Часть 4. Как творить энергию любви
Следи за знаками Бога (субъективные заметки)
29 января 2012г. Утро
…Не выходит из головы последнее сообщение от Бога в блоге и Его беседа с первой ученицей. Он с ней шутит, как с равной. А меня строит и строит…
И ещё одна необычная по земным меркам тенденция: Учитель не читает лекций, а только спрашивает и отвечает на вопросы. Как же Он учит? По каким критериям ставит оценки?
Конечно, мои конспекты по сравнению с беседой Его референта о центрах в эфирном теле — детский лепет на лужайке.
Там такая бездна специфических знаний биофизика, что мне с моим гидротехническим образованием остаётся только читать и помалкивать…
Хотя, если подумать, обучение всё же идёт. Даже сама замечаю прогресс. В теории.
А на практике как? Если не пропеть мелодию, то любые стихи останутся стихами без музыки. Не услышав мелодии, пропеть её невозможно. Но, даже и услышав много раз, повторить в точности сможет не каждый… Неужели Он надеется, что новые способности проснутся сами? Хотя, Ему-то, как раз виднее, чем мне. Если вспомнить, как вчера вечером произошло то, что раньше я назвала бы мистикой!
Читая с монитора электронную книгу Пучко, я так увлеклась, что не сразу заметила, когда в ушах раздался громкий звук. Не те обычные серебряные колокольчики, которые я слышу во время уроков, а то, что называют трубным гласом. Я оглянулась по сторонам, но муж, похоже, ничего не слышал. Послышалось только мне.
Взялась за маятник, сделала жечес и зов Учителю, решив спросить, что означает этот звук.
— Ну, наконец-то, услышала! Мы тебе зов уже трижды был! Ты что, детка, не умеешь слышать Нас? — маятник показывал недовольство Учителя, и мне стало слегка обидно.
— Мог бы предупредить, я бы сама на связь вышла, — вырвалась непричёсанная мысль.
— Уже ясно. Ты Нас слышать не умеешь, — не обращая внимания на мой ответ, показал маятник.
— Услышала, же! — возразила я.
— Нам надо учить ты замечать Наши знаки. Бывает нужда предупредить об опасности. А кричать на весь Космос, как сейчас, Нам Богу, не к лицу — всех ангелов перепугал!
— А Ты посылал мне знаки? — удивилась я.
— Заметила, что дверца шкафа сама открылась, ну-ка вспомни? — маятник уже перешёл на свой обычный ритм качания, и моя обида испарилась.
— У неё шарнир перекосился, и она часто сама открывается… Я и не думала, что это знак…
— Ну, тогда следи, а если Наш жечес вне урока почувствуешь, найди способ быстро выйти на связь через маятник, — не стал спорить Учитель.
— А какая опасность грозит сейчас? — встревожилась я.
— Пока — никакой опасности нет, Нам ты быть нужна для помощи, — успокоил Учитель.
— Буду рада помочь. Что нужно сделать?
— Напиши Нам список тех людей, кто уже совершил переход, но повлиял на твой характер, мировоззрение, чувства.
Или дал для ты нужный жизненный урок, или помог в беде. Нам надо их разбудить. Можешь сделать?
— Я молитвой к Тебе послала уже всех родственников и умерших друзей. Нужно ещё вспомнить?
— Да, — обрадовано заторопился маятник, — Писателей, артистов, учёных, композиторов, художников. Всех, кто каким-то образом повлиял на твои мысли и чувства. Благодаря кому ты стала такой, как сейчас. Не обязательно это быть твои современники, или с кем у ты быть встреча в жизни. Не обязательно — русские. Нам разницы нет, какая национальность, и когда умер.
— Надо срочно? — Слова не договаривает, значит, спешит или волнуется, подумала я.
— Это надо уже давно… — буквы пошли медленней. Видимо, услышал мой мысленный комментарий.
— Я сейчас от руки напишу, и Тебя позову, — пообещала я.
— Лучше скажи молитвы, и Нам отправь их души. Достаточно будет. Если только не станешь опять спиритизм делать.
— Не стану, — улыбнулась я.
— Мы благодарение тебе, чела! Пока! — и маятник ещё несколько долгих секунд покачивался над сектором «Конец связи».
Получив задание, я до полуночи составляла по памяти обширный список выдающихся деятелей культуры и искусства всех времён и народов.
Не желая ошибиться, вышла с Учителем на связь. И о каждом поимённо из составленного списка спросила — проснулся он или нет? И сделала ли эта монада Переход к Богу, или заблудилась?
