Меценат

Татьяна Ткачук, 2023

Когда-то он потерял слишком многое и решил, что в сердце его уже не осталось места для нежных чувств. Да и какие «нежные чувства», если он слишком прагматичен, слишком целеустремлен и заточен на достижение одной задачи, которая требует холодной головы и здравого рассудка?! А смелая эмансипированная девица и вовсе ничуть не отвечает требованиям к «правильной супруге»… Но так ли всё просто?История благотворителя Демида Акатьева из романа «Земская учительница», его любви и деяний. Самостоятельный однотомник. Часть цикла «Губерния»

Глава 2

Вначале он, как и планировал, направил скакуна по дороге, ведущей в Покровку. И с удовлетворением отметил, подъезжая к строящейся лечебнице, что работа кипит, а работники не отлынивают от дела. Завидев хозяина, мужики начали кланяться, но Акатьев остановил их взмахом руки и, соскочив с коня, подошел ближе:

— Здорово, мужички! Работа идет?

— Идет, барин! — степенно отозвался старший мастер, снимая картуз и оглаживая густую седоватую бороду. — Отчего ж ей не идти, коли материалы все имеются, да и рук рабочих хватает!

— Вот и ладно! — кивнул Демид Макарович, стаскивая перчатки. — А проводи-ка ты меня, Кузьмич, внутрь, посмотреть хочу, что вы уже успели сделать.

— Извольте, барин, Демид Макарович! Мы попусту время не теряем! — с затаенной гордостью отозвался мастеровой.

Мужчины поднялись по трем широким ступенькам крыльца, еще не огражденного перилами, и оказались в просторном помещении. Акатьев втянул приятный запах ошкуренных бревен, одобрительно пробежался внимательным взглядом карих глаз по стенам, оконным проемам, в которых еще не было рам: в будущем окна будут давать довольно света.

— Барин, — покашляв, дабы привлечь внимание хозяина, начал Кузьмич. Демид повернул к нему голову, и мужик продолжил. — А что, скоро ли к нам направят земского доктора?

— Депешу с запросом я в губернию отправил, теперь жду ответа, — ответил молодой мужчина. — Да вы не переживайте! Все равно добьюсь, чтобы в Покровке появился настоящий доктор, — обнадежил он плотника. — Все равно пока лечебница не готова…

— Вот оно и ладно будет, — согласился тот.

— Думаю, скоро кровлю возводить можно будет, — оценив высоту возводимых стен, заключил Акатьев.

— Да, теперь уже скоро, барин, — подтвердил Кузьмич. — Еще три венца, и можно будет стропила ставить!

— Хорошо, — кивнул Демид и направился к выходу, роль которого пока выполнял простой проем в стене.

Это уже потом, когда будет готова крыша, плотники примутся за изготовление окон и дверей. Пока же это был только каркас, который в дальнейшем превратится в крепкое добротное здание.

Кузьмич поспешил за ним. Демид похвалил работу мастеров, натянул перчатки, вскочил в седло и, попрощавшись с мужиками, направил Буйного по дороге, проходившей через всю Покровку и ведущей дальше, на соседские земли.

День был теплый, солнечный, и Акатьев решил не лишать себя удовольствия осмотреть поля, проверить озимые всходы и проехаться дальше, вдоль берега Вилюйки, по берегам которой в это время года уже вовсю начинали цвести дикие яблони, и их тонкий приятный аромат издали приветствовал путников.

Демид пустил коня шагом, наслаждаясь прекрасной погодой, полной грудью вдыхая свежие ароматы природы. Верба давно отцвела, уступив место яблоням и калине. А еще через месяц-полтора эти места будут благоухать дивным ароматом липы. Демид вдруг, ни с того, ни с сего, вспомнил, что покойная супруга Анна Васильевна обожала липовый аромат. Сейчас же липы вдоль берега Вилюйки лишь выпускали тонкие нежные листочки, так что казалось, будто легкое прозрачно-изумрудное облачко окутывает каждое дерево.

