Желтый дом на берегу океана. «Теперь у тебя есть ты»

Таша Калинина

…Есть только ты и океан. Дом, в котором не слышны голоса. Мир, который уже ничем не удивит. Боль, которая не отпускает. И одиночество. Один день похож на другой, пока в соседнем, много лет пустующем доме однажды вечером не зажигается свет.Лета еще не знает, что этот свет – начало ее новой жизни. Какой путь ей придется пройти, чтобы обрести самое главное – себя?«Желтый дом на берегу океана» – история, которая могла случиться где угодно и с кем угодно. Может, это и про вас тоже?

Глава 4. Город открывает тайны

«Так, соус возьму отдельно, вдруг девчонки его вообще не едят, — Лета складывала сэндвичи с овощами в ланч-бокс. Все-таки до города ехать минут 40, вдруг кто-то захочет перекусить. — .И яблоки, яблоки надо помыть. Может, печеньки взять для Яры?»

Настроение было восхитительным — она пританцовывала, собираясь в поездку. Для нее, затворницы одинокого дома, вылазка в город приравнивалась чуть ли не к полету на Марс — она так давно не выбиралась в люди, что от одной мысли о шумных городских улицах, о приветливо распахнутых дверях кофеен приятно кружило голову, словно от бокала шампанского. За окном послышалось бурчание автомобиля — видимо, Ане тоже не терпелось отправиться в маленькое путешествие. Машина припарковалась возле дома и через пару минут на крыльце послышался торопливый бег и звонкий детский голосок: «Лета, Лета, я тут!», а следом — легкие шаги и тихий серебристый смех: «Ну какая же ты торопыга».

А Лета, на ходу собирая волосы в пучок, уже открывала дверь: «Я тоже торопыга, — рассмеялась она, обнимая Яру. — Давно готова и жду-не дождусь вас. Ну, поехали?».

— Да, поехали, — Аня солнечно улыбнулась, — карета ждет.

Неподалеку от крыльца стоял зеленый «Volvo», явно не новый, но довольно ухоженный. Соседка явно была аккуратным водителем и любила свою машину: в салоне чисто, на заднем сиденье детское автокресло зелено-оранжевой расцветки, такие же яркие коврики под ногами, в кармашке на спинке переднего сиденья — влажные салфетки. И аромат, тонкий, едва уловимый, но моментально превращающийся в светлое воспоминание где-то на уровне подкорки.

— Мммм, чем это так пахнет? — спросила Лета, одновременно пристегивая ремень безопасности и оглядывая салон. На зеркале заднего вида болталась какая-то неприметная безделушка, отдаленно напоминающая мини-флакон, весь в каких-то ниточках и бусинах. — Не могу сообразить, что-то очень знакомое…

— О, это все моя сестра, — Аня еще раз убедилась, что Яра надежно пристегнута в кресле, включила дочери мультик на планшете и повернула ключ в замке зажигания. — Я же говорила, что у меня есть сестра?

— Да, упоминала, но не рассказывала.

— Исправляюсь, — улыбнулась рыжеволосая соседка, выруливая от дома на дорогу. — У меня есть младшая сестра, Соня, ей сейчас тридцать два. Она так и живет в Шарлотте, в родительском доме. Мамы с папой уже 16 лет нет с нами. Автокатастрофа…

— Ох, сочувствую, — на Лету нахлынуло острое желание обнять молодую женщину. Она обязательно это сделает сегодня, впереди — целый день.

— Да, спасибо. Для нас с Соней тогда рухнул весь мир. Наверное, поэтому я и выскочила замуж за Мишу, он как-то вовремя оказался рядом, что ли. Я вообще мало тогда соображала… — на несколько секунд повисла тревожная пауза. — Так вот, про аромат. Сестра у меня работает в начальной школе, обожает детей, старается найти для них всякие интересные задания, поделки, простые опыты. А заодно и для себя увлечение открыла — с аромамаслами экспериментирует, душистые травки разные учится сочетать между собой… Муж Соню ведьмой из-за этого дразнит, хотя они вообще почти не общаются. Этот аромат она сделала специально для меня, говорит, что это запах надежды.