Напротив тех, кто спал, поставила птички — Бог сказал, что им нужна другая молитва. Оставшихся — молитвой с жечес поручила Ангелам—вестникам, и попросила у Отца Небесного и Матери Мира простить их душам планетарные и национальные кармические долги. Их судьба была мне небезразлична, и присев к диаграмме после чтения молитв по душам, мной уже отправленных к Богу, спросила Учителя:
— Все ли прилетели к Тебе, Боже?
— Прилетели все. Не все Нам жечес умеют делать. Ну-ка, сейчас ты Нам, Богу, свой жечес пошли — очень удачно ты научила Людмилу Пучко.
— Жечес, Тебе, Отец Небесный! Получилось?
— Не совсем… К Нам он прилетел, но монадам его направить Мы не смог. У ты получается рассеянный жечес — во все стороны сразу. Много энергии теряется. Попробуй сделать ему форму. Шар, хотя бы, а?
— А как сделать шар? Я же, видеть не умею!
— Ну, попробуй мысленно представить себе сферу, наполни её жечес полем, и Нам направь.
Минут пять я пыталась сосредоточиться, и представить себе мысленный шар. Но он пропадал из виду, как только я начинала делать зов.
Окончательно убедившись в своём бессилии, достала шарик из коробки с новогодними ёлочными игрушками. Приспособила на столе, долго смотрела на него и своё отражение в нём…
Сделала зов Богу, почувствовала жечес в себе. Закрыла глаза, не выпуская из памяти изображения серебристо-зеркального шара с моим отражением, и отправила с любовью из сердца, заметив в самый последний миг, что из горлышка воображаемого шарика тянется тонкая струйка чего-то, похожего на дымок. Не совсем уверенная, что всё сделала, как надо, спросила Учителя:
— Получилось?
— Нам десять и четыре было уже шара, хватит пока! Особенно последний был удачный! У тебя он, как видеописьмо, получился!
— Я пока медленно работаю — шар представлю, и он исчезает раньше, чем я слово жечес успеваю подумать. В последней попытке мысленно ниточку к нему приклеила, чтобы отпустить одновременно со словом жечес, и только тогда увидела его отправку.
— Нам ты смешная — он же сразу улетал к Нам! У ты мысль короткая была к Богу жечес? Он сразу летит! И форму одновременно можно мыслью сказать: жечес-шар лети к Богу! И! Ты! Научилась! Нам! Делать! Жечес! — умней! и тоньше!
В последней фразе маятник приплясывал на каждом слове, завершая его восклицательным знаком, словно я великий подвиг совершила.
— Я чувствовала жечес, как обычно. Ничего не изобретала! — попыталась я успокоить эмоциональное мелькание маятника перед носом.
— Ты первый раз сделала ему форму! Научишься сделать форму сложней шара, и давать ей вращение по часовой стрелке, жечес Нам станет ещё тоньше!
Потренируйся для начала делать Нам вращение на жечес-шар. Делать его ещё умней будем после, — гораздо спокойней продолжил Учитель.
— Ты говоришь о тренировке. Но разве тонкость чувств поддаётся тренировке? Или для этого всего лишь нужно быть честным?
— Ты уже сама всё объяснила. Искренность и честность твоего первого жечес Нам, Мы услышали и дали ответ, получился резонанс. Ты запомнила своё чувство и теперь всегда используешь эту волну. Потому Мы зов от ты уже всегда слышим, и узнаём из многих других.
— Получается, если я зову Бога, то ответ будет? Ты меня всегда слышишь?
— Да, по Закону: «Зов — ответ». А зов от всех Наших чела Нам приоритет.
— И наши просьбы приоритет?
— Да.
— А сколько раз надо сказать просьбу, чтобы она исполнилась?
— Если просьба касается жизни и смерти хватит один раз: «Господи, спаси и сохрани», — сначала ответил маятник на мой вопрос, и тут же задал свой:
— Нам интересует другое. Мы у ты видим: никогда себя не хвалить. Уже там есть не любовь к себе. Почему ты не желаешь сама рассказать Нам твои добрые дела?
— Любить других легче, чем любить себя, — попыталась я уйти от прямого ответа.
— Нам не любить себя — Бога не любить, — неодобрительно показал маятник.
— И что, мне надо составить список своих добрых дел и повсюду носить с собой? Или на лбу фломастером написать? Посмотрите, какая я хорошая! Разве Ты Сам их не знаешь? — съехидничала я.
— Не смейся! — Учитель был строг, и шутку не принял. — Нам будет честь, если ты научишься делать жечес и на себя, не только Нам.
