Идеологема. Отсроченный конфликт истекает в полдень

Татьяна Хмельницкая (2024)

В мире будущего, человечество после короткой войны разделено на два лагеря — земляне и астроколонаты. Контроль за жизнедеятельностью осуществляется космическими станциями, что ведёт к назреванию нового конфликта. В секретной лаборатории происходит групповое самоубийство учёных, и расследование этого дела поручено агенту Яфасу Малофису. Одновременно начинается отбор в Стражи — особый корпус астроколонатов, занимающийся поддержанием правопорядка на планете. Наблюдателем на отборе становится девушка по имени Татьяна Фрей, которая оказывается важным звеном в сюжете преступлений. Получится ли у героев выполнить свои задачи и предотвратить новую угрозу? Каким образом связан отбор в Стражи с самоубийством в лаборатории?

Глава 3. Татьяна Фрей

Обвела взором вместительную, достаточно большую комнату со шкафами для оружия. Яркий свет, льющийся с потолка, делал окружающие предметы чёткими. Стеллажи стояли таким образом, что из каждой точки комнаты просматривалось всё пространство.

Здесь было всё необходимое к бою: оружие, боеприпасы, средства защиты, аптечки, оборудование для связи и многое другое. Я чувствовала себя уверенно и спокойно, зная, что в любой момент смогу воспользоваться всем этим арсеналом.

Мой взгляд остановился на одной из полок, где лежал мой любимый пистолет. Я взяла его в руки, проверила заряд и взвесила в ладони. Это было оружие, которое всегда выбирала для тренировок. Надёжный и верный спутник в интерактивном бою.

Я провела пальцами по гладкой поверхности пистолета, ощущая каждую линию и изгиб. Это не просто оружие, это продолжение меня самой. Я знала, что в нужный момент оно не подведёт меня, и я смогу защитить себя и своих товарищей в настоящем бою, просто переведя его из интерактивного режима в боевой.

Комната была наполнена запахом оружейной смазки и металла. Это запах силы и готовности к действию.

Марков тоже вертел ствол в руке:

— Сначала по первой ситуации. Тань, твоему звену даётся передышка в два месяца. Ты, ведь, понимаешь, что с тремя ранеными никто не позволит выйти на линию. Я разговаривал с Грибоедовым, он ждёт твоего оправдания, и хочет продолжить работу именно с тобой. Так и заявил командиру, когда его вызывали, что берёт тайм-аут после принятия решения. Мы разговаривали с ним: обещал тянуть время, ждёт тебя. К тому же, в его ситуации такое — раз плюнуть.

Слова командира пролились на сердце врачующим бальзамом.

— Как там стажер? — запнувшись, спросила я.

— Не ешь меня глазами, Таня, — повернувшись к стенду, Марков, положил оружие и взял другое. — Пересадку кожи ему уже сделали. Проходит лечение, дальше — реабилитация. Как вообще вас с Грибоедовым угораздило взять такого неуравновешенного бойца в десятку?

— Показатели были хорошие.

Я снова себя оправдывала, наступала на горло собственной совести.

— Показатели, — протянул мужчина. — Во всём у нас показатели!

Я потёрла щеку, словно меня ударили по ней. Собственно, так и было, пусть капитан и не заметил. Он с самого начала считал, что я всё сделала правильно, и не смела себя упрекать за случившееся в рейде. Но не в этот раз. Я же хорошо себя знала и всё понимала про себя.

Друг папы, Илья Александрович Марков, с самого детства был для меня примером. Когда он впервые появился в нашем доме, я, трехлетняя девчонка, залезла к нему на колени и зачарованно всматривалась в его огромные, обсидиановые глаза, обрамлённые черными, густыми ресницами. Помню, Марков улыбнулся. Большой рот с пухлыми губами сделал его похожим на мима.

— Ты папин друг? — поинтересовалась я и потрогала его шевелюру.

— Да. Мы друзья.

