Мойры сплели свои нити

Татьяна Степанова, 2023

«Дорогие читатели, для меня, как автора, эта книга в чем-то особенная. Я давно хотела написать детектив-триллер, где все действующие лица, наши современники – полицейские, свидетели, подозреваемые – под стать персонажам античных мифов. Шаг за шагом продвигаясь к истине, криминальный обозреватель Екатерина Петровская и полковник Гектор Борщов в поисках убийцы становятся свидетелями и участниками кровавой смертельной драмы, в которой заранее нельзя ничего предугадать. Ведь эхо прошлого так обманчиво, а миф непредсказуем… Дорогие друзья, вместе с героями книги я приглашаю вас совершить путешествие. Миф ближе, чем нам кажется. В нем порой страшно, фатально. Но так интересно!» – Татьяна Степанова

Глава 5

Филемон и Бавкида

— К террасе свободный проход, нового забора нет, а штакетник, что остался, преодолеть легко даже с протезом. — Катя говорила впопыхах, они быстро шли вместе с Гектором к старому деревенскому дому. — Тромбонист мог все видеть с улицы ночью!

— И фундамент у дома низкий, — согласился Гектор. — Заглянуть в окно террасы с участка проще простого. А что здесь у нас? Надо же — дуб и липа.

Он указал на два старых дерева на углу деревенского дома. Они росли вплотную друг к другу, их стволы едва не переплетались. Кроны осеняли крышу дома из замшелого шифера.

— Из одного корня^[2], — констатировал Гектор.

Катя ринулась к окну террасы, заглянула сквозь стекло, готовясь увидеть то, о чем кричал ночью тромбонист, и…

Ничего.

На обветшалой террасе не было никакого пластикового кресла и привязанного к нему трупа с топором в черепе.

Высокий Гектор заглянул в окно террасы.

— В избушке последнее время не жили, — объявил он.

На террасе царили сумерки и всю ее загромождали старые вещи: на столе сгрудились цветочные горшки, коробки, ящики, трехлитровые пустые банки. Венские стулья свалены у стены, узлы на полу. И никаких старых ходиков с кукушкой, никаких желтых обоев в цветочек, никаких пятен крови на деревянных стенах, никаких кровавых луж.

Более того, входная дверь дома, за которой располагалась терраса, оказалась запертой снаружи на допотопный висячий замок. На крыльце двое полицейских уже пытались его распилить специальными инструментами для вскрытия помещений.

— На террасе чисто, Катя. — Гектор устремился в сторону двух других строений. — Не здесь все случилось.

— Мы привезли мясо из Тулы, мы с ним работаем давно, мясные поставки у нас — свинина, птица, в основном утки и гуси. Он у нас гусей покупал оптом и перепродавал потом.

Катя услышала громкие голоса — у павильона с надписью «Мясо. Сало. Шпик» двое дальнобойщиков — водитель и напарник — разговаривали с подполковником Веригиным.

Гектор указал Кате на дверь павильона — ее дергали сотрудники полиции, но она была заперта изнутри. Криминалисты и местный судмедэксперт вместе с оперативниками очень осторожно заходили в новый дом из силикатного кирпича. Именно его входная дверь — тоже крепкая и железная — была открыта.

— Мы к магазину его подъехали, и я его сразу набрал с мобильного, рано ведь еще, — продолжал один из дальнобойщиков. — Он на звонок мне не ответил. А что делать — мы же товар привезли, туши свиные. Надо сгружать. Я решил, они с женой спят — вряд ли уехали в такую рань. У нас же уговор, что мы товар привезем утром.

— И у нас был уговор, поставка! — подал голос водитель второй фуры, стоявшей возле павильона. — Мы остановились, гляжу, у магазина — грузовик мясной, мужики в дверь стучат, никто не открывает.

— А вы что им привезли? — спросил подполковник Веригин.

— Мебель мягкую с фабрики в Ступино. Два дивана на этот адрес в Кашин. — Водитель выглядел испуганным. — По заказу, по накладной. А рано приехали, потому что у нас еще две поездки — в Щербинку и Братеево в Москву, тоже мебель. — Он указал на свою длинную фуру. — По пробкам-то пока доберешься. Поэтому в Кашин чуть ли не в пять утра я выехал.

— Вы с заказчиком мебели накануне связывались? — уточнил Веригин.

— С женщиной… она на звонок по номеру клиента мне утром не ответила, когда я уже к Кашину подъезжал и хотел заказчицу предупредить. А связывался с ней менеджер наш, логист, вчера утром, когда я документы на поездку на фирме оформлял в Ступино. Но больше я ничего не знаю. Вы меня в этот кошмар не впутывайте! Мы вот с мужиками на крыльцо дома зашли, они в дверь стали стучать, а она бац! — открылась, медленно так, со скрипом… Незапертой дверь коттеджа была! А на полу кровищи… И химией так воняло… У нас всех шок. Лужа крови. Мы сразу в полицию позвонили. Я не знаю, что в доме-то…

Гектор и Катя поднялись на крыльцо коттеджа после того, как туда зашли члены опергруппы. Подполковник Веригин все еще лично допрашивал дальнобойщиков. Он давал своим сотрудникам время, чтобы осмотреться, определиться.