— Какая же она ведьма? — удивилась Лета. — Она у тебя волшебница. А рассказала, что намешала в этот аромат? Я никак не могу угадать.

— Ага, рассказала. Тут есть иланг-иланг, капелька бергамота и что-то цитрусовое. Лимон? Чувствуешь?

— Да-да, похоже, такая нежная кислинка, словно искорка…

— Этот флакончик мне тоже Соня смастерила. Мужу не нравится — не совпадает с его представлениями о прекрасном, — женщина странно усмехнулась. — Поэтому я и забрала в машину, здесь он точно никого не смущает.

Флакончик покачивался в такт движению, на поворотах беря небольшой крен вправо или влево — в эти моменты аромат усиливался. Если присмотреться, сквозь бусинки и узорчатое плетение нитей сочилось таинственное мерцание, жидкость внутри казалась вязкой, словно кто-то налил в бутылек лунный свет вперемешку с любовью. Лета размышляла, похожи ли сестры и насколько близки? Может быть, Соня — зеркальное отражение Ани, такая же хрупкая, с русалочьими глазами, беззащитная. А может быть, и полная ее противоположность — сильная, решительная, с короткой стрижкой…

— Соня совсем другая, — словно в ответ на ее мысли сказала соседка. — Она всегда была бунтаркой, с родителями вечно спорила — то с каким-то парнем-неформалом начнет встречаться, то школу вздумает бросить… Такая огненная она у меня, свободолюбивая, ничего не боится. Жаль, что общаемся сейчас не так часто.

— А почему? Телефон, скайп…

В этот момент телефон, закрепленный на приборной панели, ожил. Аня вздрогнула и словно сжалась в пружинку: «Муж. Сейчас я, минутку…»

— Привет, дорогой! — как можно беспечнее прощебетала она, выводя звонок на громкую связь, чтобы не останавливаться.

— Вы уже в больнице? — салон «Volvo» наполнился холодным мужским голосом. Лета изумленно посмотрела на соседку: «В больнице?»

— Нет-нет, мы еще в пути, скоро подъезжаем. Я тебе потом сразу позвоню…

— Яра почему молчит?

— Доченька, скажи папе «Привет».

— Привет, папочка, — откликнулась малышка с заднего сиденья, неохотно отрываясь от мультиков. — Я еду!

— Вы вдвоем? Больше никого с вами нет? — это уже напоминало допрос.

— Привет, Мишель, — Лета решила разрядить обстановку и боковым зрением заметила, как расширились Анины глаза. — Я тут твоим девчонкам компанию решила составить, прокатиться до города.

— Лета? Хммм, понял. Хорошо. Присмотрите за ними, чтобы не задерживались у врача. Удачной поездки, — не прощаясь, мужчина отключился.

— Ты сказала, что мы едем в больницу? Почему?

— Не бери в голову, — соседка старалась выглядеть спокойной, сосредоточившись на дороге. — Не люблю просто, когда он дуется, что мы куда-то собрались без него. Ты посмотри, какой океан сегодня!

За окном «Volvo» виднелось бескрайнее, все в солнечных бликах полотнище океана. Дорога шла вдоль побережья, и на этом участке уже не было домов — только песчаный берег, заросли сочной зелени и обжигающе соленая вода, уходящая на горизонте в небо. Было ощущение, что автомобиль движется вперед, а эта гармоничная картинка замерла в своем первозданном совершенстве. Все-таки человек иногда кажется лишней деталью в пазле идеального мира.

— Пить, пить, — в детском кресле закопошилась Яра, которой, видимо, уже наскучило ехать и не терпелось попасть на карусели.

Лета протянула девочке коробочку сока: «Потерпи, малышка, скоро приедем».

— Да-да, еще минут десять и мы — в городе, — подтвердила Аня. — Вон он, уже виднеется.