— Я тоже буду Стражем или пилотом, как вы с папой.

— Лучше не надо, — покачал головой Марков. — Я слышал у тебя хорошие математические показатели. На «Абсолюте» ты можешь заниматься любим делом.

— Могу, и потому буду Стражем или пилотом.

Сколько же воды утекло с тех пор, а я в очах Маркова всё та же девочка, сидящая на его коленях.

Так и случилось: моя детская фраза, была подслушана Вселенной, и она устроила так, что я стала тем, кем пообещала стать. Почти.

В три года я уже занималась в кружке, развивающем математические способности. У меня всё получалось, и я радовалась процессу постижения чего-то нового. Бежала на занятия, будто на самую увлекательную в мире игру.

Мне вручали награды, за участие в олимпиадах между ровесниками. Потом была на хорошем счету у педагогов в школе. В девять лет я грезила большими свершениями и занялась собственным проектом, который высоко оценили преподаватели университета, и посоветовали родителям возить меня на специальные лекции к ним на шестое Кольцо «Абсолюта».

Когда мне исполнилось десять в одном из рейдов погиб отец. Про показатели я быстро забыла и вернулась к той мечте, что однажды так неосторожно высказала вслух. И, вот, мы теперь стояли друг напротив друга и говорили.

— Илья Александрович, это ведь система.

Марков отмахнулся:

— Да знаю, знаю, я систему! Ты не имела права мешать Грибоедову, принять стажёра в звено. Жаль Сашка не попросил у тебя официально высказать личное мнение. Сейчас поедом себя ест. Ты в опале была — его затаскали. Ай! Что говорить? У Сашки Грибоедова, ведь так пять раз за карьеру случалось. Три случая со смертельным исходом. И снова промах.

Мужчина вздохнул и покачал головой.

Они с Грибоедовым вместе на службу пришли, стали звеньевыми. Молодые, рисковые. В одном из сложных рейдов Грибоедова и Марков познакомились с папой, завязалась дружба. Марков продвинулся по службе — и вот уже много лет работает командиром фаланги, в которую входят пять звеньев.

В общем, я не сомневалась, что после училища мой путь был определён.

— Стажёр был принят с оговоркой, — напомнила я, и взяла со стенда глушитель. — Я не учла её. Боец показывал себя эмоционально стабильным. Я всё равно виновата, что так произошло и прошу, Илья Александрович, отпустите меня на Землю. Подпишите рапорт.

Марков задумчиво смотрел на меня, а я не знала, куда себя деть под пристальным взором карих глаз из-под нахмуренных густых бровей. Он тоже оправдывал меня, и не знал, как мне помочь избавиться от чувства вины. Я понимала это и злилась на себя, на совет и на друзей папы. По сути, я подставила всех, но продолжала юлить и выкручиваться, не желая взваливать на себя груз ответственности за содеянное. Я хотела получить возможность проявить себя и устранить правонарушителей, и на всё закрыла глаза, а теперь боялась, что меня выведут на чистую воду.

— За три года службы это — твой единственный промах, Танюша. Армия Стражей знает и другие примеры. Не вини себя. В чужую голову не влезешь, а у тебя такое получается. Я видел, и не раз, какова ты в действии. Совет однозначно хочет оставить тебя координатором. Не суди себя и прими ситуацию подобающе. Это всё ребячество, Танюха. Потери есть всегда, и ты об этом знаешь.

— Знаю, — кивнула я.

Марков почесал подбородок пальцем, а я опустила взгляд, чтобы не смотреть в лицо командиру. Мне не перед кем не было так стыдно, как перед ним и Грибоедовым, а ещё Паниным, видевшем меня насквозь и знающим о моей натуре.

