Творчество в современном мире: человек, общество, технологии. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Я. А. Пономарева (26–27 сентября 2020 года)

Коллектив авторов, 2020

В данном сборнике представлены научные сообщения участников Всероссийской научной конференции «Творчество в современном мире: человек, общество, технологии», посвященной 100 летию со дня рождения Я.А. Пономарева (25–27 сентября 2020 г.). Их тематика перекликается с ключевыми темами творческого наследия Я.А. Пономарева и психологии творчества: методология исследования творческого мышления, творчество и эмоционально-мотивационная сфера, ресурсы и потенциалы креативности, творчество в профессиональной сфере, когнитивные развитие и творчество, интуиция и неосознаваемые процессы в мышлении, моделирование творческих процессов с помощью нейросетевых технологий, онтогенез способностей и психология одаренности, нейробиология творчества. В отдельном разделе размещены доклады участников научного семинара «Системная организация индивидуального и коллективного познания». На семинаре были представлены современные исследования активности мозга, процессов научения и социального взаимодействия у людей и животных. В данных исследованиях предложены разные варианты изучения процессов познания, в том числе тесно связанные с разработкой представления Я.А. Пономарева о трансформации этапов развития явления в структурные уровни его организации (ЭУС). Представленные научные работы отличаются новизной, высокой теоретической и практической значимостью и будут полезны для сотрудников научно-исследовательских институтов, профессорско-преподавательского состава, а также студентов и аспирантов образовательных учреждений, специализирующихся в области общей психологии. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Исследования мышления в школе Я.А. Пономарева

Видеоизображения комплексного лица как источник оригинальных представлений

О ЛИЧНОСТИ ЧЕЛОВЕКА^[1]. Барабанщиков В.А., Маринова М.М.

Московский государственный психолого-педагогический университет (г. Москва)

E-mail: [e-mail]; [e-mail]

С точки зрения методологии Я.А. Пономарёва (1983), особый интерес в психологии межличностного восприятия вызывают механизмы порождения представлений наблюдателя о личности коммуниканта по выражению его лица. Как правило, их экспериментальный анализ проводится на материале статичных изображений человека: фотографий, портретов, рисунков, позволяющих варьировать пространственные отношения лица и менять содержание его компонентов. Созданы и эффективно применяются стимульные модели «зеркального» лица, состоящего только из правых или только из левых сторон, «композитного» и «химерического» лица, объединяющих в одном изображении верхнюю и нижнюю либо правую и левую половины, принадлежащие разным людям, «разбалансированного» лица, в котором его отдельные части либо отсутствуют, либо находятся не на своих местах (Барабанщиков, 2012). На текущем этапе развития науки в число наиболее важных требований к организации эксперимента включаются контекст и временной аспект экспозиции стимулов. Сформулирована необходимость изучения восприятия подвижного лица, вписанного в процессы коммуникации (Барабанщиков, 2017). В данном сообщении излагается один из методов, который наряду с «оживлением» натурщика и его включением в коммуникативную ситуацию позволяет варьировать внутреннее содержание и пространственные отношения подвижного лица. Стимульную модель с подобными свойствами мы называем «комплексным» лицом.

В выполненном исследовании стимульная модель конструировалась на основе IT-технологии DeepFaceLab 2.0, использующей машинное обучение. Общий принцип состоял в частичном объединении видеоизображений двух американских актрис во время интервью. Изображения приводились к единому формату, а на подвижную верхнюю левую половину лица актрисы Л.Р.Д. (20 лет), накладывалась соответствующая часть лица актрисы С.Йо. (35 лет). Благодаря машинному обучению (120 часов, свыше 600000 итераций), объединенное видеоизображение не имело выраженной границы и предполагало включение саунд-трека на английском языке любой из натурщиц. В качестве внешнего дистрактора использовался излом поверхности (фрактал) нижней левой части химерического лица. В ходе эксперимента испытуемым последовательно демонстрировались: инвертированное и прямое видео комплексного лица; инвертированное и прямое фотоизображение (стоп-кадр) комплексного лица; инвертированная и прямо расположенная фотография актрисы Л.Р.Д.; инвертированное и прямое видео комплексного лица со звуком речи. После каждой экспозиции (15 с.) требовалось описать содержание увиденного, определить пол, возраст, профессию натурщика, его действия в данный момент и эмоциональное состояние.

Выполненное исследование приводит к следующим результатам: Зарегистрирован эффект уменьшения воспринимаемых деформаций лица при инверсии видеоизображения. Выявлены две противоположные тенденции: (1) интеграция воспринимаемых качеств натурщика, ассоциированных с разными сторонами лица (представление о возрасте), и (2) доминирование качеств, связанных с одной из сторон лица (представление о профессии). Звуковой ряд связывается наблюдателем с правой стороной комплексного лица, упрощая анализ и оценку воспринимаемых событий; лицо представляется более цельным и естественным. Присутствие фрактала играет роль навигатора, ведущего к обнаружению бинарности изображения. Несмотря на искажения, бинарность и инверсию, комплексное лицо воспринимается как единое целое, а содержание ситуации и состояния натурщика передаются адекватно.

Список литературы

1. Барабанщиков В.А. (отв. ред.) Когнитивные механизмы невербальной коммуникации. М.: Когитоцентр, 2017.

2. Барабанщиков В.А. Экспрессии лица и их восприятие. М.: ИП РАН, 2012.

3. Пономарёв Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983.

Место и роль школы Я.А. Пономарева в развитии психологии мышления. Васильев И.А.

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (г. Москва)

E-mail: [e-mail]

Цель данной работы состоит в том, чтобы осмыслить творчество Я.А. Пономарева и его школы в контексте развития психологии мышления. Особое внимание в этой школе уделяется фундаментальным методологическим проблемам психологии. Именно эта направленность определяет и трактовку мышления с позиции данной школы. Я.А. Пономарев является психологом материалистом; принципы диалектического материализма последовательно применяются им в психологии как конкретной науке. Это означает понимание психики и мышления как материального образования. При таком подходе закономерно возникает вопрос о природе психического как материального. Свойство любого материального образования проявляется только во взаимодействии с другим материальным образованием. Основным критерием фундаментальности в науке является выделение соответствующей системы взаимодействия и формы взаимодействия материальных образований. В этой логике обосновывается понятие о специфической психологической системе взаимодействия.

Я.А. Пономарев совершенно определенно стоит на позиции выделения специфической психологической системы продуктивного сигнального взаимодействия субъекта с объектом (Пономарев, 1976; 1983). Психология, по его мнению, развивается на пути осознания себя в качестве абстрактно-аналитической фундаментальной науки о специфической форме движения материи. Предметом психологии является целостная психологическая система, в которой порождаются такие специфические новообразования как сознание и бессознательное, человеческая деятельность и, в частности, мышление (Васильев, 2006; 2009). При этом принципиально важным для Я.А. Пономарева является методологическое положение о наличии двух аспектов при подходе к психическому — гносеологическом и онтологическом. Психология как фундаментальная абстрактно-аналитическая наука стоит на позиции онтологического подхода и рассматривает процессы, происходящие в продуктивных сигнальных системах взаимодействия субъекта с объектом.

