Распыление 4. Британский гамбит, или Дело Тёмного Лорда

Татьяна и Дмитрий Зимины, 2020

"Любой ценой выгадай время, – напутствовал товарищ Седой перед тем, как отправить нас порталом в Кале, на станцию цеппелинов. – Британия жаждет мирового господства: Франция, считай, у неё в кармане, Италия с Испанией пикнуть не посмеют, Германия… Ну, Германия – это отдельный разговор. Так что, Василий Мбвелевич, на тебя вся надежда. Магическая война почище атомной будет. Ядерная зима курортом покажется… После удара боевого маг-подразделения, не то что птицы петь перестанут – былинки малой не останется. Однако англичане спят и видят былое могущество Вест-Индской компании. Реки сокровищ, которые потекут из новых колоний… И они ни перед чем не остановятся. Твоя задача – пресечь поползновения британского змия. А еще лучше – заключить железобетонный мирный договор".

Глава 5

Грязные серые полотенца полоскались в воздухе на уровне второго этажа. Вокруг всё омертвело. Только ветер гнал по растресканному асфальту сбившуюся в комки пыль…

— Что это, бвана? — тупо спросил я.

Полотенца мне активно не нравились. Было в них что-то неправильное, не людское. От слова"нелюдь".

— Это Дементоры, — спокойно сказал бвана и отщелкнул застёжку чемоданчика. Терпко пахнуло корицей.

Вывернутые души, — определил я, хорошенько присмотревшись. — Сиречь — души людей, намеренно и невинноубиенных, отправленных в Навь, а затем вытащенных обратно, — эта мысль заставила содрогнуться от ужаса. — Кому пришло в голову сотворить такую мерзость?

— ВЫ ОБВИНЯЕТЕСЬ В НЕЗАКОННОМ ПРИМЕНЕНИИ МАГИИ — раздалось с вмиг почерневших небес.

От этого голоса, казалось, позвоночник высыпался в штаны, а сердце превратилось в неприятную хлюпающую сосульку.

— ОПУСТИТЕСЬ НА КОЛЕНИ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ЗАТЫЛОК.

— Бвана, что будем делать? — спросил я, изо всех сил сопротивляясь пронзительному ветру, который задул со всех сторон сразу.

— В три касания, как обычно, — скомандовал наставник, щелчком отправляя в полёт голубую таблетку Пыльцы. Я поймал её зубами, как пёс — видимо, сказался остаточный рефлекс пребывания в собачьей шкуре.

— Вы серьёзно? — на всякий случай переспросил я. — Это же, вроде как государственные служащие…

— Эти госслужащие сейчас сделают из нас котлетки под клюквенным соусом, — предупредил бвана и поднял руки в классической позиции"Мартихор". — ВАН… ТУ… ФРИ!

Из грязных полотенец вытянулись усики силы, похожие на виноградные. На глазах они утолщались и уплотнялись, свивались в канаты и… тянулись к нам.

Мы с бваной обрывали эти усики, но их становилось всё больше, они были всё настойчивее и быстрее. Там, где они касались кожи, появлялись мокрые язвы — не в прямом смысле, конечно. Дементоры рвали в клочья наши ауры.

Они старались добраться до самого сокровенного, до центра, до человеческой сущности. Они пытались выпить наши души.

Если Дементорам это удастся, от нас с учителем не останется ничего: ни следа, ни памяти, ни знака. Ни на Том свете, ни на Этом. Мы просто перестанем Быть — во всех смыслах.

Лумумба растянул над нами защитный кокон. Он прогибался и трещал, как скорлупа яйца, которое слишком сильно сдавили в ладони. Дышать становилось всё труднее — в кокон не поступал даже воздух.

Они пользуются силой Нави, — подумал я. — Как существа с Того Света, они черпают столько силы, сколько не снилось ни одному магу! И тратят её на то, чтобы пить души людей…

Безумцы! — подумал я про тех, кто призвал Дементоров. — Они сами не сознают, какую силу выпустили в наш мир…

— А ведь их создал Белый Совет, — пробормотал бвана между двумя заклинаниями.

— Тогда чем же у них занимается Чёрный? — резонно спросил я, помогая ему удерживать силовой щит.

