Она написала любовь

Тереза Тур, 2018

«Она написала любовь» – фантастический роман Терезы Тур, жанр детективное фэнтези, любовное фэнтези. Что нужно, чтобы изменить свою жизнь? Вырваться из привычного круга, где тебя не ценят? Где ты много лет помогаешь мужу писать самые продаваемые в королевстве книги, но об этом никто не знает, а муж… предает, его родственники относятся с презрением? Может быть… покушение на убийство. Потому что когда ты оказываешься на грани жизни и смерти, все становится ясным: книга должна быть твоей собственной. Реальная жизнь – интереснее выдуманных историй. А твой спаситель – загадочный канцлер в отставке, что соглашается тебе помочь разобраться с врагами, он… Кто он теперь для начинающей писательницы, которая пытается разобраться со своей жизнью?

Глава 7

После чаепития с хозяином Агата уснула. Ей снились печальные звезды, нервно прочерчивающие небеса, виселица, жуткие лица в свете дрожащих факелов. Страх. Смерть. И… любовь.

— Довольно. Я забираю их с собой, — услышала она знакомый голос перед тем, как ее выбросило в реальность.

Мягкая постель. Белые чистые простыни. За окном светло, хоть и пасмурно. Агата потянулась, зевнула и быстро вскочила, чтобы одеться. Она выбрала теплую юбку и жакет. Удивилась, как все-таки точно были подобраны для нее вещи. Улыбнулась, расчесывая волосы. Захотелось увидеть строгое, как будто вечно чем-то недовольное лицо. Серые глаза.

Хозяин поместья пропал. Она даже подумала о том, чтобы объявить тревогу. Но Эльза, словно прочитав ее мысли, отрицательно покачала головой.

Агата сначала решила, что это совпадение — ну, мало ли как мотнула головой собака. Но на всякий случай проговорила вслух:

— Мне стоит пройти в спальню к господину барону, взять его пластину связи и вызвать доктора Фульда?

Собаки переглянулись. Тяжело вздохнули, словно разочаровавшись в умственных способностях женщины, находившейся у них в гостях. Подошли поближе, уселись. И отрицательно замотали головами.

— Вот это да!

Она, конечно, много раз слышала удивительные рассказы о низерцвейгах. Но наблюдать такое собственными глазами… Просто чудо!

— Может, пойдем гулять? — нерешительно спросила она у собак. — И покормить бы вас надо.

Хвосты одобрительно заходили ходуном.

— Я… сейчас.

Грон посмотрел на Эльзу с таким видом, словно говорил: «Видишь, и эти странные существа при должной дрессировке становятся более-менее разумными».

Агата рассмеялась.

На крыльце их встретил ледяной ветер. Он налетел, словно соскучившись, и позвал за собой. Вперед, за стаей медных листьев!

Женщина вдохнула свежий осенний воздух, чуть пошатнувшись от навалившегося враз неба. Как… красиво! Они забрались на вершину холма. Надо же… Ведь она столько времени жила совсем рядом. Можно было бы пройти в обход поместья барона и все это увидеть!

Облака красноватых листьев, голубую дымку вдалеке, живописные длинные белые одноэтажные домики, разбросанные в низине… Интересно, что это там? Больница? Похоже на то…

Ветер трепал выбившуюся из-под цилиндра прядь. Где-то высоко стая черных птиц чертила галочку в небе. Небо. Будто чистый лист. Писать… Ей вдруг нестерпимо захотелось писать! Живо, красочно, ярко! Поняла, что все, созданное с мужем до этого, было… не то. Переплетения сюжетных линий, характеры, интриги, убийства, неожиданные повороты — все это было. Но она никогда не пыталась описать, к примеру, эмоции человека, вставшего с постели и вдохнувшего свежий воздух. А ведь герои часто лежали в госпитале после ранений. Она сообщала читателям о времени года: середина зимы, конец лета, начало осени… Герои шли по улицам, паркам, площадям. Скрывались в горах. Но ни разу она не обращала внимания читателя на небо над головой. Запах. Цвет. Лай…

Внизу басовито надрывался Грон. Писательница очнулась. Нахмурилась. И поспешила вслед за собаками, которые явно звали за собой.

Так далеко от дома она еще не уходила. Сам особняк был в низине, окруженный холмами, что будто его отгородили от остального мира.

«А холм-то высокий!» — Агата спускалась осторожно, стараясь не поскользнуться. Собаки терпеливо ждали.

Белые домики, что так живописно смотрелись с вершины холма, оказались ближе, чем она предполагала.