Но опергруппа Кашинского УВД выглядела растерянно — все нерешительно сгрудились в прихожей — холле, пустом, лишенном мебели, и не двигались вперед.

Очень сильно и резко пахло чем-то. До такой степени, что начали слезиться глаза.

На полу — огромные лужи крови. Так сначала показалось Кате. Но на плитах пола была не только кровь — еще какая-то жидкость, обильно вылитая из валявшихся у стены двух больших пластиковых канистр. Потеки ее виднелись и на стенах, куда попали брызги крови.

— Бензин. Дом хотели поджечь, — шепнула Катя Гектору.

— Нет, не бензин. — Он наклонился и дотронулся до жидкости на полу. — Кровь пополам с каким-то растворителем.

— На канистрах нет этикетки, — объявил ему криминалист-эксперт. Молодой еще парень сквозь очки потрясенно оглядывал холл-прихожую, словно боялся наступить в кровавую лужу, обильно растекшуюся по полу.

— Не бензин, а санитайзер, — ответил Гектор. — Коллеги, у вас есть бахилы?

— Нет, — криминалист и судмедэксперт покачали головой. Судмедэксперт был даже без профессионального защитного костюма. В бедном Кашине таких вещей у экспертов не водилось.

— Тогда испортим обувь. — И Гектор первый шагнул в кровавую лужу.

Катя за ним. Она содрогнулась, когда ощутила, как багровая субстанция замочила ее ступни в открытых босоножках.

— Вы все знаете, кто здесь живет. — Гектор обернулся. — Кто?

— Мосины, — ему ответил подполковник Веригин. Он появился на пороге коттеджа, секунду медлил, а затем тоже шагнул в кровавую лужу. — Она наша сотрудница. В штате УВД.

— Полицейский? — Гектор двинулся направо в сторону открытой — еще одной железной — двери. Туда же пошли и члены опергруппы.

— Вольнонаемная. Работала много лет в управлении в отделе статистики-учета и регистрации преступлений, последние годы она его возглавляла.

— Маргарита Симеоновна наша, — откликнулся эксперт-криминалист. — И муж ее Иван Андреевич.

— Тоже ваш коллега?

— Он из МЧС. — Веригин опередил Гектора, обошел его и сам первый перешагнул порог смежного с холлом-прихожей помещения. — Служил в городской пожарной части, но сейчас он на пенсии. Занялся торговлей мясом.

— Мясник здешний и его жена — учетчица в УВД? — уточнил Гектор.

— Маргарита Симеоновна и Иван Андреевич. Вот черт! — Веригин, отвечавший Гектору, едва не упал — не поскользнулся в кровавой луже, а споткнулся обо что-то.

Катя, еще не разглядев толком, решила — о бездыханное тело.

Но это была бензопила. Она валялась на полу смежной комнаты, которая оказалась маленьким торговым залом магазина-павильона. Здесь, как и в холле, стоял удушливый химический запах. Пол тоже сплошь залит, потеки санитайзера имелись и на небольшой витрине-холодильнике, где лежали на эмалированных поддонах шпик и разные субпродукты — печень, почки. Колода для рубки мяса — ее опрокинули у стола с электронными весами.

Кроме санитайзера на плитках пола — длинные широкие кровавые полосы. Катя такие уже видела на других местах убийств — их ни с чем не спутаешь. Следы волочения. Они вели еще к одной железной двери, располагавшейся за разделочным столом. И дверь была закрыта. В стене рядом находился пластиковый щиток, какие устанавливают в домах с климат-контролем. Но Катя поняла: в сельском мясном магазине соорудили нечто другое, более полезное для торговли. На панели мигал красный огонек.

— Что за дверью? — громко спросил Гектор в гробовой тишине, воцарившейся на месте происшествия.

Катя была поражена до глубины души — кашинские полицейские выглядели напуганными, как и дальнобойщики. Никто не рвался вперед, кроме подполковника Александра Веригина.

— Вы здесь сами часто покупали мясо, — заявил Гектор. — Так ведь? Вы бывали здесь раньше. Что за дверью?

— Холодильная камера, — ответил судмедэксперт. — Я к Мосиным, к Марго заезжал всегда перед праздниками, брал у них вырезку и на холодец ноги свиные. У них там холодильник для мяса.

К двери за Веригиным подошел и эксперт-криминалист. Он надел резиновые перчатки.

— Агрегат установлен на быструю заморозку. — Гектор указал ему на панель, на значки рядом с красным сигналом.

У Кати от запаха химиката начала кружиться голова. Оперативники осматривали бензопилу на полу.

— Находка у нас! — крикнул один из полицейских из холла. И возник на пороге магазина с каким-то металлическим предметом.

Вид его при этом был устрашающим — кисти рук в перчатках окровавлены, на форме — брызги крови.

