Ось мировой истории. Авраамические религии и век разума

Тесла Лейла Хугаева

Конец мифологической эпохи и начало борьбы Логоса с Мифом. Так К. Ясперс обозначил свое понимание первого осевого времени в 9—8 веках до нашей эры, когда на смену мифологии приходит философия в Древней Греции и первые этические религии в Индии, в Персии, в Израиле, в Китае. Второе осевое время начнется с окончательной победой Логоса над Мифом. Научное мышление Нового времени, открытие первых природных энергий. Идея Духа, сформулированная в Евангелии, примет форму теории психической энергии.

Глава 4. Теория психической энергии у Платона, Спинозы и в гуманистической психологии

1) Теория ПЭ у Платона

2) Теория ПЭ у Спинозы

3) Теория ПЭ в гуманистической психологии

Этические религии тоже имеют дело с духовной энергией человека, и говорят много рационального об этой энергии. Однако, мы не можем рассматривать в качестве теорий психической энергии мировые религии, поскольку в них, несмотря на «конец мифологической эпохи» в который они появились, большая примесь мистики. Так что содержание религий, хоть они не чужды рационализма, в то же время нельзя изложить без мифологии.

Мы не можем рассматривать как теории психической энергии философию Канта, Гегеля, Шопенгауэра, Сартра, Хайдеггера или Ницше, хотя они, безусловно, тоже размышляют о специфике духовной энергии человека. Это невозможно по той же причине, по которой этические религии не подходят под определение теорий психической энергии. Эти философии выражено иррациональны, антиинтеллектуальны, ведь уже Кант разделял веру практического разума и науку чистого разума. Это мистика шизоидного мышления, то есть формальной логики, оторванной от закономерностей действительности. Определение Рассела в этом смысле философии Фихте (который считал себя большим Кантом, чем был сам Кант) как «безумной», в силу ее крайнего субъективизма выглядит логичным. Однако, изложенная в «Речах к немецкой нации» психология Фихте, позволяет рассматривать ее отдельно от его философии, и в этом смысле она предстает как весьма проницательный вариант изложения закономерностей духовной энергии человека. В этом смысле, другой последователь Канта, — Карл Ясперс, также интересен не своей философией, а тем, что он сумел сохранить в понимании психологии, основав ее на базисе кантианства. Заслуга Канта в том, что он признавал уровень духовной энергии человека, как независимой от уровня биологической энергии, и специфику этого духа, берущего начало в интеллекте. Однако, он свел психическую энергию в мистику, представив ее не обычной природной энергией, детерминированной закономерностями природы, а самоопределяющимся абсолютом, «законодательствующим разумом». На место относительной свободы осознанной необходимости рационализма встала, таким образом, абсолютная свобода мистики. Тем не менее, во времена дарвинизма философия Канта помогла «выжить» всем теориям духовной энергии, как например теории «наук о духе» Дильтея, философская вера Ясперса или теория идеальных ценностей Бенда.

Мы помним также, что позитивизм Огюста Конта вообще исключил психологию из иерархии наук, заменив ее «социальной физикой». Эта ущербность методологии не позволила Дюркгейму и Спенсеру, двум известным позитивистам, сформулировать закономерности психики. Однако, Дюркгейм все же формулирует теорию психической энергии, когда пишет о значении мистического в жизни общества. Это интересная теория и заслуживает упоминания, ведь позитивизм, в отличие от кантианства, все же признает наличие закономерностей в общественном развитии. У позитивистов другой недостаток, они не признает душу человека, его сознание как особую духовную энергию (тогда как у кантианства с этим все в порядке). Огюст Конт, как известно, вынужден был в конечном итоге ввести вместо психологии этику, в которой изложил свои взгляды на эволюцию духа как прогресс альтруизма в ущерб реакционной силе эгоизма. Все таки, в попытках найти закономерности психики, никак не обойтись без понятия духовной энергии.