— Эльза! Грон! — раздался чей-то голос. — Что-то вы сегодня задержались!

— Голодные… Хорошие вы мои!

Голоса были звонкие, молодые.

Агата подошла поближе и обнаружила собак, сосредоточенно и очень аккуратно завтракающих. Никакого звона мисок, разлетающейся во все стороны каши. Все было… изысканно.

— Смотри-смотри! Как всегда… Аристократы! Бароны! Лицо канцлера! — рассмеялись два молодых парня, но, увидев Агату, притихли.

— Доброе утро, госпожа, — поклонились они, виновато улыбаясь.

— Я… пришла с собаками, — смутилась в свою очередь женщина. Ее присутствие в доме неженатого мужчины выглядит совершенно однозначно. И как она об этом не подумала? Зачем подошла?

— А мы… — Парень, тот, что пониже, стал совсем пунцовым. — Собак кормим. Барон…

Грон отвлекся от завтрака и посмотрел на молодых людей насмешливо. Очень. Вздохнул. И вернулся к своей миске.

— Сейчас мода на крупных собак, — важно кивнул второй. — Не обязательно на низерцвейгов. Но не каждый умеет с ними правильно обращаться. Если выучиться и получить лицензию — можно будет неплохо устроиться. — Молодой человек откинул темные спутанные волосы и улыбнулся гостье.

Они оба улыбались. Честно. Открыто. Искренне.

— Замечательно! — обрадовалась Агата.

Она поняла, что парни — бывшие солдаты. Это было видно и по возрасту, и по выправке. Видимо, попали на фронт совсем молодыми. И теперь пытались найти себя в новой для них мирной жизни…

Значит, господин барон…

— Ульрих! Майер! Вот вы где!

Молодые люди машинально вытянулись по стойке смирно. К ним подходил чем-то недовольный доктор Фульд.

— Вы! Почему не явились на обход?

— Мы господина барона ждали. — Парни изо всех сил делали виноватый вид, но все было напрасно.

Агата сразу поняла, что доктора эти двое совершенно не боятся. Скорее… любят. И она улыбнулась. Неизвестно чему. Просто так…

— Все равно!.. — сердился доктор, но тут увидел Агату. Вопросительно на нее уставился. Потом приказал:

— Так, ребятушки. Марш в палату. Покажете протезы — пусть их протестируют.

Глядя в спину удаляющимся молодым людям, Агата растерянно повторила:

— Протезы?

— А! Не заметили? — Доктор весело блеснул глазами, знакомым жестом растирая шрам на лице.

— Нет…

— Когда мы нашли Ульриха, мальчик беспробудно пил. Милостыни, кстати говоря, ему на это хватало! Молодому человеку пришлось отнять обе ступни. А Майер… Военные сняли беднягу с моста — собирался кинуться под состав. На работу никуда не брали, а обузой родителям он быть не хотел. Хорошо еще, что среди тех спасателей нашелся один — он знал, что мы собираем сильно покалеченных солдат по всей стране. Ставим на очередь. Протезы экспериментальные, конечно… Но это хоть какой-то шанс! Пытаться догнать смерть, что на войне прошла мимо, дабы все же обратить на себя внимание… Противоестественно. Неправильно! Так… не должно быть, Агата. Не должно быть…

— А если не в рамках экспериментального проекта? Это очень дорого?

— Очень. Ткани выращиваются из собственных клеток в специальных кристаллических ячейках. В мышечные волокна, сухожилия и нервные окончания также вживляют микрочастицы редких кристаллов.

— Я поражена…

— Идея была господина барона. Он — замечательный артефактор. И… хороший человек.

— И он все это организовал?

— Да. И, что немаловажно, профинансировал.

— А еще вы хотите дать бывшим солдатам профессию?

Доктор смущенно кивнул:

— Мало сделать протез. Надо встроить тех, кто воевал, в мирную жизнь. А это очень непросто. Кто-то находит себя, общаясь с собаками. Кто-то — с техникой. Часть талантливых ребят, что пострадали во время военных кампаний, в должности фельдшеров и санитаров остались на нашем же проекте. Помогают в обследовании пациентов. Некоторые идут в агрономы, учителя. Мы пробиваем места в учебных заведениях. Договариваемся о стипендиях. Но…

Тут доктор Фульд словно бы очнулся:

— Госпожа Агата… Сколько времени вы уже на улице?

— Вы же сами сказали, что мне можно и нужно дышать свежим воздухом!