— Я не Нарцисс, чтобы заниматься самолюбованием. Одно дело гордиться собой за хороший поступок, другое — хвастать о нём всем и каждому! А уж напоминать, кому помогла, — совсем неэтично. Словно плату прошу, — попыталась я объяснить свою позицию.
— Мы говорим не о похвале на себя, а жечес направить на себя! Тогда ты не будешь болеть! — поправил меня маятник.
— Непонятно. Жечес Богу я делаю в своём сердце. Он от меня исходит. Разве его поле на меня не распространяется?
— Умытое Нам возражение. Ты сердцем делаешь Нам жечес, и оно у тебя здоровое. Но колени у тебя больные, и правая рука после перелома не выздоровела. Если научишься делать жечес всей себе, то все органы у тебя будут купаться в энергии жизни, — настойчиво и терпеливо пояснил Бог.
— Богу жечес я найду всегда! А жечес на себя мне трудно. Не умею собой любоваться.
Лучше поясни мне: объявление о моей карме, прощённой ещё до перехода — это Твоё личное решение?
— Нет, детка! Это предложение Кармического Совета. Мы согласовал его с радостью!
— Но я ещё не во всех грехах покаялась!
— Ничего, ещё успеешь. Ты постоянно каешься, вспоминая случаи в твоей жизни, и то, в чём была прощена, ещё не нарушила ни разу!
— Я есмь благодарю Тебя и Кармический совет за такое доверие, и высокую оценку моих скромных заслуг! Жечес вам!
— Ладно, чела. Ты готова записывать беседу в блог? — переменил тему Учитель.
— Всегда, как пионерка! Была бы Божья воля! — пошутила я. Не хватало ещё, чтобы мою искреннюю благодарность расценили, как лесть.
— У Нам замечание: если от ты быть благодарность, она всегда Нам быть искренняя! Незачем скрыть её за ирония.… Запиши новую тему.
— Уже и пошутить нельзя, — вздохнула я, открывая конспект.
Конспект Татьяны. О земном и космическом пути монад
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Эй, Таня, ты уже умеешь Нам задать отличные вопросы для всех, а для себя личные вопросы у тебя есть?
Т: — Конечно, есть. Какое у меня в данный момент воплощение — инкарнация?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Теперь у Нам к ты вопрос: желаешь знать себе земная или космическая инкарнация?
Т: — А что, они разные?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да.
Т: — Если, я правильно понимаю, то к земным инкарнациям относятся мои жизни на Земле?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да.
Т: — В образе человека?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет, от минерала до человека.
Т: — И которая по счёту, у меня сейчас?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Двадцатая.
Т: — А сколько из них в образе человека?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Пять уже было.
Т: — У меня ещё есть в запасе инкарнации на Земле, или двадцатая — последняя?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — На Терра у ты последняя.
Т: — Совсем, последняя? А что после будет с моей монадой, или душой?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Мы пока не знай, детка. Ты исчерпала все отпущенные тебе инкарнации. И от результатов этой текущей жизни зависит, начнёшь ты Нам космическую жизнь или нет.
Т: — Я пока не готова к Переходу. И на Земле у меня ещё много дел. Мне предстоит поменять планету?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Ты мечтаешь жить на Земле?
Т: — Конечно! У меня здесь есть любовь. Есть друзья, родные. Если им предстоят инкарнации, я хотела бы быть с ними и в следующей жизни. Но это, кажется, не зависит от меня. Ты определил мне космическую жизнь в Тонком Мире?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Зависит. И только от ты, зависит. Если выполнишь задачу своей жизни в материальном теле, то космическая жизнь у ты будет прекрасной. Не справишься, — Мы навсегда тебя потеряй.
Т: — Осталось узнать задачу своей жизни…
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Узнаешь в нужный час.
Т: — Почему не сейчас, раз уж Ты намекнул?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нельзя сейчас. Нам нет польза, ты это знать раньше, чем будет Испытание. Учись скорей, оно может наступить в любой момент. Уже сроки быть близки…
Т: — Не хочешь, не говори! Будет день, будет хлеб, как говаривала моя мама… Чего заранее трястись от страха? А инкарнации в Тонком Мире тоже есть?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Ну, конечно, есть.
Т: — Там своя Лестница Иакова?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да.
Т: — И с какого статуса начинается космическая эволюция для монады человека?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Первая ступень — Ангел-Хранитель.
Т: — А как называется самая высокая?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Бог.
