Диагноз по случаю. Почти серьезные рассказы

Татьяна Кравец

Муки творчества, муки любви, муки науки, муки бытия… Но зачем же мучиться? А без мук в жизни какой интерес?!О разных муках и людях – почти серьезные рассказы. Почти – потому, что жизнь вообще штука трагикомическая.Чтение рекомендуется как средство от хандры.

Диагноз по случаю

В трубке раздался голос Ксении, полный грозного величия:

— Ты зачем мне жизнь портишь?

— Что? Что случилось?

— Сейчас бы приехала к тете Клаве со шторами, — продолжала сестра, не давая вставить ни слова, — как тогда, к стоматологу со странными зубами!

Дальше Люся не слушала: уже лет двадцать прошло, а зубная история по-прежнему вызывала смех.

— Я не пойму, что вы от меня хотите? — врач частной стоматологической клиники снял очки, протер, надел и уставился на зажмурившуюся Ксению: она сжала подлокотники кресла так, что пальцы побелели.

— Лечение назначить, — приоткрыла она один глаз. — Как я без зубов?

— Какое лечение? У вас здоровые зубы.

— Нет, у меня пародонтоз, — Ксения открыла второй глаз.

— Да с чего вы взяли?

— Сестра сказала. У нее пародонтоз выявили, и она вспомнила, что у мамы был тот же диагноз, и даже зубы выпадали: она без боли и крови доставала их из десен. Маме шестидесяти лет не было, а пришлось вставные челюсти делать.

— Вам-то еще тридцать, и нет ни единого признака пародонтоза.

— Но у сестры выявили! Значит, наследственность.

— Ничего не значит, — доктор сдернул очки с носа. — Сестра ваша стоматолог? Нет. Кто она? Воспитатель детского сада. С ума сойти. Так, слушайте…

Что именно хотел сказать врач, Ксения дожидаться не стала — попятилась к дверям, извиняясь и кланяясь. Так и шла с четвертого этажа до первого, потом очнулась и за телефон — сестре мало не показалось!

Люся-Люсьена старше Ксении на пять лет. Они очень похожи: темноволосые, кареглазые, с крупными ровными носами, только старшая ростом пониже и телом плотнее. Но по характеру совсем разные: старшая — аналитик-теоретик, младшая — счетовод-прагматик. В силу своего старшинства Люся с детства заботилась о сестре, подвергая анализу все вокруг в плане здоровья — хотела быть медиком, но выяснилось, что боится крови, пошла в педагоги.

В молодости сестры к врачам практически не обращались. Правда, у Люси были два серьезных случая: когда травмировала плечо в десятом классе и когда в первый год работы поймала аллергию от ложки айвы — опухла от макушки до плеч. С тех пор перестала махать руками и есть айву. А после сорока болячек прибыло у каждой. Но если Ксения лечилась спокойно и исключительно по рецептам врачей, то Люсьена, погрузившись в доскональное изучение своих болезней, всегда спешила поделиться с сестрой ужасными последствиями. Не для сочувствия, а дабы ее уберечь! Ведь лучше бы Ксении тоже удостовериться в отсутствии подобного диагноза! И она, при всей практичности (все-таки экономист), не могла противостоять сестре с ее красноречием и даром убеждения.

Спустя пять лет после пародонтоза у Люси выявили узловой зоб — конечно, она тут же позвонила сестре:

— Срочно сдай анализы на гормоны щитовидной железы! Срочно, понятно? Раз у меня обнаружили зоб, может, и у тебя есть. Стрессов хватает. К тому же, у нас с тобой глаза немного навыкате. Чем раньше начнешь лечение, тем быстрее урегулируешь сбой щитовидки.

Ксения поспешила в платную клинику: не терять же драгоценное время в очереди в государственной, вдруг болезнь прогрессирует! Сдала анализы и предстала перед эндокринологом. Вот он удивился!

— Нормальные у вас глаза, большие, красивые, — констатировал после обследования.

— Нет, ты представляешь, мама, — кипела Ксения, — эта расхитительница моих кладовых, эта наша Лара Крофт, не только ввела меня в убыток ненужными анализами, но и в страхолюдины пучеглазые записала! Зараза! Сама она жаба!

Мама веселилась по поводу Люсиных диагнозов для сестры и утешала Ксению своей медицинской историей:

— А мне однажды врач-окулист заявила: если не буду капать в глаза ее лекарство, то проживу три года, а если буду, то семь. А я уже больше десяти лет радуюсь без всяких капель. Вот где зараза! А Люся… она просто волнуется.

После выпученных глаз Люсьена немного утихомирилась с диагнозами, но с выходом на пенсию у нее неожиданно случилась серьезная проблема. Понадобилась операция. Она отправилась за направлением в поликлинику по месту жительства — вместо ведомственной, куда обращалась во время работы. И поспешила с сестрой поделиться глобальным открытием:

— В нашей поликлинике маленькие кабинеты и узкие коридоры, но есть полный комплекс обследований. Мне сделали и пункцию щитовидки, и дуплексное сканирование сосудов шеи, и еще воз и маленькую тележку! А в поисках лучшей больницы для операции я записала столько адресов, сколько не случилось узнать за всю жизнь в городе.

