Гимназические «казусы». Сборник рассказов

Татьяна Пашкова, 2023

В книге, основанной на опубликованных и архивных документальных источниках, читатель найдет смешные и драматические, таинственные и обыденные истории из жизни дореволюцонных петербургских гимназий. Эти рассказы не только вносят новые штрихи в биографии известных исторических персонажей, но и воскрешают эпизоды из казалось бы навсегда канувшей в небытие жизни самых обычных "маленьких людей".

Государевы визиты

Возможно памятуя о прискорбных случаях с Н.П. Турчаниновым и П.А. Шипиловым, начальство гимназий бдительно следило за перемещениями императора и как только становилось известно, что он удостоил своим вниманием одну из школ, в других начинали лихорадочно готовиться. Прежде всего необходимо было продемонстрировать монарху чистоту и порядок в гимназии. Самым строжайшим образом следили за состоянием форменной одежды, так как она была своего рода символом принадлежности к определённой корпорации.

Бывший ученик Второй гимназии Н. Каратыгин вспоминал, что директор А.Ф. Постельс собирал воспитанников и держал перед ними такую речь: «Дети! Его величество государь император удостоил посетить такое-то заведение; очень может быть, что и мы удостоимся этого счастия и поэтому прошу вас, дети, обратить особенное внимание на вашу причёску, одежду и обувь, которые должны быть в безукоризненной опрятности! Господа гувернёры, надеюсь, с их стороны приложат всю заботливость о проверке вверенных им питомцев. Кроме внешней стороны, которая должна быть в высшей степени чиста, мы должны предстать перед нашим монархом с чистыми сердцами, как дети перед отцом! Бодро стоять и весело глядеть в глаза Его Величеству! Потуплять же глаза или задумчиво смотреть это отнюдь не должно быть». С двенадцати часов дня пансионеры переодевались в новое платье и сидели в классах уже начеку, поминутно ожидая трех звонков из швейцарской.

Когда Николай, наконец, являлся, дежурный гимназист кричал: «Государь!» Все вскакивали, бросали любые занятия, книги, вещи. Каждый лихорадочно торопился пригладить волосы, поправить суконный галстук, застегнуть крючок на воротнике и пуговицы на куртке. Обожаемый монарх стремительно входил в камеру, сопровождаемый едва успевавшим за ним директором. Гимназисты хором должны были гаркнуть во все горло: «Здравия желаем, ваше императорское величество!» Николай, как известно, производил на своих подданных сильное впечатление своим внушительным видом. Вот как описывал его тот же Н. Каратыгин: «Государь был одет в сюртук лейб-гвардии Конного полка, пуговицы на груди расположены были широко между плечи суживались к талии, что великолепно обрисовывало грудь. Золотые эполеты ярко искрились, в руках была треугольная шляпа с густым белым султаном». После приветствия в наступавшей гробовой тишине Николай начинал обходить ряды присмиревших гимназистов, тщательным образом рассматривая каждого. Однажды, остановившись перед одним из воспитанников, грозный государь сердито произнёс: «Разве можно так стоять перед начальством?!» Бедный юноша не успел вовремя застегнуть все пуговицы на куртке и, «к завершению его беды, вместо того, чтобы смотреть прямо в лицо императора, понуря голову, смотрел на кончики своих сапог!» Ученику устроили разнос, Николай обозвал его «расслабленным», а начальству гимназии было велено бороться с чрезмерной застенчивостью некоторых воспитанников. «Застенчивость не может быть поставлена в упрёк девице, но в молодом человеке — это недостаток! Характер молодого человека должен быть: бодр, сообразите-лен и находчив, а не вял и апатичен», — заявил государь. Молодой человек, пошатываясь, сел на скамью. На него набросились с упрёками и угрозами гувернёры, подскочил и инспектор гимназии со своими внушениями. В общем, поднялась кутерьма…

Впрочем, после посещения младших классов Николай пришёл в хорошее расположение духа и уже ласково взяв провинившегося гимназиста за подбородок, спросил: «Ну что, оправился?…Фу, какой же ты слезливый!». Другой воспитанник в это время, слушая с благоговением наставления императора, совершенно замер, «приложив плотно руки по швам и подняв высоко плечи». «Ну и этот хорош! Окаменел и стоит как мумия!», — засмеялся Николай. Положив руки на плечи ученику, он сказал: «Ты не солдат, держи себя свободнее!» Короче говоря, угодить Николаю Павловичу было не так-то просто.

Затем его величество обычно посещал отдельные классы, и для гимназистов считалось «особенной честью и счастьем отвечать при нём урок». Некоторые учителя при этом, конечно, хитрили, требуя, чтобы «при входе царя в класс после здорованья и приказания садиться, лучший ученик не садился, а готовился бы отвечать урок, как будто перед тем вызванный». Если ученик молчал или мямлил и запинался, Николай мог быстро потерять терпение. Именно так произошло на уроке законоучителя М. Муретова во Второй гимназии. Услыхав «царский звонок», он, спрашивавший в это время посредственного ученика Лаубе, сказал, чтобы при входе царя отвечал кто-нибудь другой, из лучших воспитанников. Однако после приветствия и приказания государя всем садиться, Лаубе, видимо, оцепенев от страха, продолжал стоять. Законоучитель не посмел вызвать другого и обратился к нему с вопросом: «Как читается 8-я заповедь?» Лаубе молчал и молчал, минуты две. Наконец вспомнил: «не прелюби сотвори!» Николай крикнул «Дурак!», вышел из класса и уехал из гимназии.

В 1848 г. во время визита в Первую гимназию, Николай явился на урок греческого, на котором изучался «анекдот об Эзопе». Император, задав воспитанникам «глубокомысленные» вопросы «Эзоп ли я?» или «В спине у тебя пусто или много?», остался удовлетворён их ответами; проходя мимо класса, в котором шёл урок немецкого, его величество, сын немецкой принцессы, бросил фразу: «нашему русскому брату не свойствен немецкий язык».

Кроме уроков, император мог посетить столовую, пробовал пансионерские щи, заходил в спальни и лазарет.

Если всё проходило удачно, после уроков гимназистов собирали в актовом зале и там начиналось «неформальное общение». Монарха обступали маленькие: «кто хватает его за ноги, кто за руки, некоторые стараются лезть к нему на спину. Он стоит неколебимо с улыбкой на устах, берёт двух самых маленьких к себе на руки и они целуют ему рукава сюртука, эполеты и воротник». Затем «царственного гостя» «густой» толпой с криками «ура» провожали к сеням, подавали шинель, калоши, вырывали из султана на память пёрышки, окружали лошадей и экипаж. Это знаменательное событие долго обсуждалось учителями и учениками со всеми подробностями, но особую радость доставляло гимназистам высочайшее разрешение распустить их на несколько дней по домам. По имеющимся в литературе сведениям, государь император за время царствования 18 раз удостоил своим посещением Первую гимназию, 14 — Вторую, 15 — Третью, 12 — Ларинскую и один раз Пятую.

Конец ознакомительного фрагмента.