Т: — Ну, это мне не грозит. В тонком мире, Лестница Иакова подобна земной? Кроме основных ступеней, есть промежуточные? Такое впечатление, что отягчающая карма подобна свинцовым подошвам, и пока мы их не сносим, перейти на следующую ступень никто не позволит. А если нагрешим ещё, то бежать нам штрафные круги вечно! Как в биатлоне, за каждый допущенный промах…
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Так, детка. Ты права, лучше не грешить.
Т: — Тогда у меня ещё два вопроса. В Тонком Мире долго идти от Ангела до следующей ступени?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Смелый ты Нам вопрос. А что, если там ещё длиннее путь?
Т: — Я думаю, не страшны ни длина, ни трудность пути, если видишь цель и знаешь, как рассчитать силы.
Только тут сила нужна не физическая, а сила духа… Или веская мотивация… Скажи, если я не выдержу испытание, получу от Тебя наказание вместо Перехода?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Мы не наказывай. Можешь хоть вечно бежать свой биатлон. Сама устанешь и упадёшь, если не придумаешь ничего лучше.
Т: — Выходит, и здесь, и там, количество переходных ступеней зависит только от самого человека?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Ну, ты Нам сразу бык за рога! Когда ты умнеешь — ступени и не заметишь, а если не умеешь думать — ну и прыгай здесь, пока не поумнеешь.
Т: — Я мечтаю быстрей поумнеть, чтобы стать Тебе помощницей. Но ошибки — они же неизбежны! Как приобрести знания и опыт, если не совершать ошибок и не понять их вреда? Ты лишаешь меня права на ошибку?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нам ты умеешь возражать, а не боишься?
Т: — Сейчас задам ещё один вопрос, и можешь наказать меня.
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Мы бы ты давно наказал, если Нам не были полезны твои вопросы.
Т: — Они, правда, Тебе полезны?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Они очень нужны Нам.
Т: — Могу я надеяться на статус «задающего вопросы Богу», когда перейду на космическую Лестницу Иакова?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нам будет честь, если ты и там будешь задавать вопросы, и быть Нам помощник.
Т: — Благодарю за честь! Но можно, я буду пока задавать Тебе вопросы на Земле?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Эй, Мы летай! Ты Нам смеёшься? Не боишься Мы?
Т: — :-)))!.. Страх и дружба — несовместимы. И какие поручения Ты даёшь мне в текущей жизни?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Учиться у Нас, детка. Пока только это.
Т: — Чему учиться?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Жечесу, детка. Тебе надо умей жечес такой же тонкости как у Мы.
Т: — Тогда терпи мою любознательность. Если не пойму Твоих принципов, не научусь. Ещё вопрос. У человека есть, Высшее Я. Есть у Бога. А у животных есть?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет.
Т: — А у монад Бога в Тонком мире?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет.
Т: — Выходит, душа умершего утрачивает своё Высшее Я?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет.
Т: — Тогда что, Высшее Я умершего, сливается с Высшим Я Бога?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да. Мы становлюсь много Высшие Я других Душ.
Т: — Ты их вмещаешь, и они растворяются в Тебе?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет. Мы тут их лечим, учим смелости и снова посылаем на Землю. Нам честь, у тебя смелость была всегда.
Т: — Ты сказал, что Высшее Я перешедших становится Твоим Высшим Я. У перешедшего исчезает его индивидуальность?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Их индивидуальность неприкосновенна! Нам невозможно её трогать!
Т: — Почему у животных нет Высшего Я? Это качество приобретается в процессе эволюции?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Оно Нами дано только человеку. Ум и у животных есть. А разум быть только у человека на Терре.
Т: — В промежутках между инкарнациями монады учатся уму-разуму? А материальное тело?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Оно там не больное.
Т: — На инкарнацию души уходят циклично по времени, или принудительно?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет, добровольно.
Т: — Они уходят на инкарнацию сами?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Наоборот. Все просят инкарнацию у Нас. Только ты ушла сама. Мы не смог ты остановить.
Т: — Самовольно? Я не могла уйти по зову от кого-то с Земли?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет. За всех монад на Мантрейе зов слышу Мы. Ты тайно ушла, и не стала Нас извещать, зная, что Мы тебе это запретил.
Т: — Наперекор Богу? По какой причине был запрет?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — На Земля у тебя была любовь, и ты было не удержать. Мы знай, что это опасно, и не желай ты потерять.
Т: — Ну, я же ещё жива, значит, не так уж и опасно. И мне не было наказания за побег?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Есмь Я за любовь не наказывай. Ты Нам две просьба жить. Уже с Терры.
