Маска, ты мне нравишься!

Татьяна Тронина, 2003

Скоро наступит Новый Год! В школе, где учится Катя Иволгина, в канун праздника будет устроен настоящий бал – маскарад. Но на бедную девочку навалилось вдруг столько проблем, что она и не знает, удастся ли ей попасть на бал… И только одно радует: Влад Красовский, мечта всех девчонок в классе, обратил на нее внимание! Катя без ума от него, и совсем не замечает новенького, который не сводит с нее глаз. Но во время лыжной прогулки в зимнем лесу Катю и ее друзей застает метель. Помощи ждать неоткуда. Кто спасет их, кто не даст отчаянию поселиться в их душах?.. Кажется, только Влад Красовский способен на это. Но есть еще новенький – Димка Соколов. У него тоже есть мечта – оказаться на новогоднем балу рядом с Катей… Книга также выходила под названием «Лучший парень для Снегурочки».

Глава 2

Девичьи грезы

Катя с Розой взяли в школьной столовой только второе — курицу с рисом — и сели у окна.

— Ужас! — сказала Роза. — Только что помирала от голода, а теперь и есть-то не очень хочется.

— Это нам Бэ Гэ всем аппетит испортила, — пробурчала Катя, ковыряясь в рисе. — Концерт этот дурацкий… нет, неужели она в самом деле думает, что я перед всей школой свои стихи буду читать?!

— Но маскарад… — мечтательно вздохнула Роза. — Нет, надо обязательно на него попасть! Я, может, все школьные годы об этом мечтала… Знаешь, всегда было так завидно, когда эти старшеклассники что-то придумывали. Бегали с платьями и всякими костюмами, а потом музыка, бал, огни… Нас, малышню, тогда не пускали.

— Но стихи читать перед всеми…

— Послушай, Кать, ты бы какой костюм себе придумала?

— Я? Не знаю… — пожала плечами Катя. — Надо это все очень хорошо продумать.

— Да! Чтобы сразить всех наповал!

— Ты забываешь о Лерочке и Викусе… — напомнила Катя. — Вот уж кто впереди планеты всей.

— Да наплевать! Мы будем лучше…

Они погрузились в свои мечты, уставившись в окно, за которым кружился первый снег, и Кате уже перестало казаться таким страшным то, что она будет читать стихи перед всей школой. В столовой было пусто и тихо играла музыка — ее слушала над своими кастрюлями тетя Люба, буфетчица, с вдохновенным лицом. Наверное, она тоже думала о том, каким замечательным будет этот Новый год.

— Традиции… — прошептала Катя.

— Что? — встрепенулась Роза. — Прости, я тебя не расслышала.

— Я говорю — традиции. Когда все повторяется из года в год. В хорошем смысле…

— Да! — подхватила Роза. — И еще елка, и подарки, и папа с мамой… — тут она осеклась и встревоженно посмотрела на свою подругу.

— Ты чего? — спросила Катя, не поворачивая головы и продолжая глядеть на снег.

— Ой, прости, Катька, я совсем забыла…

— Ничего, — махнула рукой Катя. — Все в порядке. То есть, конечно, не все в порядке, но я держусь. Думаю вот о маскараде и все такое… Жизнь продолжается.

— Интересно, а с каким номером собирается выступить новенький? — спросила Роза, чтобы побыстрее перейти на какую-нибудь нейтральную тему. — Он вроде как согласился… да ты ешь курицу, а то остынет!

— Не знаю. Этот Соколов какой-то странный…

— Почему — странный? — не отставала Роза.

— Держится как-то… Ну, как будто мы еще дети, а он все знает и все видел. Словно успел вокруг земного шара круг сделать — ну, вроде Федора Конюхова, путешественника…

— А Красовский что, лучше?

— Красовский… — мечтательно пробормотала Катя.