— Может, организовывает внеклассные чтения и вышивания крестиком? — проскрипел наставник.

Лицо его посерело от напряжения, по вискам, теряясь в бакенбардах, лил пот.

— Сейчас я сделаю одну штуку, — вдруг сказал он. — Как только увидишь просвет — беги.

— Вы что, с ума сошли?

— Любой ценой доберись до Седого и расскажи, чем они тут занимаются. Давай! АЙБ. БЕН…

— Стойте! — я схватил бвану за руку. Пальцы завибрировали — как если б я ухватился голой ладонью за высоковольтный провод. — Я знаю, что нужно делать.

— Ваня, не дури! — закричал наставник. — Нужно, чтобы ушел хоть кто-то. Остальные должны узнать…

— Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ! — рявкнул я в ответ. Может, немного импульсивно, но согласитесь, меня можно понять: дорогому наставнику приспичило пожертвовать жизнью в самый неподходящий момент… — Дайте мне пару минут!

— Хорошо, — проворчал Лумумба. — Пару минут я тебе обеспечу. Но потом…

— Да понял я, понял… — кажется, это я сказал про себя.

А потом закрыл глаза — так мне всегда легче перешагнуть в Навь — и сосредоточился.

В первый миг я даже усомнился, что попал туда, куда нужно. Тот же запущенный двор, та же десятиэтажка. На месте ларька Растафари, правда, росло разлапистое дерево с большими, похожими на уши слона, листьями…

Значит, всё-таки Навь. Но какая-то мёртвая, сухая. Как пустыня, в которой десять тысяч лет не выпадало и капли дождя.

Эта искорёженная, покалеченная Навь не имела ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Она даже меня не узнала.

Из неё высосали всю энергию, — понял я. — По крайней мере, из близлежащих к Завесе районов… На месте некоторых домов высились замысловатые конструкции, будто сделанные из колючей проволоки или шипастой паутины. Между ними зияли трещины, из которых курился вонючий дым и время от времени вырывалось пламя. Еще из трещин слышались крики: будто там, в глубине, с кого-то живьём сдирали кожу…

Адский Ад, — подумал я, полный праведного негодования. — Это во что ж они превратили Потусторонний мир? Не удивительно, что в Навь никого не пускают: любой нормальный маг с глузду двинется, узрев такой беспредел…

Вдалеке показалась красная точка. Я непроизвольно прикипел к ней взглядом, потому что это было единственное яркое пятно в чёрно-сером мире.

Точка приближалась. Я уже смог различить, что это конь. Конь горел. Его грива, хвост, копыта пылали, как адская топка. Из глаз и ушей вырывался чёрный дым.

На спине его сидел всадник…

Точнее, всадница. В сотканном из огненных всполохов платье, с красными длинными волосами и глазами цвета рассветного неба. С белой, как снежинки на воде, кожей.

На поясе её висел горящий меч.

Сжав кулаки, я приготовился к… Ну не знаю. Наверное, ко всему. Вряд ли дамочка с огненным мечом будет со мной церемониться. Я чувствовал в ней такую же природу, как и в Дементорах — Вывернутую, преображенную, пропитанную силой Нави.

Она была прекрасна.

— Что делаешь ты здесь? — спросила всадница, когда конь подскакал так близко, что чуть не затоптал меня копытами.

— Сражаюсь за свою жизнь, — просто ответил я.

— Я чувствую в тебе родственную душу, — сказала она. — Но я знаю, что ты — чужой. Кто ты?

— Я — человек. И я — Проводник.

Она немного помолчала.

Здесь надо пояснить: пока дамочка тихо склоняла чело в раздумьях, конь под ней гарцевал, подобно небольшому, но очень яростному тайфуну. Воздух кипел вокруг его копыт, от гривы сыпались искры, а из пасти вырывалось пламя.

— Я понимаю, о чём ты говоришь, — вдруг сказала она. — Ты помогаешь живым стать мёртвыми.

— В некотором смысле — да. Так и есть.

— И ты можешь мёртвое сделать живым.

— Только на время. Равновесие должно сохраняться.