Мужчина продолжил:

— Стажер был десятым в звене и пока встанет на ноги, то да сё. Короче: те ребята из совета, что были за твой перевод в штаб, а их, я уже говорил, всего двое против одиннадцати, выдвинули требование, чтобы ты во время своего негласного отпуска подыскала и подготовила стажеров лично. Месяц на отборе в Стражи будешь, на Земле. С глаз долой на время, и в нашей с Грибоедовым компании тебе на пользу. Потом ещё месяц бумажки перекладывать будешь в Учебке, стажёров подбирать и натаскивать, а там и снова в строй. Кстати, старания в Учебке зачтутся.

— Отбор. Это ещё продолжается, — проворчала я. — Три попытки, две оказались неудачными и решили снова?

Я не договорила, Марков перебил меня:

— Ещё как! Отбор — политический шаг. Понимаешь ведь: слышны голоса, что мы тут на «Абсолюте» жируем, и пора уже строить и другие космические станции, похожие на нашу. Мол, Земля скоро будет перенаселена и в недрах её уже тесно. И так далее, и тому подобное. Вся эта дребедень!

— Есть открытые места на планете, без радиации и химических загрязнений, — нахмурилась я. — «Абсолют» расчистил в этом году достаточно почвы. Есть изначально неповрежденные квадраты, но их мало. Понимаю, чего они хотят.

— Ага, все понимают, но помалкивают. Есть, всё есть, да только не про нашу честь. Сейчас достраивают третий «Абсолют». Он займётся западным полушарием. Есть соображения, что Стражи, набранные из землян, будут нести службу с удвоенным рвением, чтобы очистить всю сушу и Мировой океан. Слышны мнения, что мы тут прекрасно живём, когда средняя продолжительность жизни на планете составляет сорок лет. Кстати, хочешь покажу кое — что?

Мужчина нажал на корпус наручного «эстетика», тот раскрылся, из боков выехали экраны, соединились, превращаясь в планшет. Появилось изображение «Абсолюта», надпись «Стражи Земли», и запустился ролик. Он начался с трагедии моей семьи, рассказа о ней и фото папы, занимающее две трети экрана, а рядом запись, рассказывающая как он погиб, и при каких обстоятельствах. Потом кадр сменился, и на экране была я за своим пультом, увешанная гаджетами, точно новогодняя ёлка гирляндами.

— Хороший проморолик, — зло пробубнила я, а Марков кивнул. — Еще не видела. Некогда было.

Сердце сжалось под тяжестью понимания, что я встроена в систему благодаря рождению, матери и отцу и собственным усилиям, и мне придётся вертеться, как ужу на скороде, чтобы оправдать оказанное высокое доверие и назначение меня Наблюдателем на Игры со всеми вытекающими последствиями.

Хорошо, что командир прямо сказал, что мне отпущено два месяца на реабилитацию ментального здоровья.

— С неделю уже крутят на Земле, — пожал плечами мужчина. — Твоей маме доверили его составлять. Они давно всё решили, Таня. Ты бы всё равно приняла бы участие, как дочь лучшего из лучших, сама являющаяся примером. А что до условия, выдвинутого теми двумя из комиссии, так оно ничего не стоит, кроме обозначения их собственной позиции.

Я зло ухмыльнулась:

— Решили! Конечно! Урождённые астроколонаты оторваны от планеты и живут припеваючи. Да, только рейды Стражей от биологических исследований до полицейских задержаний уносят жизни сопляков, которым и шестнадцати не стукнуло! Они теперь решили убивать не своих, а чужих? Земляне — ресурс! Отличный ресурс.

— Таня! — одёрнул меня командир. — Помалкивай! Возобновили работу отдела внутреннего контроля. Скажу так: именно благодаря соглядатаю в наших рядах ты оправдана. Комиссии предоставлены исчерпывающих доказательства по ситуации. Да-да, не делай такие глаза, а лучше держи язык за зубами. Прогулка на Землю тебе на пользу пойдёт, как и работа с сопляками в корпусе. Считай, что первым делом, ты сдаёшь экзамен на переход в лигу преподавателей.