Философия Кьеркегора чрезвычайно противоречива, как известно, поэтому нам она также мало интересна. Зато как психолог он совершенно неслучайно стяжал себе славу самого проницательного исследователя. Как религиозный мыслитель, он возмущается против рационализма, но как последователь Сократа, он пишет о том, что сила духа возрастает вместе с силой знания, с ростом самосознания. Его теория равновесия эстетического и этического в человеке — одна из самых замечательных в истории психологии попыток сформулировать закономерности противоборства двух антагонистичных энергий психики. Наконец, рациональная философия Пифагора, Платона, Спинозы, Рассела, Тойнби позволяет им сформулировать четкие теории психики, как духовной энергии, детерминированной закономерностями природы. Для каждого из этих мыслителей методологическое сомнение Декарта «я мыслю, следовательно, существую» служит не только личной моральной максимой, но и фундаментальной аксиомой их философии духа.

1) Теория психической энергии Платона

«Тогда, конечно, у нас будет то, к чему стремимся с пылом влюбленных, а именно разум».

Платон Федон

«От смерти уйти не трудно, о мужи, а вот что гораздо труднее — уйти от нравственной порчи, потому что она идет скорее, чем смерть».

Платон Апология Сократа

Метафизика интеллекта подразумевает субстанцию духа, как особую энергию, связанную с активным интеллектом, с мышлением, с разумом, — то есть со способностью познавать интеллектуальную форму мира, не только быть детерминированным законами природы, но и иметь способность познавать эти законы и контролировать их. Это духовная энергия, специфику которой вполне выразил Декарт в своем знаменитом «я мыслю, следовательно, существую». И неважно считали они эту духовную энергию бессмертной и нематериальной подобно Платону и Кьеркегору, или же считали разновидностью природной энергии, подобно гуманистической психологии, — главное, что во всех случаях объектом исследования становилась психика, сознание, но не как эпифеномен биологии мозга, а как независимая от него субстанция духа, духовная энергия.

В том же ключе трактовали духовную (психическую) энергию Платон и Спиноза, как известно, связывая всю духовную активность с уровнем активности интеллекта, с мышлением человека. Мировоззрение Кьеркегора в его психологии («Болезнь к смерти») почти не отличается от позиции рационалистов, хоть он и позиционирует себя в некоторых философских работах как мистика и иррационалиста. Однако, его психология, как он ее дает в книгах «Или-или» и «Болезнь к смерти» — это вполне научная теория, построенная на формулировании закономерностей психической энергии. Кьеркегор оказал большое влияние на современную гуманистическую психологию, поэтому его теорию и его влияние на гуманистов мы рассмотрим отдельно.

Уже этические религии осевого времени — первые неуклюжие попытки, смешанные с хорошей долей мистики, изложить закономерности психической энергии. Содержание зороастризма, буддизма, иудаизма — это борьба двух противоположных сил в психике, добра и зла, добродетели и греховности, где одна сила несет здоровье, силу и просветление, а вторая разлагает и обрекает гниению и гибели.

Первые рационалистические философии, формулирующие этику, как закономерности психической энергии, имеют то же содержание, с той существенной разницей, что они уже делают акцент на интеллекте как основе здоровой, добродетельной, живой энергии человека. И противопоставляют энергию интеллекта суетным страстям, как разновидности болезни, лишающей человека воли, здоровья, силы, разума.

