Приключения в стране Азарус. Сказка

Татьяна Танилина

Две маленькие девочки неожиданно очутились в волшебной стране. И теперь они смогут вернуться домой, если найдут что-то важное. Весёлые поиски вдруг становятся опасными. Злые силы угрожают стране Азарус. И девчонки вместе со всеми жителями защищают волшебную страну.

Глава 5. Гениальный архитектор

Автолёт пронёсся над лесом и полетел над равниной. Там, на зелёном поле, стоял трёхэтажный дом, похожий на ледяной дворец. Он сверкал на солнце, как драгоценный камень. Около дома прохаживался человек.

— Это наш гениальный архитектор! — глядя в окно, сказал Бартоша. — А это его новый проект — Дворец Тишины.

— Если он — гений, то, конечно, должен знать алфавит, — решила Ляля Тю. — Давайте спросим у него.

Увидев, что автолёт идёт на посадку, архитектор замахал руками над головой. А потом, придерживая большую сумку, висевшую на плече, побежал к автолёту, который приземлился метрах в десяти от дома. Едва дети вышли из машины, к ним подскочил разъярённый архитектор и, грозя кулаком, прошипел: «Тихо! Говорите только шёпотом!».

Ляля Эн шёпотом спросила:

— Дяденька гений, а как вас зовут?

— Клува́ш, — тоже прошептал мужчина.

— А почему надо говорить шёпотом?

— Потому что от громких звуков Дворец Тишины может рассыпаться.

Бартоша достал из кармана рубашки блокнот и ручку.

— Напишите нам алфавит, — шёпотом попросил он архитектора.

Гений черкнул ручкой в блокноте, захлопнул его и, вернув мальчику, прошипел:

— Убирайтесь отсюда!

— Какой грубиян! — шёпотом возмутилась Ляля Эн, когда архитектор отошёл.

Ляля Тю с недоумением прошептала:

— Неужели он так быстро написал весь алфавит? В нём же много букв.

По лицу Бартоши было видно, что у него те же сомнения. Он открыл блокнот, шёпотом чертыхнулся и бросился догонять архитектора. Услышав шум за спиной, мужчина обернулся и со зверским выражением лица выхватил из сумки автомат.

— Бандит какой-то, а не архитектор! — прошептала испуганная Ляля Тю.

Направив автомат на детей, архитектор быстро пошёл к ним. И при этом махал левой рукой, приказывая этим жестом отойти подальше.

Когда все они отошли от дворца метров на сто, архитектор закричал:

— Что вам опять надо?!

— Дяденька Клуваш, а почему вы нам не разрешаете громко говорить, а сами орёте? — поинтересовалась Ляля Эн.

— Во-первых, не Клуваш, а Глува́ж! — уточнил архитектор, чётко выговаривая буквы.

— Нет, вы сказали Клуваш. Я хорошо слышала.

— Он, действительно, Глуваж, — подтвердил Бартоша. — Тебе так показалось, потому что он говорил шёпотом.

— А во-вторых, — продолжал сердитый архитектор, — здесь уже не опасная зона, и можно говорить нормально. Что вы ко мне прицепились?

— Уважаемый Глуваж, — начал Бартоша, но архитектор оборвал его:

— Сколько раз тебе напоминать: не говори мне уважаемый! Это же тавтоло́гия!

— Тав… чего? — спросила Ляля Эн.

— Тавтоло́гия, — медленно повторил Бартоша. — Это когда повторяют то же самое. Дело в том, что имя Глуваж — это сокращение от сложного слова «глубокоуважаемый».

— А разве бывают сложные слова?

— Конечно. Складываешь два простых слова и получается одно сложное, — объяснил Бартоша. — Например, автолёт. Или путешественник.

Мальчик перевёл взгляд на архитектора и, пряча улыбку, сказал:

— Извините, я забыл, что вы и так уважаемый.

— Да ладно, чего уж там, — сменил гнев на милость архитектор. — Просто мои гениальные нервы совсем расшалились. Это строители меня довели. Кошмар какой-то! Легче сотню дворцов спроектировать, чем заставить строителей говорить шёпотом. Привыкли орать! А ведь это особенный дом.

— А чем он особенный? — спросила Ляля Тю.

Глуваж стал объяснять:

— Это дом, в котором громкие звуки становятся тихими. Заказчик сказал, что не любит шума. Вот я и придумал белые кирпичи, которые поглощают звук. А для этих волшебных кирпичей нужен особый цемент. Он очень прочный, но проблема в том, что он долго застывает. И в это время ни в доме, ни рядом с ним шуметь нельзя, а то он рассыплется. Ещё полдня надо выжидать, караулить. Не хватало ещё, чтобы из-за вопля какого-то болвана дворец разрушился!

— А как можно строить, если говорить шёпотом? Ведь никто никого не услышит.

— Мы общались по рации, — уточнил Глуваж. И спросил: — Зачем вы вернулись?

— Вы не то написали, — сказал Бартоша, показывая раскрытый блокнот. — Я просил алфавит, а вы написали автограф.