— Я хочу заключить с тобой сделку, — внезапно сказала она.

Конь всхрапнул и обрушил на меня передние копыта. Чтобы устоять на месте, мне пришлось призвать все свои силы, всё своё мужество и самообладание. Но я справился.

Почти.

Во всяком случае, когда — и если — я попаду обратно в Правь, портки всё-таки лучше сменить.

— Чего ты хочешь? — крикнул я, вытирая с лица кровавую жижу, которая у коня сходила за слюни.

— Верни моих подданных домой. И я помогу тебе обрести всё, что пожелаешь.

— Ты говоришь о Дементорах?

— Вы, люди, зовёте их так. Для меня они — Сихои. Братья.

— Я… Я не знаю, как это сделать!

— Ты сможешь, — невозмутимо улыбнулась всадница, обнажив крупные, как у тигра, клыки. — Я вижу.

Развернув коня, она дала ему шпоры.

— Как тебя зовут? — крикнул я в порыве вдохновения.

— Королева Мэб, — донёс ветер. Сама всадница уже исчезла.

Тогда я распахнул Завесу и шагнул назад, в Правь.

Дементоры, почуяв ветер родного мира, взвыли, и бросились к проёму.

Они забыли про бвану и меня, забыли про весь живой мир — твари рвались на родину. Завеса рухнула за моей спиной, будто груженая свинцом, и Сихои врезались в неё, как ледоколы в старый паковый лёд. Они давили и давили, они пытались рвать Завесу когтями — используя при этом силу и мощь, которой хватило бы на создание нового мира.

Но они не могли пробиться — заклятье британских магов не давало Завесе сдвинуться с места. Но ведь у меня же получилось! Да, но ведь это же я… В смысле: одно дело — пройти самому, используя путеводную нить к Алатырь-камню, а совсем другое…

Заворчав, будто меня вновь превратили в собаку, я обеими руками ухватился за край Завесы и потянул. Она немного подалась. Сихои взвыли.

Раскорячившись, будто тянул из земли здоровенный корень, я потянул что есть сил. В спине затрещали все жилы, а босые ноги на сантиметр погрузились в асфальт.

Заорав, чтобы снять напряжение, я со всей мочи рванул, и… приоткрыл Завесу на пару сантиметров. Этого хватило. Дементоры метнулись в просвет, с грохотом и воем продрались между Правью и Навью и исчезли.

Завеса, будто сделанная из бетона, рухнула назад. А я упал на задницу.

Лумумба, кряхтя, опустился рядом.

— Знаешь, — сказал он, задумчиво доставая из жилетного кармана тонкую сигарету — правда, уже прикуренную. — Я слишком стар для этого дерьма.

— Вы в курсе, что вот за такие кренделя на нас и напустили Дементоров? — кивнул я на сигарету, одновременно вытирая пот с лица и шеи. Ноги гудели, будто я камни пинал.

— Именно об этом дерьме я и говорю, — кивнул наставник. — Но я не привык отказывать себе в маленьких удовольствиях.

Он передал мне сигарету, я с удовольствием затянулся. И только потом понял, что это марихуана. Вот те раз!

— А как же пагубное воздействие наркотиков на Пыльцу? — сразу вспомнились другие кренделя. Которые Лумумба выписывал на крыше трактира, стоило ему нюхнуть героина…

— Это праведный План, — пояснил учитель. — Джа позаботится о том, чтобы нам не было плохо.

Я только пожал плечами. Нет, честно: если учитель предлагает кайфануть, кто я такой, чтобы отказываться?

К тому же, мне сразу стало легче. Сердце, которое в последние несколько минут сдавливала чужая холодная рука, отпустило, в голове прояснилось и даже ноги стали болеть гораздо меньше.

К этому времени на дворе уже была глубокая ночь. Казалась она еще темнее и непрогляднее из-за густого тумана, щедро приправленного угольной пылью: заводы Британской Империи продолжали работать и днём, и ночью. Чёрные закопчённые трубы высились по всему берегу Темзы, а над Ньюхэмом висел сплошной чёрный смог — ветер постоянно сносил дым в низовья реки.

