Занятия любовью для начинающих

Татьяна Новикова, 2020

Стройная фигура или вкусный обед? Мучительный выбор. Я всегда любила плотно поесть, а стресс заедала булочкой. Но потом меня сильно унизили… Решено: худеем! Легче сказать, чем сделать. Потому что к занятиям спортом прилагается персональный тренер. Соблазнительный, нахальный тиран. Он сводит меня с ума! Как устоять перед его чарами? Почему мне хочется перевести наши тренировки в горизонтальную плоскость?

Глава 9

Сауна как-то сразу не задалась. Во-первых, там воняло салициловой мазью, и какая-то тетенька, не считающая необходимым кутаться в полотенце, густо мазала спину своей подружки кремом с характерным запахом лекарства. Бородавки она ей, что ли, прижигает? Подружка при этом елозила по лавке и повторяла, как ей жжется. Зрелище, мягко скажем, пугающее.

Во-вторых, топило нещадно. Мне хватило десяти секунд, чтобы начать задыхаться. Я потопталась на пороге, осмотрела вакханалию из двух хихикающих женщин и решила, что сауна подождет.

Приступим к водным процедурам. Наскоро обмывшись, я напялила купальник и двинула в бассейн.

Никого. Гигантское пространство, оформленное в сине-белых тонах, пустовало. Вода не пахла хлоркой — дивное дело, все бассейны, в которых мне довелось побывать, пропитались ею насквозь. За панорамными окнами расплылась темнота, лишь горел одинокий фонарь в левом верхнем углу, точно маленькая луна.

Внутри не было даже дежурного тренера. Я оказалась наедине с водой. Разве так бывает в забитых фитнес-клубах, где люди стоят друг у друга на головах и толкаются локтями? Конечно, до закрытия двадцать минут, но чтоб никто не захотел остаться тут до закрытия?

Хм, кажется, это добрый знак. Кто-то наверху решил вознаградить меня за ежедневные страдания с мучителем-Щегловым. Пустой бассейн! Вот это да! С детства обожаю плавать. По юности даже мечтала записаться в команду пловцов. Желание быстро обрубила мама, которая цокнула языком и сказала:

— Ты их плечи вообще видела? И так склона к полноте, ещё и верх раздобреет. Будешь сто двадцать на сто двадцать на сто двадцать. Кто тебя замуж возьмет?

До сих пор помню, как глотала соленые слезы. Не представляете, как простой отказ способен обидеть девочку в двенадцать лет. Мама носила неизменную «эсочку», на меня же периодически не влезала «эмка» (в худшие подростковые годы). Я всегда любила покушать и любой стресс заедала бабушкиными пирожками.

С годами вес более-менее пришел в форму, но подтянутой или худосочной я не могла себя назвать.

Короче говоря, с плаванием нас развело по разным берегам. Но это не отменяло моей любви к воде.

Я поежилась — в бассейне было прохладно — и шагнула с металлической лестницы вниз.

На секунду мышцы закаменели; вода оказалась почти ледяной. Но я оттолкнулась от бортика и мощными гребками поплыла от одного конца бассейна к другому. Вскоре позабылся и холод, и дрожь, и усталость после тренировки. Меня полностью захватило плавание. Я перекатывалась на спину и застывала в воде, раскинув руки в стороны. Ныряла, задержав дыхание. Выныривала, отфыркиваясь брызгами.

Блаженство!

Я только дотянулась рукой до бортика, когда что-то щелкнуло, и свет электрических ламп сменился слабым свечением, которое исходило от подсветки бассейна. Я застыла с дурным предчувствием. Сейчас меня закроют. Конец. Придется заночевать в холодном бассейне. Да я заработаю воспаление легких! Или того хуже: завтра с утра первые посетители застанут в шезлонге окоченевшее тело шестидесяти восьми килограмм.

Моя паника достигла пика, когда из мужской раздевалки кто-то вышел. Подтянутый, мускулистый, но не бесформенный и не перекаченный. В одних только плавках черного цвета, которые начинались на узких бедрах, не скрывая полоску волос, ведущую от пупка… и ниже.

Мне хватило одного взгляда, чтобы опознать свой личный кошмар. Клим Сергеевич пристально осмотрелся и заметил меня, колыхающуюся в водах.

— А ты что здесь делаешь? — с неприкрытым удивлением.

— Плаваю, — нахально ответила я, дрыгая пяткой, которая начала неметь. — А что, это запрещено?

— Бассейн закрывается в девять вечера.

Клим двинулся в моем направлении. Гул его шагов разносился по помещению, вызывая у меня озноб. Что-то подсказывало: ничем хорошим это не кончится.

Вскоре Щеглов возвышался надо мной. Нависал скалой, а я жалась к стенке бассейна с дурным предчувствием. На секунду мне показалось, что тренер попросту вытащит меня за шкирку и выбросит из бассейна к чертям собачьим.

— Вообще-то дверь была открыта, — парировала я с меньшей уверенностью.

— Это недопущение уборщицы.

— Я уже ухожу.

Клим сосредоточенно кивнул, а потом посмотрел, как я гребу в сторону лестницы, и вздохнул:

— Ладно уж, оставайся. Заслужила. Что нам, места не хватит?

С этими словами он запрыгнул внутрь, взметнув ввысь сноп брызг. Меня окатило гигантской волной. Я чуть не захлебнулась, но откашлялась и поплыла в другой конец бассейна, только бы не пересекаться со своим тренером.

Какой же противный товарищ этот Щеглов. Такое чувство, что он всё делает исключительно назло. Даже поплавать не дал в одиночестве, но и не выгнал — а уходить самой мне показалось глупым. Решит ещё, что я сдалась.

Вот уж нет. Околею, но останусь до победного конца.

Минут пять мы плыли по соседним дорожкам, не пересекаясь. Я прикрыла глаза и просто наслаждалась приятной тяжестью во всех мышцах. Вот такой спорт мне по вкусу! О присутствии Клима догадывалась только по колыханию воды.

А потом что-то пошло не так.

Мы столкнулись.

В прямом смысле слова.

Помню, как хотела перевернуться на живот, когда нога во что-то уткнулась. Этого хватило, чтобы координация отключилась. От неожиданности я запуталась в собственных конечностях и пошла ко дну. Но тяжелая рука обхватила меня за талию и потянула наверх. Спустя секунду я была вытолкнута на поверхность и судорожно глотала воздух.

— Не видишь, что ли, куда прешь? — попыталась выругаться, но в горле застряла вода, и хрип вышел уж больно жалобным.

— Ты сама заплыла на мою территорию, — ухмыльнулся Щеглов, не выпуская меня из объятий.

Сначала мне даже нравилась наша близость. Она напомнила о том чудовищном вечере, о приятном тепле чужого тела и моих собственных ощущениях. Но затем я почувствовала неловкость. Руки Щеглов показались мне слишком горячими. Они почти обжигали обнаженную кожу. Его взгляд потемнел настолько, что самые черные глубины казались яркими по сравнению с этой тьмой. Скулы Клима напряглись. Он рассматривал меня как-то иначе. Жадно. Ненасытно.

Я стыдливо забарахталась, и Щеглов выпустил меня наружу.

— Прости, — сказал он осипшим голосом. — Ты вызываешь во мне… спутанные чувства.