Некромант. Джаггернаут. Книга вторая

Татьяна Павловна Карпенко

Прошло два года с момента событий первой книги. Мир изменился до неузнаваемости. Люди проиграли свою борьбу. Джаггернаут исчез. А Владимир Сергеевич топит горе в алкоголе.

2 глава

Владимир Сергеевич очнулся в углу своего фургона. Темнота помещения давила на него. Он сел и начал приводить свой разум в норму. Изменения в мире — приносят изменения и в людях. Володя это знал. Он отдавал себе отчет, что даже самый адекватный человек, оставшись на долгое время в обстановке одиночества и хаоса, постепенно начнет сходить с ума. Потому, каждое утро спросонья, Владимир Сергеевич проговаривал все, что он помнит о себе. «Меня зовут Ершов Владимир Сергеевич. Я родился в Англии, в 1980 году, 20 апреля. При рождении меня назвали Вуди. Родители погибли в 1995 году…. Имена их не помню. В двадцать я стал отцом, дочь звали…», — на этом он всегда замолкал. И дело было не в том, что он забыл имя Даши, нет. Он помнил каждое мгновение, что провел со своими детьми, помнил каждый их шаг. Помнил. Но эта память ранила сильнее, чем все то, что происходило сейчас.

После пробуждения, Владимир Сергеевич отворил ставни и вновь окунулся в новую реальность. Кто-то мог был подумать, что в мире произошла ядерная война и потому, землю укутал снегоподобный пепел. Но нет. После каждой ночи, когда в мир людей прибывал Джаггернаут, деревья, оставшиеся после вторжения постройки, и просто земля воспламенялись. Оттого теперь, постоянно стоял страшный холод. Солнце закрывало подобие серого купола, что создавался, видимо из-за паров, исходивших от горения. Владимир Сергеевич услышал, как из кабины донесся звук всхлипывания. Мужчина сперва насторожился, а спустя пару мгновений вспомнил: он в фургоне отныне не один.

— Доброе утро, — проговорил Володя, когда из кабины вышла девушка.

Натали так и не сняла куртку, которую сумела отобрать у трупа. Потому запах стоял мерзкий. Она ощущала его и сама, и Владимир Сергеевич. Но запах стал такой обыденностью. Воняло все. Еда. Люди. Земля.

Девушка прошла ближе и дрожащими руками стянула с себя куртку. В Натали проснулся стыд от той вони, что теперь исходила от нее. Она осталась в тонкой курточке и смущенно отвела взгляд.

— Замерзнуть гораздо хуже, нежели пахнуть, — возразил Владимир Сергеевич, подняв с пола куртку и накинув ее назад на плечи девушки.

— Это антисанитария, — проговорила она, — Любая царапина на теле и все. — Она подняла глаза на мужчину и серьезно посмотрела на него, — Я голодна.

Володя улыбнулся и пригласил ее за стол. Девушка впервые за долгие недели вкусила теплый хлеб. Она выпила горячий чай. Тепло разлилось по ее телу, и Натали блажено улыбнулась. Когда-то, много месяцев назад, она сидела с этим мужчиной в кафе и спокойно болтала о погоде, книгах и… лекарстве от бешенства. Но теперь им не о чем было говорить. Они молчали. Тогда, в кафе, ей чудилось, что уйди он и вся жизнь рухнет. Теперь ей большее удовольствие доставлял теплый чай, нежели его присутствие.

Владимир же углубился в свои воспоминания.

После того, как он выбрался из бара и столкнулся с Джаггернаутом, мужчина направился в Большую княжескую церковь. Если где и можно было спрятаться, то только в пристанище Бога. Люди бежали из своих домов. Многие погибали не добравшись до церкви. Многие растворялись и обращались в пепел от одного прикосновения теней. Володя все это видел. Но бежал. Он должен был пережить эту страшную ночь, чтобы отомстить Джергу за все и за всех. И вот, наконец, добравшись до церкви, Володя осознал, что оставшихся можно пересчитать по пальцам. Там был священник, две послушницы, мать с грудным дитём, три девушки, похожие на среднестатистических подружек, двое мужчин и сам Владимир.