Исходя из этой методологической позиции, Я.А. Пономарев рассматривает мышление в конкретно-научном психологическом аспекте. Автор приходит к необходимости трактовать мышление, с одной стороны, как исходную, а, с другой стороны, как ведущую форму психической деятельности (Пономарев, 1967). Собственно мышление всегда творческое, а в нем самом выделяется элементарная форма и высшая форма. Оно является необходимой предпосылкой всякой другой психической деятельности. В реальной деятельности любой живой системы, в том числе и человека, мышление выполняет функцию организатора, т. е. порождает исполнителей, без которых само мышление лишено какой-либо действенности.

Рассмотрение мышления в конкретно-научном аспекте привело Я.А. Пономарева к дифференциации понятий «мышление» и «познание». Мышление выступило не как познание, а как его конкретно-научный психологический механизм, как творческая форма процесса взаимодействия субъекта с объектом. Трудность определения мышления заключается в том, что под понятием «мышление» скрывается многообразное содержание. Разные области знания раскрывают его разные стороны. Необходимо поэтому четко различать то значение, которое вкладывается в это понятие в теории познания, в логике и в конкретных науках, прежде всего, в психологии.

Психология подвергает анализу ту сторону мышления, от которой абстрагируются теория познания и логика. Согласно Я.А. Пономареву, мышление понимается в психологии как некоторая сторона конкретной познавательной деятельности отдельного человека. При этом мышление понимается как явление материальное, как часть самого бытия, как реальный процесс взаимодействия познающего субъекта с познаваемым объектом.

В школе Я.А. Пономарева понятию мышление придается иное значение, по сравнению с тем, что традиционно вкладывается в это понятие в психологии мышления. Такое расхождение требует систематической работы по осмыслению основных положений рассматриваемой школы.

Список литературы

1. Васильев И.А. Влияние концепции Я.А. Пономарева на развитие психологии мышления / в сб.: Психология творчества: школа Я.А. Пономарева (под ред. Д.В. Ушакова). М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

2. Васильев И.А. От методологической независимости к взаимозависимости // Методология и история психологии. Школа О.К. Тихомирова. Т. 4. Вып.4. Окт. — Дек. 2009.

3. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М., 1983.

4. Пономарев Я.А. Психика и интуиция. М., 1967.

5. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., 1976.

Представления о творческом мышлении в теориях Я.А. Пономарева и О.К. Тихомирова: сравнительный анализ. Васюкова Е.Е.

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (г. Москва)

E-mail: [e-mail]

Теоретический анализ отечественных школ О.К. Тихомирова, А.М. Матюшкина, Я.А. Пономарева (Матюшкина, 2008) показал общность их корней (гештальтпсихология) и проблематики. Рассмотрим методологические основы и основные положения теорий Я.А. Пономарева и О.К. Тихомирова, каждая из которых обладает своей уникальностью. Акцентируем различия концепций. Пытаясь понять наиболее творческое звено мышления — нахождение принципа решения, возникновение инсайта, Я.А. Пономарев изучает условия возникновения догадки, тогда как О.К. Тихомиров пытается проникнуть в тайну мышления и экстериоризирует сам процесс мышления. Я.А. Пономарев использует такой методический прием как подсказка. О.К. Тихомиров применяет пионерские методы исследования: регистрация глазодвигательной активности шахматистов и осязательной активности слепых шахматистов. У Я.А. Пономарева — задачи на догадку («Четыре точки»), О.К. Тихомиров использует шахматы как модельный объект, саму игру в шахматы во время исследования, а также искусственно составленные задачи — этюды. Оба ученых обогащают понятийный аппарат психологии. Одно из основных понятий Я.А. Пономарева — побочный продукт действия (то, что не предусмотрено в сознательной цели действия); О.К. Тихомиров вводит понятие операционального смысла (ОС), прежде всего невербализованного операционального смысла (НОС), как отношения между условиями и целью (условия анализируются с точки зрения путей достижения цели). ОС — индивидуальная форма психического отражения, возникающая на основе исследовательских актов и благодаря им меняющаяся на всем протяжении поиска практического действия (хода в шахматной партии, позиции). Понятие ОС определяется и через то, чем ОС не является. Он не является перцептивным образом, установкой, значением, побочным продуктом действия. Так в отличие от последнего ОС соотносится с целью и характеризуется динамикой. Индикатор ОС — исследовательские операции. Выделяются уровни и виды ОС.

Оба ученых интересуются проблемой бессознательного и отношениями осознанного и неосознанного. В подходе Я.А. Пономарева проблема взаимодействия осознанного и неосознанного в решении творческой задачи конкретизируется как взаимосвязь интуитивного и логического компонентов. У Тихомирова речь о взаимодействии невербализованного и вербализованного, вербализованных и невербализованных операциональных смыслов (ВОС и НОС).

Т.Г. Богданова показала, что отношения вербализованной и невербализованной активности зависят от значимости мотива (Тихомиров, 1984). При более значимой мотивации больше предшествований невербального поиска и совпадений. При менее значимой мотивации 25 % отношений между вербальным и невербальным поиском — запаздывание невербального поиска. Е.Е. Васюкова выявила общность характеристик и принципов развития ВОС и НОС. ВОС, как и НОС, характеризуются объемом, структурой, глубиной, но обладают дополнительной характеристикой — степенью осознанности.

Мотивация у Я.А. Пономарева используется как объяснительный принцип, в школе О.К. Тихомирова — как самостоятельный предмет исследования (изучаются поисковые потребности, мотивы разной значимости, устойчивые и ситуативные потребности, уровни развития познавательной потребности, мотивационный конфликт). Структурно-уровневый подход Пономарева созвучен идее Е.Е. Васюковой о функциональном уровневом развитии познавательной потребности, которая, став личностной чертой, определяет структуру мышления и поведения субъектов в ситуации прерывания процесса решения задачи, возврат к которому происходит на основе познавательной мотивации. В обеих школах познавательная мотивация (поисковая детерминанта у Пономарева, поисковая потребность у Тихомирова) рассматривается как необходимое первоначальное звено, инициирующее творческое мышление.

Проблема опосредствования решалась по-разному: интерес к новым средствам в школе О.К. Тихомирова, создателя психологии компьютеризации, и к интериоризации средств (внутренний план действия как важная составляющая творчества) в школе Я.А. Пономарева.

Список литературы

1. Васюкова Е.Е. Уровни развития познавательной потребности и их проявление в мыслительной деятельности. Автореф. дис.… канд. психол. наук. М. 1986.

2. Матюшкина А.А. Творческое мышление как предмет исследования в отечественной психологии: научные школы О.К. Тихомирова, А.М. Матюшкина, Я.А. Пономарева // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2008. № 2. С. 102–113.

3. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., 1976.

4. Тихомиров О.К. Психология мышления: Учебное пособие. М., 1984.

