Она написала любовь

Тереза Тур, 2018

«Она написала любовь» – фантастический роман Терезы Тур, жанр детективное фэнтези, любовное фэнтези. Что нужно, чтобы изменить свою жизнь? Вырваться из привычного круга, где тебя не ценят? Где ты много лет помогаешь мужу писать самые продаваемые в королевстве книги, но об этом никто не знает, а муж… предает, его родственники относятся с презрением? Может быть… покушение на убийство. Потому что когда ты оказываешься на грани жизни и смерти, все становится ясным: книга должна быть твоей собственной. Реальная жизнь – интереснее выдуманных историй. А твой спаситель – загадочный канцлер в отставке, что соглашается тебе помочь разобраться с врагами, он… Кто он теперь для начинающей писательницы, которая пытается разобраться со своей жизнью?

Глава 2

— И вы не знаете, что случилось с вашим супругом, госпожа фон Лингер?

— Нет. Я знаю лишь то, что он не пришел домой ночевать. На связи его тоже не было. Я забеспокоилась и обратилась в полицию.

— Свидетели говорят, что в последнее время вы с супругом ссорились.

— Не больше и не меньше, чем любая супружеская пара после семи лет совместной жизни, — спокойно ответила женщина.

— А вчера?

— Вчера… Людвиг с утра уехал в город. Сказал, что у него дела. Я этим была не очень довольна. У нас — книга, сроки.

— Вы работаете вместе?

— Мой муж — знаменитый писатель, лауреат Королевской премии. Я — его помощница.

— То есть? Что вы имеете в виду? Тоже… пишете?

— И это тоже. Секретарь. Иногда — нянька. Часто — тиран. У нас более чем щедрая оплата, но жесткие условия контракта. Мы не можем себе позволить работать по принципу — «пойдет» текст или нет.

— То есть, если бы не кровь на сиденье экипажа и вокруг него, то можно было бы предположить, что ваш муж просто все бросил и уехал. Так?

— Я могу только надеяться, что он жив. Что кровь — не его, — еле слышно отвечала женщина.

— Кто еще проживает в поместье?

— Мать моего супруга. Она вдова. Еще — ее старшая дочь. С сыном. Они с мужем разъехались в этом году, и она приходит в себя. Младший брат мужа также гостит у нас.

— Но дом принадлежит вам?

— Да. Мне и моему мужу. Недвижимое имущество у нас общее.

— А ваша семья?

— Поместье моих родителей было на линии высадки десанта имперцев в марке Нея.

— Сочувствую, — проговорил следователь.

Действительно, во время этой высадки оклеровские солдаты уничтожали все на своем пути.

Госпожа Агата неспешно кивнула, принимая соболезнования.

— Послушайте, госпожа фон Лингер, а что с вашими счетами? — продолжал следователь.

— Деньгами занимался муж. У меня есть свой счет, хозяйственный. И тот, на котором лежат деньги, оставленные мне покойными родителями. Я знаю, что мы обеспеченные люди. Вот — поместье купили в прошлом году. Землю с виноградниками…

— Вы достаточно спокойны.

— Если бы я билась в истерике и поминутно теряла сознание — было бы лучше?

— Так она его и убила, — громко и безапелляционно заявила пожилая полная дама, распахивая дверь в комнату.

— Добрый день, фрау фон Лингер, — вежливо поднялся следователь. — Будьте любезны, мне необходимо закончить беседу с вашей невесткой.

— Беседу?! Какую еще беседу? Я требую, чтобы вы арестовали эту мерзавку! Это… это она… О! Мой бедный мальчик! Мой сын! — Женщина опустилась на небольшой диванчик, вскинув голову и прогнувшись в том месте, где должна быть талия. Диванчик жалобно всхлипнул.

Фрау Агата привычно и устало смотрела на свекровь.

— Она присосалась к нему, как пиявка! К моему бедному, доверчивому, талантливому мальчику! — Полные пальчики фрау пощекотали воздух, намекая следователю о том, что даме неплохо бы подать стакан воды.