— Я вызову дежурный мобиль — вас отвезут.

— Не стоит. Я сама!

— Ничего подобного!

Когда они ехали, Агата все же решилась и проговорила:

— Господин барон пропал…

— Эльза и Грон спокойны. Значит, он в подвале. В смысле, — доктор Фульд заметил, как напряглась женщина, — в своей лаборатории.

Он довез ее до дома, открыл дверцу мобиля.

— Скажите… Почему барон называет вас доктором мертвых? — спросила Агата.

— Мое основное место работы — городской морг города Орн. А все остальное — хобби. И…

Она подумала, что Фульд сейчас скажет ей что-то очень важное. Например, объяснит, что с ним произошло. Но «доктор мертвых» лишь буркнул, прощаясь:

— Вечером не гуляйте. На сегодня достаточно.

И уехал.

После прогулки Агата так устала, что заснула в кресле у камина. Проснулась уже вечером. Тишина. Промозглые сумерки за окном. Хозяин так и не появился.

Она походила по дому. Накрыла ужин на две персоны, прикрыв хлеб салфеткой. И вернулась в гостиную. Писать.

Страница. Другая. Текст шел легко, но она все равно прислушивалась, ожидая услышать решительные шаги хозяина дома.

Вернулись собаки. Эльза подбежала к ней. Агата провела по шерсти — ладонь стала мокрой.

— Дождь…

Грон притащил в зубах полотенце, требовательно и звонко гавкнул.

— А по-человечески нельзя было сказать, что вас надо вытереть, — проворчала Агата.

Потом долго хохотала, поняв, что именно произнесла. Обнималась с Эльзой, которая, уткнувшись мордой в ее колени, улыбалась, признавая — что да — смешно получилось.

Грон же снисходительно посматривал на веселящихся женщин. Перед сном Агата тщательно закрыла двери. Долго не могла заснуть, прислушиваясь, как бесприютно воет ветер… Эльза зашла к ней, вздохнула. Прыгнула на кровать, привалилась к ногам. Засопела.

— Эльза, — тихонько позвала Агата, — Эльза, ты слышишь? У меня будет книга. Только моя! Слышишь?

В шесть утра гостья была уже на ногах. Дождь лил как из ведра. Распахнула дверь — выпустила низерцвейгов.

Снова ожидание в кресле у камина… Бывает, задремлешь, а потом резко подскакиваешь от пугающего ощущения чьего-то пристального взгляда:

— Доброе утро! — Как же она обрадовалась, увидев хозяина дома! Только был он какой-то посеревший. И — такое ощущение — еле стоял на ногах. — Вы так внезапно исчезли. Я беспокоилась.

— Я увлекся, — хрипло ответил барон. — Вы голодны? Надо покормить собак.

— Не беспокойтесь, — остановила его Агата, когда барон, с трудом переставляя ноги, пошел в сторону кухни. — Все сыты. Собак я выпустила гулять. Я теперь даже знаю, где их кормят. А для людей у вас такой запас — можно долго не готовить. Может, вам стоит отдохнуть?

Странно, но в его глазах мелькнуло удивление. Интересно, чего он ждал от нее? Что она закатит скандал потому, что ее не развлекали сутки? Эрик фон Гиндельберг чуть прикрыл глаза и покачнулся.

— Наверное, я пойду, — попытался он поклониться. Вспомнил о хороших манерах…

— Идите, — приказала Агата. — Я принесу вам еду наверх.

— Не хочу обременять вас, — упрямо проговорил он.

— Будем считать это ответной любезностью.

Агата собирала еду на поднос — и улыбалась. Интересный человек… Хоть сейчас книгу с него пиши. Что-то холодное, непобедимое. И… правильное.

Ей хотелось отблагодарить его за заботу. За то, что он ввязывается в расследование этой запутанной истории. За то, что в его доме она закончила книгу, которая не давалась им с мужем. И за то, что придумала новую историю — свою. Только свою.

Агата взяла завтрак и отправилась в спальню. Откуда ни возьмись, появился Грон — проводником пошел впереди.

Хозяин дома и собак обнаружился сладко спящим. Сюртук аккуратно висел на спинке стула, одежда сложена. Ни единой складочки. Ни единой пылинки…

Агата осторожно поставила поднос с едой на прикроватный столик. Негромко окликнула:

— Господин барон! Эрик?

Этим она заработала недовольный взгляд собаки. Грон словно пытался ей сказать — спит человек, устал. Чего тебе?