Действительно, по обе стороны дороги побежали частные домики, замелькали лужайки, припаркованные автомобили, впереди появился поворот на оживленную улицу, а в открытые окна хлынул разноголосый городской шум и запахи счастья — свежая выпечка, цветы, кофе, сахарная вата, карамель…

— Мы сразу в галерею или по чашке капучино? — хитро подмигнула рыжеволосая соседка-русалка, на секунду превратившаяся в озорную бестию.

«Все-таки, наверное, они с сестрой очень похожи», — подумала Лета и вслух сказала: «А может, и правда по кофейку?»

…В кофейне с незамысловатым названием «Большая чашка» было на удивление уютно и совсем немного посетителей. Женщины облюбовали столик возле окна и — пока миловидная бариста, она же официантка готовила кофе и молочный коктейль для Яры — болтали о всяких пустяках. Поездка хоть и была недолгой, каких-то тридцать минут до города, но передышка пришлась кстати да и кофе оказался неплох.

— А далеко галерея? — спросила Лета, поднимаясь из-за стола.

— Тут буквально 10 минут езды, скоро будем на месте, — улыбнулась в ответ Аня. — А ты ни разу там не была?

— Да как-то не доводилось…

— О, думаю, тебе понравится. Я обожаю это местечко еще и за то, что там есть детская комната — Яру девочки-сотрудницы уже знают, могут с ней часами играть, а я гуляю по залам. Всегда отдыхаю там душой.

— Ты так любишь живопись?

— Не знаю, как объяснить, — в рыжих волосах искрами поблескивало утреннее солнце — девичья компания уже вышла на улицу и грузилась в «Volvo». — Это будто другой мир, где я ни от чего и ни от кого не завишу. Чувствую себя птицей, что ли — словно растворяюсь в переливах акварелей, оттенках и бликах, которые делают любую картину живой, и лечу куда-то в своих мыслях…

— На меня музыка так действует обычно, — понимающе кивнула Лета, защелкивая ремень безопасности, — а вот с картинами еще не пробовала.

Уже через 20 минут она поняла, что зря полагалась исключительно на Грига и Моцарта — Моне стал одновременно и открытием, и потрясением. Репродукций было немного, но какие! Лета словно оказалась по ту сторону багетных рам, и это она сейчас сидела в белом платье среди высоких луговых трав, каждой своей клеточкой впитывая сладкие дурманящие ароматы французского лета. Это в ее глазах отражались белоснежные лепестки парусов над пронзительно синими водами Сены. Это она несла пестрый букет сквозь благоухающее буйство сада Живерни, чувствуя под ногами каждый камешек на садовой дорожке. Это она…

— Ты слышишь? — женский голос звучал встревоженно, — Лета, ты здесь? Все хорошо?

— Прости, — очарование момента рассыпалось солнечной пылью, — а ты не обманула — тут действительно можно уплыть в другие миры. Вот уж не ожидала, что картины, даже не подлинники, так подействуют…

— А я говорила, говорила, — расслабленно рассмеялась Аня. — Хочу тебе кое-что показать. Это моя любимая работа у Моне. Пойдем, пойдем скорее, — она взяла Лету за руку и повела в соседний зал.

У нее, еще очарованной картинами, было ощущение, что она плывет следом за тоненькой, излучающей едва уловимое сияние соседкой. Аня в этот момент казалась ей воплощением земного волшебства: ее голос и смех рассыпался на хрустальный звон колокольчиков, в каждом движении — полет…

— Смотри, смотри, — молодая женщина кивнула куда-то в сторону, — вот она.

Лета повернулась и…

Прохладная глубокая синева в лилово-зеленых переливах хлынула на нее, обдавая пугающим холодом. Белые звезды кувшинок казались такими обреченными, что хотелось плакать. Ничего, кроме пронзительного одиночества. Ничего, кроме тревожной пустоты.