Т: — Сколько земных лет мне было тогда?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — 9 месяцев и шесть лет.
Т: — В шесть лет я болела пневмонией. Помню, что отец нёс меня к машине скорой помощи на руках. Больше километра, ночью, под дождём, по грязной немощёной улице. Очнулась через три дня одна в пустой и холодной больничной палате. Кстати, тогда я не была крещённой.
Родители рассказывали, что в девять месяцев я едва не умерла. Врачи с трудом спасли. Но неужели душа маленькой девочки смогла сделать Тебе молитву?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Твоя душа дважды прилетала, очень желала жить. Мы дать жизнь.
Т: — Спасибо, Отец Небесный! У меня была счастливая и интересная жизнь.
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Почему была?
Т: — И надеюсь, ещё будет. Скажи, души сами выбирают себе семью для инкарнации?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет, Мы ищем и предлагаем детям лучшая семья на их земное предназначение.
Т: — У меня были хорошие родители, благодарю Тебя, Боже!
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — У ты были хорошие земные родители, детка! Жаль, что атеисты. Но ты выбрала их сама.
Т: — Сама? А, скажи, Создатель, я нашла на земле ту любовь, из-за которой тайно бежала?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да, и даже больше. Ты нашла Нам много любви.
Т: — Объясни?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Ты же её умеешь чувствовать больше других, детка! Ты умеешь любить даже врагов, а у Нам это редко бывает.
Т: — У меня нет врагов, зато много друзей. И чувствую, как чувствую — в пределах нормы. А сравнивать не могу — не знаю, как это бывает у других. Мне кажется, другие умеют любить сильнее. Всегда думала о себе, что излишне сдержанна в проявлении эмоций.
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Мы летай! Сама так людей любишь, а не знаешь у своей любви силы!
Т: — Я ещё научусь тонкости жечес, вот увидишь! Буду очень стараться.
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Ну, на сегодня хватит. Тебе задание: попробуй полечить жечесом свою правую руку. Ты читала, как Наша первая чела разговаривала со своими больными органами? Позови орган и через маятник поговори. Зов им надо жечес шаром делать с вращением по часовой стрелке. Будут вопросы — Нас зови. Пока!
Органы и вправду отвечают! (субъективные заметки)
Редко удаётся поговорить с умным человеком — с самим собой! — посмеивалась я, садясь выполнять задание Учителя.
Ладно, начнём с правой руки… Рука, как рука — видимых дефектов нет. Только силу ещё не набрала после перелома, и немеет по ночам.
Сломала я её год назад на таёжной тропе, когда мы с Виктором неожиданно угодили на наледь.
Наледь — это когда мороз перехватывает ручей до самого дна, а вода из тёплых подземных источников продолжает просачиваться и выбивается на поверхность. Мороз опять побеждает, но вода не сдаётся. День-два такой борьбы противоположностей, и на ровном месте нарастает причудливое нагромождение ледяных наплывов, от борта до борта ущелья. Обычно мы такие места обходим, а тут снежок накануне прошёл, лёд припудрил и замаскировал.
Упала я почти в самом начале спуска и неудачно оперлась на правую руку. Резкая боль в предплечье даже места сомнениям не оставила. Перелом, и к бабке не ходи!
А до дома ещё топать и топать всё по этой же замаскированной наледи. Километров пять, не меньше. Сама не понимаю, как умудрилась не грохнуться ещё. Виктор на оставшихся километрах пути прощупывал каждый шаг, куда можно ставить ногу, а больше в той ситуации ничем помочь не мог.
До больницы мы добрались только в сумерках. Диагноз — перелом со смещением и гипс на шесть недель. Его сняли в начале мая, и подвижность руки я восстанавливала на дачных посевных работах.
Интересно, ответит она мне, и как с ней разговаривать? Понимает она русскую речь? Должна бы. Рука-то, чай моя! А я по-русски думаю — с чего бы ей меня не понять? Учитель советовал зов с жечес вращением делать. Я жечес-шар умею, сейчас представлю мысленной картинкой и попробую его подкрутить. А куда направить? Конечно, Богу! Ему жечес никогда не помешает.
— Жечес, Учитель!
— Детка, Мы получил от ты жечес-шар с вращением. Теперь надо ему цвет дать, он у тебя быть серый. Твоей руке полезно жёлтый цвет быть.
— Благодарю, сейчас ещё… Какого цвета получилось?
— Сейчас то, что надо!