«Раз государство подразделяется на три сословия, то и в душе каждого отдельного человека можно различить три начала. Мы говорили, что одно начало — это то, посредством которого человек познает, другое — посредством которого он распаляется, третье же мы нарекли вожделеющим. Но у одних людей правит в душе одно начало, у других — другое; это уж как придется. Поэтому давай прежде всего скажем, что есть три рода людей: одни — философы, другие — честолюбцы, третьи — сребролюбцы. И что есть три вида удовольствий, соответственно каждому из этих видов людей. Многие почитают богатого человека, мужественного или мудрого, так что в удовольствии от почета все имеют опыт и знают, что это такое. А какое удовольствие доставляет созерцание бытия, этого никому, кроме философа, вкусить не дано. Итак, поскольку имеются три вида удовольствий, значит, то из них, что соответствует познающей части души, будет наиболее полным, и, в ком из нас эта часть преобладает, у того и жизнь будет всего приятнее… Стало быть, если вся душа в целом следует за своим философским началом и не раздираема противоречиями, то для каждой ее части возможно не только делать все остальное по справедливости, но и находить в этом свои особые удовольствия, самые лучшие и по мере сил самые истинные… Принесет ли кому-нибудь пользу обладание золотом, полученным несправедливым путем? Ведь при этом происходит примерно вот что: золото он возьмет, но одновременно с этим поработит наилучшую свою часть самой скверной. Коль скоро он безжалостно порабощает самую божественную свою часть, подчиняя ее самой безбожной и гнусной, разве это не жалкий человек и разве полученная им мзда не ведет его к еще более ужасной гибели, чем Эрифилу, обретшую ожерелье ценой души своего мужа?… А как, по-твоему, не потому ли с давних пор осуждали невоздержанность, что она сверх всякой меры дает волю в невоздержанном человеке той страшной, огромной и многообразной твари?..Когда у человека лучшая его часть ослаблена, так что ему не под силу справиться с теми тварями, которые находятся у него внутри, он способен лишь угождать им. Как их ублажать — вот единственное, в чем он знает толк… У них настоятельная потребность грабить, иначе придется терпеть невыносимые муки и страдания. Когда его тиранит Эрот, человек навсегда становится таким, каким изредка бывал во сне, ему не удержаться не от убийства, ни от обжорства, ни от проступка, как бы ужасно все это не было: посреди всяческого безначалия и беззакония в нем тиранически живет Эрот. Как единоличный властитель, он доведет объятого им человека, словно подвластное ему государство, до всевозможной дерзости, чтобы любой ценой удовлетворить себя, и сопровождающую его буйную ватагу, составившуюся из всех тех вожделений, что нахлынули на человека отчасти извне, из его дурного окружения, отчасти же изнутри, от бывших в нем самом такого же рода вожделений, которые он теперь распустил, дав им волю.…Значит, и тиранически управляемая душа всего менее будет делать что ей вздумается, если говорить о душе в целом. Всегда подстрекаемая и насилуемая яростным слепнем, она будет полна смятения и раскаяния.…Подобного рода люди таковы и в частной жизни, еще прежде, чем станут у власти. С кем бы они ни вступали в общение, они требуют лести и полной готовности к услугам, а когда сами в чем нибудь нуждаются, тогда так и льнут к человеку, без стеснения делая вид, будто с ним близки, но, чуть добьются своего, они опять с ним чужие.… Значит, за всю свою жизнь они ни разу ни с кем не бывал друзьями; они вечно либо господствуют, либо находятся в рабстве: тираническая натура никогда не отведывала ни свободы, ни подлинной дружбы. Душа его преисполнена рабством и низостью, те же ее части, которые были наиболее порядочными, находятся в подчинении, а господствует лишь малая ее часть, самая порочная и неистовая».

Платон Государство

Эта изложенная в «Государстве» теория психической энергии, в которой речь идет о двух (иногда о трех) силах, раздирающих душу человека, настолько точно соответствует формулировкам современной гуманистической психологии, что удивляешься, почему понадобилось 2500 лет, чтобы сформулировать то же самое уже в рамках научной психологии. Однако, все дело по видимому в том, что Платон очень далек от понятия законов природы, а следовательно и от понятия научного контроля. Так, он пишет в «Федоне»:

«И напротив, у нас есть неоспоримое доказательство, что достигнуть чистого знания чего бы то ни было, мы можем не иначе как отрешившись от тела. Тогда конечно у нас будет то, к чему мы стремимся с пылом влюбленного, а именно разум, но только после смерти. А пока мы живы, мы по видимому, тогда будем ближе всего к знанию, когда как можно больше ограничим свою связь с телом и не будем заражены его природой, но сохраним себя в чистоте, пока сам бог не освободит нас»

То есть, он видит источник болезни, греха, нравственной порчи в материи, противопоставляя духовный и материальный мир. Это точка зрения мистика, бесконечно далекая от точки зрения научного контроля, которая понимает интеллект как форму материи, позволяющую контролировать эту материю. От нее не надо отказываться, надо познавать ее законы и ставить под контроль. Но Платон принял мистическую точку зрения, и его сформулированная было теория психической энергии, канула в Лету, став частью христианского синтеза средневековья. По этой причине, то есть отрыва теоретического знания от опытного, Платон не смог сформулировать теорию научного контроля, как контроля закономерностей природных энергий, открывающего доступ к силе этих энергий. Поэтому его теория психической энергии, которую он дает в «Государстве» показалась всем апологией деспотии.