— Первым делом? — нахмурилась я. — Слушаюсь! Будет и второе дело?

— Будет. На Земле. Операция давно запланирована. Тобой играют втёмную и планируют использовать как координатора. Детали узнаешь позже, непосредственно у ведущего агента. На планете подстраховка тоже имеется. Короче: соревнования новобранцев — землян стартуют в эту среду. В понедельник ты должна отправиться на планету в роли Наблюдателя. Точка высадки, будет круче высадки на берегу Средиземного моря. Я тебе обещаю. Будь готова ко всему. Оттуда — вглубь материка. Отбор будет в средней полосе центральной части Евразии — там показатели по здоровью у населения самые подходящие. За рейтингами будут следить и земляне и в нашем руководстве.

Я кивнула и поддержала высказывание:

— Политика — есть политика. Рейтинги — наше всё.

— Что скисла? Двенадцать Наблюдателей. Панин тоже принимает участие. Считай, вы там можете поквитаться, правда, не знаю за что. На вас обоих ставят. На вас концентрируют внимание планетарных жителей. Вы — самые рейтинговые Наблюдатели.

— Ну, конечно! — моя улыбка стала шире, а на глаза навернулись слёзы, вызванные злостью.

Мысленно я ругалась, а сердце при этом бешено стучало о рёбра.

Командование и ребята из игровой индустрии учли всё. Чувствую, что решили сделать набор в Стражи красочным зрелищем и работали над этим серьёзные ребята из игровой индустрии Станции. Я — дочь героя, выросшая на примере подвигов отца, его беззаветного служения отчеству, с хорошим личным послужным списком. Панин — сирота, сделавший отличную карьеру, возмужавший в идеально построенном обществе «Абсолюта», сумевший подняться там, где служение этому самому обществу происходит беззаветно. Ну, и вдобавок, между нами происходят тёрки, которые могут привнести в игрища больше трагизма и духа соперничества.

Вслух я процедила сквозь зубы:

— Другие пары тоже так подобраны?

Широкая и прямая улыбка мужчины стала подтверждением моим словам. Ему даже кивать не пришлось, чтобы ответить. Конечно же да!

Всегда была открытой книгой для командира. Он знал, что сообщение неприятное для моих ушей и потому заученным жестом одобрительно похлопал меня по плечу, и словно спохватившись, добавил с наигранным сожалением:

— Будто чёрная кошка между вами пробежала, а я наводил справки — любовь у вас была не шуточная. Может стоит пересмотреть приоритеты по парням? А? Танюх? Первая любовь не ржавеет, говорят. Будет тебе не соперник, а союзник.

— Кто сказал, что Панин моя первая любовь?

Я метнула на друга папы резкий взгляд и тут же одумалась, но было поздно. Он зажигательно рассмеялся и произнёс:

— Знаю, знаю, вашу «личную», так сказать, неприязнь друг к другу и сочувствую парню. Ты же его в гроб вгонишь, но от своего не отступишься. Ладно, ваши дела. Вас там всех, как пауков в одну банку собрали, постарались. Согласия от тебя никто не требует — это приказ. Условия отбора получишь вечером, на электронную почту. Считай, Танюха, у тебя официальный отпуск в два месяца вперемешку со службой — курорт прямо! Лети домой. Маме привет.

— Слушаюсь!

— Тогда, успехов тебе. Больше своих соображений не высказывай. Поговорили — и хватит. Наше дело — не политика, а наше дело — обеспечение мира и спокойствия в обществе. Я серьёзно, Таня. Рот на замок.

— Служу Земле! — я улыбнулась, тихо произнося два слова и понимая, что никакого отношения к планете за всю свою жизнь не имела, хотя заточена на её сбережение.

Я родилась и выросла в космосе, а голубой шарик для меня — место возможной гибели. Все астроколонаты с пелёнок уяснили данную мысль.