«Молитесь, дети мои», — проговорил священник, когда все свечи в церкви запылали пламенем. — «Молитесь, и будет нам спасение».

Владимир последовал примеру остальных и, упав на колени, начал читать «Отче наш».

С улицы донеслись пронзительные крики. «Выжившие», — мелькнуло в мыслях Володи и он, забыв о молитве, направился к дверям.

— Стой! — остановил его крик священника. — Там нет людей. Их уже нет.

Володя оглянулся на него. «Крики…», — проговорил было он, но святой отец возразил: «Зло очень искусно играет на наших эмоциях, сын мой».

Володя ощутил, как воспоминания о той страшной ночи вновь оборвались и ушли в небытие. Утро уже полностью вошло в свои права. И теперь серое, затянутое пеплом пожарищ, небо озарилось золотом солнечных лучей. Натали уже выпила чай и собралась уходить. Девушка не желала оставаться на одном месте дольше, чем необходимо, чтобы выжить.

— Натали, — позвал Владимир Сергеевич. Девушка отрицательно покачала головой, давая ему понять, что их пути вновь расходятся. — Удачи тебе, Натали…

***

После ухода Натали, Володя вновь занялся своими обыденными теперь делами: поиском пропитания. Когда-то давно, Даша упросила отца сводить ее на вышедший фильм «Я — легенда», там мир разрушил страшный вирус, превративший девяносто процентов людей в кровожадных вампиров и главный герой остался с собакой. Владимир Сергеевич был бы счастлив найти собаку. Ибо повседневная рутина его состояла, как и Роберта Невилла в поиске оставшихся припасов. Володя до сих пор помнил тот фильм, который Даша очень любила. И, возможно знания, которые он получил из, казавшейся, раньше фантастической, истории помогали ему выживать. Он вооружался ружьем и ходил по разрушенным отелям, домам, магазинам. Все, что находил, забирал себе.

Но сказать, что он был единственным выжившим нельзя, выжили еще и мародеры. Шайка из парней и девушек, что разъезжали днями на трех джипах и воровали продукты, боеприпасы из магазинов. Пару раз, Володя на них натыкался. Отделался он сломанным ребром и подбитым глазом. Однако, найденные консервы уберег. «Мародеры», так они себя называли, отличались бесстрашием, но не тем, что присуще героям, а тем, что присуще глупцам. «Мы пойдем на службу к демонам и станем править миром», — кричал главный из отморозков — бритый с татуировками на лице. За время апокалипсиса подобных группировок образовалось около сотни. Во всех городах мира. Многих, тех, что громили Румынию, Володя знал лично. «Подающий надежды юрист или дипломат», — говорили о таких. Хотя Владимир Сергеевич был в курсе, как именно подобные молодые люди стали «юристами» или «дипломатами», их отцы и матери входили в касту «золотых людей». Имена Володя запоминал плохо, но вот человеческую суть улавливал всегда хорошо. Демоны умели убеждать людей в своей правоте, вот они и навевали мысли неопытным умам о будущем величие. Владимир слышал эти речи на некоторых волнах радиоприемника, некий «Хоррор» захватывал радиоэфир и предлагал, предлагал, предлагал…. Безбедное существование, хотя подобные «мародерам» никогда бедно и не жили, власть, которую никто не будет ограничивать, удовольствия, исполнения желаний….

Сами молодые умы, что поддались подобному подстрекательству, никогда не могли ощутить жизни обычного человека. О них не зря говорили: «Сын министра», «Дочь главного прокурора», «Внук депутата». Подобная характеристика означала, что «молодой человек» особенный, практически бриллиант. А «бриллиант» не может жить в бедности или обыденности.

Теперь к слову… никого кто кричал о превосходстве «бриллиантов» не осталось. С несколькими «подающие надежду» расправились лично. Владимир Сергеевич сам, когда-то был не последним человеком в Бухаресте. Он вел дела с иностранцами и зарабатывал большие деньги, но зачем они были ему теперь?!