Агата укрыла спящего покрывалом, барон отогнул его с одной стороны. На все остальное у него, наверное, просто не хватило сил, и зачем-то погладила мужчину по колючей щеке.

— Агата, — выдохнул он, не просыпаясь.

Она вздрогнула. Сердце счастливо забилось — и чего это оно? Улыбнулась — и вышла.

Вечером они встретились в столовой. Чинно сидели друг напротив друга.

Эльза довольно поглядывала то на хозяина, то на его гостью. И открыто улыбалась. Грон же, будучи мужчиной серьезным, прятал улыбку в густой бороде. Но тоже был очень и очень довольным.

После ужина люди перешли в гостиную.

— Вы пишете новую книгу? — слегка откашлявшись, нарушил тишину барон.

— Да, господин фон Гиндельберг.

— О чем?

— О девушке, которая была разведчицей во время войны, — воодушевленно ответила Агата. — Такого ни у кого нет! Она была на задании, уже в мирное время, и спасла мужчину. Случайно. Потом вынуждена была инсценировать свою гибель. Он очень переживал, винил себя. А потом они встретились у него на работе — в университете, где он преподавал. Ее отправили туда из-за череды убийств. Студенты аристократических родов гибли. И они вместе раскрыли… Что-то не так?

— Агата… — осторожно проговорил канцлер. — Женщина в разведке… Это, скорее, грустно, нежели романтично.

— Почему?

— Потому что — кто бы и по каким причинам ни попал на службу… Аристократка, жаждущая приключений, сирота, которой деться больше некуда, романтически настроенная девушка, готовая служить своей родине либо мстящая за кого-то врагам… Все равно они добывать информацию будут одним и тем же способом.

— Что? — покраснела писательница.

— Именно. Через постель. Любовницей. Танцовщицей. Женой. Но женщина может подобраться к мужчине близко — слишком близко… только так. А потом предать его. По долгу службы.

— Получается, что у мужчин есть выбор. А у женщин — нет.

Барон кивнул.

— И это не может не отразиться на женщине.

— Не говоря уже о том, что ваша разведчица — если она уверена, что ее раскрыли — должна будет замести следы.

— То есть убить мужчину, который узнал, кто она, — проговорила Агата, глядя барону в глаза.

Барон развел руками, как бы извиняясь, но лицо его при этом оставалось более чем серьезным.

— Хорошо. Предположим, что она вышла в отставку. И то дело, на котором они встретились, было для нее последним. Итак, она в отставке. И ее отправили преподавать!

— Приватные танцы? — сорвалось у него.

Агата только укоризненно посмотрела на барона. И стала озираться в поисках записной книжки.

— Я принесу вам ручку и бумагу, — правильно понял ее хозяин дома.

— Она может быть, скажем… дипломированным психологом? — спросила ему в спину Агата.

— Вполне.

— И может поступить в аспирантуру. После всех своих подвигов.

— Ее могут попросить посмотреть, что происходит в университете изнутри.

— Точно! — радостно выхватила Агата блокнот из рук собеседника.

— Только… — Он снова нахмурился.

— Что?

— Мужчина… Главный герой… Он будет иметь отношение к разведке? Или к военным?

— У нас в стране все имеют то или иное отношение к военным.

— Тогда у них вряд ли что получится.

— Из-за ее прошлого?

Барон кивнул.

— То есть мужчина, выполняющий свой долг, — это почетно. А женщина — сразу падшая? — сухо и зло сказала писательница.

— Именно. Если мы говорим о реальности. А не о сказках.

— И он никогда не перешагнет через то, что эта женщина принадлежала другим мужчинам?

— Скорее всего — нет.

— Понятно.

Агата поднялась. Исписанные листы упали с ее колен.

— Спокойной ночи, — сухо сказала она. И ушла.

Эльза одарила барона выразительным взглядом. Сомневаться в том, что она критикует умственные способности хозяина, не приходилось. Хотя нет. Не только. Этот взгляд определенно обвинял несчастного еще и в бестактности. Черствости. Отсутствии хороших манер…

Последнее особенно задело.

— А что я? — возмутился барон, безуспешно ища поддержки в насмешливом взгляде Грона. — Просто сказал правду!

Эльза, гордо цокая когтями по полу, отправилась вслед за Агатой.

— Женщины! — возмущенно проговорил хозяин дома. — Вот скажи мне, старина, как можно так переживать за выдуманного персонажа! Еще и обижаться.

Помолчав, артефактор добавил:

— Я не отдал ей кулон.