Мы вместе с командиром вышли из «оружейной» и разошлись в разные стороны. Я медленно побрела в душевую.

Всё сказанное Марковым имело кардинальное значение, можно сказать: меня наградили вместо того, чтобы наложить наказание. Дали важное задание и отпуск. Но от чего же так на душе паршиво?

Нет, не наличие Панина в списке для отправки на игры, заставляло сердце болезненно сжиматься. Не сложная ситуация в районе высадки. Тут что-то иное. Интуиция слала мне сигнал, который, пока, расшифровать не в состоянии, потому что он построен на искусственной основе нового отношения к соревнованиям рекрутов.

Я немного задержалась перед огромным иллюминатором. В голову лезла всякая чепуха. Например такое: третий по счёту «Абсолют» должен начать дежурство через год. Дата ориентировочная — февраль, и всё. Но до даты запуска больше полугода. Потом отладка в космосе, настройка, набор персонала под нужды станции из живущих в космосе, и только потом стыковка Кольца Стражей. По всем прикидкам получается больше года до начала штатного набора. Программа обучения рекрутов долго длится, и проходит внутри «Абсолюта». Зачем торопиться и закатывать игрища сейчас?

Наверняка будут разоблачения. Вот, как пить дать, будут! Не сердцем чувствую, а знаю наверняка, потому что политика — дело сугубо прагматичное. Если конкретизировать, то высшие круги обеих частей общества закладывают первый кирпичик в здание общих правил взаимодействия, чтобы, одновременно, защитить интересы обеих сторон. А на этой, так называемой, стройплощадке неминуемы скандалы.

Или такое: если пораскинуть мозгами, то над личными делами служащих в Стражах, работали люди из внутренних систем для сбора информации о бойцах и координаторах, затем — глубокая проработка личностных взаимоотношений, стыковка пар. Пропагандистские ролик такие, что обязаны привлечь максимум внимания зрителей к Наблюдателям и вынести намечающийся мусор из избы.

Да, хоть бы взять нашу с Паниным историю «бывших» во всех смыслах некогда близких друг другу людей. Уверена, скоро произойдёт слив инсайдерской информации и в прессу просочится наша история любви, что сделает нас ближе к земному обществу.

Монтировала ролики мама, являющаяся одной из лучших в своём деле. К тому же она — спец по таким смысловым нагрузкам. Тонкая интрига и накал страстей — её специализация. Она отлично формирует сюжетную линию возгоняя конфликт до предела. В общем, подготовились господа — управленцы на славу!

Ох, голова трещит и желудок крутит от таких-то размышлений.

Положив ладонь на панель в стене, прочла подтверждение моего входа в программу Кольца. Вывела на экран расписание стыковок паромных модулей, для пересадки на другие кольца «Абсолюта». Как не крути, предстояло сделать три перехода. Сначала до трека «Учёных», потом модуль стыковался с кольцом «Ной», где проводились исследования по биологии и медицине.

Стержень с нанизанными на него Кольцами — утрированная модель «Абсолюта». Сам стержень — это множество транспортных туннелей, со сложной логистикой, чтобы в случае необходимости изолировать Кольцо или сразу несколько. Центр управления Станции передвигает по общему стержню ободы, стыкует их друг с другом, формируя тем самым монолитный цилиндр. Затем сливает воедино энергосистемы, при этом оставляя Кольца самостоятельными во всех смыслах. Но в Стержне транзиты не нарушаются, остаётся доступ к другим частям «Абсолюта».

К тому же, одно Кольцо могло расщепиться на отдельные части, самостоятельно подлететь к другому и обвиться вокруг него, состыковаться, стать его симбионтом. На моей памяти такое не случалось, но в истории Станции разок было. Тогда сразу четыре линии сцепились вместе. Они сформировали целостный диск. Сначала одно Кольцо распалось на секции, каждая из которых пристыковалась к внешней обшивке следующего обода, затем рассыпались другие, заполнив промежутки между элементами первого.

