Германия глазами иммигрантки

Татьяна Окоменюк

Это – сборник очерков, опубликованных автором в СМИ ФРГ за 25 лет ее иммиграции. Опираясь на свой опыт, она знакомит новичков с «уставом чужого монастыря». Книгу можно смело назвать «путеводителем по германским дебрям», поскольку она дает ответы на многие вопросы, волнующие новичков. Можно ли в ФРГ работать по-черному? Каковы шансы найти приличную работу и выйти замуж за щедрого немца? Можно ли как-то обойти жесткие законы Германии? Как сидится в немецких тюрьмах? И еще многое, многое другое…

СОЦИАЛЬНАЯ СФЕРА

Спорт в жизни инвалидов

Кто бы спорил, жизнь инвалидов, тяжела и наполнена множеством препятствий. Но когда такие люди начинают заниматься спортом, они выходят из депрессии, укрепляют веру в жизнь, обретают новый круг общения, находят достойное место в социуме. Адаптивная физкультура — это даже не метод лечения, а скорее способ переключения внимания с болезни на общение, активный отдых, развлечение.

Да, это трудно. Чтобы бросить вызов судьбе, нужны мужество, выносливость, железная воля. Зато как сладок плод победы! Об этом не понаслышке знают немецкие спортсмены-паралимпийцы пловец Кристоф Вебер и велосипедист Михаэль Тойбер. У первого от рождения увечна левая рука: нет пальцев, половины ладони, деформированы мышцы предплечья. Второй из-за перелома позвоночника уже несколько лет передвигается в инвалидной коляске. Все это не мешает молодым людям участвовать в паралимпийских играх и завоевывать золотые медали.

Конечно, далеко не все спортсмены-инвалиды становятся чемпионами. Для них главное не победа, а участие в спортивной жизни, которая является действенным средством восстановления нормальной жизнедеятельности организма и трудоспособности.

В основе германского законодательства об инвалидах лежит идея о том, что реабилитация и последующее трудоустройство экономически выгоднее, чем постоянное обеспечение нуждающихся пенсиями и пособиями. Для государства очень важно, чтоб инвалиды — а их в Германии насчитывается более 2,5 миллионов — как можно раньше интегрировались в общество и стали самостоятельными. Поэтому федеральные организации оказывают большую поддержку «Германскому спортивному союзу инвалидов».

Попытки приобщения к физической культуре людей с ограниченными возможностями были предприняты еще в XIX столетии, когда в 1888 году в Берлине был создан первый спортивный клуб для глухих. С тех пор много воды утекло, а роль спорта в жизни немецких инвалидов постоянно растет.

В IV Паралимпийских играх, проходивших в 1972 году в Хайдельберге, наибольшее количество медалей, наряду с американцами, завоевали немецкие спортсмены, установившие тогда несколько мировых рекордов.

Спортивная жизнь инвалидов ФРГ довольно разнообразна. Практически нет такого вида спорта, который был бы им недоступен. Они занимаются: стрельбой из лука, легкой и тяжелой атлетикой, велосипедным спортом, выездкой, фехтованием, дзюдо, футболом, баскетболом, волейболом, плаванием, настольным теннисом, регби, лыжный кроссом, хоккеем…

На сегодняшний день более двух тысяч немецких спортивных групп объединены в большие союзы: «Германский спортивный союз инвалидов» и «Германский спортивный союз глухих». Последний, в международном сравнении, по летним видам спорта относится к ведущим в мире.

Стоит упомнить и об успехах немецких баскетболистов на инвалидных колясках, живущих под оптимистичным девизом: «С больничной койки — в спортивный клуб!». Эти мужественные ребята своим примером ежедневно доказывают, что, несмотря на имеющуюся проблему, жизнь может быть активной и подвижной.

Занятия спортом очень популярны и среди людей с нарушением зрения. Один из новейших паралимпийских видов спорта для незрячих — биатлон. В это трудно поверить, но слепые спортсмены стреляют достаточно метко. В состязаниях по этому виду спорта используются светодиодные винтовки и мишени, а спортсмены стреляют, ориентируясь на уровень звука в наушниках: чем точнее прицел, тем сильнее звук.

Самой же популярной в Германии игрой среди слепых является голбол, напоминающий игру в ручной мяч: спортсмены должны поразить ворота соперника, бросая руками специальный мяч со звуком. Несмотря на то, что в голбол играют абсолютно незрячие спортсмены, их глаза дополнительно закрывают светонепроницаемыми очками.