5. Тихомиров О.К. Структура мыслительной деятельности человека (опыт теоретического и экспериментального исследования). М., 1969.

Киберпсихологические перспективы изучения групповых форм творческой деятельности. Войскунский А.Е.

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (г. Москва)

E-mail: [e-mail]

Обоснованный Я.А. Пономаревым, хотя до сих пор недостаточно исследованный механизм группового творчества — это использование участниками группы побочного продукта. Практические нужды организации группового решения творческих задач побудили многих специалистов применять и модифицировать разнообразные протоколы варьирования контентного наполнения и ролевой структуры участников групповой активности (такие, как мозговой штурм, синектика, ТРИЗ и др., избегая при этом всевозможных вариантов groupthink), а также анализировать социально-психологические, организационные и возрастные особенности реализации совместной мыслительной деятельности и управления творческими процессами. Академическая психология также не прошла мимо проблематики группового решения задач. Так, в ведущих отечественных школах по исследованию творческого мышления уделялось немало внимания изучению особенностей совместной и групповой мыслительной деятельности: в школе О.К. Тихомирова соответствующая работа выполнялась Ю.Д. Бабаевой, А.К. Белоусовой, С.М. Джакуповым, А.А. Матюшкиной и др., в школе А.В. Брушлинского — В.А. Поликарповым, Л.В. Путляевой, Р.Т. Сверчковой и др., в школе Я.А. Пономарева — Ч.М. Гаджиевым, Л.М. Поповым, A.В. Растяниковым, И.Н. Семеновым, С.Ю. Степановым, Д.В. Ушаковым и др., в школе В.В. Давыдова — В.Т. Кудрявцевым, В.В. Рубцовым, Г.А. Цукерман и др.

Одно из современных направлений в зарубежной когнитивной науке — это изучение т. н. группового (или сетевого, как на этом настаивает, например, Д. Тапскотт) интеллекта. Значительная часть таких исследований ограничивается изучением механизмов, обеспечивающих коллективное поведение муравьиных роев, пчелиных семейств, рыбьих стай или косяков перелетных птиц, а также имитационным моделированием процессов целесообразного группового поведения простейших роботов либо их цифровых заменителей — вроде разработанного Дж. Конвеем клеточного автомата с игрой «Жизнь». Вместе с тем появились и собственно психологические исследования процессов решения задач в составе малых групп. Так, в исследованиях А. Вулли и др., а также Н. Меслеч и др. при решении как творческих, так и практических задач феномен коллективного интеллекта оказался лишь во вторую очередь зависящим от индивидуальных интеллектуальных способностей членов малой группы (от двух до пяти участников), а в первую — от их социальной сенситивности, а также от отсутствия в группе явно выраженного доминирующего лидера. Доминирование измерялось как преобладание вербальных высказываний какого-то члена группы (и, соответственно, малое участие других членов группы) в ходе работы над заданиями. Сенситивность же связывается, к примеру, с представленностью в группе женщин (справедливо считается, что женщины способствуют росту и поддержанию в группе социальной чувствительности).

Указанные авторы провели обширные исследования, ставя перед собой задачу выявить условия эффективной работы коллективного интеллекта. При этом оставлялись без внимания конкретные психологические механизмы эффективного решения задач в малых группах. В качестве одного из вероятных механизмов нами может быть предположительно названо вышеупомянутое применение побочного продукта, причем можно предположить, что в хорошо сбалансированных больших группах роль данного механизма окажется даже более существенной, нежели в малых группах или диадах. Помимо большего количества одновременно действующих участников, стоит обратить внимание и на пассивных участников. Так, в современных исследованиях подчеркивается ценность внутригрупповых процессов не только для самих включенных в групповой процесс решателей, но и для дистантных наблюдателей, первоначально не принимающих формального участия в процессах обсуждения попыток решения; таковых можно с некоторыми оговорками назвать lurkers, т. е. молчаливых (м.б., стыдливых или просто малоопытных) свидетелей.

Самые большие группы решателей разнообразных задач, в т. ч. творческих, в настоящее время собираются в киберпространстве. Именно в опосредствованной Интернетом групповой и массовой деятельности можно ожидать рождения и реализации новых идей. Этому способствуют множество программных решений, обеспечивающих распределенное (в нашей терминологии: см.: Войскунский, 2017) взаимодействие, прежде всего, это wiki-технологии. Ряд примеров эффективных творческих разработок приведен в книгах К. Ширки, Г. Рейнгольда, в наших статьях (Брызгалин и др., 2019; Войскунский, Игнатьев, 2013). Нами в рамках киберпсихологии выполнены как обзорные, так и эмпирические исследования творческой активности в малых и больших группах, объединенных Интернетом (Богачева, Войскунский, 2017; Voiskounsky et al., 2017). Не имея возможности представить детальную библиографию, ограничиваемся указанием некоторых собственных публикаций по теме.

Имеются основания предположительно полагать, что киберпространство — обширный и благодарный полигон для реализации творческого механизма, связанного с применением побочных продуктов.

Список литературы

1. Богачева Н.В., Войскунский А.Е. Компьютерные игры и креативность: позитивные аспекты и негативные тенденции // Современная зарубежная психология. 2017. Т. 6. № 4. С. 29–40.

doi:10.17759/jmfp.2017060403.

2. Брызгалин Е.А., Войскунский А.Е., Козловский С.А. Психологический анализ практического опыта разработки онлайн-энциклопедии Википедия // Сибирский психологический журнал. 2019. № 73. С. 17–39.

DOI: 10.17223/17267080/73/2.

3. Войскунский А.Е. Распределенность содействия в информационном обществе // Государство и граждане в электронной среде. Вып. 1. СПб.: Университет ИТМО, 2017. С. 308–314.

4. Войскунский А.Е., Игнатьев М.Б. Перспективы развития сетевого интеллекта // Рождение коллективного разума: О новых законах сетевого социума и сетевой экономики и об их влиянии на поведение человека / Под ред. Б.Б. Славина. М.: ЛЕНАНД, 2013. С. 263–283.

5. Voiskounsky A.E., Yermolova T.D., Yagolkovskiy S.R., Khromova V.M. Creativity in online gaming: individual and dyadic performance in Minecraft // Psychology in Russia: State of the Art, 2017. Vol. 10. № 4. P. 144–161.

Основные итоги научного творчества Я.А. Пономарева^[2]. Галкина Т.В., Журавлев А.Л.

ФГБУН Институт психологии РАН (г. Москва)

E-mail: [e-mail]; [e-mail]

Яков Александрович Пономарев, 100-летие со дня рождения которого мы отмечаем в 2020 г., занимает особое место в отечественной психологической науке. Созданная Я.А. Пономаревым философско-психологическая теория — одно из крупных достижений отечественной гуманитарной мысли ХХ столетия. Начиная с 50-х годов прошлого столетия, Пономарев является безусловным лидером в области психологии творчества. Но при этом он внес неоценимый вклад в развитие различных сфер психологической науки, ее истории, методологии. Его работы имеют не только общепсихологическое, но и общенаучное значение. Разработанная им философско-психологическая система научных представлений привлекает к себе все большее внимание, как представителей психологической науки, так и специалистов из смежных областей социо-гуманитарного знания.