— Это одна из самых известных серий Моне, — где-то совсем рядом звучал восторженный шепот Ани, — так и называется — «Кувшинки». Кажется, в нее входит более 200 картин и все — разные. Эта — лишь одна из них. Правда, очень красиво? Такие нежные цветы…

Но в темных глазах Леты стояли слезы, сердце бешено колотилось — она уже видела эту картину когда-то. Где? При каких обстоятельствах? Почему такой болью отзываются выпуклые, будто чуть растрепанные лепестки водяных лилий?

— Да, красиво, — едва справляясь с необъяснимым волнением, кивнула она. — Очень знакомая картина…

— Конечно, эти «Кувшинки» весь мир знает, — улыбнулась соседка, заметив повлажневшие глаза подруги и, видимо, приняв это за проявление восторга. — Я бы хотела однажды увидеть все-все картины цикла. Как думаешь, нам хватило бы дня рассмотреть их все?

— Когда-нибудь мы это проверим, — Лета наконец стряхнула оцепенение и собралась мыслями. — Здорово, что ты вытащила меня в город, мы только в галерее побывали и сразу столько впечатлений!

— А сейчас мы еще на карусели пойдем, — засмеялась Аня. Здесь, за пределами своего желтого дома, она казалась совершенно другой — словно внутри включился свет, ослепительно-яркий и согревающий. Даже волосы стали рыжее, пересыпанные солнечными бликами, а в зеленых глазах плясали веселые чертики. Она казалась… свободной?

— Да ты решила устроить нам настоящее приключение, — Лета приобняла молодую женщину за плечи. — Ну тогда пойдем Яру порадуем. Не заскучала она еще без нас?

…Детский восторг так заразителен! Игровая площадка, занимающая значительный участок городского парка, искрилась смехом и счастьем. Чего тут только не было — кишащие разновозрастной малышней лабиринты, сахарная вата, песочницы и даже мелкий бассейн, чтобы ножками побултыхать, качели всех мастей, палатки с мороженым. А все дорожки так или иначе вели к похожей на старинную карусели, где нарядные лошадки и ретро-машинки степенно двигались по кругу под ненавязчивую мелодию, а гирлянды, свисающие, кажется, с неба, празднично перемигивались разноцветными огоньками. Яра забралась в машинку и уговорила Лету прокатиться на лошадке. Ощущение какого-то острого, почти болезненного счастья показывало в висках и мелкими мурашками прокатывалось вверх-вниз вдоль позвоночника — было здорово, но в голове копошились «правильные» мысли. «Взрослая тетка, а взобралась на качели», «Все смотрят на тебя, не позорься!», «Сидела бы смирно на лавочке…» — Лета буквально пожирала себя изнутри, испытывая неловкость от того, что на карусели никто из взрослых больше не рискнул прокатиться. Самообладание и веру в себя возвращала маленькая соседка — Яра то и дело оборачивалась из идущей впереди машинки, радостно махала рукой и смотрела на нее совершенно влюбленными глазами.

— Ну как, вернулись в детство? — улыбнулся парень-билетер, помогая Лете спуститься с карусели, когда она остановилась, отмотав с десяток кругов. — Редко мамы решаются прокатиться вместе с детьми, все стесняются чего-то, а вы молодец! Приходите еще.

Она благодарно кивнула и, почувствовав, как теплая Ярина ладошка уцепилась за ее руку, почувствовала, что от страха и смущения не осталось и следа. «Мы обязательно вернемся, — пообещала она парню. — Правда, Яра?»

За заборчиком, огораживающим аттракцион от основной части детского парка, их ждала Аня. В одной руке она держала розовое облачко сахарной ваты на палочке — для дочки, в другой — стаканчик с кофе.

— На, держи, — рыжеволосая женщина протянула подруге-брюнетке кофе, — кажется, ты испугалась немного. Я бы испугалась. Всегда начинаю переживать, как выгляжу со стороны, — призналась она.

— Ровно об этом я и думала, — рассмеялась Лета.