— Английский пациент! — сыронизировала Ксения, услышав о таком спецобслуживании сестры. Она часто оценивала ситуации названиями фильмов или цитатами. И тут же практично добавила: — Кто знает, может, с возрастом тебе те адреса пригодятся. Тьфу три раза!

Ксения переживала за сестру, но радовалась ее оптимизму. А еще больше тому, что уж ее-то саму Люся никуда больше не посылает.

Не тут-то было! Ушли диагнозы, пришли шторы.

— Люся, когда будет Пасха? — поинтересовалась она однажды. — Тетя Клава, наставница моя, попросила приехать и шторы постирать к Пасхе. Самой под потолок в ее восемьдесят лет не забраться.

— Слышала по телевизору, что в этом году Пасха выпадает на следующие выходные. Когда ты успеешь съездить к ней?

— Придется в субботу. Собиралась отоспаться и генеральную уборку провести, а теперь поеду за шторами. Дома постираю и в следующее воскресенье обратно к ней — чистые вешать.

В субботу в голове Люси что-то щелкнуло. Решила еще раз уточнить дату Пасхи. И застонала… Как сестре сказать, что ошиблась — она ведь перепроверять не стала, поверила безоговорочно! А это Пасха католическая, православная же еще почти через месяц. А Ксения уже выехала, полчаса едет, еще пересадка… Нет, звонить не решилась. Отправила смс с извинениями и новой датой. Через секунду звонок:

— Ты что мне жизнь все время портишь?! Сейчас бы приехала, как дура, к тете Клаве, как тогда к стоматологу с выпадающими зубами. И давайте шторы стирать, да Пасху на следующей неделе праздновать.

— Извини. Не знаю, как получилось. Нашло что-то, задумалась, брякнула.

— И часто на тебя так находит? — в голосе Ксении появились вкрадчивые интонации. — Может, тебе к врачу сходить, к неврологу, голову проверить?

— Думаешь? — встревожилась сестра.

— Да я пошутила, — раздался смешок. — Отомстила! Ты ведь без конца меня посылаешь куда-то не по делу.

— Ксюша, я прошла исследование головы, — Люся появилась на пороге в итальянском платье с белыми розами на синем фоне — оно идеально подчеркивало ее крупную грудь и тонкую талию, ну а рукав в три четверти открывал изящное запястье.

— Зачем?! — Я в шутку сказала. Проходи, будем чай пить. Только подожди, переоденусь. К твоему наряду подойдет мое польское голубое платье с шитьем. Как тебе? Рукав до локтя и рука кажется не слишком длинной, да?

— Когда ты успела такую элегантность купить?

— Вчера. Сейчас отметим покупку, пока мужья ушли в бизнес, а дети внуков не подкинули. Так зачем ты голову обследовала?

— Давно, когда работала, мне рекомендовали сделать снимок головы, посмотреть «турецкое седло». Это что-то с гипофизом. Я сделала, позже еще раз — вроде все нормально. Но сейчас пошла к неврологу, а она направила для контроля. Третий снимок — есть с чем сравнивать.

— Что интересного сейчас нашли в твоей голове?

— О-о-о-о! Интрига. Врач меня спросил, надо ли писать в заключении про отклонение или нет. Я попыталась объяснить, что у меня когда-то нашли некие признаки отклонения, а чуть позже не нашли никаких признаков. А он опять — надо ли на будущее фиксировать отклонение? Я занервничала: какое ж у меня будущее? Он махнул рукой и стал что-то печатать. В итоге выдал, что объективных данных за отклонение нет, но в случае появления симптомов… отклонение может быть!

— У тебя загадочный внутренний мир! — сделала вывод Ксения, разливая заварку.

— Между прочим, тебе тоже надо снимок головы сделать.

— Люська, ты неисправима! Нет, мне надо к другому специалисту. По ушам.

— Зачем? — сестра аж подпрыгнула на стуле. Уши — это серьезно, всякое может быть.

— Чтобы не прислушиваться к разным случайным диагнозам, — Ксения улыбнулась во все свои 32 (ну или меньше) зуба. Повернувшись, взяла за ручку закипевший на подставке чайник и продолжила: — Не сердись, пожалуйста. Ох, не вставай! Осторожнее, балда, у меня кипяток.

А-а-а-а-а-а… Сестры схватились за ошпаренные руки. И получили разом один диагноз на двоих.

— Если нет диагноза, ты его сделаешь, — шипела Ксения, обрабатывая ожоги.

— Но зато есть повод купить новый наряд, — с жизнеутверждающей интонацией произнесла Люсьена, разглядывая повязку на руке. И, мечтательно прикрыв глаза, добавила: — С длинными дизайнерскими рукавами.

Ксения встрепенулась. Настроение вернулось.