Тотально слепые играют и в шахматы: исключения из правил позволяют им трогать руками закрепленные на доске фигуры перед тем, как сделать ход, а специальный ассистент обязан объявлять игрокам ходы. В остальном игра ничем не отличается от обычной.

Имеется здесь и «Футбол для незрячих», в котором спортсмены ориентируются на подсказки вратаря и тренера, а также на звуки специального мяча, наполненного бубенчиками.

А с 2008-го года в футбольном мире страны, благодаря усилиям Немецкого союза спортсменов-инвалидов, существует лига по футболу среди слепых игроков, в которую вошли восемь команд из различных городов страны.

Интересен также и тот факт, что впервые в истории чемпионатов мира по футболу на каждом из шестидесяти четырех матчей ЧМ-2006 в Германии присутствовали по десять слепых болельщиков. Оргкомитет чемпионата оборудовал для них места специальными наушниками, в которых они одновременно слышали голос комментатора и все то, что происходит в это время на стадионе.

Что касается футбола, то этот вид спорта — вообще универсален. В него играют и ампутанты (в Германии есть четыре команды по сидячему футболу), и глухонемые, и страдающие параличом, и умственно-отсталые.

Для последних даже проводятся Специальные Олимпийские игры, а спортивное движение «Спешиал Олимпикс» обеспечивает им условия для занятий спортом и физической культурой с раннего возраста и до глубокой старости.

Статус «инвалид» предполагает особые взаимоотношения с обществом: наличие льгот, получение выплат, ограничения в дееспособности, что зачастую ведет к абсолютной пассивности, формированию иждивенческих настроений, постоянному ожиданию помощи извне.

Занятия же спортом помогают людям с ограниченными возможностями самоутвердиться, сформировать позитивные установки, адаптироваться к условиям окружающей среды, включиться в нормальную жизнь общества, обрести новый взгляд на завтрашний день.

Примером тому служат спортивные кумиры немецких инвалидов: горнолыжник Герд Шонфельдер, завоевавший золото Паралимпиады в супергиганте для стоячих спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата; слабовидящая лыжница Верина Бентеле, чей результат предопределил победу сборной Германии в «золотом» зачете; один из самых именитых немецких спортсменов-паралимпийцев теннисист Райнер Шмидт, родившийся без предплечий и кистей обеих рук. Для игры в настольный теннис он использует специальные протезы, которые позволяют ему держать ракетку и ловко парировать удары соперников.

Эти люди не могут не вызывать восхищения. Оказавшись в труднейшей жизненной ситуации, они не только преодолели свой недуг, но и достойно представили свою страну на международном уровне.

Как тут не вспомнить мудрое изречение Теодора Рузвельта: «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть».

Старость в Германии

Еще не стерлись из нашей памяти «совковые» представления о молочных реках и кисельных берегах, поджидающих граждан Германии в старости. Помню, как много лет назад завидовали мои земляки предпенсионного возраста «бундесовским синьорам»: «Они там меняют машины, как перчатки, снуют по курортам, заказывают своим котам одежду в звериных ателье, регулярно посещают массажные салоны и солярии… А тут один солярий — дача. А из развлечений — чемпионат двора по домино да рыбалка. К старости удается отложить только соли. Разве это жизнь?! А какая там медицина — живи до ста лет и радуйся!».

Масла в огонь подливали туристы, коим удалось посетить Германию. Эти счастливчики дразнили народ рассказами об ухоженных, довольных жизнью старичках, озабоченных лишь походами в театр да участием в очередном субботнем «кафе-фарте». Как тут было не обзавидоваться?

И вот мы сами оказались в «стране всеобщего благоденствия» и поняли справедливость народной мудрости: «Хорошо только там, где нас нет».

Конечно, в сравнении с Россией, Украиной или Казахстаном, старость немецкого пенсионера куда спокойнее и обеспеченнее, но говорить о том, что она безоблачна и беззаботна, не приходится. Старость — это вообще проблемный участок жизни, сопровождаемый болезнями, коммуникационными сложностями, недостатком жизненного оптимизма, одиночеством, от которых не застрахован никто и нигде. Что же до финансового благополучия, которому так завидует Восточная Европа, то и тут все далеко не слава богу. С каждым годом в Германии становится всё больше и больше пенсионеров-бедняков. На свои мизерные пенсии они просто не могут существовать, и вынуждены обращаться за помощью к государству.