Из подворотен, подвальных окошек и других неприглядных щелей на нас уставилось множество глаз. Нет, подходить никто не собирался — отголоски нашей битвы с Дементорами почувствовали, надо думать, все. Даже существа, начисто лишенные магии.

И то, что после неё мы остались в живых, служило явным доказательством нашей с бваной крутости.

Но взгляды были недобрыми. Изучающими. Выжидательно-нетерпеливыми. И в конце концов, кто им запретит применить такое проверенное временем средство, как камни, вывороченные из мостовой и запущенные нам в головы с безопасного расстояния?

Мы пришли на их территорию. И привели с собой неприятности.

— Надо убираться, — сказал я, с трудом подтягивая под себя ноги и вставая.

— Самое время, — кивнул Лумумба, хватаясь за протянутую мной руку. — До встречи в Букингемском дворце осталось меньше часа.

Святой Макаронный монстр! Я совсем забыл о дворце…

Прихрамывая на обе ноги, задыхаясь, я припустил за бваной. Он, конечно, тоже был не жеребец — битва изрядно потрепала нас обоих. К тому же, ломка от передоза Пыльцы началась гораздо раньше, чем обычно. Джа там или нет, но приём наркотиков всегда выходит боком. Как не изворачивайся.

Босые пятки глухо бухали в мостовую. Я то и дело оскальзывался, один раз подвернул ногу и со всей дури грохнулся на развороченный асфальт — только искры из глаз.

Наставник, убежавший далеко вперёд, — ему-то хорошо в сапогах на толстой подошве — остановился, вернулся, и погладил меня по голове. Как маленького.

— Потерпи, Ванюша, сейчас я тебе амнистию выпишу… — непонятно выразился он и щелкнул меня по лбу.

Всё сразу встало на свои места. Босые ноги были уже не ноги, а крепкие копыта со стальными подковами, и было их четыре, а не две…

Вскочив мне на спину, Лумумба закричал:

— Нно, залётныя! — и мы понеслись.

Ветер свистел в ушах, грива развивалась, хвост стоял трубой. Глаза получили такой большой обзор, что я видел узкую улицу сразу с обеих сторон — и даже немного сзади. В груди грохотал могучий стосильный молот, лёгкие наполнялись кислородом, а копыта так врезались в мостовую, что оставались здоровые вмятины.

Нет, ну каков! — думал я про себя, пока копыта выбивали искры из мостовой. — Ай да бвана, ай да молодец…

До Букингемского дворца домчали в два счёта — каким-то чутьём Лумумба направлял меня в нужные улицы.

Узкие проезды сменялись широкими, полными света газовых фонарей проспектами здесь, в отличие от трущоб, жизнь била ключом.

Люди прогуливались по тротуарам, заходили в ярко освещенные магазины и рестораны, катались в открытых пролётках и ландо.

Здесь не было никакого тумана, весь он остался там, в низинах, на заболоченных берегах Темзы. Здесь же река светилась девственной первозданной чистотой, позвякивала браслетами мостов и сияла диадемами бриллиантовых огней.

Люди здесь были другие. Хорошо одетые господа и дамы, в цилиндрах и кринолинах, — на нас с бваной они оглядывались неодобрительно, поджав губы и приставляя к глазам диковинные очки на длинных палочках.

Им не было никакого дела до запустения и нищеты бедных районов. Они чувствовали себя хозяевами жизни.

Роняя с морды хлопья пены, я наконец остановился у высокого, с коваными пиками забора, за которым угадывался пышный сад. За темнеющей в ночи зеленью светились высокие окна дворца…

— Прибыли? — спросил я, как только Лумумба спрыгнул на землю и взял меня под узцы. Ну, на самом деле, вышел один храп, но я ведь думал, что он сейчас превратит меня назад… Он и превратил.

В собаку. Час от часу не легче…

— Извини, падаван. Выскажешь всё, что обо мне думаешь, потом. Как-нибудь. На досуге, если он у нас когда-нибудь будет… А пока — ты разве забыл, что леди Чейз очень понравился русский мастиф удивительной рыжей масти?