Следователь потянулся за графином, бросив едва заметный взгляд на госпожу Агату. Та поморщилась, вздохнула и, откинувшись в кресле, положила руку себе на лоб. Дамы явно раздражали друг друга.

— Мда… — выдохнул следователь, протянул женщине стакан с чистой прохладной водой, а про себя подумал: «Мальчик… Как бы не так!» — С личным делом лейтенанта в отставке фон Лингера он уже ознакомился.

Тридцать лет, военная академия — ускоренный выпуск, правда… Воевал, тяжелая контузия. Год был адъютантом при штабе фронта. Скрывал свое состояние, чтобы не комиссовали. Отправлен в отставку по состоянию здоровья. Женился на выпускнице филологического факультета столичного университета. Стал автором популярнейших в королевстве книг про агента фон Церга. Пару месяцев назад переехал с супругой из столицы сюда, на юг, в марку Орнокс, поближе к морю. И вот теперь — пропал.

— Его убила она! — продолжала бушевать мать фон Лингера, жестом предлагая забрать у нее стакан.

— Вы знаете, вашего сына еще не нашли. Пока идет поисковая операция. И потом, вам не кажется, что ваша невестка слишком хрупкая для того, чтобы нанести рану мужчине, тем более военному?

— Значит, она наняла наемных убийц!

— Как жаль, что подавать на родственников в суд считается дурным тоном, — тихо проговорила госпожа Агата. Ее свекровь чуть не задохнулась от возмущения, но так и не нашлась что сказать. Хозяйка дома поднялась. — Господин следователь, я вызвала нашего поверенного, как только он приедет — появится у вас. Я была бы очень вам признательна, если бы все вопросы мы решали через него.

— Благодарю вас за беседу. Однако должен сказать, что вам, как и всем обитателям дома, запрещено покидать границы поместья. До выяснения обстоятельств исчезновения вашего супруга.

Госпожа Агата склонила голову и вышла.

Спустилась на кухню. Несмотря на то, что в доме обитали почти все родственники мужа, угол кухни, тот, что ближе к камину, негласно оставался только ее территорией. Там стоял… Чай-шкаф. Редко где можно встретить такое, разве что в чайной лавке. Хозяин одной из них и помог Агате выписать это диковинное чудо из столицы. Отторнский белый дуб, ручная работа. Артефакты, встроенные в ящички и полочки, позволяющие сохранять оптимальную температуру для сухих трав, специй и настоек. Баночки валльского хрусталя. Все это стоило немалых денег, конечно. Но ведь она работала над книгами ничуть не меньше мужа, а значит, заслужила маленькие радости!

Травы были ее страстью. Агата знала рецептуры чайных сборов и способы их заваривания. Не меньше тысячи уж точно! Раз даже победила в конкурсе женского кулинарного журнала «Ароматный пар» на рецепт лучшего сбора от головной боли. Правда мужу признаться в этом не решилась. Он регулярно пил ее отвары, снимающие мигрень и помогающие уснуть, но к этому ее увлечению относился весьма скептически.

— Здравствуйте! — чуть поклонилась она крошечным пузырькам, хранившим за хрустальными гранями покой, бодрость, наслаждение, дельные мысли и сладкие сны. — Помогите, пожалуйста! Сегодня мне как-то особенно тяжело…

Слуги привыкли, что чаи она себе заваривает сама, поэтому никогда не беспокоили. Рука сама потянулась к верхней полке — там располагались редкие травы.

Маленький заварной чайник риберского камня уже грелся на спиртовке.

— Так… Что тут у нас? Собачьи ушки, слезы ветра, цветы рутинника и пряный дунник. — Отвар должен был успокоить, расслабить, привести мысли в порядок.

Немного подумав, за основу взяла розовый чай. Банку с цукатами ровики — для поднятия настроения. Взяла чашку, опустилась в кресло у камина, сделала несколько осторожных глотков и задумалась.