«Для того чтобы и такой человек управлялся началом, подобным тому, каким управляются лучшие люди, мы скажем, что ему надлежит быть рабом лучшего человека, в котором господствующее начало — божественное. Не во вред себе должен быть в подчинении раб, как это думал Фрасимах относительно всех подвластных; напротив, всякому человеку лучше быть под властью божественного и разумного начала, особенно если имеешь его в себе как нечто свое; если же этого нет, тогда пусть оно воздействует извне, чтобы по мере сил между всеми нами было сходство и дружба и все мы управлялись бы одним и тем же началом.… Да и закон, поскольку он союзник всех граждан государства, показывает, что он ставит себе такую же цель. То же и наша власть над детьми: мы не даем им воли до тех пор, пока не приучим их к некоему порядку, словно они — некое государство, и, развивая в себе лучшее начало, не поставим его стражем и правителем над таким же началом у них, после этого мы отпускаем их на свободу»

Платон Государство

Между тем, это первая, еще примитивная формулировка теории научного контроля в обществе, когда все подчинены разуму, то есть знаниям законов природы. Научный контроль предполагает естественное право, когда законы общества основаны на знании законов природы. Общеизвестно, что эту теорию позже защищал Цицерон, большой поклонник Платона, и др юристы Римской империи, особенно во времена стоической философии Марка Аврелия, искавшего «платоновского государства». Но Платон, который еще не знает понятия законов природы, вместо того, чтобы говорить о подчинении законам природы, научному контролю, говорит о подчинении неразумных людей — разумным людям. И действительно, таким образом, невольно выступает апологетом деспотии, от которой он в действительности бесконечно далек.

2) Теория ПЭ у Спинозы

Перейдем теперь к теории психической энергии Спинозы, сформулированной им в «Этике», не уступающей по известности и значимости «Государству» Платона. Теория психической энергии Спинозы выглядит еще более современной, если ее сравнивать с гуманистической психологией, чем теория Платона. Спиноза сознательно отмежевался от христианской идеологии самоуничижения и самоотречения, и говорит вслед за Платоном о том, что отказываться следует только от патологической части души, питающейся невежеством. Напротив, он формулирует закон сохранения силы психической энергии, заявляя, что цель человеческого бытия обретение счастья, силы, здоровья, удовольствия, которые достигаются в интеллектуальном единении с Богом. Он говорит подобно Платону, что в психике наличествуют два начала, две силы. Одна из них имеет своим источником интеллект, «адекватное понимание» действительности, другая же, напротив, происходит из аффектов, которые мешают человеку адекватно воспринимать реальность. Это две силы, которые противоборствуют в человеке, так что победа разумной силы дает человеку силу, здоровье и радость жизни, а победа болезненных аффектов есть духовная смерть, ведущая к потере разума, воли и силы. Формулировка Спинозой закона сохранения силы психики для обоих силовых полей психики все еще не получила должной оценки в психологии.

«Величайшее самомнение или самоунижение есть величайшее незнание самого себя. Величайшее самомнение или самоунижение указывает на величайшее бессилие духа. Первая основа добродетели есть самосохранение и притом самосохранение по руководству разума. Таким образом, тот, кто не знает самого себя, не знает основы всех добродетелей, а следовательно, и их самих… Отсюда самым ясным образом следует, что люди, объятые самомнением и самоуниженные, всего более подвержены аффектам. Самодовольство может возникнуть вследствие разума, и только то самодовольство, которое возникает вследствие разума, есть самое высшее, какое только может быть.

А способность души определяется одним только познанием; бессилие же или пассивное. состояние ее — одним только недостатком познания, т. е. тем, вследствие чего идеи называются неадекватными. Отсюда следует, что всего более страдает та душа, наибольшую часть которой составляют идеи неадекватные, так что она характеризуется более через свои пассивные состояния, чем через активные. Наоборот, всего более действует та, наибольшую часть которой составляют идеи адекватные.