— Монтировка, — объявил он. — Валялась в трех метрах от входной двери. Я ее из кровавой лужи достал.

Да, это была монтировка. И с нее капали на пол капли — кровь, растворенная в санитайзере.

Эксперт-криминалист обработал панель холодильной камеры порошком, попытался снять отпечатки.

— Есть что-то? — спросил Веригин.

— Пока не могу ничего сказать, смазано все, — криминалист сделал снимки. — Можно открывать холодильник.

Веригин отключил заморозку, потянул ручку железной двери на себя и…

На них дохнуло лютым холодом, как из Арктики.

То, что они увидели, Катя долго потом не могла забыть.

Холодильная камера мясного магазина представляла собой узкое помещение без окон. Под потолком шла металлическая балка с крюками. На ней висели три замороженные свиные туши и несколько гусей. Крюки вонзили в их длинные шеи.

Это первое, что бросилось Кате в глаза.

Затем она увидела топор.

Он лежал на первой, самой верхней ступеньке лестницы.

Лестница насчитывала всего три широких ступени.

На верхней у двери — топор.

На нижней у пола — отрубленная человеческая рука.

Мужская кисть.

Внизу на полу — два окровавленных трупа, застывшие в странных нелепых позах.

Полная женщина лет за пятьдесят в цветастом халате, пропитанном кровью. Лицо ее было разбито, расплющено — сломанный нос, глубокая вдавленная рана на лбу с проломленной костью, распяленный в крике рот с выбитыми зубами. Ее крашеные черные как смоль волосы напоминали паклю. Ноги в домашних тапочках.

Она лежала на спине, халат ее задрался до середины бедер.

Рядом с ней на полу холодильной камеры на боку лежал мужчина, бритый наголо, невысокий, худощавый, тоже лет за пятьдесят. Вся его одежда — футболка и спортивные штаны — потеряла прежний цвет от крови.

Его правая кисть была отрублена.

А на животе зияла ужасная рана — виднелись кости ребер и часть внутренностей.

Глаза мужчины оставались широко открытыми. Остекленевший взгляд. Снежная изморозь на лице, на бритом черепе, на обрубке руки.

Снежная изморозь на халате женщины. Иней на ее черных как смоль волосах.

Подполковник Веригин, стараясь не наступить на топор и отрубленную конечность, первый спустился в холодильник. Гектор просто спрыгнул с верхней ступеньки.

— Что вы стоите? За работу! — хрипло приказал Веригин своим подчиненным.

Катя осталась на пороге камеры. Температура в отключенном холодильнике медленно росла. Однако до разморозки могли пройти часы.

Гектор наклонился над женщиной.

— Она примерзла к полу. И ее муж, — заметил он. — Их тела заморозили здесь после убийства. Но убили их не в холодильнике.

— А где? — спросил Веригин.

— В холле у двери, где лужи крови, и в самом магазине. Только пока неизвестно, кого из них где точно.

— Вы с первого взгляда все определяете, да? — спросил подполковник Веригин.

— Мы здесь уже достаточно времени, чтобы разобраться.

— Пока трупы хоть немного не оттают, с ними невозможно работать, — сообщил судмедэксперт.

— Осматривайте пока как есть, — распорядился подполковник Веригин. По его виду Катя поняла: он потрясен зрелищем.

— Жертвы — местные жители, ваши земляки. Она ваша коллега из полиции. Их обоих так жестоко убили. — Гектор обвел кашинских сотрудников взглядом. — Надо по максимуму все сделать на месте убийства. Не время для растерянности.

Подполковник Веригин кивнул.

Опергруппа словно от морока очнулась, зашевелилась.

— Прямо пуховики надо привезти, чтобы в холодильнике работать, — послышались голоса.

— Необходимо связаться с их близкими, — сказала Катя. — Сообщить детям или родственникам.

— Они жили вдвоем, детей не имели. — Веригин снизу из холодильника глянул на нее, стоявшую на пороге камеры в пиджаке Гектора, замерзшую, как сосулька, с запачканными кровью жертв, растворенной санитайзером, ногами в открытых босоножках.

— В июле они отмечали серебряную свадьбу, четверть века вместе, — подал голос эксперт-криминалист, занявшийся осмотром топора. — Мы всем управлением на подарок им скинулись для нового дома. На телевизор. Маргарита Симеоновна нас благодарила. Сказала, с мужем живут счастливо, еще пошутила, что желала бы ни на минуту не пережить его. Так он ей дорог. Вот они и умерли вместе в один день.

— Как Филемон и Бавкида, — заметил Гектор. — Надо же — липа и дуб из одного корня.

На его античный посыл никто не отреагировал. Сотрудники Кашинского УВД были далеки от высоколобых античных метафор столичных «крутых» профи с широкими, однако пока еще неясными полномочиями и столь же широкой эрудицией.

Примечания

2

В античном мифе растущие из одного корня липа и дуб — символ супругов Филемона и Бавкиды.