По прогнозам гамбургского социального ведомства (в городе насчитывается 24 тысячи пенсионеров не способных свести концы с концами), число престарелых бедняков будет стремительно расти. Это касается всей страны и особенно новых федеральных земель.

Причиной столь печального явления становится «предпенсионная» безработица. Ни для кого не секрет что пожилому безработному трудоустроиться практически невозможно, а размер его пенсии напрямую зависит от суммы пенсионных отчислений с заработной платы (70%). В среднем, это около 900 евро. Но, по официальной статистике, 20 процентов граждан ФРГ получают лишь от 150 до 300 евро, а 14 процентов (как правило, женщины) и вовсе по 150. Этой суммы не хватает даже на оплату самого скромного жилья.

«Не можешь оплачивать аренду квартиры, отправляйся в дом престарелых», — советует некомпетентный обыватель. Увы! На сегодняшний день пребывание в доме для синьоров стоит от трех до пяти тысяч евро в месяц. Удовольствие исключительно для получателей солидной пенсии. Есть, конечно, социальные учреждения, но попробуйте в них попасть. Чиновники социального ведомства руководствуются не столько медицинскими показаниями, сколько финансовыми возможностями коммунального бюджета. В большинстве случаев они отказываются доплачивать за место, мотивируя это наличием более дешевых амбулаторных служб по уходу.

Но и тем «счастливчикам», кто прорвался туда, вряд ли позавидуешь. Репутация домов престарелых в Германии довольно низка. По данным Deutscher Altenpflege-Monitor, лишь 8% жителей страны в возрасте старше 50 лет желали бы там находиться. 81% опрошенных считают, что у персонала просто нет времени на надлежащий уход. Только 24% уверены, что к пациентам в этом учреждении относятся с уважением. Каждый второй считает, что там стариков пичкают успокоительными средствами и всего 23% убеждены в обеспечении хорошего ухода.

Как ни крути, а пребывание даже в самых элитных «богадельнях» для пожилых людей является психической травмой. Но, порой, это — единственный выход из сложившейся ситуации, так как уход за тяжелобольным человеком в домашних условиях является непосильным бременем для его работающих родственников, а жилье не обладает необходимыми удобствами для старческих нужд.

Относительно здоровые могут поселиться в «коммуналке», доме, где одинокие старики живут вместе, организуя совместный досуг и оказывая друг другу посильную помощь. Иногда для подобных «коммуналок» создаются специальные архитектурные проекты, приспособленные к потребностям пожилых людей. Но это если ты здоров. А какое здоровье после семидесяти?

По данным Федерального объединения организаций, работающих с пожилыми людьми, число нуждающихся в уходе и в иных видах регулярной помощи увеличивается пропорционально старению общества. С 1980 г. число жителей страны в возрасте старше 80 лет почти удвоилось. С одной стороны, это — безусловное достижение, свидетельствующее об улучшении медицинского обслуживания и росте жизненных стандартов. С другой, неподъемный вес для ныне работающих. В стране трудоспособных — 32 миллиона человек, а пенсионеров по старости — 19 миллионов. Таким образом, каждый работающий должен вкалывать по полторы смены, чтобы обеспечить нормальную жизнь одному пенсионеру.

Дабы прокормить себя, старики вынуждены работать дольше. В Германии и так идут на пенсию довольно поздно, а при поднятии рамки пенсионного возраста и вовсе станут вкалывать до гробовой доски — в перспективе до 77 лет. То есть, пенсию можно будет отменить вообще. За ненадобностью. Это вам не наши 60. Так кто кому должен завидовать?

Когда-то Западная Германия, действительно, имела репутацию страны «счастливых пенсионеров». Сытых, довольных, уверенных в завтрашнем дне. Все это кануло в Лету. «Немецкие старики — самые несчастные в Европе!!!» — вопят заголовки британской газеты Guardian, опубликовавшей опрос немецкой маркетинговой компании Emnid. Во время исследования отношения к жизни престарелых европейцев были опрошены по 500 человек старше 60 лет из Великобритании, Германии, Франции, Испании, Италии и Польши. Выяснилось, что на фоне брызжущих оптимизмом испанцев и британцев самыми несчастными чувствуют себя старики Германии. Когда их спросили, что они думают по поводу экономической ситуации в стране на ближайшие 20 лет, и конкретно о своем собственном благосостоянии, две третьих из них ответили, что не ожидают от оставшейся жизни ничего хорошего.