Мы видим и находим, что все хорошие страсти имеют такой характер и природу, что мы не можем без них существовать и сохраняться, и они как бы принадлежат нам существенно, как любовь, желание и все, что свойственно любви. Но дело обстоит совершенно иначе с теми, которые дурны и должны избегаться нами, так как мы без них не только можем существовать, но именно тогда только, когда освободились от них, становимся такими, какими должны быть. Также и любовь, может происходить из верных понятий или из ложных, и первая ведет к наивысшему благу, а вторая к нашей гибели.

Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством. Ибо человек, подверженный аффектам, уже не владеет сам собой, но находится в руках фортуны, и притом в такой степени, что он, хотя и видит перед собой лучшее, однако принужден следовать худшему человеческая способность к укрощению страстей состоит в одном только разуме.

Таким образом, я изложил все, что предполагал сказать относительно способности души к укрощению аффектов и о ее свободе. Из сказанного становится ясно, насколько мудрый сильнее и могущественнее невежды, действующего единственно под влиянием страсти. Ибо невежда, не говоря уже о том, что находится под самым разнообразным действием внешних причин и никогда не обладает истинным душевным удовлетворением, живет, кроме того, как бы не зная себя самого, Бога и вещей, и, как только перестает страдать, перестает и существовать. Наоборот, мудрый как таковой едва ли подвергается какому-либо душевному волнению; познавая с некоторой вечной необходимостью себя самого, Бога и вещи, он никогда не прекращает своего существования, но всегда обладает истинным душевным удовлетворением»

Этика Спиноза

Своей теорией психической энергии, которая означала возврат к античной платоновской теории силы и радости жизни, Спиноза бросил вызов христианской идеологии своего времени, которая проповедовала самоотречение и самоуничижение. Мы видели, что Спиноза не считал себя противником Евангелия, уверяя, что проповедь Христа «истина и адекватна». Тем не менее, мифологическое изложение закономерностей психики, а именно того что в гуманистической психологии называется «снятием эгозащиты», а у Платона и Спнозы имеет определение избавления от неадекватной духовной энергии, помешало адекватно изложить эту теорию в христианстве, которое трактует снятие эгозащиты как отречение от самого себя. То есть выплескивает воду вместе с ребенком. Спиноза конечно же предполагает, что Христос говорит, подобно Платону об отказе от порочной, болезненной части души, которая только усилит и облагородит истинную часть души, но вовсе не об отказе от своего истинного Я. «Кто потеряет душу для меня, тот обретет душу». Все Евангелие написано таким туманным слогом, который можно трактовать и так, и этак.

Однако, чтобы не имел ввиду сам Христос, ортодоксальная церковь отвернулась от Спинозы, объявив его врагом церкви и наложив запрет на издание его произведений. Немало такой позиции Церкви способствовала и резкая критика Ветхого завета, предпринятая Спинозой в «Богословско-политическом трактате». Рассел пишет в «Истории западной философии», что были философы умнее Спинозы, но не было никого, кто превосходил бы его благородством. Философ, который вел затворническую жизнь праведника и аскета, мог бы сказать им вместе с Сократом:

«Чему по справедливости подвернуться или сколько должен я уплатить за то, что ни старался ни о чем таком, о чем старается большинство: ни о наживе денег, ни о домашнем устроении, ни о том, чтобы попасть в стратеги, ни о том, чтобы руководить народом; вообще не участвовал ни в управлении, ни в заговорах, ни в восстаниях, считая себя слишком порядочным человеком, право, чтобы сохраниться, участвуя во всем этом; за то что я шел туда где мог всякому оказать величайшее благодеяние, стараясь убеждать каждого из вас заботиться о душе прежде, чем о теле, — как бы ему быть что ни на есть лучше и умнее»

Платон Апология Сократа

А. Швейцер пишет о Спинозе в «Культуре и этике»: «Он строг в отношении самого себя. Его безропотное смирение просветляется присущей ему мягкой чертой снисходительного человеколюбия. Преследования, которым он подвергается, не в состоянии ожесточить его». Швейцер критически настроен к философии Спинозы, поскольку видит в ней Этику смирения, вместо активной борьбы со злом, подразумевающей Этику деятельности. Он сравнивает его со стоиками и буддийскими монахами, которые искали лишь личного успокоения, личного спасения: «Трагический итог монистического мышления в стоицизме, в индийской и китайской философии заключается в том, что последовательная в отношении самой себя натурфилософия приходит к разочарованности, пессимизму и безропотному смирению, а не к этике. Избежал ли Спиноза этой участи?»