Философско-психологическая система научных представлений Пономарева складывалась постепенно на протяжении всего непростого жизненного пути ученого (Галкина и др., 2020). Анализ научного наследия Пономарева позволяет выделить важнейшие итоги его экспериментальных и теоретических исследований, которые одновременно можно рассматривать и как основные положения созданной им философско-психологической теории. Кратко выделим эти положения: открытие феномена неоднородности результата действия человека (наличие прямого — осознаваемого и побочного — неосознаваемого продуктов деятельности) (Пономарев, 1960, 2010), выявление психологического механизма интуиции и введение категории взаимодействия (Пономарев, 2010); учение о психологическом механизме творчества (и поведения) и его центральном звене (способности действовать «в уме» — СДУ) (Пономарев, 1967, 1976а, 1976б); открытие универсального закона ЭУС (Пономарев, 1976а); учение о фазах творчества и структурных уровнях его организации (Пономарев, 1983); введение категории рефлексии (Психолого-педагогические…, 1988); выявление особенностей психологического механизма совместного творчества (Пономарев, Гаджиев, 1983); теория этапов развития научного знания (Пономарев, 1983) и разработка идеи экспериментальной методологии, как атрибута действенно-преобразующего типа знания (Пономарев, 2006, 2010).

Изучение научного творчества Пономарева позволяет констатировать, что он был выдающимся психологом — создателем общепсихологических концепций мышления (Пономарев, 1960, 1967, 1976б), интуиции (Пономарев, 2010), творчества (Пономарев, 1976а); специалистом в области философии и методологии психологии — автором оригинальной онтологии психического и гносеологии психологического познания, теории о типах (этапах) научного знания, заложившим, в частности, основы нового направления в психологической науке — психологии управления знаниями (Пономарев, 1983, 2006, 2010; Галкина, Журавлев, 2016; Нестик Журавлев, 2012; Журавлев, Ушаков, 2015); теоретиком-педагогом, предложившим оригинальную концепцию умственного развития, в основе которого лежит формирование внутреннего плана действий (ВПД) или иначе — способности действовать «в уме» (СДУ) (Пономарев, 1967, 1976а, 1976б; Галкина, 2010; и др.), продемонстрировавшим значение исследования творческой деятельности человека для развития педагогической теории и практики управления педагогическим процессом (Пономарев, 1976а, 1976б), а также разработавшим с коллегами психолого-педагогические технологии развития изобретательского творчества, психотехники принятия решений (Пономарев, Гаджиев, 1983). Тем самым заложив основы новых отраслей психологического знания — психологии рефлексии и социальной психологии креативности, связанных с различными областями общественной практики (Галкина, Журавлев, 2016; Психолого-педагогические…, 1988; Психология творчества…, 2006).

В заключение отметим, что, к сожалению, до сих пор многие научные идеи Пономарева остаются не до конца понятыми и недостаточно использованными, хотя многие из них имеют выраженное теоретическое и практическое значение. Многогранная научно-творческая деятельность Пономарева по-прежнему требует глубокого анализа и профессионального осмысления целого ряда положений его философско-психологической теории.

Список литературы

1. Галкина Т.В. Развитие концепции Я.А. Пономарева о центральном звене психологического механизма поведения // Психология интеллекта и творчества: Традиции и инновации. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 22–34.

2. Галкина Т.В., Журавлев А.Л. Развитие научного творчества Я.А. Пономарева // Психологический журнал. 2016. Т. 37. № 1. С. 16–25.

3. Галкина Т.В., Журавлев А.Л., Маховская О.И., Ушаков Д.В. Жизненный путь и научное творчество Я.А. Пономарева // Выдающиеся ученые Института психологии РАН: биографические очерки. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2020. С. 342–374.

4. Журавлев А.Л., Ушаков Д.В. Я.А. Пономарев и психология творчества: от классики к современности // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 6. С. 5–11.

5. Нестик Т.А., Журавлев А.Л. Основные теоретические подходы в психологии управления знаниями // Психология управления в современной России: процессы труда и организации: Материалы международной научно-практической конференции. Тверь: Изд-во ТвГУ, 2012. С. 4–8.

6. Пономарев Я.А. Знания, мышление и умственное развитие. М.: Педагогика, 1967.

7. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983.

8. Пономарев Я.А. Перспективы развития психологии творчества // Психология творчества: школа Я.А. Пономарева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006. С. 145–276.

9. Пономарев Я.А. Психика и интуиция. Неопубликованные материалы, стихи, рисунки и фотографии. М.: ООО «ТИД «Арис»», 2010.

10. Пономарев Я.А. Психология творческого мышления. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960.

11. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976а.

12. Пономарев Я.А. Психология творчества и педагогика. М.: Педагогика, 1976б.

13. Пономарев Я.А., Гаджиев Ч.М. Психологический механизм группового (коллективного) решения творческих задач // Исследование проблем психологии творчества. М.: Наука, 1983. С. 279–295.

14. Психология творчества: школа Я.А. Пономарева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

15. Психолого-педагогические аспекты развития творчества и рефлексии. М.: ИФ АН СССР, 1988.

Идеи Я.А. Пономарева и диалого-культурологический подход в психологии творчества. Копылов С.О.

Институт психологии имени Г.С. Костюка НАПН Украины (г. Киев, Украина)

Рост числа культуроориентированных подходов и теорий в психологии последних десятилетий, их интенсивное развитие говорят об актуальности оформления соответствующей целостной парадигмы. Это особенно насущно для исследований творчества, которое при любых его трактовках представляется неотделимым от идеи культуры. Однако такой интеграции (как и на уровне психологического знания в целом) мешает прежде всего различие всеобщих оснований при отсутствии действенной и взаимоприемлемой логической модели синтеза или «содержательной конструктивной коммуникации» (Мазилов, 2006, 38) именно на уровне целостных систем знания, а не только их компонентов. Последнее, очевидно, предполагает содержательное взаимодействие логических ядер или «логических начал» (Л.С. Выготский) подходов, которые, противореча друг другу, объективно все больше обнаруживают свою взаимодополнительность.

Представляется важным наметить конкретные формы и содержание такой дополнительности на примере двух эвристических подходов к изучению творческой активности — концепции творческого мышления А.Я. Пономарева и диалого-культурологического подхода, развиваемого на основе философии диалога ХХ ст. и, в частности, традиции М.М. Бахтина и В.С. Библера (АРХЭ, 2011; Библер, 1997; Копылов, 2016; Школа диалога культур, 1993). Развивая второе из этих направлений и ставя в центр исследования творчества категорию произведения культуры (в понимании Бахтина, развитом и переосмысленном В.С. Библером (Библер, 1997)), мы обнаружили возможность и насущность сопряжения с рядом ключевых идей А.Я. Пономарева.