«Людвиг, где же ты? Как так получилось? Мы считали, что главное — добиться успеха. Заработать много денег. Девочка-сирота после университета. Комиссованный лейтенантик с бешеными приступами головной боли. Денег вечно не хватало. Ты запретил мне трогать родительское наследство… Сказал: «Мы всего добьемся сами!» И понеслось! Арендованная под самым чердаком комнатка, где мы были так счастливы. Первая книга. Чистка формы перед тем, как идти в издательство…»

Агата вспомнила, как она, нервничая, выронила щетку, которой в тысячный раз смахивала с золотых эполет несуществующие пылинки, как муж не дал ее поднять, подхватил на руки, закружил, а потом… Сердце сжалось, в носу защипало, но она заставила себя отбросить лишние эмоции, продолжая вспоминать дальнейшее развитие событий, пытаясь найти хоть что-нибудь. Хотя бы маленькую ниточку, за которую можно было бы потянуть, чтобы распутать этот чудовищный, запутанный клубок.

Дальше. Успех. Деньги. Награды… Вдруг объявившиеся родственники мужа.

«Почему же ты не защитил меня от них тогда? От этих постоянных оскорблений, от того, что они все время тянут с нас деньги…?»

Поместье и земли вокруг они, как потом оказалось, взяли в кредит. У сестры Людвига случилась личная драма — ушел муж. Спасти ее могла лишь крупная сумма, и Людвиг отдал все, что они скопили. Вместе скопили!

Агата пила чай, мысленно ругая себя за эгоизм: Людвиг пропал, неизвестно, что с ним, а она думает про родственников и деньги…

В доме оставаться было невозможно. Она чувствовала, как половицы и ступени стонут от чужих людей. Людей, которые ей чужды.

«Интересно, если я выйду из дома и дойду до конца дубовой аллеи, чтобы прижаться лбом к самому огромному дереву — это будет расценено как побег?»

Подниматься за верхней одеждой не было сил… Ярко-синее небо со слепящим солнцем — будто и не ноябрь вовсе — манило, звало, улыбалось. Обещало спасение. И Агата вдруг поверила. Небу, солнцу, деревьям, уже увядающим, но все еще таким прекрасным, нежным осенним цветам на клумбах сада.

Уже у самого выхода машинально схватила шляпку — маленький модный цилиндр, который купила перед самым отъездом из столицы. Выскользнула из дома — и пошла… Вперед. Не оглядываясь. Холод мгновенно сковал тело, но вместе с тем подарил удивительную свободу! Она улыбнулась, полной грудью вдохнула осенний воздух, но вместо спасительной прохлады вдруг почувствовала нестерпимый жар. Огонь обжег легкие, ступни и ладони. Боль… Невыносимая боль взорвала тело. Задыхаясь, она пыталась плакать, но слезы сразу высыхали, превращались в колючую соль, белыми дорожками стягивая кожу.

Агате мерещились люди. Обеспокоенные. Один из них, знакомый доктор, что раз в неделю обедал у них в доме, говорил:

— Эрик, опомнитесь! Отпустите ее! Это будет милосерднее.

Другой, удивительно похожий на бывшего канцлера, которого она один раз видела на приеме — мужу вручали Королевскую премию, и они были приглашены во дворец, упрямо сжимал губы в тонкую белую полоску, и отрицательно качал головой.

Это был странный бред. Еще в нем были две черные собаки. Одна побольше, другая — поменьше. У нее никогда не было собаки. Муж собак не любил, а ей так хотелось! И чтобы непременно низерцвейга… Эту редкую и очень дорогую породу могла себе позволить разве что высшая аристократия королевства. Ходили слухи, что низерцвейги — порождение магии, что они чувствуют, как ты относишься к их владельцу, и способны перегрызть горло за одни лишь дурные мысли о нем. Ей бы такая собака не помешала. И дело вовсе не в деньгах или престиже! Просто ей всегда нравились их длинные, торчком стоящие ушки. А еще низерцвейг, если бы он у нее был, непременно защитил бы свою хозяйку! И горло перегрыз. Кое-кому…

Картинка была размыта, но все же госпожа фон Лингер видела, как собака, та, что помельче, посмотрела на нее с сочувствием. Агата всматривалась в ее янтарные глаза — и становилось легче…

— Как вы? — спросили у нее.

И она поняла, что очнулась.