Демид натянул поводья, заставляя коня ускориться. Дорога шла дальше через небольшую рощу и поднималась на пологий холм, в незапамятные времена появившийся здесь вследствие движения почвы. Акатьев взлетел на вершину холма и позволил жеребцу самому выбрать скорость движения.

И в это самое время из-за поворота дороги навстречу ему показалось странное сооружение. Приглядевшись, Акатьев узнал в нем новомодное изобретение, которое ему уже доводилось видеть на улицах губернского города. Называли это сооружение «велосипед». Но не это удивило Демида Макаровича, а то, что управляла велосипедом женщина, судя по всему, дама, а не крестьянка — ее одежда выдавала представительницу не простого сословия. Дама была в шляпке с развевающейся за спиной вуалью и амазонке с юбкой необычного кроя, но весьма удобной для такого транспорта.

Всё это Акатьев успел углядеть за какой-то краткий миг, приближаясь к наезднице на необычном транспорте. Но дело в том, что и незнакомка заметила несущегося навстречу всадника на крупном вороном скакуне. И то ли испугалась, что они могут столкнуться, не разъехавшись на не слишком широкой проселочной дороге, то ли растерялась, но только руль в ее руках, соединенный с высоким передним колесом, заходил ходуном, а затем, видно, налетев на какую-то колдобину, дёрнулся, и незнакомка, перелетев через него, с размаху грянулась на твердую, укатанную колесами телег и возков дорогу.

Акатьев обмер, а через мгновение ударил Буйного пятками в бока и ринулся к даме, испугавшись, как бы она не потеряла сознание.

Остановив коня, он бросил поводья, соскочил на землю и подбежал к незнакомке, которая, к его великому облегчению, глухо застонала, а потом, опершись ладонями в пыльную землю, попыталась подняться. Демид подскочил к ней и, осторожно придерживая, спросил:

— Сударыня, вы целы? Осторожнее, не делайте резких движений!

Незнакомка, коей оказалась совсем молодая девушка, на вид лет двадцати с небольшим, подняла на него необычного оттенка зеленые глаза, и Акатьева словно пронзила острая молния — так поразил его этот взгляд. Он замер на долгие секунды, а затем мотнул головой, точно избавляясь от наваждения, и повторил:

— Сударыня, как вы себя чувствуете? Где-то болит?..

— М-м-м… Я, кажется, поранила руки, — медленно произнесла девушка, морщась, и уставилась на свои мелко подрагивающие ладони, на которых сейчас было несколько кровоточащих ссадин, испачканных в дорожной пыли.

— Простите, что так получилось, мадемуазель, — виновато произнес Демид и, поднявшись, потянул девушку вверх, помогая ей встать на ноги. Она зашипела сквозь зубы — видимо, при падении ударилась и коленями. Об этом говорили пыльные следы на длинной бархатной юбке. — Позвольте сопроводить вас! Вам необходимо обратиться к доктору! Ранки на ладонях обязательно нужно промыть и обработать! К сожалению, земский доктор есть только в…

— В Гурьеве — подхватила она. — Да, я знаю! Но вам не следует беспокоиться — я доберусь сама! Я знаю, где это!

— Нет, сударыня, — спокойно, но твердо, возразил мужчина. — Сама вы не доберетесь. — Во-первых, ваши ладони поранены, а во-вторых, смотрите, при падении колесо получило повреждения. Вы все равно не сможете сейчас ехать на нем!

— И что же мне делать? — в ее глазах мелькнула растерянность, а губы задрожали.

— Я отвезу вас в Гурьево на коне, а ваш… — он на мгновение запнулся, но почти сразу же продолжил, — …велосипед мы спрячем в кусты, а затем я вернусь и доставлю его вам, куда скажете.

— Ах, нет, не стоит, сударь! Я и так отняла ваше время! Я просто попрошу кого-нибудь из гурьевских, они на телеге привезут велосипед ко мне…

— Вы уверены, сударыня? — с сомнением посмотрел на нее Акатьев.