— Со стороны ты выглядела прекрасно, — Аня помедлила, словно подбирая слова. — Ты выглядела счастливой.

Счастье. Всего лишь слово, но сколько в нем смыслов, сколько оттенков, звуков, запахов… Странно, что люди совершенно не задумываются об этом. Живут на автомате, полагая совершенно естественным, что солнце по утрам выкатывается из-за горизонта, а кофемашина одним нажатием кнопки наполняет дом бодрящим ароматом. И кажется, все, что становится частью нашей жизни — люди, дома, вещи, даже чай определенного сорта — будут всегда. Так счастье превращается в привычку, обесценивается, сглаживается и выцветает, утрачивает свою волнующую остроту. И вот уже ты не замечаешь, что ближе к полуночи трава на лужайке присыпана лунными искрами, а океан в ясный день наполняется небесной синевой — такой, какой просто не бывает на этой планете. И каждый раз ты проходишь мимо чуда, лишая себя возможности почувствовать себя счастливым — просто так, без каких-то глобальных поводов, хотя, если разобраться, что может быть величественнее и масштабнее пробивающегося сквозь асфальт цветка, такого настырного и живого? Или этого стаканчика кофе в руках и воздуха, звенящего детскими голосами? Разве еще что-то нужно, чтобы осознать наполненность момента?

Мысли — словно мягкие волны, ласковые и настойчивые — размывали внутреннюю убежденность Леты в том, что счастье для нее закончилось вместе с уходом Грега, чья улыбка составляла радость каждого ее дня. Она впервые позволила себе подумать, что нет ничего стыдного в желании жить, даже если ты потеряла кого-то очень любимого, а вместе с ним — и способность дышать полной грудью.

— О чем задумалась? — Аня легонько коснулась ее руки.

— Спасибо тебе, — темные глаза были полны слез, — я так много открыла для себя в этот день. И «Кувшинки» эти, и карусель, и твоя забота… Нахлынуло, столько воспоминаний…

Рыжеволосая женщина терпеливо молчала, понимала, что подруге хочется выговориться.

— Я давно не чувствовала себя такой цельной, — Лета поправила темную прядку, упавшую на глаза, — такой спокойной, что ли. Будто мне необязательно все время грустить о муже, о том, что уже ничего не изменить и каждый день — в минус. Сегодня я словно увидела все вокруг другими глазами — небо ярче, городские улицы полны жизни и движения, люди открытые, никого не нужно бояться и прятаться. Когда был жив Грег, я знала, что у меня есть друг, любимый, защита и поддержка — и мне этого было достаточно. Я так привыкла к нашему маленькому мирку, что не заметила, как отгородилась от всего остального. Зачем мне кто-то еще, если есть муж? А потом… — слезинка все-таки сорвалась с ресниц и скатилась по щеке, оставляя за собой соленую дорожку. — Потом Грег умер и моя жизнь потеряла всякий смысл. Один день похож на другой, мне никто не нужен, я никому не нужна. И вдруг — ты появилась, Яра. Конечно, мужа твоего я не знаю совсем, но мне кажется, он надежный человек, всегда так о тебе волнуется…

Увлеченная своим монологом женщина не заметила, что в лице Ани что-то изменилось, дрогнуло, но лишь на мгновение.

— Не представляешь, я с трудом уснула в тот вечер, когда в вашем доме впервые зажегся свет, — продолжала откровенничать Лета, — все думала — кто там поселился, какие люди? Так рада, что это оказалась ты. И так здорово оказалось выбраться в город. Я совсем забыла, что счастье — в мелочах, в простых вещах. А может, и не знала никогда об этом? Я благодарна Грегу за все, но самому главному он меня не научил — тому, что я могу быть счастливой сама по себе, даже от чашки кофе и прогулки с друзьями, даже от поездки на автомобиле, от музыки, от разговоров, от того, чтобы держать Яру за руку и кататься с ней на карусели…

— О, я и не подозревала, что у нашей поездки будет такой терапевтический эффект, — Аня обняла подругу за плечи. — Я очень рада! Можем ездить в город хоть каждую неделю, здесь еще много мест, где здорово гулять. А сейчас, девочки, нам пора собираться домой. Пошли вытаскивать Яру из песочницы?