Глуваж сконфуженно пробормотал:

— Я толком не расслышал. Просто я привык, что все просят у меня автограф… ну, и написал машинально.

Он взял блокнот и задумался. Пока он думал, Ляля Эн отвела подругу в сторону и тихо спросила:

— Я не пойму, почему мне послышался Клуваш?

— Согласные буквы — те, что не поются, — бывают звонкие и глухие. Если говорить шёпотом, то звонкие превращаются в глухие. Поэтому и получилась такая путаница. Не Глуваж, а Клуваш, — сказала Ляля Тю. И, хихикнув, добавила: — Когда ты сказала ему шёпотом «дяденька гений», это прозвучало, как «тятенька кений». Я чуть не засмеялась.

А «тятенька кений» продолжал глубокомысленно смотреть в блокнот.

— Не вспомните? — решился нарушить молчание Бартоша.

— Я не обязан загружать свою гениальную память такой чепухой! — рявкнул архитектор и захлопнул блокнот. — Уходите, дети, не мешайте! Я должен…

Громкий вопль заглушил его слова. Все глянули в небо и ахнули. Ко Дворцу Тишины летело корыто, в котором сидел отчаянно горланящий Варлыжка. Ещё несколько секунд — и он врежется в сверкающий дворец!

И тут архитектор выстрелил в нарушителя из автомата. Плотное облако мгновенно окутало корыто с Варлыжкой и зависло над равниной, примерно в полусотне метров от дома. К великой радости архитектора, нарушитель не успел пересечь границу запретной зоны. Дворец не рассыпался.

Глуваж пробурчал заклинание, и облако с нарушителем полетело в их сторону. А потом плавно, как пушинка, приземлилось возле них.

— Это невыносимо! — простонал Глуваж. — Как можно творить в такой обстановке, когда кругом одни болваны и недоумки!

— Не ругайтесь, дяденька гений! — сделала ему замечание Ляля Тю. — Моя мама говорит, что ругаться нехорошо.

— А ломать шедевры хорошо?! — сердито воскликнул архитектор и кулаком погрозил лежащему на траве облаку, в котором было спрятано корыто с Варлыжкой. — Вот пусть посидит и подумает о своём поведении!

— А он живой? — забеспокоилась Ляля Эн.

— Ничего ему не сделается! Клавтома́т — безвредное оружие! — заявил архитектор. — Потому что он стреляет волшебными патронами. После выстрела они превращаются в клейкое облако. Тот, кто в нём находится, не может только двигаться. Дышать и думать он может свободно.

— А кто придумали клавтомат? Вы?

— Да! Чтобы защищать свои творения от всяких оболтусов!

Бартоша стал просить за друга:

— Освободите его. Он уже всё осознал.

— Надеюсь, — буркнул Глуваж.

Достав из сумки маленький баллончик, он подошёл к облаку и выпустил на него струю коричневой пены. Облако растаяло, и Варлыжка выпрыгнул из «корыта», которое оказалось пластмассовым ящиком с дырочками.

— Так это контейнер для фруктов! — сказал Бартоша. И, насмешливо глядя на Варлыжку, спросил: — Ты решил сделать из него автолёт?

— Ничего подобного! — огрызнулся тот. — Я хотел, чтобы фрукты летели в контейнер. Но перепутал заклинание… Контейнер как дёрнется! Я в него свалился и полетел.

— Не смей колдовать, пока хорошо не выучишь заклинания! — потребовал архитектор. — Уходите все отсюда!

Варлыжка попросил Бартошу сначала отвезти его домой. Контейнер для фруктов положили в багажник автолёта. Дети сели в машину: Варлыжка — рядом с Бартошей, а девочки — сзади. Варлыжка тоже надел спасайку.

— Пока не взлетели, напиши мне урожайное заклинание, — попросил Варлыжка Бартошу, — а то я опять всё перепутаю.

— Я его не знаю, — сказал Бартоша и предложил: — Летим с нами в город. Я сейчас загляну к Дипло́мчику — узнать алфавит. А ты заодно спроси у него заклинание. Этот дитя-бюрократ всё знает.

Повернувшись к девчонкам, он добавил:

— Кстати, «дитя-бюрократ» — это тоже сложное слово.

— А почему ты его так назвал — бюрократ? — спросила Ляля Эн.

— Потому что он типичный буквоед.

— Он что, буквы ест?

— Нет, конечно. Нельзя понимать всё буквально. Дело в том, что у одних слов прямой смысл: как говорят, так и понимают. А есть такие слова, у которых переносный смысл: надо понимать совсем не то, что говорят. Буквоед — это такой бюрократ. Ему лишь бы правила соблюсти, даже если они бредовые.

— Но если ваш Дипломчик не ест буквы, что же он ест?

— Обычную пищу. А почему ты про еду заговорила? Наверно, проголодалась?

— Ага.

— Рядом с домом Дипломчика есть детское кафе. Возьмём алфавит и перекусим.

Улетая, девочки оглядывались, чтобы через стекло полюбоваться на Дворец Тишины, который искрился, точно гигантский бриллиант на зелёном бархате равнины.