Так может это просто врожденный немецкий пессимизм? Нет! Подобные настроения бродят и в умах пожилых иммигрантов, число которых неуклонно растет.

Хочется надеяться, что в обществе что-то изменится. Что «власть имущие» найдут разумный выход из тупика, и в старости, заполняя в анкете графу «социальное положение» нам не придется писать «безвыходное».

Дома престарелых: наказание или благо?

Как сообщает федеральное статистическое ведомство, люди старше шестидесяти лет составляют нынче почти четверть населения Германии. Двадцать лет назад их было только двадцать процентов. Согласно демографическим прогнозам, в 2030-м году пожилые люди составят треть населения страны. В общем, стареет Германия, но вымирать отнюдь не торопится. Благодаря успехам медицины, средняя продолжительность жизни здесь довольно высокая — 76,3 года, что лучше, чем в среднем по Европе (74,1). За последние десять лет мужчины стали жить в Германии на два года дольше (до 75), а женщины — более, чем на полтора, достигая восьмидесяти лет. И это не может не радовать. Однако, после вопроса «Сколько?» возникают два следующих: «Где?» и «Как?».

Что касается «Где?», то здесь имеется только три варианта: в одиночестве, в кругу родных и близких, в доме престарелых. Остановимся на первом варианте.

Как известно, старость — это не календарный возраст. Каждый человек настолько стар, насколько затруднены его адаптационные возможности и отношения с окружающим миром, насколько он в состоянии себя обслуживать, какова стабильность его интеллектуального потенциала. Если человек ясно мыслит, самостоятельно передвигается, может сам себя обслужить, зачем ему дом престарелых? Он может довольствоваться приходом на дом специального вспомогательного персонала и визитом детей и внуков по выходным. Возможно, одиночество в этом случае, и предпочтительнее дома престарелых. Когда же состояние пожилого человека стабильно плохое, выбор одиночества не только скучен и неразумен, но и попросту опасен. Тут, как ни крути, а туда таки попадешь.

К пребыванию в доме престарелых относятся по-разному. Коренное население, например, предпочитает доживать свой век в обществе «себе подобных». Наши же соотечественники боятся этих заведений до заикания. Как их только не называют в народе: и богадельнями, и пунктами сбыта утильсырья, и кладбищенским предбанником. Вслед за самым страшным иммигрантским проклятием: «Чтоб ты жил на один социал!» следует продолжение: «…и подох на казенной койке!». Лично меня, сие могло бы напугать здорово. А мою приятельницу Аниту, коренную немку, вовсе нет. Она, практикующий психолог, просто убеждена, что навязывать свой маразм, болячки и старческие причуды собственным детям и внукам не только эгоистично и неприлично, но даже преступно. Сам не живешь полноценно и при этом отнимаешь часть жизни у своих близких.

А русскоязычный психолог из Ольденбурга Наталья Шефер-Шадай совсем иного мнения: «Для наших пожилых земляков уход в дом престарелых воспринимается как приговор. Попадая в новую среду обитания, человек отрывается от повседневного общения с родными и друзьями, не распоряжается в полном объёме своим свободным временем, зависит от помощи других людей, должен корректировать свою социальную роль в связи с новым окружением. Он вынужден на старости лет учиться, как в этом сузившемся жизненном пространстве сохранить себя как личность, не отказаться от своих привычек, взглядов, привязанностей».

А вот мнение восьмидесятилетней Марии Кнобель из Казахстана: «Хочу умереть на родной тахте, а не на казенной постели, хоть и накрахмаленной, но чужой и холодной. Пусть я из комнаты в кухню добираюсь, опираясь на ходунки и питаюсь готовыми замороженными блюдами, разогревая их в микроволновке, но у себя дома хозяйка — я. По субботам ко мне приезжает дочь, убирает квартиру. Она живет вместе с другом-немцем. Так что, о переезде к ней, не может быть и речи. Порой, ко мне на такси приезжает моя старая приятельница. Поболтаем, чаю попьем, в карты поиграем. А в богадельню мы с ней ни за что не пойдем. Лучше сразу на кладбище. Одна наша знакомая продала свою квартиру и подалась в дом престарелых, отдав ему все свои деньги. Получила там за это отдельную люкс-комнату с телевизором и холодильником. Сейчас об этом очень жалеет. Карманных денег ей не хватает даже на такси, чтобы съездить на могилу к мужу или посетить кого-нибудь из знакомых. А из русскоязычных она в богадельне одна, там ей и поговорить-то по душам не с кем».