В частности, принимая его трактовку человеческого творчества как деятельности, ведущей к развитию (Пономарев, 1976), мы понимаем под последним формирование и преобразование (обогащение содержания и усложнение форм) со-бытия (диалогического взаимодействия) индивида с другими людьми, предметным миром и с собой. Психика при этом предстает одновременно аппаратом преобразующей активности и одним из ее предметов, а личность (как субъект бытия в культуре) — произведением и его автором (ср. идею «производящего произведения» М.Мамардашвили). Это одно из основних измерений диалогичности внутренней жизни.

При этом роль мышления — созидательно-организующего начала человеческой психики, «необходимой предпосылки всякой другой психической деятельности» (Пономарев, 1976, 176) — заключается в формировании и трансформации сознания, которое, в свою очередь, является «средой» мысленного диалога и в то же время формой ее «снятия» (Библер, СиМ). В контексте же установки индивидуальной психики на создание и понимание произведений культуры (и, в частности, собственного бытия как произведения) мышление является агентом: 1) порождения, изменения и осуществления замысла, 2) интерпретации текста произведения. Сознание при этом предстает собственно творимым (постоянно воссоздаваемым, изменяемым) и понимаемым текстом и в то же время системой «функциональных органов» (относительно автономных агентов) творческой мысли.

Далее, идея произведения представляется существенно близкой к понятиям «субъектной» («первичной)» и «вторичной» модели) у Пономарева (Пономарев, 1976). Г.О. Балл, содержательно развивая эти категории, создал концепцию культуры как сферы порождения и использования моделей — 1) идеальных (психических), материальных или материализованных; 2) вторичных (отображающих) и/или первичных (порождающих, «проектных») (Балл, 2006, 2017). На наш взгляд, в этих терминах произведение (и культура в целом как «произведение произведений») может быть понято как диалогически-противоречивое взаимополагание идеального и материального, первичного и вторичного моделирования.

Наконец, при диалого-культурологическом подходе «ведущей осью» мысленного диалога (в его взаимопереходе с внешним общением) является исследованное Пономаревым на материале научного творчества взаимодействие дискурсивно-логического и интуитивного. Раскрытие конкретной логики их взаимоперехода, содействия на разных этапах и в разных формах творческого процесса — ключ к пониманию «мышления как творчества» (В.С. Библер). Важно спроецировать это отношение на взаимодействие внешней и внутренней речи — «перевод» внутренне-речевых смыслов в значения грамматически-расчлененного внешнего высказывания (на естественном языке или с использованием вторичных знаковых систем) и «обратное» погружение текста в процесе его понимания в стихию внутренней речи. При этом «овнешнение» мысли в речи к себе как другому (реципиенту высказывания-произведения) предстает решающим условием творческого мышления.

Список литературы

1. АРХЭ: Труды культуро-логического семинара. Вып. 6. — М.: РГГУ, 2011. — 317 с.

2. Балл Г.А. Психология в рациогуманистической перспективе: Избранные работы. К.: «Основа», 2006. 408 с.

3. Балл Г.О. Раціогуманістична оієнтація в методології людинознавства. К.: Видавництво ПП «СКД», 2017. 204 с.

4. Библер В.С. На гранях логики культуры. М.: Рус. феном. общ., 1975. 440 с.

5. Библер В.С. Сознание и мышление. [Электронный ресурс]. URL: bibler.ru/shdkom_be_shdk.html.

6. Копылов С.О. Аутентичность профессиональной деятельности и логика культуры // Психология развития человека как субъекта труда. Развитие творческого наследия Е.А. Климова. Материалы Международной научно-практической конференции. Москва, 12–15 октября 2016 г. [Электронный ресурс]. URL: www.psy.msu.ru›science›conference›klimov›2016›book.

7. Мазилов В.А. Методологические проблемы психологии в начале XXI века. Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 1. С. 37–53.

8. Пономарев А.Я. Психология творчества. М.: Изд-во «Наука», 1976. 304 с.

9. Пономарев А.Я. Психология творчества и педагогика. М.: Педагогика, 1976. 280 с.

10. Школа диалога культур. Идеи. Опыт. Проблемы. Под ред. В. Библера. Кемерово, АЛЕФ, 1993. 416 с.

Я.А. Пономарев и исследования творческого мышления при решении разных типов задач^[3]. Мазилов В.А.

Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского (г. Ярославль)

E-mail: [e-mail]

В истории российской психологии Я.А. Пономарев занимает совершенно особое место. «Он не только создал структурно-уровневую теорию и был в течение многих лет лидером психологии творчества в нашей стране, но также внес вклад в исследование философско-методологических проблем» (Ушаков, 2006, с. 19).

По авторитетному суждению Д.В. Ушакова, с которым можно полностью согласиться, «по собственной идее пятикурсника Якова Пономарева была выполнена в 1951 году его дипломная работа, которая ознаменовала начало целого этапа отечественной психологии мышления и стала отправной точкой для размышлений А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна. Одна из причин столь глубокого влияния этой юношеской работы заключается в том, что Я.А. Пономарев разработал экспериментальный объект, который стал впоследствии классикой нашей психологии…» (Ушаков, 2006, с. 26).

Необходимо отметить, что Я.А. Пономарева с самого начала его творческого пути отличала высочайшая методологическая культура исследования. Это всегда выгодно отличало исследования самого автора и его школы. Психология творческого мышления знает множество примеров, когда проведя эксперимент с одной задачей совершенно определенного типа, тот или иной исследователь делает выводы относительно мышления или творчества в целом.

У Я.А. Пономарева был жесткий отбор задач, всегда оправданный теоретически, что дало замечательные результаты, которые общеизвестны. Я.А. Пономарев писал: «Для успеха экспериментального исследования большое значение имеет выбор экспериментальных задач. В большинстве случаев подбор задач был случайный. Не учитывается, что далеко не каждая задача, заимствованная из какой-либо области знания, скажем, математики, физики и т. п. является вполне пригодной для изучения психологического механизма решения задачи» (Пономарев, 2006, с. 165). И далее: «Точности психологического исследования чаще всего препятствует то обстоятельство, что ответ испытуемого на предложенную ему задачу опосредствуется обширным содержанием его прошлого опыта, учесть который в достаточной степени оказывается невозможно» (Пономарев, 2006, с. 165). Я.А. Пономарев указывает, что характер задачи, используемой в экспериментах, должен давать возможность нивелировать прошлый опыт.

Однако есть класс задач, моделирующих творческий процесс, когда от прошлого опыта испытуемых абстрагироваться нельзя. Для этих случаев были разработаны процедуры предварительной диагностики опыта (Мазилов, 1978, 1979). Существует класс задач, в которых сложность не столько в том, что решающий должен открыть принцип решения, сколько в том, что для этого необходимо преодолеть заблуждение, связанное с неадекватностью прошлого опыта условиям задачи. В этом случае задача становится двухфазной: на первом этапе преодолевается заблуждение, на втором происходит догадка о решении. Может быть выстроена типология трудностей задач в зависимости от степени неадекватности опыта (Мазилов, 2010). Обратим внимание на то, что побочный продукт часто приводит к необходимости корректировки структур опыта.

