Бог играет в кости

Татьяна и Дмитрий Зимины, 2019

В нашем мире человеку все труднее быть невидимкой. Несколько лет у меня это прекрасно получалось, но необъяснимым образом меня опять нашли. Ведь современные технологии неотличимы от магии. А цифровой след остается всегда.Бежать или драться? Орел или решка? Я выбираю третий вариант. Ведь вероятность того, что монетка встанет ребром, существует. Здравствуйте! Меня зовут Алекс Мерфи и у меня есть проблема. Я чудесник. И я знаю, как сделать невероятное возможным.

Глава 10

АЛЕКС МЕРФИ. ПОДМОСКОВЬЕ.

— Слушай, а ты — знаменитость!

Вздрогнув, пришел в себя. Пока Ассоль шерстила интернет, я пригрелся, вытянув ноги на соседний стул, и провалился в сон.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Смотри сам…

Она протянула телефон. На экранчике — моя фотография. Та, которую сделали на Лубянке, и еще — в дурацкой красной шапке… Каждый раз при воспоминании о том автобусе рвотный комок подкатывал к горлу.

— Это ориентировка МВД. Говорят, ты — террорист… — она скептически оглядела меня с ног до головы.

— Это неправда!

— Да кого волнует? Любой, кто тебя увидит, обязан сообщить. Ты попал, Лёшик.

— Меня зовут Алекс!

— Не ори. Люди кругом… Улететь, походу, не удастся. Не контрабандой же тебя отправлять…

— А это возможно?

— Да ты что, совсем? Я пошутила! И вообще… Как ты себе это представляешь? У тебя хоть документы есть?

— Нету.

— Офигеть. И как ты собрался в Штаты? Даже на частном самолете… Они же всё равно заполняют полетный лист, декларируют груз. За провоз нелегалов отбирают лицензию!

— Мне надо, понимаешь? Надо…

Я зажмурился, пережидая приступ паники. Накатила тошнота, в висках застучали молотки, сердце ухнуло в живот.

— Да что у тебя там? Невеста? Любимый песик?

— Мама умерла. На похороны…

Глазам вдруг стало горячо. Я ни разу не произносил этих слов, вообще старался не думать. Всё это сон.

Затрясло. Уткнувшись лицом в колени, чтобы избежать её требовательного взгляда, я затих…

ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.

Как он мог не справиться с управлением? Это абсурд! Мысли прыгали, как блохи на сковороде. Что? Почему? Может, враги у него были? Отравили?

Ладно… Сейчас я возьму Михалыча, и поеду: Кто констатировал смерть? От каких повреждений? Где свидетели? Всё, всё нужно самому…

Постоянно звонил телефон: то из Управления, то Лилька, то мать — вспомнила не вовремя, что у неё сын есть… Я его отключил, от греха.

— Вот те крест, Романыч! Чистое ДТП! Несчастный случай…

Знакомый из МВД был искренен, как школьник, прогулявший урок.

— Кто занимался автомобилем? Имя, телефон, адрес!

— Да не могу я! Ты чо, не понимаешь?

— Я-то всё понимаю! Убит начальник Управления ФСБ, а ты мне ваньку валяешь? Трибуналу захотел?

— Ты чо, Романыч, я и так тебе по дружбе… Дело-то сразу закрыли…

— Какая, к свиням собачьим, дружба! Кто посмел?

— Иди ты в жопу, Воронцов! Сам разбирайся, если охота… Официальное заключение таково: человек в возрасте, прихватило сердце — не справился с управлением.

— А подушки? У него же тачка новая!

— А вот это уже не ко мне. Не в курсе я…

Неправда. Чего-то все недоговаривают… По идее, землю носом должны рыть — такое событие… Не мелкая ведь сошка!

На Лубянку вернулся поздно. В коридорах пусто, лампы в полнакала. Все разбежались, хоть шаром покати. А в приемной у Кремлева горит свет — яркая полоска выбивается из-под двери… Я подобрался. Пинком распахнув створку, влетел внутрь, поводя пистолетом.

— Рита Павловна, что вы здесь делаете?

Что-то часто я стал дураком выставляться.

— Вас дожидаюсь.

На пистолет она даже не взглянула.

— Зачем?

Я постарался придать голосу уверенности, которую подрастерял за этот дурацкий, полный недомолвок и нелепостей, день…

— Ну как же? Передать дела!

Я сделал сквозь зубы вдох, досчитал до десяти и только потом спрятал пистолет.

— А разве мы не договорились с вами на завтра?

— Ну… Раз уж вы всё равно здесь, почему бы не сейчас? — она философски пожала плечами.

Железная дама. Успокоилась, привела себя в порядок — только синяки под глазами и губы бледные.

— Сколько это займет времени?

Ни о чем я сейчас не мечтал больше, чем о рюмке водки. Замерз, как собака.

— Да собственно… Дела действительно подождут. Все, кроме одного. — она поднялась, и направилась к сейфу. — Завтра сейф опечатают, бумаги заберут — так что нужно сегодня…

Я ничего не понимал. Что за тайны в родном Управлении?

— Это личные вещи Константин Петровича. — объяснила она, ныряя в железный ящик по пояс. — Точнее, его личные дела…

— Что? Разве он занимался оперативкой?

— Это, скорее, хобби. — секретарша с трудом вытащила стопку папок, я помог перегрузить их на стол. — Дела, которым Константин Петрович посвящал свободное время.

Я удивился. Никогда бы не подумал, что трезвомыслящему и очень занятому контрразведчику придет в голову играть в сыщика.

— Но причем тут я? В конце концов, у меня нет допуска!

— Это закрытые дела, на них уже махнули рукой. Ничего секретного.

Я посмотрел на папки. Тут были картонки с замусоленными веревочками и затрепанными уголками, тетради на скоросшивателях, современные файловые футляры…

— Константин Петрович завещали это вам. — секретарша многозначительно придавила сухими желтоватыми пальцами верхнюю папку. Строго, как учительница, посмотрела поверх очков. — Вы меня понимаете, Илья Романович? — и легонько подвинула всю кипу в мою сторону.

— Как не понять…

— Тогда на сегодня всё. Доброй ночи. — она четко, как на параде, развернулась, и удалилась.

А я никуда не пошел. Устроился в кресле шефа, и открыл первое дело…