Я коротко рыкнул. А что тут скажешь? Мы, животные, — твари хоть и божьи, но бессловесные…

Пройдя вдоль забора немалое расстояние, мы обнаружили калитку. У калитки нас ждали. Собственно, это была сама леди Чейз — в чёрной кожаной куртке, таких же бриджах и высоких мотоциклетных сапогах. Удивительные волосы её были собраны в высокий хвост, кожа лица сияла бледной чистотой, а глаза светились искренним интересом.

— А вы пунктуальны, — заявила она вместо приветствия, и потрепала меня по голове.

Я непроизвольно растянул губы в улыбке. С языка закапала слюна, и бвана незаметно пихнул меня в бок коленом. Я захлопнул пасть и постарался принять важный и неприступный вид. Но хвост продолжал вилять сам собой…

— Вы тоже, — бвана поклонился и галантно поцеловал протянутую белую ручку. — У вас не будет из-за нас неприятностей?

— Как я уже говорила, у меня есть кое-какое влияние. Ну, и сам дворец я знаю как свои пять пальцев, так что, — она легкомысленно пожала плечами.

— Много времени это не займёт, — пообещал Лумумба. — Заранее извините за беспокойство.

— Я уже говорила, что хочу помочь, — леди Чейз отвернулась и лёгкой походкой опытной фехтовальщицы рванула по узкой, выложенной белым кирпичом дорожке. — Игнат Степанович был мне дорог, — она приобернулась на мгновение. — Как друг… А еще его ценили при дворе как хорошего политика и дипломата. Не все, но многие.

Ну что можно сказать о дворце? Это был дворец. С высоченными потолками, лепниной, золотыми украшениями, картинами и портьерами.

При ходьбе мне пришлось то и дело втягивать когти — чтобы не царапать паркет. Пахло вокруг по-разному: старыми пыльными коврами, газовым светом, ружейной смазкой и порохом… С далёкой, погруженной в подвальные глубины кухни доносились запахи копчёного окорока и тушеной капусты.

Во всех коридорах стояли часовые. В красных мундирах, при саблях и золотых аксельбантах. Все они были магами, до верху заправленными Пыльцой. И все они, когда мы проходили, смотрели вперёд, пустыми синими глазами.

Леди Чейз порхала мимо них, как мотылёк над чертополохом. Совершенно не замечая…

— Вы выглядите уставшим, полковник, — заметила она на пороге зала, размерами схожего с футбольным полем у нас в Академии. — Чем вы занимались остаток дня?

— Да так, — легкомысленно пожал плечами Лумумба. — Разбирал бумаги, то-сё… Не привык к сидячей работе. Я ведь оперативник.

— Вот как, — вежливо подняла идеальную бровь леди Чейз. — Тогда вам была бы интересна необыкновенная вспышка магии в районе Ньюхэма. Туда даже послали Дементоров, но…

— Но?

— Мне передали, что ничего не вышло, — бесподобно владея лицом, ответила леди Чейз. — Ни магов, ни Дементоров — просто растворились, словно из никогда и не было.

— Ну надо же, — вежливо поддержал беседу Лумумба.

— Премьер-министр в ярости, — сообщила девушка отстранённо. — Послал своих лучших людей — найти этих магов…

— Почему вы думаете, что их было несколько?

— Не я, — фыркнула красавица. — Лорд Блэквуд. Он считает, что справиться с Дементорами могут лишь маги исключительной силы… И теперь опасается за безопасность страны. Уверяет, что они проникли на территорию Англии с террористическими намерениями.

— Подумать только, — холодно заметил наставник. — Лорду Блэквуду действительно не позавидуешь. Столько забот…

— Лично я думаю, он сгущает краски, — глядя прямо в глаза Лумумбе, сказала леди Чейз. — Мне почему-то кажется, что эти маги преследуют какие-то свои цели. И если они и связаны с Британской империей, то не хотят причинить ей зла.

— Лорд Блэквуд — политик, — пожал плечами учитель. — А политики всегда сгущают краски, это их хлеб. Что до заезжих магов… А почему вы не думаете, что это кто-то из своих?

Леди Чейз рассмеялась. Немного искусственно, надо признать.

— Наши маги все на виду. Их способности измерены, взвешены и подсчитаны. Они связаны жестким кодексом, а так же условностями своего окружения.