Оказалось возможным представить процесс ограничений в решении мыслительных задач творческого характера этого типа в виде модели, в которой каждый элемент проблемной ситуации представляется субъектом как обладающий определенной структурой свойств, в которых выделяются допустимый, запретный и индифферентный диапазоны. Процесс локации ограничений начинается с с формирования критериев локации ограничений, с которыми сопоставляются элементы ситуации. Процесс ограничений является двунаправленным: с одной стороны происходит отыскание нужных элементов (этот процесс ведется по свойствам допустимого диапазона), с другой — происходит исключение не подходящего (по свойствам запретного диапазона). Обнаружение элемента, соответствующего критериям локации ограничений, приводит к своеобразному «замыканию»: процесс локации ограничений временно приостанавливается и начинается детальный анализ этого элемента.

Список литературы

1. Мазилов В.А. О природе «латентных» свойств проблемной ситуации // Психологические проблемы рационализации деятельности. Ярославль: ЯрГУ, 1978.С. 74–79.

2. Мазилов В.А. Решение творческих мыслительных задач: соотношение знания и мышления // Психологические исследования интеллекта и творчества: Материалы научной конференции, посвященной памяти Я.А. Пономарева и В.Н. Дружинина, ИПРАН, 7–8 октября 2010 г. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 30–32.

3. Мазилов В.А. Структуры субъективного опыта и решение задач // Психологические проблемы рационализации деятельности. Ярославль, ЯрГУ, 1979. С. 15–27.

4. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983. 206 с.

5. Пономарев Я.А. Перспективы развития психологии творчества // Психология творчества: школа Я.А.Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 145–276.

6. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., Наука, 1976. 304 с.

7. Ушаков Д.В. Языки психологии творчества: Яков Александрович Пономарев и его научная школа // Психология творчества: школа Я.А.Пономарева / Ред. — составитель Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 19–144.

Я.А. Пономарев и методология психологии^[4]. Мазилов В.А., Слепко Ю.Н.

Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского (г. Ярославль)

E-mail: [e-mail]; [e-mail]

Я.А. Пономарев — выдающийся отечественный психолог, работы которого имеют непреходящее значение. Вся психология творческого мышления в советской психологии началась с ранних работ Я.А. Пономарева (Ушаков, 2006), поэтому неудивительно, что его исследования творчества известны в значительно большей степени, чем другие его работы. Однако научное творчество самого ученого удивительно целостно. «Случай Я.А. Пономарева» нечастый в истории психологии, когда исследователь в течение всего творческого пути развивал и углублял подход, переосмысливал результаты, что позволяло открывать новые горизонты.

Я.А. Пономарев с самого начала своего пути проявлял качества глубокого методолога, что позволило не ограничиваться толкованием методологических принципов, к чему методология советской психологии сводилась во многих случаях, а обратиться к разработке фундаментальных вопросов, при этом проявляя свою удивительную оригинальность мыслителя. Подчеркнем, он, вероятно, единственный в отечественной психологии понимал всю сложность стоящих задач: «Современные методологические проблемы психологии настолько сложны и многообразны, что охватить их с достаточной полнотой и последовательностью в индивидуальном исследовании невозможно. Необходим ряд ограничений, определяющих отбор, объем и содержание взятых для анализа проблем» (Пономарев, 1983, с. 3).

В силу ограниченности объема публикации обратимся только к двум моментам методологической концепции Я.А. Пономарева. Хорошо известно, что в современной российской психологии актуальна проблема интеграции психологического знания. Многие психологи признают ценность интеграции, однако ограничиваются декларациями, тогда как главная сложность решения проблемы — раскрытие возможных механизмов интеграции. Один из них можно увидеть в работах Я.А. Пономарева, посвященных характеристике типов психологического знания (Пономарев, 1983). Он выделил три типа научного знания: созерцательно-объяснительный, эмпирический и действенно-преобразующий. Классификация может быть полезна при обсуждении проблемы интеграции. А.Л. Журавлев и Д.В. Ушаков поясняют: «при всем многообразии проявлений, которыми характеризуется поведение человека, для объяснения любого феномена, полученного в эмпирическом исследовании, применяется модель, имеющая локальный характер. Для объяснения феноменов, полученных в других экспериментах, требуются другие модели. Так образуется эмпирическая многоаспектность — множество локальных моделей, не связанных между собой и предназначенных для объяснения отдельных закономерностей, добытых в экспериментах и иных эмпирических исследованиях» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 169). Интеграция локальных моделей составляет задачу «действенно-преобразующего знания, которое должно упорядочить локальные модели на основе «объективных критериев», в качестве которых, по Пономареву, выступают структурные уровни организации явлений — трансформированные… этапы развития» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 169).

Авторы обращают внимание на типы локальных моделей. Первый — модели механизмов (здесь происходит раскрытие «черного ящика», однако лишь в части локального механизма, являющегося частью механизма, стоящего за целостным явлением); второй — модели условий протекания процессов (здесь «черный ящик» не раскрывается, но эмпирически выявляются условия, в которых изучаемый глобальный процесс протекает определенным образом). Авторы подчеркивают: «создание локальных моделей механизмов — логичный путь к тому, чтобы постепенно решать большую проблему, но при этом фактически каждая модель относится не к обособленной реальности, а к «функциональному органу», формируемому для решения определенной задачи и тем самым зависимому от структуры целого» (Журавлев, Ушаков, 2012, c. 171).

Другая методологическая проблема, для обсуждения которой идеи Я.А. Пономарева представляются перспективными, это проблема теоретических методов в психологии (Мазилов, 2020), которая в настоящее разработана слабо. Представляется, исследования Я.А. Пономарева, направленные на выявление способности действовать в уме, чрезвычайно актуальны для методологии современной российской психологии.

Список литературы

1. Журавлев А.Л., Ушаков Д.В. Теоретико-экспериментальная и практическая психология: две разные парадигмы? // Парадигмы в психологии. Науковедческий анализ. М.: ИП РАН, 2012. С. 158–177.

2. Мазилов В.А. Теоретические методы в психологии: возвращение из изгнания // Методология современной психологии. Вып. 11 / Сб. под ред. Козлова В.В., Карпова А.В., Мазилова В.А., Петренко В.Ф. М.: Ярославль: ЯрГУ; ЛКИИСИ РАН; МАПН, 2020. С. 196–208.

3. Пономарев Я.А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983. 206 с.

4. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976. 304 с.

5. Психология творчества: школа Я.А. Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. 624 с.

6. Ушаков Д.В. Языки психологии творчества: Яков Александрович Пономарев и его научная школа // Психология творчества: школа Я.А. Пономарева / Ред. Д.В. Ушаков. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 19–142.

Условия эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций. Матюшкина А.А., Кунашенко М.И.