В это время на пороге столовой появился Влад Красовский собственной персоной. Мечта всех девчонок восьмого «А» — высокий, в темных джинсах и темной водолазке, с супермодным рюкзаком в руке, который закрывался на огромную молнию-трактор, и фирменным лейблом на самом видном месте — Влад любил стильные вещи, и родители не отказывали ему в этой небольшой слабости. На рюкзаке болтался сотовый телефон последней модели.

— Вот и он сам, — прошептала Роза. — Стоило только упомянуть…

Катя ничего не ответила — она вспыхнула и уткнулась в свою тарелку.

— Привет, теть Люб! — ослепительно улыбнулся Красовский. — Какими деликатесами вы сегодня будете потчевать?

Тетя Люба очень уважала вежливых ребят — не так часто она слышала комплименты в свой адрес. Обычно на переменках в буфете творился полный кавардак — все орали у стойки и требовали побыстрее себя обслужить, а иногда и отпускали всякие шуточки в адрес тети-Любиных разносолов. Вот на прошлой неделе был гороховый суп — каких только острот она не услышала по адресу этого несчастного супа!

— Ах, Владик! — на круглом лице тети Любы расплылась широкая улыбка. — Вот, пожалуйста, борщ и курица на второе… Компотик не желаешь?

— М-м, какой аромат! — с наслаждением вдохнул Красовский. — Ни от чего не откажусь…

Он с подносом сел у противоположной стены и принялся с аппетитом уписывать школьный обед.

— Он даже ест красиво! — прошептала Катя, косясь в его сторону. — Роза, ты такое когда-нибудь видела? Как он ложку ко рту подносит, как салфеткой вытирается…

— Да, как в кино, — согласилась верная Роза. — Только не слишком ли ты им восхищаешься?

— А что?

— А то. Не кажется ли тебе, что ты давно и безнадежно в него…

— Молчи! — быстро перебила ее Катя. — А вдруг он услышит?

— Не услышит — он далеко. Ты мне лучше скажи — я права или нет? — испытующе посмотрела на нее Роза.

— В чем?

— Не притворяйся! Ты прекрасно все поняла…

Катя задумалась. Что на самом деле она испытывала к Владу Красовскому, самому замечательному парню на свете? Кажется, она знала его тысячу лет и сама подсмеивалась над девчонками, которые тайно и явно восхищались им, — и вот теперь она находится в таком же положении. Когда все это началось? Катя не могла вспомнить. Кажется, это случилось этой осенью, первого сентября — когда все пришли на школьную линейку, отдохнувшие и счастливые после школьных каникул, и она увидела его. Как будто в первый раз увидела! «Привет, Иволгина! — сказал он. — Ого, какие шикарные косы!»

Дело в том, что у Кати на самом деле были замечательные волосы — светло-русые, чуть с рыжинкой, словно в них запуталось летнее солнце. Обычно она завязывала их в хвост на затылке, а тогда, первого сентября, решила изобразить что-то новенькое. Заплела волосы в две косы, которые спускались на грудь, будто у героинь русских народных сказок, а по бокам лица оставила еще две свободные пряди, концы которых слегка накрутила на щипцы. «Боже мой, Иволгина! — закричали тогда Лерочка и Викуся в один голос. — Как стильно! Почему ты раньше так не ходила?» Лерочка и Викуся были неплохими девчонками, они не только своим внешним видом интересовались, а могли и других похвалить, когда они того стоили.

Потом Катя долго вспоминала этот день. С одной стороны, Влад мог просто заметить то, что она, Катя, решила поменять свой имидж. А с другой… Ведь могло быть и так, что сам Влад увидел ее каким-то другим, новым взглядом!

С тех пор ее волновало, как она выглядит, обращает ли на нее внимание Красовский. Почему-то это для нее стало так важно! Теперь Розин вопрос поставил ее в тупик. Настало время назвать все своими словами.

— Ты права, Роза, — тихо произнесла Катя. — Он жутко мне нравится.