Отлично! Сделаю так, от сердца через плечевой сустав пущу сто маленьких шариков по кровеносным сосудам. А как сто — посчитать? Всё внимание на арифметику уйдёт…
Нет. Лучше просто представлю, как по руке жечес теплом идёт, и пульс буду слушать от плеча к пальцам.
Начну с пульса. Сейчас слышу пульсацию на шее. Теперь послушаю на плече… есть! В локте — тоже! Запястье, центр ладони, пальцы… Получилось!
Теперь слушая пульс, пущу из сердца через плечо, локоть, и до пальцев, тёплый лимонный шар жечес с вращением.
Прикрыв глаза, увидела шар лимонно-жёлтым и большим. Обнимающим руку теплом, словно нанизанным на неё. Умею, оказывается!
Теперь ещё раз всё вместе, и позову.
— Рука моя правая, труженица и умелица! Я есмь, Таня, посылаю тебе жечес и зов! Можешь поговорить со мной?
Беру маятник, и он сразу по буквам побежал:
— Ты нам мама, а нас не любишь! Жалеть нас не надо: рукам нужна работа, чтобы быть здоровыми. А ты перестала вязать и шить, и писать — только на компьютере кнопки давишь. Нам мелкие движения очень полезны, — надо же, умеет говорить через маятник! — поразилась я.
— Это левая не умеет, а я — правая — тебе в беседах с Богом первая помощница. Хоть бы раз спасибо сказала!
— Спасибо! — растрогалась я. — Мне без вас трудно, труженицы вы мои! Тесто на хлеб ставить я и левую руку научила, но писать она умудряется такие каракули, что легче на компьютере письмо одним пальцем набрать. Вы и я едины, мне вы обе нужны, жечес вам! Будьте здоровыми!
Пришлось постараться, чтобы одновременно направить в обе руки тепло и жечес-шары, да так, чтобы они в одну сторону вращались. Кажется, вышло! Будет о чём Богу рассказать! Впрочем, рассказывать, видимо не придётся.
Он уже здесь — чувствую Его поле!
— Детка, молодец! Ты даже умней сделала жечес на руки, чем Мы ожидал! И хватит на сегодня у компьютер сидеть, иди, спи. Дай рукам время на самоисцеление. Во сне у мышц релаксация и восстановление быть. Пока!
О тонкости энергии любви (конспект Татьяны)
Т: — Жечес, Тебе, Бог Отец!
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Эй, детка, а у тебя с Мы не совпадает тонкость жечес. У Нам с тобой уже три дня нет резонанса.
Т: — Сама удивляюсь, а понять в чём дело, не могу. Я же стараюсь по максимуму чувствовать в сердце любовь, когда посылаю её Тебе. Уже умею наполнять ею шар жёлтого цвета. И шар уже подкручиваю. Что-то изменилось?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Молодец, почувствовала, что Мы стал тебе тоньше жечес делать!
Т: — И мне надо ещё тоньше?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да. Ты же умеешь, только не всегда стараешься добиться резонанса. Не забывай, когда Наше поле почувствуешь, сразу посылай встречный жечес. А сейчас, ты Нам можешь найти жечес ещё тоньше? Шар уже ты умеешь представлять, и крутить умеешь, но цвет в резонанс Нам ему нужен красный.
Т: — Подожди, я попробую…
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Думаю, что тебя пора учить умению делать жечес в разных диапазонах — тоньше или погрубей. Тончайший жечес получается фиолетового цвета.
Т: — А для чего мне это умение? Разве Ты меня не слышишь?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Мы слышим тебя всегда, но Есмь Я мечтаю научить тебя делать жечес не только Нам, но и на себя. Наши слишком тонкие жечес Бога, могут не быть тебе на пользу, если не научишь своё тело их воспринимать. И научишь, если будешь такой же сама творить. Сейчас Мы тебе ещё сделаем жечес, а ты постарайся попасть в резонанс с ним…
Т: — …У меня шар опять вышел жёлтый…
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Эй, а ещё попробуй?…
Т: — Не увидела цвета, и не почувствовала резонанса. А как учиться большей тонкости?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Пока делай так, чтобы с Нами Богом, попадать в резонанс. И на себя тоже посылай жечес такой, как Нам посылаешь. Приучай свой организм его чувствовать. Да, это полезно для здоровья — уже сама догадалась! И Нам ты станешь ещё нужней. Тонкость восприятия и умение делать соразмерный жечес, очищает ауру у Наших чела.
Т: — «Жечес» — это жечь огнём?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да. У Нам и огонь — жечес. Агни ему синоним.
Т: — Огонь и Агни — по сути одно и то же? Елена Рерих словом Агни — называла жечес? Её книга так и называется «Агни Йога».