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (г. Москва)

E-mail: [e-mail]; [e-mail]

Одной из актуальных проблем в исследовании творческого мышления является анализ условий и факторов, способствующих решению субъектом творческой задачи, проблемы или проблемной ситуации. В качестве важного условия, облегчающего возможности решения, многие авторы называют подсказку. Под подсказкой понимается любая дополнительная информация к задаче, которая позволяет найти решение. Подсказки могут быть представлены в различной форме: наводящий вопрос, задача-подсказка (Дункер, 1965; Пономарев, 1976), акцентирование значимых условий, принципа или смысловых отношений для решения (Матюшкин, 2017). Под эффективностью подсказки при этом понимается, окажет ли то или иное действие, информация в решении функцию помощи. В когнитивной психологии к условиям, влияющим на эффективность подсказки, относятся: тип решаемой задачи, момент предъявления подсказки, ее форма и содержание (Валуева, Лаптева, 2012; Медынцев, Колбенева, Питт, 2017; Валуева, Лаптева, Мосинян, 2013). В отечественной психологии мышления акцент изучения проблемы ставится на характеристиках субъекта, которые определяют возможности выявления и использования подсказки в процессе решения. К условиям, обеспечивающим эффективность подсказки, относятся: интерес (Пономарев, 1976; Матюшкин, 2017), уверенность в решении (Брушлинский, 1996); интеллектуальные, творческие возможности субъекта и некоторые личностные характеристики (Корнилова, 2014).

Цель данного исследования — изучение условий эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций, предмет — субъектные и личностные условия эффективности подсказки. В исследовании использовалось два вида подсказок: прямые и косвенные, они были всегда представлены в условиях задачи. Прямая подсказка акцентирует центральные смысловые отношения, а косвенная указывает на смысловой контекст. Материал исследования — протоколы решения субъектом проблемных задач научного и художественного содержаний (216 протоколов). В соответствии со структурой проблемной ситуации (Матюшкин, 2017) нами были сформулированы следующие гипотезы. Условием эффективности подсказки является выраженность у субъекта интереса к решению. Различный уровень владения знаниями в области решаемой задачи выступает условием эффективности/неэффективности подсказки. Глубина мышления как характеристика субъекта выступает условием эффективности подсказки. Общий интеллект выступает условием эффективности подсказки в разрешении трудных проблемных ситуаций. Личностные характеристики: выраженная потребность в познании и креативность (методика САМОАЛ) выступают условием эффективности подсказки в разрешении проблемных ситуаций художественного содержания.

Исследование состояло из исследовательско-диагностической и экспертной серий. В первой серии респондентам — 27 студентам факультета психологии МГУ (1 и 2 курса) — необходимо было решить по 4 проблемных задачи с подсказками научного психологического (методика «ПСОНТ» — понимание смысла отрывка научного текста; Матюшкина, Кунашенко, 2019) и художественного содержания (методика «ПСОХТ» — понимание смысла отрывка художественного текста; Матюшкина, 2015) различного уровня сложности и выполнить ряд диагностических методик (тест «Прогрессивные матрицы Равена» (Равен, 1996); тест «Сложные аналогии» (1995); методика «САМОАЛ» (диагностика самоактуализации личности; А.В. Лазукин в адаптации Н.Ф. Калина, 2002). После решения респонденты оценивали степень выраженности интереса к каждой задаче по пятибалльной шкале, также ими выполнялся тест оценки уровня психологических знаний. В экспертной серии 12 респондентов-экспертов решали те же проблемные задачи, что и в исследовательской серии, и выполняли оценку эффективности того или Результаты исследования показывают, что у всех испытуемых выражен интерес к решению, то есть возникла проблемная ситуация. В зависимости от обнаружения подсказки и уровня успешности решения было выявлено четыре группы испытуемых. Анализ результатов групп позволил сделать выводы, подтверждающие и уточняющие гипотезы об условиях эффективности подсказки в зависимости от содержания задачи, ее трудности: выраженность интереса важна для проблемных ситуаций научного содержания; глубина мышления и общий интеллект — для трудных проблемных ситуаций художественного содержания.

Список литературы

1. Брушлинский А.В. Субьект: мышление, учение, воображение. М., Воронеж, 1996, 392 с.

2. Валуева Е.А., Лаптева Е.М. Феномен подсказки при решении задач: взгляд со стороны психологии творчества часть 2. Эффекты подсказки в решении сложных когнитивных задач // Психология. Журнал ВШЭ. 2012. № 3. С. 140–162.

3. Валуева Е.А., Мосинян А.Е., Лаптева Е.М. Эмоциональная подсказка и успешность решения задач // Экспериментальная психология. 2013. 6 (3). С. 5–15.

4. Диагностика самоактуализации личности (А.В. Лазукин в адаптации Н.Ф. Калина) / Фетискин Н.П., Козлов В.В., Мануйлов Г.М. Социально-психологическая диагностика развития личности и малых групп. М., 2002. C. 426–433.

5. Дункер К. Психология продуктивного (творческого) мышления // Психология мышления. М.,1965. С. 86–234.

6. Корнилова Т.В. Толерантность к неопределенности и эмоциональный интеллект при принятии решений в условиях подсказки // Психология. Журнал ВШЭ. 2014. № 4. С. 19–36.

7. Матюшкина А.А. Уровни решения проблемного задания как отражение глубины мышления // Вестник Московского Университета. Серия 14. Психология. 2015. № 3. С. 93–107.

8. Матюшкина А.А., Кунашенко М.И. Креативность как предпосылка разрешения проблемных ситуаций // Актуальные проблемы психологического знания. 2019. № 1. С. 61–73.

9. Матюшкин А.М. Психология мышления. Мышление как разрешение проблемных ситуаций. 2-е изд., испр. и доп. / под ред. А. А. Матюшкиной. М., 2017. 226 с.

10. Медынцев А.А., Колбенева М.Г., Питт С.А. Влияние имплицитной подсказки на решение «озарением» в задаче на разгадывание анаграмм // Вестник науки и образования. 2017. № 2 (26). С. 109–116.

11. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., 1976, 302 с.

12. Равен Дж. К., Курт Дж. Х., Равен Дж. Руководство к прогрессивным матрицам Равена и словарным шкалам. М., 1996. 82 с.

13. Сложные аналогии / Альманах психологических тестов. М., 1995, С. 131–133.

Исследование проблем творческого мышления в работах Я.А. Пономарева и Г.С. Костюка. Моляко В.А.

Институт психологии им. Г.С. Костюка АПН Украины (г. Киев, Украина)

В настоящем докладе осуществляется сопоставление разработок проблем мышления и творчества в школах Г. С. Костюка и Я. А. Пономарева. Некоторые положения их исследований проецируются на состояние данных проблем в настоящее время в различных школах современной психологии.