Стержень же продолжает оставаться транспортной артерией при любых обстоятельствах, хотя тоже состоит их управляемых секций и его части могут стыковаться в любом порядке.

Ознакомившись с перечнем транспортной навигации, я решила переправиться на до Кольца «Искусств» на грузовом модуле. Туда после смерти папы переселилась мама по показателям её первого образования. Увы, возможности остаться на базе у неё не оказалось.

В десять лет мне было трудно привыкнуть к миру, в который попала вместе с мамой. После жилых блоков части третьего корпуса Стражей, Кольцо «Искусств» виделось мне чуждым, нерегулярным, неадекватным и полностью лишенным управления миром.

Яркие краски, картины, мягкие пуфы были повсюду. Огромные пространства, занятые зелёными насаждениями. Необычной формы блоки для проживания. Роскошь, одним словом. Но её я оценить оказалась не в состоянии. Для меня, выросшей в строгих правилах базы, подчиняющейся регламенту беспрекословно, вольности и трактовки современного искусства казались нелепыми, громоздкими и давящими.

Мама же чувствовала себя, как рыба в воде. Она пережила гибель отца легче, чем могло бы быть, обретя родину, свой мир, понятный и логичный для неё.

Убедиться, что управление на треке «Искусств» есть, да еще весьма жесткое, я смогла почти сразу по прибытии. Через три дня маму обязали выполнить заказ, и она погрузилась в тему художественного ролика, забыв обо мне. Контракт пребывания на Кольце предписывал качественную работу, выполненную в срок, а в противном случае извольте пожаловать на Землю, в научно — исследовательское «Подземелье», как его называли местные. А этого маме не хотелось.

Мама встряхнулась и стала бороться за место «под солнцем», чтобы я смогла получить хорошее образование. Спасибо ей! Правда, положа руку на сердце, это я сейчас так готова сказать, а тогда, убитая горем и выкинутая из привычной среды обитания, винила маму, что она перестала меня слушать и слышать.

В школе продолжала занятия математикой, и поддерживала связь с друзьями папы — Грибоедовым и Марковым. Они заменили мне отца и сделали существование в чуждом «зоопарке искусств» сносным. Именно тогда я твёрдо укрепилась в решении, что однажды вернусь и буду служить.

Первый год в «зверинце» прошел ни шатко ни валко. Учителя пытались отыскать у меня показатели к предметам, постоянно тестировали, а я проваливала тесты один за другим. Зато шлифовала знания по математике, моделируя ситуации из книг по истории. Брала любую битву или контрнаступление на фронте и раскладывала на составляющие. Пыталась просчитать риски, составить некие условные ситуации на разные случаи жизни, и минимизировать потери в созданных мной моделях.

«Теория вероятности рулит!» — с этим девизом кое-как продержалась еще год, так и не порадовав учителей, усердно насаждающих мне знания в духовных сферах.

В одиннадцать лет у меня случилась большая любовь, которая привнесла непонимания своей роли и места в бытии, усугубив тем самым подготовку к первому экзамену на профессиональную ориентацию.

Я долго мучилась, медленно сгорая в любовной агонии к кудрявому, светловолосому новичку, попавшему к нам в школу с Кольца «Ной». В отличие от меня паренёк быстро сошёлся с одноклассниками, определился с направлением профессиональной деятельности. Его звали Кирилл Иборов.

Я бы так и бродила отвергнутая миром, обществом, Вселенной, если бы не завела с голубоглазым Иборовым случайный разговор. Ничего особенного, пустая, нерациональная болтовня, но что-то во мне перевернулось тогда. Я, словно иначе посмотрела на жизнь.

Кирилл профессионально занимался танцами и втянул меня в это занятие. На удивление пошло хорошо, а потом — даже быстро «поехало». Мы вместе разработали программу, с которой выступили перед экзаменационной комиссией.