— Да, конечно! А чтобы легче было найти его в кустах, привяжем на ветку мою вуаль, — она решительно дернула полупрозрачную ткань, и та с лёгкостью отделилась от шляпки, которая после всех перипетий ее владелицы сидела на голове довольно криво, но девушка, кажется, не обращала на это никакого внимания. — Прячьте велосипед, сударь, а потом я привяжу вуаль…

— Я сам привяжу, — сказал мужчина, беря в обе руки довольно тяжелую конструкцию из руля, рамы, седла и двух колес с тонкими блестящими спицами, одно из которых — переднее — было значительно большего диаметра, нежели заднее. И, едва сдерживаясь, чтобы не закряхтеть от веса велосипеда, потащил его в ближайшие от дороги кусты. Выбравшись оттуда, он протянул руку. — Давайте вашу вуаль, сударыня! Вам следует поберечь руки!

Девушка, не переча, подала ему клочок невесомой ткани, и Акатьев закрепил вуаль на ветке так, что ее хорошо было видно с дороги.

— Ну, вот! А теперь едем к доктору, сударыня!

Они подошли к всё это время спокойно стоящему на месте Буйному, и умное животное потянулось мордой к незнакомке. Девушка застыла на месте, широко распахнув изумрудные глаза, и Демид, усмехнувшись про себя, достал из кармана сюртука пару оставшихся там сухарей:

— Угостите его, мадемуазель! Это Буйный!

— Он, и впрямь, такой?! — пролепетала девушка, не двигаясь с места.

— Нет, он взрослый воспитанный конь и никогда не позволит себе недостойно вести себя с дамой! Держите же! Этот жеребец любит полакомиться сухарями!

Девушка осторожно взяла тонкими пальчиками сразу оба сухарика и с опаской протянула его животному. Тот тихо фыркнул и деликатно, одними губами, взял угощение с ладони незнакомки, вызвав у нее негромкий вскрик.

— Не пугайтесь! Он не обидит вас!

Конь довольно захрустел лакомством, а Акатьев без лишних слов обхватил тонкую талию девушки обеими ладонями и в одно движение посадил ее боком на коня перед седлом. Та взвизгнула от неожиданности, но мужчина уже вставил носок сапога в стремя и, словно птица взлетел в седло, оказавшись позади девушки:

— Вот так! Не бойтесь, сударыня! Держитесь вот здесь! — и осторожно положил ее руки на переднюю луку седла.

— Ох, я… — смутилась девушка, однако Акатьев уже пришпорил коня и натянул поводья, отправляя скакуна в нужном направлении.

Через полчаса они уже въезжали в Гурьево, и Демид, который ранее неоднократно бывал здесь по делам благотворительности и в школе, и в деревенской лечебнице, уверенно направил Буйного прямо к нужному зданию.

Там, остановившись неподалеку от крыльца, спрыгнул сначала сам, а затем уже протянул руки своей спутнице и аккуратно спустил ее на землю.

— Ну, вот, мы и на месте! Мне сопроводить вас, сударыня?

— Нет, не стоит! Благодарю вас за помощь! — смутилась снова она.

— Но если бы не я, вы бы не попали в неприятность, — заметил он.

— Никто не виноват в том, что произошло, — покачала она головой, и несколько рыжеватых локонов, выбившихся из-под шляпки, качнулись раз и другой из стороны в сторону, привлёкши к себе внимание Акатьева. — Что ж, я, пожалуй, пойду! Прощайте, сударь, и спасибо вам за помощь!

— Не стоит благодарности, мадемуазель, — ответил он и, проследив, как девушка легко взбежала на крыльцо и скрылась за крашеной деревянной дверью, вернулся к жеребцу и, вскочив в седло, поскакал по дороге в направлении, ведущем в Покровское.

И уже преодолев половину пути, вдруг осознал, что они с девушкой так и не представились друг другу.