— То есть, вы абсолютно исключаете появление… так называемых"диких"магов, — сказал Лумумба. — Тех, кто мог приобрести Пыльцу на чёрном рынке на свой страх и риск…

— Лорд Блэквуд утверждает, что это абсолютно исключено, — сказала леди Чейз. — Дементоры как раз и призваны следить за всеми перемещениями Пыльцы… В том числе.

А я вспомнил тот чемоданчик, который нам передал Раста. М-да, дела… Значит, вот на что приманили Сихоев. А ведь Кебра об этом знала.

Старуха нас испытывала, — шумно вздохнув, я посмотрел снизу вверх на бвану. — Все почему-то хотят нас испытать… Ну, будем считать, что испытание мы прошли успешно, — подумал я. Вопрос в другом: как пережить его последствия.

К тому же, я не успел рассказать бване о королеве Мэб…

— Вот этот зал, — сказала леди Чейз, подводя нас к третьему помещению, по размерами не уступающему футбольному полю. — Именно здесь проходили танцы, а праздничный банкет — дальше. Но он так и не состоялся: королева, расстроенная гибелью посланника, удалилась к себе и гости быстро разошлись.

Окна огромные, от пола до потолка. Сейчас была ночь, и на паркетных шашках лежали тяжелые квадраты лунного света. Дальний конец зала утопал в тенях. Воздух был пропитан магией, как посудная губка хорошей хозяйки — мыльной пеной. Она пузырилась, искрилась, подобно праздничным гирляндам на стенах, и стелилась по полу, как призрачный туман.

Эти следы остались от множества людей. Создавалось впечатление, что маги со всех концов земного шара собрались тут, чтобы устроить вечеринку. Они веселились, пуская магические шутихи, фейерверки и салюты, наколдовывая бабочек, напуская райских птичек и творя розовых единорогов.

Я вновь поглядел на наставника и тоненько заскулил. Бвана задумчиво кивнул.

— За подготовку к балу отвечал, я полагаю, лорд Блэквуд? — спросил он. Леди Чейз кивнула.

— Он устроил здесь сады Семирамиды. Иллюзия, в точности передающая роскошь прошлых веков. Был даже стеклянный пол, под которым плавали золотые рыбки… — она хихикнула. — Надо было видеть лица неподготовленных вельмож. Все боялись промочить ноги.

— Значит, для нас ничего не найдётся, — констатировал бвана. — Если Барсукова убили каким-то магическим способом, его следы совершенно скрыты за остальными.

— Но его закололи кинжалом, — подняла брови леди Чейз. — Я же вам говорила: мы в этот момент танцевали… Мы были вот здесь, — она прошла на середину зала и остановилась в одном из лунных квадратов. — Рядом никого не было, так что… О. Простите. Я об этом не подумала. Если вокруг нас было пустое пространство, то как…

— Кинжал можно было метнуть, — сказал Лумумба, подходя к девушке, беря её за талию и начиная медленно вальсировать под неслышную музыку. — Вы знаете кого-то хладнокровного, с отличным глазомером и чувством ритма, кто мог ловко метнуть кинжал, проплывая в танце мимо вас на расстоянии двух-трёх метров?

— В зале было несколько военных, — кивнула леди Чейз. — Но я не могу представить, чтобы кто-то из них испытывал неприязнь к русскому посланнику…

— Да что вы? — притворно удивился Лумумба. — К человеку, представляющему единственную страну, способную встать на пути у британской экспансии? Вы правы. Военные — сплошь благородные, честные люди.

— Я могу поручиться за каждого из них, — отчеканила леди Чейз. Выпрямившись, гордо подняв голову, она не уступала в росте Лумумбе.

— Тогда у меня остаётся еще одна версия, — всё так же танцуя, сказал Лумумба. — Его убили вы.

— Я?

— Ну разумеется. Если остальные версии оказываются несостоятельными, остаётся единственная. Вы были рядом с ним, вам ничего не стоило спрятать кинжал… Да хоть в рукаве платья. Отсюда вытекает вопрос.

— Какой?

— Леди Чейз, куда вы спрятали орудие убийства?