5–7 июня 1967 года в Москве в Институте психологии АПН РСФСР и Институте истории естествознания и техники состоялся по своему веховый симпозиум по проблемам научного и технического творчества, в котором приняли участие большое количество ученых, и не только психологов, но и философов, медиков, технических специалистов. На пленарном заседании выступила целая плеяда сравнительно молодых еще ученых, которые уже заявляли о себе, как о будущих лидерах психологической науки — А.В. Брушлинский, А.М. Матюшкин, В.Н. Пушкин. Был среди докладчиков и Я.А. Пономарев, излагавший некоторые положения своей книги об интуиции. Его доклад, как почти всегда, был полемическим, вызвал неоднозначную реакцию слушателей. Да и могло ли быть иначе, тем более тогда, в момент начала фокусировки на проблематике творчества, в момент извлечения из архивов ранних концепций и попыток изучения, в момент выработки фактически новой методологии изучения этой проблемы?!

Обратимся к мнению Я.А. Пономарева, которое касается так же и психологии творчества в целом и возможностей педагогики в подобном развитии. В основной своей работе «Психология творчества» Я.А. Пономарев счел необходимым подчеркнуть, что «психология творчества, понимаемая как абстрактная наука, не может и не должна исчерпать всего многообразия факторов, в итоге влияния которого формируется человек, обладающий высоким творческим потенциалом. Однако психология творчества вносит существенный вклад в изучение комплекса этих факторов, раскрывая психологический механизм такого формирования. Для формирования человека с высоким творческим потенциалом адекватны педагогические воздействия. Однако, планируя такие воздействия, всегда необходимо жестко учитывать психологический механизм творческой деятельности. Те педагогические воздействия, которые не соответствуют психологическим законам, никогда не достигнут желаемой цели» [2, с. 249].

Рассмотрим также некоторые положения исследований Г.С. Костюка, связанные с исследованием умственной деятельности, понимания как важной структуры мышления и отдельные черты проявления интуиции, которые в тезисной форме можно сформулировать следующим образом:

— мышление следует рассматривать в общей системе познавательной (у нас синонимично — умственной) деятельности субъекта;

— понимание как процесс (составляющая умственной деятельности, процессов в узком понимании именно мышления), как результат процессов мышления есть одной из основных определяющих черт, как мышления, так и вообще умственной, интеллектуальной, ментальной характеристики каждого процесса, а также и самого субъекта в ситуативных и хронических разновидностях проявления умственной деятельности;

— в перспективах построения своеобразного «моста» между сознанием и подсознанием, рациональным и интуитивным могут быть плодотворными разработки некоторых проявлений именно интуиции как догадки, как неосознанного принятие решения, умственного автоматизма и т. д.

Ориентируясь именно на эти тезисы, мы и попробовали совершить поиск доказательных гипотез в исследованиях наших коллег и наших собственных. Основным направлением нашего теоретико-экспериментального лонгитюдного исследования есть именно исследование расстраивающе-преобразующей миссии субъекта (человека) во всех стратегических и тактических измерениях общественного и индивидуального бытия, что определяется разработкой общей психологической теории конструктологии [1] как науки о творческой миссии, творческой направленности профессионального и повседневного бытия личности в разных ее ипостасях.

Список литературы

1. Моляко В. А. Творческая конструктология (пролегомены). К.: Освита Украины, 2007. 388 с.

2. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976. 303с.

Холизм мыслительных процессов в творчестве. Селиванов В.В.

Смоленский государственный университет (г. Смоленск)

E-mail: [e-mail]

На наш взгляд, связи между мышлением и творчеством являются тесными, развить подлинно творческую личность вне мышления невозможно. Примерно такой же позиции придерживался Я.А. Пономарев, который считал, что существуют две образующие психологии творчества: 1) исследование умственного развития ребенка в онтогенезе; 2) изучение решения задач взрослыми. Изучая этапы формирования внутреннего плана действий детей при решении задач (мышление), он не останавливался на фиксации операционной стороны мышления, но изучал динамику, развитие, что обязательно включает в себя фиксацию процессуального (в понимании А.В. Брушлинского) пласта мыслительной активности. Мышление в его работах изначально изучалось целостно, как динамическое, развивающееся образование (Пономарев, 1976).

Сегодня целесообразно в психологическом содержании когнитивного плана мышления различать: 1) формы мышления; 2) умственные действия (операции); 3) мыслительные процессы (Селиванов, 2019). Важной особенностью психических процессов выступает целостность. Непрерывная, целостная природа мыслительного процесса отчасти отражается в понятии «недизъюнктивный». Недизъюнктивность мышления означает, что процесс состоит не из отчетливо изолированных друг от друга элементов, это некоторая целостная система, подчиненная общей направленности субъекта на решение задачи. Целостность мыслительного процесса и психического отражается в понятиях «холизм», «холистичность». На наш взгляд, более целесообразным является рассмотрение целостности мышления как несводимости его содержания к совокупности компонентов, а холистичность мышления проявляется в формировании новых мыслительных образов и событий, не существовавших ранее (например, определенного прогноза искомого, открытие нового свойства объекта, формирование дополнительного рефлексивного уровня).

Холизм мыслительных процессов проявляется в непрерывном взаимодействии сознательного и бессознательного планов мышления. В гештальттеории выделены следующие закономерности инсайта, выступающие механизмами создания нового: преодоление фиксации на прошлом опыте, заполнение пробелов между данными элементами поля и целями задачи, спонтанная реструктуризация визуальной информации, связанная с целью; переформулировка проблемы, нахождение аналога решаемой проблемы (соединение структуры организации знакомой ситуации и решаемой) (Davidson, 2003). В сигнальной модели инсайта непрерывные неосознаваемые процессы мышления обеспечивают открытие нового знания (Валуева, 2015).

Живая морфологическая и функциональная структуры мышления обеспечивают появление новых частей по ходу функционирования (что и обозначается термином «холизм» (или «эмерджентность»). Мыслительный процесс — это творческое создание новых целостностей в ходе решения задач. Мыслительный процесс — постоянный процесс развития. Через механизм анализа через синтез человек выявляет новые свойства в познаваемом объекте. Выявляя новые свойства в объекте, субъект переводит функционирование мышления на более высокие уровни, вырабатывает новые компоненты мышления (функциональные интеллектуальные органы) в зависимости от требований задачи. Человек как субъект, вступая во взаимодействия с другими людьми, вырабатывает новые личностные свойства, которые осознаются его мышлением и становятся его частью.

Список литературы

1. Валуева Е.А. Сигнальная модель инсайта: основные положения соотношение с научными взглядами Я.А. Пономарева // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 6. С. 35–44.

2. Пономарев Я.А. Психология творчества. М., 1976.

3. Селиванов В.В. Теория мышления как процесса: экспериментальное подтверждение // Экспериментальная психология. 2019. Т. 12. № 1. С. 40–52. doi:10.17759/exppsy.2019120104.

4. Davidson J.E. Insights about Insightful Problem Solving // The psychology of problem solving / Ed. by J.E. Davidson, R.I. Sternberg. Cambridge University Press, 2003. P. 149–176.

Примечания

1

Работа поддержана Российским Фондом Фундаментальных Исследований № 19-013-00557 А «Константность восприятия выражений лица».

2

Работа выполнена по Государственному заданию № 0159-2020-0006.

3

Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 19-29-07156.

4

Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 19–29–07156.