— Катька, и ты! — возмутилась Роза. — Ну это совсем неоригинально! Да в него, в этого Красовского, половина девчонок влюблены!

— А что, по-твоему, оригинально? — спросила она.

— Ну, я не знаю… — нахмурилась Роза. — Да хоть на этого новенького внимание обратить!

И в этот момент в дверях появился Дима Соколов. Взял поднос с обедом и уселся недалеко от девчонок.

— Да мы же его только что обсуждали! — прошептала Катя. — Я уже сказала, что нет в этом Соколове ничего особенного!

— А ты присмотрись… Вон у него лицо какое серьезное и в то же время спокойное.

— Он зануда!

В это время Дима Соколов обернулся, словно почувствовав, что его разглядывают, и махнул подругам рукой.

— Привет, девчонки! — сказал он. — Что, уже обсуждаете, какое платье на маскарад наденете?

Катя и Роза дружно отвернулись.

— Он грубиян, — неприязненно произнесла Катя.

— Это еще ничего не значит! — прошептала Роза.

— Слушай, Чагина, чего ты с этим Соколовым ко мне привязалась! Если он тебе так нравится, то и влюбляйся в него, сколько хочешь!

— Да не хочу я ни в кого влюбляться! — прошипела Роза. — Очень надо! Мне и некогда, кстати… Вот сейчас надо уроки сделать, а вечером бежать в ресторан к родителям, всякие вилки-ложки перетирать там! Фиделю некогда, он как раз собирается сессию в институте сдавать…

— А на мне вообще вся семья!

Роза вздрогнула.

— Ладно, не сердись… — примирительно сказала она.

Они отнесли посуду на мойку и затопали к выходу. Катя старалась идти прямо и непринужденно — а вдруг Влад в этот момент на нее смотрит.

— У тебя что, спина болит? — встревоженно спросила Роза.

— Да все со мной в порядке…

В коридоре они столкнулись с директором, Иваном Романовичем Жуковым. Тот выглядел совсем не по-директорски — весь красный, встрепанный, точно только что бежал марафонскую дистанцию, и галстук у него сбился куда-то в сторону. За директором спешили двое одиннадцатиклассников в темно-синих халатах, которые обычно надевали на урок труда, и Серафима Марковна. Очки у почтенной учительницы английского языка были почему-то запотевшими, а всегда аккуратный пучок сполз у нее к левому уху.

— Здравствуйте, Иван Романович! — дружно поздоровались Роза и Катя.

— Доброе утро… — на бегу ответил тот, хотя сейчас был скорее вечер, чем утро. Вся процессия остановилась в конце коридора. — Ну вот, что я вам говорил! — возбужденно закричал директор. — Посмотрите, Серафима Марковна, сюда совершенно невозможно вешать эту гирлянду!

Тут только девочки заметили, что двое старшеклассников в рабочей одежде тащили за собой большую коробку. Один из них достал гирлянду со множеством разноцветных лампочек и повесил себе на шею — обычно так дрессировщики в цирке вешают на себя питона.

— А что? — скептически сказала Серафима Марковна, протирая себе очки. — Чем вам это место не нравится, Иван Романович? Сидоров, немедленно сними с себя гирлянду, ты же не елка…

— Да тут же портреты русских классиков висят — вот Толстой, Достоевский, Тургенев… — принялся терпеливо объяснять директор. — И что же, мы на них эти лампочки повесим?

— Ну, не на них, а чуть выше… — великодушно произнесла Серафима Марковна. — Вы тут недавно работаете, Иван Романович, а мы всегда тут эту гирлянду вешали… Сейчас Сидоров с Петренко гвоздики прибьют, чтобы гирляндочку эту прикрепить к стене… Видите, вон там до сих пор дырки в стене от гвоздей остались?..

— Да что вы мне про мой возраст напоминаете! — Иван Романович покраснел еще сильнее. — Нас в университете учили, что классиков надо уважать!