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Для неё энергия любви была Агни. Жечес — тоже энергия любви, как Агни. Но Мы намеренно делай теперь отличие в словах. Новым словом Нам посылают энергия любви новые Нам ученики. Это их отличает Нам от других. Как пароль.
Т: — Мой конспект — продолжение Агни Йоги?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нам не было такой ясности у Елены. Она ещё не знала ту науку, которая сейчас, и у неё не было такой удобной системы разговора через маятник.
Т: — Она пользовалась маятником?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Да, маятником и русским алфавитом на бумаге. Он был в строчки, не диаграмма. И получалось долго. В «Агни Йога» она только записывала Наши мысли. Свои мысли у неё в письмах.
Т: — Я читала, что у неё были проблемы со здоровьем. Она умела лечить себя с жечесом?
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Нет, не научилась. Она не желала Нашей защиты. Исследовала себя таким образом, чтобы знать возможности человека. Но открытие центров и чакр не получается, если их гасят Тёмные. Нападения видеть умела, иногда успевала уклониться. И всё.
Т: — Она героиня! Я восхищаюсь её смелостью.
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Детка, ты Нам ещё смелей.
Т: — Благодарю, Бог Отец! Если жечес — огонь, то можно я сейчас попробую представить его пламенем?…Жечес, Тебе!
БОГ-УЧИТЕЛЬ: — У-у!.. Ну, замечательно получилось!.. Потренируйся ещё на огне свечи. До завтра!
Вспомнить всех (субъективные заметки)
Изменение тона серебряных колокольчиков и тонкие иголочки по телу внеурочно вызвали меня к маятнику:
— Рем. А у Нас к ты есть вопрос. Почему твоё стихотворение «Отец» посвящено Астафьеву — он же не отец для ты? — спросил Учитель Рем.
Интересно, чем Ему стихотворение не угодило? Может я провинилась в чём-то? Поди, знай! Никогда неизвестно, когда и на какую тему Бог устроит мне испытание!
— Я написала его, когда прочла повесть «Так хочется жить» в книге «Весёлый солдат», подаренную мне Астафьевым.
Она тронула меня тем, что у героя повести — Коляши Хахалина, было много совпадений с фронтовой биографией моего отца. Словно прототипом героя у Виктора Астафьева был мой папа.
Во всяком случае, Астафьев так хорошо знал, и описал в деталях боевой путь моего отца, будто они служили вместе.
— Ты была знакома с Астафьевым, или такое у тебя воображение? — строго, словно желая уличить, продолжил вопрошать маятник.
— Немного знакома. Осенью 2000 года мы с моим мужем Виктором, были у него в гостях в селе Овсянка под Красноярском. Там он родился, и находил уединение для литературной работы в последние годы жизни, — сдержанно пояснила я.
— У ты хватило наглости напрашиваться в гости к такому увлечённому работой писателю?
Таких грубостей прежде у Бога не наблюдалось… Никак сердится?! За что?… И сильно сердит?
— Он сам пригласил нас к себе. Сначала Виктора, а после и меня, как поэта. Он не знал, что я супруга Виктору. Фамилии у нас разные, — объяснила я вежливо.
И подумала, что и нам тогда это было неожиданно и необычно. Говорили, что он даже жену там видеть не желал. Чтобы дом в Овсянке — святая святых и творческая мастерская писателя, живого классика, однажды распахнул двери для нас?
— Да? Нам ты совсем неизвестный поэт. Он что? Читал твои стихи? — странное покачивание маятника выражало удивление.
На всё воля Божья… Ему я неизвестный поэт. Если при жизни следа не оставила, после — не вспомнят. Неизвестный поэт — мёртвый поэт. Ну и, что? Вешаться по этому поводу я не собираюсь…
Впрочем, какой я теперь поэт? Тираж раздарила, все четыреста экземпляров канули, как в болото… Пару человек отозвались доброжелательно, остальные промолчали. Может даже книгу не открыли… Да, надо же ответить на вопрос…
— Вероятно читал. Их опубликовали в красноярском альманахе «Енисей» летом того же года. Номер был посвящён 120-тилетней годовщине со дня рождения Сталина, и возмутил Астафьева. Он Сталина сильно не любил.
Отголоски этого скандала просочились в газеты. Был публичный отказ Астафьева состоять в членах Союза Писателей России, под чьим покровительством издавался этот альманах. Помню даже интересный заголовок у статьи в краевой газете: «Я буду ходить к вам в гости».