Однако, А. Швейцер несправедлив к Спинозе. Философия Спинозы — это философия метафизики интеллекта, а значит контроля законов природы, контроля природных энергий. Спиноза очень четко излагает теорию психической энергии, как противоборства двух психических сил в сознании человека. А следовательно, открывает широкое поле деятельности для этики будущего, которая будет основана на научном контроле психической энергии человека. Этого нельзя сказать, например, о буддизме, который действительно есть теория пассивного побега от жизни, поскольку буддизм ищет покоя путем отказа от сознания, путем рассеивания мыслей в процессе медитации. Для Спинозы, как для всей традиции западного рационализма, мысль составляет самое существо духовной энергии.

3) Теория ПЭ в гуманистической психологии

«Размышляя о природе человека, я думал, что открыл в ней два различных начала: одно возвышало его до изучения вечных истин, до любви к справедливости и нравственно прекрасному, до областей духовного мира, созерцание которого составляет усладу мудреца; другое возвращало его вниз, к самому себе, покоряло его власти чувств, страстям, которые являются их слугами, и противодействовало, с помощью их, всему тому, что внушало ему первое начало. Чувствуя себя увлеченным, сбитым с пути этими двумя противоположными движениями, я говорил себе: «Нет, человек — не единое: я хочу — и я не хочу; я чувствую себя и рабом, и свободным; я вижу добро, люблю его — и делаю зло; я активен, когда слушаюсь разума, и пассивен, когда меня увлекают страсти: и самое горькое мученье для меня, когда я падаю, чувствовать, что я мог бы устоять»

Ж-Ж Руссо «Эмиль»

Гуманистическая психология — это направление в психологии, которое развили ученики З. Фрейда на основе кардинально другой философии. Фрейд был убежденным материалистом, так что его теория психической энергии — это теория биологизма. Эрих Фромм и Карен Хорни, супруги и ученики Фрейда, строили свою теорию психической энергии уже на основе философии гуманизма. Революция Фрейда состояла в том, что он стал рассматривать психику как энергетическую систему, а не как функцию мозга. Поставив вопрос таким образом, он добился замечательных результатов, хотя теоретический фундамент биологизма стушевал всю важность его достижений. Он придавал большое значение сексуальным инстинктам, считая всю интеллектуальную и нравственную активность только рационализации потребности в удовлетворении этих инстинктов. Этот биологизм привел его к выводам о «звериной природе человека», не только малопривлекательной, но и в корне неверной. В этом смысле, он перевернул вверх дном существо духовной энергии человека, поскольку именно базис психики — это здоровье разума и совести, и только поверхностная опухольпсихики в виде энергии эгозащиты — болезнь страха, злорадства и жестокости.

Его ученики оказались проницательнее своего учителя, и покинули его с тем, чтобы развивать теорию психической энергии уже на основании гуманизма. Например, Фромм много обращается к Спинозе, а Хорни — к философии Кьеркегора. Абрахам Маслоу видит себя последователем философии Платона, и прямо говорит о том, что уровень психической энергии — это уровень пространства интеллекта Платона.

«Трансценденция может означать вид на жительство в высшей реальности, умение говорить языком высшего Бытия, высшее постижение без срока и конца. Мы знаем трансценденцию как пиковые, предельные мгновения высшего постижения, но она может означать также спокойное и сосредоточенное познание. Человек, переживший инсайт, великое откровение, мистический опыт, прозрение или просветление, однажды успокоится, привыкнет к новизне, к хорошему и великому, и будет от случая к случаю, по-соседски навещать познанные им райские кущи, накоротке общаясь с вечностью и бесконечностью. Он переживет изумление и потрясение и заживет спокойной и безмятежной жизнью среди платоновских идей, среди высших ценностей. Чтобы отличать предельные, эмоционально-острые переживания прозрения, высшее постижение от такого рода спокойного, величаво-божественного постижения, я буду называть последнее <плато-познанием>. Высшие переживания действительно переживаются человеком как транс. Однако свет истины навсегда остается с человеком. Человек не в состоянии, даже если бы захотел, вернуться к прежней наивности, к прежнему неведению, он просто не может и впредь быть таким, каким был до озарения. Он не может <зачеркнуть> постигнутое. Он не может снова стать слепым. Должен быть язык, которым можно было бы описать обыденное откровение, ежедневное прозрение, жизнь в Эдеме»