— Но это же временно — только до начала зимних каникул! — уговаривала разгневанного директора Серафима Марковна. — И где же нам эту иллюминацию делать — не над противопожарным же краном?..

— Ладно… — устало махнул рукой Иван Романович. — Петренко, тащи сюда стремянку.

— Совсем они с ума посходили с этим Новым годом, — сказала Роза, обращаясь к Кате. — До праздника же еще уйма времени! И елки уже во всех магазинах, за каждой витриной поставили…

Они стали спускаться по лестнице на первый этаж, не дожидаясь, чем закончится история с иллюминацией.

— Мне кажется, это специально все делается, — произнесла задумчиво Катя. — Ну, чтобы заранее создать праздничное настроение. Чтобы люди ходили и радовались: «Скоро Новый год, скоро Новый год!»

Внизу, у раздевалки, крутились перед большим зеркалом Лерочка и Викуся.

— Нет, это пальто в виде шинели уже никуда не годится! — говорила Лерочка, критически рассматривая себя в зеркало.

— Но в таких же все ходят! — сказала Викуся, с гордостью натягивая себе на голову вязаный фиолетовый берет с огромным козырьком — свое последнее приобретение, которое она выклянчила у старшей сестры — такого уж точно ни у кого не было.

— Вот именно что — все ходят! — возмутилась Лерочка. — А я хочу что-нибудь особенное, чтобы только у меня было. Например, белое пальто до пола, с таким лохматым воротником, и чтобы оно на потайную застежку застегивалось…

Болтая о модных тенденциях, Лерочка с Викусей наконец упорхнули, даже не заметив Кати и Розы.

— Сумасшедшие… — засмеялась Роза, натягивая на себя сапоги. — Вечно они об одном и том же!

— Ладно, ты беги, а я еще Сашка должна забрать, — вспомнила Катя.

— Пока!

— Пока-пока!..

Катя заглянула в соседнюю дверь, за которой находилось отделение продленной группы.

— Иволгин, на выход! — закричала она.

Навстречу ей уже мчался светловолосый мальчишка с рюкзаком за плечами.

— Катька, я думал, ты про меня забыла! — заорал он, забегая в раздевалку.

— Как же, забудешь про тебя… — проворчала она, помогая брату одеться.

Сашок, младший Катин брат, на самом деле был уже вполне самостоятельной личностью — он ходил в первый класс, но Катя помогала ему по привычке — так быстрее было.

— Ух ты, снег! — обрадовался он, выходя на улицу. — Кстати, Кать, на той неделе у нас будет родительское собрание — ты папе передай.

— Сам передай!

— Так я же забуду… — развел руками Сашок. — Это я тебе сейчас говорю, пока помню. Может, у меня это, как его… а, склероз!

— Рано еще для склероза! — фыркнула она.

Они шли домой по первому снегу, которого нападало уже довольно много.

— Кать, Марь Семенна говорит, что я это… талантливый. У меня талант вопросы задавать.

Марией Семеновной звали его учительницу — Катя несколько раз видела ее в школе. Тихая такая женщина в больших очках.

— Не представляю, как она с вами справляется, эта Марь Семенна…

— Ничего, пока очень даже неплохо справляется! — великодушно сказал Сашок. — Кать…

— Ну что?

— А наша мама там, на небе? — он вытянул руку в варежке вверх, указывая на серое ноябрьское небо.

— Там, — вздохнула Катя. На некоторые вопросы брата она еще не научилась отвечать.

— Она нас видит?

— Видит, видит…

— Вот прямо оттуда, из-за облаков?

— Да, прямо из-за облаков.

Прошло два года, как не стало мамы, а Сашок все еще не мог с этим примириться.

— Кать…

— Ну что?!.

— А у нас будет вторая мама?

— Мачеха, что ли? — опешила Катя. — Нет, никогда!..