Иногда ночью, когда тьма окутывала весь мир, Володя отдавался воспоминаниям. Он закрывал глаза и слышал голоса из прошлого. «Папа,… — доносился до него гулкий голос Даши, — я хочу помогать людям… Мне нужна профессия врача…» — это были те слова, что она сказала ему перед вступительными экзаменами в медицинский университет. Он же хотел видеть свою дочь замужней дамой, с детьми. Он желал передать ее в руки того, кто сумеет ее защитить от всяких бед. «Папа, мне это, действительно, нужно…», — также гулко доносился до него ее голос.

История тех дней вызывала у мужчины теплые чувства. Больше не было боли, что преследовала его после гибели Даши. Даже чувство вины ушло прочь. Теперь воспоминание о мире до смерти дочери, вызывали лишь приятную ностальгию. Изредка, Володя ловил себя на мысли, что Даша, его высокоморальная дочь, никогда бы не сумела убивать ради пропитания. Она, напротив, старалась бы спасти как можно больше человеческих жизней. Возможно, из-за этого он и старался приписать подобные качества так напоминавшему Дашу — Джаггернауту.

Владимир раз за разом прокручивал в голове один из последних диалогов, что случился между ним и демоном. Раз за разом слышал низкий, потрескавшийся голос, будто бы своей дочери, но уже нет. Раз за разом разглядывал пылающий огонь в камине и зеленые глаза блондинки, что смотрела холодно и безучастно. «Я — демон, я не умею сочувствовать», — голос теперь раздавался отдаленно и Владимир Сергеевич, наконец, поверил в эти слова. «В тебе есть что-то хорошее. Ты будто не настоящий демон», — эти свои слова, Владимир вспоминал с отвращением и неприязнью. Как можно было быть настолько глупым?! «Разочарую», — надломано раздавался голос Джаггернаута. «Разочаровал», — сквозь мысли, вслух, раз за разом шептал Володя.

Ночь обрывалась дальними криками. Владимир Сергеевич больше не приходил на выручку оставшимся без крова, как было изначально. Он отгородился от остального мира и тихо презирал всех и каждого. Но на самом деле, он больше всех ненавидел себя.

***

Алекс в очередной раз очнулся в камере Мира Теней. Он уже давно сбился со счета: какой день, какой месяц и какой год. Первое время пасынок Владимира Сергеевича, черкался на каменных стенах кельи и пытался держаться за память о том крохотном мире, в котором он еще недавно жил. Однако, осознав, что все отметины на стенах исчезают — бросил это дело и отдался судьбе. Он провел в темноте настолько долго, что отныне его более пугал свет.

Молодой человек встрепенулся, когда тяжелая, металлическая дверь, заскрипела, и внутрь проник тонким лучом свет. Алекс, по-звериному, на четвереньках, перебрался в противоположный угол и стал ожидать: что будет дальше. «Твое одиночество законченно», — раздался охрипший голос, и в камеру втолкнули темноволосого человека. Вошедший пошатнулся, и упал у входа. Сокамерник явно истекал кровью и был истерзан. Как только дверь вновь затворилась, Алекс на четвереньках, подполз к молодому человеку.

— Воды… — стонал незнакомец. Кровь постепенно прекратила вытекать из рваных ран. Алекс с любопытством зверя осмотрел молодого человека. Он был высок ростом, темноволос, широкоплеч и явно нравился девушкам всех возрастов. — Воды… — вновь простонал он и на какое-то время замолк.

Мир Теней был способен отнять у любого человека не только память о прошлом, но и эмоции, которые когда-то дарили ему счастье. При этом все самое страшное из глубин воспоминаний приобретало поистине гротескный характер. Фобии, ненависть, ярость и отвращение становились основой всего. Алекс прошел через эти изменения — он знал, как действует это место на человека. Однако его сокамерник, казалось, способен продолжать бороться с этим местом.

— Кто ты? — с откровенной неприязнью, поинтересовался Алекс, когда второй молодой человек пришел в себя.

— Сержиу, — отстранено ответил сокамерник.