Абрахам Маслоу Дальние рубежи человеческой природы

1. Разделил уровни психической и биологической энергии

Фрейд только поставил вопрос о психике как об энергетической системе. Его ученики пошли гораздо дальше, разделив уровни духовной (психической) энергии и биологической энергии, так что психика имеет сравнительно независимую систему законов от биологических закономерностей. Это привело к очень важному выводу гуманистической психологии о том, что привело к пересмотру теории Фрейда о звериной природе человека. Гуманисты — это те психологи, которые отказываются от этой теории в пользу противоположной, которая гласит, что фундамент психики, ее основа — есть здоровье разума, совести, юмора и сочувствия, а все патологические проявления садомазохизма — это только поверхностная патология. Так что целью своей терапии гуманисты видят высвобождение этого интеллектуального и гуманистического потенциала духовной энергии человека из под наслоений внешней патологии. Такого взгляда придерживались Фромм, Хорни, Маслоу, Роджерс, Адлер, Франкл, Юнг, Олпорт и др гуманистические психологи. У Карла Роджерса есть замечательная теория личности, в основе которой представление о фундаментальном здоровом ядре, которое есть поток и всегда в становлении. Однако, этот спонтанный поток здорового ядра личности скован мертвой маской эгозащиты, конформизма и страха быть самим собой, что приводит к невротическим заболеваниям и останавливает жизнь и рост личности. Он пишет, что пришел к этой теории на основе многолетнего анализа своих бесед с пациентами, и был удивлен когда увидел, что его теория так близко воспроизводит психологию Кьеркегора.

2. Разделили истинное Я и ложное Я.

То что мы называем полем интеллекта и полем эгосистемы, гуманистическая психология именует истинным Я и ложным Я. Уже Платон и Спиноза знали об антагонизме этих двух несовместимых энергий психики, которые люди называют «добром» и «злом». Действительное, каждая из этих энергий представляет собой синдром, то есть системы связанных характеристик психики. Истинное Я (поле интеллекта): рационализм, объективность, страсть к познанию, потребность в истине, в справедливости, совестливость, доброта, великодушие, работоспособность, долг и ответственность, юмор и потребность в эстетике, сильная воля, потребность в одиночестве и одновременно близкая дружба с близкими по духу людьми. Ложное Я (поле эгосистемы): магическое сознание, конформизм, страх сверхъестественных сил, иррационализм, субъективизм, невежество, господство и подчинение, навязчивые влечения, расстроенная воля, стыд, вина, болезненное самолюбие и злорадство, лень и праздность.

Карен Хорни подчеркивает специфику ложного Я как она представлена у Платона: потеря воли (Тирания Надо, не я иду, а меня несет), страх стыда вместо рационального выбора, поиски власти вместо дружбы и искренности. Эрих Фромм противопоставляет отношения садомазохизма (господства и подчинения) отношениям дружбы и искренности, гуманистическую и авторитарную совесть, невротический эгоизм и плодотворную здоровую личность.

Эрих Фромм «Искусство любить»:

«Активная форма симбиотической связи — господство, или… садизм. Садистская личность стремится освободиться из плена и избежать одиночества делая другую личность своей частью. Она растет в собственных глазах и поддерживает себя тем, что включает в себя как часть другую личность, которая ее боготворит. Садистская личность также зависима от того, кто ей покоряется, как этот последний зависим от нее.; не один из них не может жить без другого. Различие лишь в том, что садистская личность распоряжается, эксплуатирует, унижает, причиняет боль, а мазохистская подчиняется распоряжениям, терпит эксплуатацию, унижения и боль. В реальном смысле, это значительное различие; но в смысле более глубоком, эмоциональном, здесь больше общего, нежели различного: и то и другое есть слияние без целостности. Если мы это поймем то не удивимся, что чаще человек ведет себя то как садистская, то как мазохистская личность, — обычно по отношению к разным объектам. В противоположность симбиотической связи зрелая любовь есть связь, предполагающая сохранение целостности личности, ее индивидуальности»