Уговорить малышку на обратный путь стоило порции мороженого, и «еще разик» на карусели, но в итоге девичья троица все же погрузилась в старенький «Volvo». Девочка моментально задремала в своем кресле, улыбаясь во сне впечатлениям дня, а женщины молчали — каждая о своем. Аня внимательно следила за дорогой. Чем дальше становился город с его праздничной суетой, тем сосредоточеннее, если не сказать напряженнее была рыжеволосая соседка. Даже лимонный аромат, который утром показался Лете искристым и легким, сейчас тягучим облаком плыл в салоне машины, оседая тяжелыми мыслями. Музыку хозяйка машины не включила, чтобы не разбудить дочь, лишь привычным движением закрепила телефон на приборной панели. Лета заметила, что на экране смартфона мигает значок пропущенного звонка.

— Муж звонил? — спросила она.

— Да, наверное, — водительница равнодушно повела плечом. — Мы уже разговаривали пару раз, пока вы на каруселях с Ярой катались. Все в порядке.

Остаток дороги обе молчали. Лета задумчиво смотрела в окно. Близился вечер, краски дня блекли, небо замешивало ванильные сумерки, деревья и кустарники отбрасывали мягкие тени — мир сбавил темп и струился золотым светом. В открытые окна автомобиля плыл соленый воздух с побережья, впереди уже виднелись дома, кое-где на террасах уже зажигались огни.

— Ты, наверное, устала, весь день то за рулем, то на ногах, — Лете захотелось прервать напряженное молчание — вернуть ту Аню, какую она узнала сегодня, свободную и легкую, как пузырьки в шампанском.

— Нет, что ты, — молодая женщина улыбнулась одними глазами и словно выдохнула, — поездка вышла чудесной. Спасибо, что ты согласилась и составила нам компанию. Надо погуглить, где еще в городе будет интересно погулять, и потом…

Она замерла на полуслове. «Volvo» уже поворачивал к дому Леты, а на ступеньках террасы издалека был заметен силуэт. Мужской.

— Ну наконец-то, — широко улыбаясь, Михаил шагнул навстречу припарковавшемуся возле дома автомобилю, — я уже начал волноваться. Разве так долго можно быть на приеме у врача?

Лета вспомнила утренний разговор Ани с мужем. Действительно, речь шла про визит в больницу. Не понимая, зачем это делает, она решила подыграть соседке: «Это я виновата, — брюнетка улыбнулась мужчине, — напросилась с девчонками в город, уговорила погулять. Прости, Мишель, не думала, что на детской площадке будет так весело».

— Ничего страшного, — голос звучал вроде бы приветливо, но от его взгляда было почему-то неуютно, — погуляли и прекрасно. Лета, раз уж вы так подружились с моей женой, пора и нам познакомиться поближе. Что скажете на счет ужина в пятницу? Приглашаю к нам домой. Ты не возражаешь, дорогая?

Аня растерянно посмотрела на мужа и кивнула: «Конечно, конечно…» Лета чувствовала, как наэлектризовался воздух, но не понимала — почему. Что странного в приглашении на ужин?

— Ребята, это супер идея, — она искренне хотела разрядить обстановку и внести ясность. — Скажите, что мне приготовить? Принесу с собой. Буду очень рада провести вечер в вашей компании. А сейчас не хочу задерживать. Яра уснула в машине, надо бы ее уложить. Да и тебе, дорогая, — Лета обняла подругу, — нужно отдохнуть. Еще раз спасибо за эту поездку!

Она смотрела, как Миша уверенно сел за руль, Аня безропотно переместилась на заднее сиденье, к дочери. «Volvo» резко дал задний ход и выбрался на дорожку, ведущую к желтому дому. До пятницы оставалось три дня.