Наших соотечественников, и в самом деле, в домах престарелых встретишь нечасто. Почему? Во-первых, по мнению специалистов, наши земляки не доживают до столь преклонного возраста, как коренные. Привезенные с родины болячки, подорванный иммунитет, дурные привычки (особенно у мужчин), многочисленные стрессы и огромная психологическая нагрузка, сопровождающие борьбу за свое место под немецким солнцем, оторванность от привычных круга общения и рода деятельности, как известно, здоровья не добавляют.

Во-вторых, привычка жить вместе нескольким поколениям и здесь, в новых условиях, никуда не исчезает. Строя дом, наши люди (особенно жившие ранее в деревнях и райцентрах) планируют место, а то и целый этаж, для стариков, для среднего поколения, для молодежи. И, проживая вместе, совершенно естественно ухаживают друг за другом: сначала бабка за внучкой. Затем — внучка за бабкой. В-третьих, чувство дома для нашей ментальности куда важнее медицинского присмотра. Как писал когда-то Тарас Шевченко: «В своей хате — своя сила, и правда, и воля».

В-четвертых, наш человек просто стыдится перед родственниками, знакомыми, да и перед самим собой отдать родителя в приют. Он живо представляет себя на месте старика и не желает подобной участи, ведь что посеешь, то и пожнешь.

Я вовсе не берусь осуждать тех, чьи родители доживают свой век в домах престарелых. Обстоятельства у каждого сугубо индивидуальны. Конечно, некоторые могут ухаживать за родственниками сами, получая за это деньги по уходу. Но очень часто у многих нет такой возможности: молодые много работают или живут в другом городе. При таких обстоятельствах качественный уход за старыми людьми невозможен. И тогда выход только один…

По долгу службы, мне на родине доводилось бывать в различных домах престарелых. Руководители этих заведений с гордостью демонстрировали мне медицинское оснащение, полученное в качестве гуманитарной помощи из Германии: «Посмотрите, какие замечательные кровати прислали нам немцы. Представляете, они могут сами подниматься, опускаться, поворачиваться влево и вправо. А вот какие тонкие иголочки с пластмассовой насадочкой! Теперь старички не будут во время уколов шарахаться от шприцев с толстыми, шилоподобными иглами. Достаточно подсоединить к иголочке шнур «системы» с лекарством и никаких лишних отверстий в теле. А здесь, в кладовке, у нас, сухое немецкое питание: вот печенье, шоколад, сухое молоко, кофе. В общем, старички наши теперь, как сыр в масле катаются. Особенно, если учесть, что получают на руки двадцать пять процентов своей пенсии. Я тогда чуть было не обзавидовалась их «счастливой» старости. Спустя несколько лет, работая над подобным репортажем на немецком материале, я посетила несколько домов престарелых в Ольденбурге. Тут, конечно, никто не радуется самопереворачивающимся кроватям, удобным креслам-каталкам и шприцам с тонкими иглами. И карманных денег у жильцов домов старости куда больше, чем у их украинских ровесников. И тратится на них в месяц в среднем две-три тысячи евро. И уход за ними осуществляется на самом высоком уровне.

Немецкие дома престарелых, действительно, поражают своим комфортом и хорошей оснащенностью. В каждом из них имеются маленькие бары, кафе или просто холлы для встреч, где можно поболтать с посетителями, выпить вина или пива. Один раз в месяц для пациентов проводят богослужение. Мобильные старички принимают участие в экскурсиях и поездках. Для них организовываются музыкальные и литературные вечера; празднуются дни рождения: регулярно проводятся лечебная физкультура, массаж, психологический тренинг, тренинг памяти и др. Так что, если и считать пребывание в доме престарелых карой божьей, то не лишним будет напомнить, что за карой этой следует еще «постоять» в очереди. Ожидание комнаты на одного человека в среднем составляет от одного месяца до полугода, а для получения отдельных апартаментов и того больше. Мужчинам следует дожидаться вакансии значительно дольше, т.к. в домах престарелых количество мужских мест, как правило, составляет только 20—30% от общего числа.

Так чем же все-таки являются для наших соотечественников немецкие дома престарелых: наказанием или благом? Как известно, абсолютной истины не существует. Все зависит от точки зрения.