Кто-нибудь, когда-нибудь замечал, что любая борьба похожа на танец?

Смертоносное действо, крушащее кости, заставляющее человека отступить, сдать позиции — танец. Красивый, разящий или защищающий. Это мне доказал Кирилл, а я помогла ему, рассчитав до долей секунды, в какой момент какое движение должно видеть жюри.

Мы победили, показав лучшую квалификацию, а потом расстались. В двенадцать лет он подал документы в космический флот — его призвали для прохождения обучения. Оказывается, он тайно от меня и родителей послал в приёмную комиссию анкету. Был зачислен по возрасту и показателям.

На прощание он сказал мне злотые слова:

— Нельзя отвергать мир, иначе он отвергнет тебя. Получай удовольствие от жизни здесь и стремись идти своим путём.

— Ты никогда не видел себя частью «этого» мира искусств, да? — улыбнулась я, заключая Кирилла в объятья.

— Конечно, ведь я — не часть чего-то маленького, разделяемого Кольцами «Абсолюта» и Землёй. Я — часть целого, включающего в себя всё вокруг. Смотри, подруга, чувствую, мы еще встретимся лицом к лицу.

— Обязательно.

Встретились, как и хотели пять лет. Он лежал в гробу, а я стояла в толпе прощающихся с ним людей. На мне была надета форма координатора, а в кармане лежал электронный ключ с кодом приказа увольнительной, которым так и не воспользовалась.

Мы плотно общались с Кириллом, особенно после моего расставания с Паниным. Делились радостями и невзгодами по электронной связи. Однажды условились, что оба отличимся на задании, и тогда увольнительная обеспечена. Мы сможем встретиться воочию. У меня получилось, а у него — нет. Это была вторая потеря в моей жизни.

Воспоминание о Кирилле сдавило сердце и, будто перезапустило его.

Тэ-экс! Собралась, Татьяна! Нюни и слёзы — глупость несусветная. Есть задача — её необходимо выполнить.

Итак, не расслабляемся! Важно создать, усвоить и проработать установку.

Первое: я готова ко всему.

Второе: отыщу новобранца, способного выйти победителем. Найду лучшего из лучших.

Третье: я сумею, переломлю любую ситуацию внутри игры, потому что я — отличный координатор.

Четвёртое: я подумаю о работе на Станции — и точка!

Политика? К чёрту политику! Главное — жизнь рекрута, раскрытие его способностей. Всё остальное приложится.

Я продолжала мысленно возвращаться к альма-матер землян. Прежние поколения угробили планету, и теперь она скорее мусорная свалка с проплешинами чистоты, нежели некогда цветущий дом людей.

Лесные пожары, нехватка пресной воды, ураганы, вулканические извержения, выжженная химией почва, заражённый океан, пустыни после ядерного удара — так выглядел теперь голубой шар. Животные, птицы, насекомые — все мутировали. Люди — тоже.

Первый «Абсолют» создали задолго до неотвратимых изменений. Это был секретный проект — «Ноев ковчег». Отбирались в команду люди с наилучшими показателями в разных областях. Их называли «Богатыри». Хорошая генетика, отменное здоровье и высокий потенциал работы мозга — являлись проходным билетом на Станцию.

Когда его подняли на орбиту, все средства массовой информации ярко освещали передовой план по использованию «Абсолюта». После бомбардировок во время так называемой, Короткой войны, доступ на Станцию запечатали, и предоставили гражданам жить и гибнуть в организованной ими исторической послевоенной перспективе.

Конечно, часть людей проблема затронула в относительно лёгкой форме, да и развитые технологии помогли худо — бедно продержаться тридцать лет в суровых условиях постапокалиптической реальности. Но за эти годы от населения Земли осталась одна девятая часть. Здоровых из них — того меньше.

Первые десятилетия со дня окончания Короткой войны исчерпали себя и следующие двадцать лет ознаменовались увеличением среднего срока жизни с двадцати до тридцати лет. Сейчас он для аборигенов планеты держался на уровне пятидесяти лет.

