства. И потому убивал его снова и снова, вонзая в него стрелы.
— Или стрелы имеют какой-то скрытый смысл, — заметил Фрост. — Знаете, кто мне приходит на ум? Робин Гуд. Грабь богатых, раздавай бедным. У него ремень из кожи страуса, такой немалых денег стоит. Похоже, деньги у парня водились.
— И тем не менее он оказывается на пристани мертвым и без рубашки, — сказала Джейн. Она повернулась к Мауре. — Если он умер не от стрел, то от чего?
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Я знаю тайну предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
