Психотомия

Текелински, 2020

Глубокие исследования психологии и её становления. Экскурс по долинам человеческого духа, и анатомия сознания. Антропологические аспекты природы, и созерцательные перспективы Вселенной.

Воля к рабству

Бог — Всемогущий! Бог — милостивый! Бог — справедливый! Чувствовать свою слабость, свою зависимость, и вместе с тем, чувствовать причастность к чему-то всемогущему, чему-то априори праведному — вот та основополагающая черта человеческого сознания, создающая как всякую теосферу, так и всякую социосферу, в которой любовь, ненависть, страх, самосохранение, самопожертвование, и прочее, являют собой прикладные, и в тоже время, определяющие аффекты воли, обеспечивающие становление как всякой религиозной концепции, так и всякой социальной системы, и последующего превращения, как первой, так и последней, в главные пантемиды жизни. Человек, не обладающий в достаточной на то степени, всеми этими аффектами в примерно равной, контролируемой силе, у которого гипертрофированность одного из аффектов, по сравнению с другими, имеет подавляющий потенциал, — суть одержимый человек. Гармония здесь, есть главный противник одержимости, и вместе с тем, есть основополагающая монада совершенства. Перекос, нарушение, — «горб» какого-либо аффекта воли, провоцирует в организме потенциал выдающегося роста. И вопрос оценки здесь, играет роль лишь полезности или вредности такого «горба», в лекалах осмысления по преимуществу заблуждающегося сознания. Ни одна оценка, не имеет полного права истинности, ибо ни одна оценка, какой бы она не казалась очевидной, не несёт в себе того Абсолюта, о котором лишь мечтает всякое сознание.

«Воля к рабству», главными своими основаниями, имеет страх и слабость. И уже на этих основаниях, выстраивается пирамида всех остальных мотивов, что в своей сути представляют собой некую олицетворённую градацию самого мироздания, так или иначе выстраиваемую нашим сознаниям во всех своих аспектах, и представляющую порядковую относительность всякого тела, как эмпирического, так и трансцендентального качества. Попросту говоря, мир, который мы видим, слышим и ощущаем, всегда и во всём находит свою свойственную нашей внутренней генетике, качественную форму и палитру, в повсеместных отношениях главного и второстепенного. Мир организован и упорядочен, — потому, что мы, наше тело и наш разум — упорядочены и организованны в себе, определённым образом. И в нас всегда будет отражаться этот мир, только в образах, последовательностях и отношениях, свойственных только нашему сознанию.

Второстепенного, посредственного и подчиняемого — всегда больше, чем главного, повелевающего и выдающегося. Ибо, в противном случае, неминуемо ломается вся архитектоника этого мира, её Великая модальность, что, для того, чтобы ей существовать, должна нести в себе — порядок. А порядок предполагает и обязательную градацию, и обязательную ранговую палитру.

«Воля к власти», — на которой был выстроен мир Фридриха Ницше, имеет свою оборотную сторону. Оборотная сторона неизбежна во всём, что касается нашего осмысления. Ибо, наш разум так устроен, что он не принимает монотеизма ни в малом, ни в большом, и его вынужденная искать всегда и всюду оборотную сторону, пантемида, всплывает, как только образуется какая-либо концепция. И это следует из самого микромира, из той известной, выведенной Нильсом Бором концепции мироздания квантового уровня, в которой говорится о том, что сам Бог не знает, какого свойства, какого заряда электрон будет, пока он не возник пред нашим взором. И что самое важное, вторая его часть будет обязательно противоположного заряда. И это, на самом деле свойство не эмпирического мира, но свойство нашего разума.

«Воля к рабству» возникает как противоположно заряженная единица, и её возникновение неизбежно также, как неизбежно возникновение «Воли к власти», с появлением «воли к рабству». Дуалистическая концепция мироздания, всецело отражается в нашей общей психологии. На относительности строится вся осознанность, как мира эмпирики, так и мира психологии. Наша сила, и наша слабость, (на которых собственно и строится причастность нашей воли, либо к одному, либо к другому лагерю), есть суть такие же относительности, как всякие иные. И им так же свойственно самоопределятся исходя из стоящих рядом противоположностей. Мы вполне можем быть «рабами» в одном, и «повелителями» в другом. Вопрос лишь взгляда и оценки. И, по сути, на свете нет ни «абсолютных рабов», ни «абсолютных повелителей». Самый простой и наглядный пример, руководитель всякого уровня, вплоть до самого последнего, на градационной лестнице вертикали власти государства. Проницательный взор увидит, насколько на самом деле его неоспоримая власть, его повелевающая всем и вся, жизнь, подвержена «рабской коррозии». А сказать точнее, насколько он, будучи «повелителем», является на самом деле «рабом». Перечислять его зависимости, как внутреннего характера, так и внешнего, здесь не стану, всякий «независимый мыслитель» и так поймёт о чём я.

Приоритет «воли к власти», над «волей к рабству», является основополагающим принципом, так называемого состоявшегося человека. И градация этого приоритета, лежит в основе его становления, и меры возвеличивания, во всех без исключения сферах деятельности человека. Будь то военная, социальная, или научная, (включая главную — философскую). Да. Философия, есть главная стезя для «Воли к власти», в которой приоритет этой воли, почти растворяет противоположную — «Волю к рабству». Она есть, на первый взгляд, суть самая эфемерная, самая необъективная и неопределённая стезя, но на самом деле являет собой вершину, — апофеоз стремления воли к власти. Все остальные властители, находятся на относительно нижней ступени властвования, и их власть относительно условна настолько, насколько им же кажется условной власть философа. Миром повелевают именно философы. Так как «минарет» этой власти уходит за облака, и весь остальной мир, лежит у подножья этой «Великой Стеллы». Только философия способна нивелировать в человеке «Волю к рабству» настолько, что даже может показаться, будто человек стал абсолютно свободным, абсолютно независимым. Но самое важное то, что та власть, которой достигает философ, (разумеется, не всякий), власть над миром, над собственными психологическими монадами, позволяет ему совершать настоящие чудеса, и поражать обывателей даже тем, что в некоторых случаях он даже способен выстраивать мир и собственную жизнь, по своей воле, и влиять на процессы не только своей жизни, превращая даже незабвенную и самовольную судьбу, в подвластный ему жребий, но и на Макрокинез самого мироздания!