К тому моменту, когда население Земли стало дольше жить, «Абсолют» ушел далеко вперед в научных разработках и начал приносить пользу обществу и альма-матер. Был разработан экологический план, подготовлена техническая база. Ископаемые брали с Земли, обрабатывали их в цехах, лабораториях, снабжая определёнными добавками. Изготавливали специальную комбинированную массу, печатали из неё на принтерах необходимые приборы и аппараты, для нужд населения голубого шарика.

Затем — началась массированная очистка планеты, и претворение экологического плана.

К сожалению, она всё равно продвигалась медленно, а население в выживших городах увеличивалось даже в условиях ранних смертей и болезнях младенцев. В трудах и накоплении людского ресурса минуло ещё лет тридцать, а если отсчитывать со дня Короткой воны, то семьдесят. Аборигены решили проводить собственную политику, и тогда «Абсолют» вмешался на полную катушку. Диктатура правительства Станции переломила ситуацию в пользу правопорядка и величия закона, как его видит астроколонат. Так был создан корпус Стражей.

На Станции от момента запуска до появления Кольца «Стражей» родилось пять, так называемых смешанных поколения астроколонатов, а в общей сложности — шесть, никогда не живших на поверхности планеты людей.

Первое поколение, получило название — «Основа». Оно было создано в лаборатории. Одна восьмая часть от всех новорожденных в первые годы существования «Абсолюта» были зачаты в естественных условиях «Богатырями» и приняты как погрешность к общей массе «Основы».

Управленцы «Абсолюта» издали приказ вступать в брак по достижении четырнадцати лет для получения «смешанных поколений» — тех граждан, кто должен появиться на свет естественным путём от «Основы» и «Богатырей». Формулировка и закон спустя век утратили силу, но наступление совершеннолетия по-прежнему происходит с четырнадцати лет.

С запуска первого «Абсолюта» минуло чуть больше века, а политическая ситуация вновь на грани военных действий. У Землян технологии — поставленные нами, ископаемые ресурсы, и они весьма опасны по причине кране непродолжительной жизни. Подавить их быстро не получится. Возможна война, которую никто не желал. И, похоже, решили договариваться или оттянуть момент неизбежного.

Фу-у-ух! Политика — это политика, а у меня скромная задача. Ей и буду следовать.

До паромного модуля чуть меньше часа. Надо принять душ и привести себя в порядок. Электронный ключ с номером приказа, мне дадут на стыковочном узле. Выходит, надо прибыть к нему на пятнадцать минут раньше.

Быстро пересекла коридор и свернула к раздевалке. Сбросив одежду и, прихватив с собой полотенце, я захлопнула дверцу шкафчика для вещей, шагнула в просторное помещение.

Душевые кабинки стояли в два ряда на десяти линиях. Время мытья ограничено специальным таймером, но я знала место, где устройство сломалось, и я могла потратить чуть больше времени для купания.

Пройдя в самый конец, я свернула на третью линию и отсчитала четвёртую кабинку по левой стороне. Повесив полотенце на крючок, повернула вентиль. Горячая вода, лившаяся из лейки, обхватывала моё тело, ласкала, дарила покой. Напор был слабым, что означало — скоро отключат подачу на несколько часов. Мамой говорила, что учёные опробуют новую систему и воды в скором времени будет достаточно.

Я подставила лицо под струи и улыбнулась, когда упругие капли стали щекотать ноздри, заливаясь в нос. Фыркнула, утёрла лицо рукой, опустила голову и переключила вентиль на подачу холодной воды. Едва не заорала, от неожиданности. Жгучая боль от ледяного потока прошлась по телу. Я сдержалась и постояла так немного. После выключила воду, шагнула из кабинки. Растёрлась до покраснения кожи, замоталась в полотенце и пошла к зеркалу.