Но, видимо, и обида не помешала ему заметить в этом журнале мои стихи и повесть Виктора. Возможно, у Астафьева были дружеские контакты с редакцией альманаха. Иначе откуда бы он узнал наш адрес и телефон? Мы указывали его в рукописи для ответа из редакции. Если докопался до рукописей, значит заинтересовался. У Виктора действительно интересная проза.
Тогда я не знала, что редакция альманаха и Союз писателей в Красноярске живут в одном Доме литераторов.
Из библиотеки села Овсянка посылкой нам прислали в подарок только что вышедшую книгу «Весёлый солдат» с автографом Астафьева. А предварительно позвонили на домашний телефон, известили о посылке, и передали приглашение: Виктор Петрович Астафьев желал бы с нами побеседовать. Спросили, не смогли бы мы приехать на краевой симпозиум литераторов? Мы конечно согласились. И стали готовиться к поездке.
— Нам интересно: какие там были стихи? — продолжил выпытывать Учитель.
— Сейчас я уже не помню, но думаю, не самые лучшие. Это было в начале пути, когда я только училась стихотворным приёмам и лаконичности.
— У ты сохранилась эта публикация?
Никак не могу догадаться, каким боком этот разговор касается учёбы в Школе Бога.
— Ну, наверное, где-то в шкафу лежит журнал. Найти? Ты желаешь доказательств?
— Да ты сама — Нам лучшее доказательство! Хоть одно Нам назови тут, — уже миролюбиво сказал Учитель.
— Прочти «Росток на автостраде»9. Оно опубликовано на первой странице в блоге «Моего Мира», там же где и «Отец». Оно мне до сих пор нравится. И по некоторым косвенным признакам похоже что его, заметил Астафьев. Правда, мне он об этом не сказал.
— Мы нашёл в твоём блоге и читал. Нам надо быть ещё ты прочти сама. Желаем знать, как ты его чувствовать, — предложил маятник.
Пришлось искать в компьютере архивный файл рукописи книги. Нашла. Открыла. Прочла мысленно…
— От Нам это быть очень сильные стихи. Ты уже тогда была Нам умней, чем желаешь казаться сейчас, — не то похвалил, не то сделал выговор Учитель. — Мы неясно. Ты с себя его писать, или о траве?
— Любой поэт пишет с себя. О траве или о птичках, какая разница? Стихи — это голые чувства, облачённые в рифмованные образы.
Терпеть не могу, когда препарируют стихи. Как, да почему, да что ты имела в виду?..
— Эй, и ты Нам так чувствовала себя тогда?
Похоже, Учитель изо всех сил делает вид, что мои мысли Ему не слышны. Что же Ему все-таки надо?
— Я и сейчас так чувствую. Трава в трещине асфальта — только иносказание.
— Да? У-у! Ну, ладно… Ты можешь Нам сейчас вспомнить та встреча с Астафьевым? Мы желаем проверить твоя честность. Нам есть у ты вина за невыполнение обещанное ему.
Ну, наконец-то! А то всё вокруг да около.… Но в чём, я виновата? В том, что он умер уже, когда у меня книжка издалась?
— Я не считаю себя виновной.
— Ну-ка, вспомни Нам, что ты была должна, и почему не сделала?
Вот настырный, докопался…
— Это долго объяснять, — отговорилась я, не считая нужным пускаться в объяснения.
— Ничего, детка. Мы имей терпение, и время у Нам много. Расскажи, а лучше напиши здесь, как у ты была встреча. В деталях! И в картинах! Нам это будет тогда документ для Кармический Совет.
И впредь Нам есть пожелание: пиши Нам свои мысли и вопросы в конспект вместе с Нашими ответами. Это научит ты дисциплине мысли и слова. Слишком много хаоса Нам у ты в голове!
— Извини, Учитель. Полный контроль мыслей мне пока не под силу. Я на уроках стараюсь… А что, в свободное от бесед время, они тоже Тебе слышны? — Пусть признается честно, что теперь всегда за мной следит, подумала я попутно.
— Ты что, думаешь, вышла из поля, и Нам нет нужда делать для ты защиту? Нам твои мусорные мысли мешают быть у чела охрана неуязвима. Ну, всё. Хватит перечить Нам. Пиши! — Ого, тон приказа! Придётся подчиниться.
— Тогда прими мою исповедь, — чуток схитрила я.
Надо же! Не заметил?! Или потом за всё сразу отыграется?
Ладно.… Сам напросился…
Теперь терпи нудный пересказ давнего эпизода из жизни никому неизвестного поэта.