3. Противопоставили ненасыщаемую мотивацию боли (дефита) и мотивацию удовольствия (избытка)

Э. Фромм «Человек для себя»:

«А вот иррациональные желания ненасытимы. Желания завистника, собственника, садиста не исчезают с их удовлетворением, разве что на какой-то момент. По самой своей природе эти иррациональные желания не могут быть „удовлетворены“. Они вызваны внутренней неудовлетворенностью человека. Отсутствие плодотворности и порожденное им бессилие и страх — вот источник этих страстных влечений и иррациональных желаний. Даже если б человек мог удовлетворить все свои желания власти и разрушения, это не избавило бы его от страха и одиночества, а, значит, и от напряжения. Благо воображения оборачивается бедствием; будучи не в состоянии освободиться от своих страхов, человек рисует в своем воображении все больше удовольствий, какие удовлетворят его алчность и восстановят его внутреннее равновесие. Но алчность — бездонная пропасть, а идея освобождения от алчности путем ее удовлетворения — мираж. Источник алчности — конечно же не животная природа человека, как часто считают, этот источник — его ум и воображение».

А. Маслоу:

«Удовлетворение от ликвидации дефицита, как правило, бывает эпизодическим и скоротечным. Наиболее часто встречается следующая схема: в начале имеет место побуждающее, мотивирующее состояние, которое дает толчок мотивированному поведению, задача которого заключается в достижении желаемого состояния, которое, при постепенном и постоянном росте возбуждения и желания, в конце концов, достигает пика в момент успеха и свершения. С этой вершины кривая желания, возбуждения и удовольствия резко опускается на равнину покоя, расслабленности и отсутствия мотивации. Эта схема, хотя и не является универсальной, явно не соответствует мотивации развития личности, для которого характерно отсутствие высшей точки или момента завершения, „оргазма“, конечного состояния: здесь нет даже цели, если понимать ее как итог. Напротив, „развитие“ это постоянное, более или менее непрерывное, движение вперед или вверх. Чем больше индивид получает, тем большего ему хочется, поэтому желание такого рода бесконечно и никогда не может быть удовлетворено».

Карен Хорни «Невроз и личностный рост»:

«при некоторой удаче честолюбцам действительно удается достичь славы, почестей, влиятельности. Но, с другой стороны, добившись на самом деле больших денег, знаков отличия, власти, они, вместе с тем, приходят к ощущению полной тщетности своей погони. Они не достигают мира в душе, внутреннего спокойствия, довольства жизнью. Внутреннее напряжение, ради ослабления которого они и гнались за призраком славы, не ослабевает ни на йоту. И поскольку это не несчастный случай, а неизбежный результат, мы будем правы, заключив, что нереалистичность всей этой погони за успехом — ее неотъемлемое свойство».

Абрахам Маслоу «Дальние рубежи человеческой природы»:

«так называемое <чувство удовольствия>, испытываемое убийцами, садистами, фетишистами, по сути своей не является тем <удовольствием>, которое вызывали в своих экспериментах Олдс и Камийя. Собственно, об этом уже давно известно психиатрии. Любой опытный психотерапевт знает, что за невротическими <удовольствиями> или перверзиями, как правило, стоят обида, боль и страх. Да и наш субъективный опыт говорит о том же. Мы знаем достаточно людей, которые в своей жизни испытывали как здоровое, так и нездоровое чувство удовольствия. Как правило, они отдают предпочтение первому и научаются подавлять второе. Колин Уилсон ясно продемонстрировал нам, что люди, совершающие сексуальные преступления, имеют весьма слабые сексуальные реакции»

В итоге, гуманистическая психология вплотную подошла к открытию психической энергии. Сделать это открытие ей помешала только дарвиновско-позитивистская парадигма, о чем много писал Гордон Олпорт: что позитивизм мешает науке о личности, поскольку сознание выпало из исследований как ненаучный объект исследований. Переход к новой парадигме, основанной на эпистемологии Энергетики, позволяет представить гуманистическую психологию в форме психической энергии.