Ювенотерапия

Татьяна Карам, 2021

«Разве человек, хоть немного узнавший жизнь, откажется от возможности остаться вечно молодым, как бы ни была эфемерна эта возможность и какими бы роковыми последствиями она ни грозила? Притом – разве это действительно в его власти?» О. Уайльд Таня Карам работает в бюро переводов, ходит на танцы и мечтает разлюбить женатого коллегу. Наверное, в мире, где торгуют молодостью и размениваются жизнями нерожденных детей, где за всеми нами уже давно следят, так и нужно жить – ни о чем не догадываясь. Пока однажды не встретишь человека, который покажет тебе изнанку этого мира.

В память о бабушке Лене.

«Разве человек, хоть немного узнавший жизнь, откажется от возможности остаться вечно молодым, как бы ни была эфемерна эта возможность и какими бы роковыми последствиями она ни грозила? Притом — разве это действительно в его власти?»

О. Уайльд

Глава первая

— Не хочешь потанцевать? — подскочил ко мне Саша.

— Прямо здесь? — удивилась я.

Переводческую конференцию «Глобалия» всегда предваряет коктейльная вечеринка, и в этом году она началась довольно уныло. Давид, мой руководитель, попытался представить меня знакомым топ-менеджерам, но говорить все эти важные люди все равно предпочитают с ним, им равным. Я для них — так, приложение, хвостик. Немного постояв в общем кружке, я отправилась в свободное плавание по залу. В надежде, что мне попадется такой же потерянный, который на поверку окажется крупным заказчиком. Очень хочется проявить себя, показать, что я здесь не зря, я полезна.

Изюминкой «Глобалии» считаются именно такие неформальные встречи до и после основной программы. По задумке организаторов, шампанское и непринужденная беседа должны помочь всем пообщаться и привыкнуть друг к другу, с тем чтобы во время самой конференции работа шла продуктивнее. Больше знакомств сейчас — больше сделок потом.

Только мне довольно долго пришлось со стороны наблюдать за происходящим — с улыбкой, но в душе изнывая от собственной никчемности. Татьяна Карам, штатный переводчик, тут никому из боссов-гостей не интересна, и ей, чтобы с кем-то заговорить, придется найти весомый повод.

Наш подрядчик Алексей держится Давида и тоже старается заводить полезные знакомства — с большим успехом, чем я. Однако не все его внимание поглощено поиском связей, украдкой он поглядывает на меня; я иногда чувствую на себе его взгляд и поворачиваюсь к нему. Когда возле меня появился Саша Немиров, он заметно оживился, слегка развернулся в мою сторону, чтобы наблюдать из более естественной позы. Хотя, что нового появилось на его лице, я без очков все равно разглядеть не смогла бы.

— Ну да, что такого? — выбеленные Сашины зубы меня чуть ли не слепят, — Это же неофициальная часть. Имеем право повеселиться!

— Очень хочу. Но, наверное, должна спросить у Давида. Вдруг он против?

— Окей, понял. Я пока пойду с диджеем договорюсь. Дай знать, если разрешат.

— Хорошо.

Я волновалась, пока шла за разрешением к начальству. Не могу сказать, что весь год прямо-таки бредила мечтой о танце с Сашей. Просто считала такую возможность любопытной и гадала: если случится оказаться нам на одной вечеринке — что из этого выйдет?

Барная стойка, скучающий диджей и танцпол — пусть и не используемый по назначению, — и впрямь придают этой встрече привкус вечеринки.

— Давид, вам, возможно, Ирина говорила про Александра Немирова? Он пригласил меня потанцевать, если вы не против…

— Это неформальная встреча, Таня, — напомнил Давид, который всегда готов дать мне больше свободы, чем это кажется разумным, — Почему я должен быть против?

Ну конечно, мне надо было без спросу пуститься в пляс, а потом подбирать челюсти коллег.

— Просто это привлечет к нам внимание. Вдруг вы это не одобрите — решила на всякий случай спросить.

— Я за любое внимание к нам, Таня, так что добро. Что вы такое танцевать собираетесь, что боитесь внимания?

— Кизомбу. Ангольское танго, — добавила я, чтобы руководителю стало проще, — африканское танго.

Я сморщилась. Не хочется, чтобы Давид решил, что я считаю его недостаточно образованным, но вдруг он не знает, где находится Ангола? Я ведь тоже когда-то не задумывалась над этим.

— Понял. Что ж, это будет любопытно.

Поблагодарив его, я кивнула Саше и вышла в центр зала. Саша что-то шепнул на ухо диджею, и рок-баллада, поставленная с расчетом на вкусы большинства, сменилась традиционнойкизомбой. Одна из моих самых любимых мелодий!

Я начала медленно двигаться. Сама песенка задорная, но вступление там довольно лиричное. Саша подбежал ко мне и тоже стал пританцовывать; а как начался куплет — подхватил меня, и мы закружились в танце. Это что-то веселое, воздушное! Как объятие лучшего друга, как неторопливый разговор по душам. Хочется смеяться — и мы смеемся! Так здорово, когда в танце разделяют твое настроение! Не желаю останавливаться; когда поняла, что песня близится к концу, немного загрустила. Но вместо ожидаемой тишины услышала плавный переход к четким битам.

— Урбан? — я вопросительно посмотрела на Сашу.

— Да. Я договорился на три трека, — шепнул он мне на ухо.

— Потрясающе!

Я вытянулась в струнку, шаг стал четче. Винты, вращения и поддержки — Саша очень технично исполняет все элементы, и что-то пропустить у меня просто нет шанса. Вместе с тем его танец так же наполнен заботой и вниманием, и сравнить его с роботом нельзя.

Не представляю, как можно любить традиционнуюкизомбу и в то же время отворачиваться от урбанистичных веяний. Или наоборот. Это такой многогранный танец — он может быть забавным и дразнящим, динамичным и взрывным, может быть уютным и нежным, чувственным и откровенным. А вместе с ним и я — ведь в танце можно проживать разные настроения, оставаясь в то же время собой.

Каким будет третий трек, интересно? Хоть бы не таррашинья! Устоять я перед ней не смогу, но время и место на самом деле не очень удачны… Нет, это гетто-зук! Сладкий, тягучий и манящий нотками Востока. Я не знаю, как ему удалось, но этой подборкой Саша попал в мое настроение, угадал мои вкусы. Вернулся кач в бедрах, стало больше замедлений. И мы оба начали подпевать!

Наверное, это самый приятный танец за последнее время — хотелось смаковать его до последнего шага, до последней ноты.

Обычно к завершающим танец объятиям я готова отпустить восхитившего меня партнера. Но в этот раз чуточку сложнее: Саша — особенный. Это он, пусть на самом деле и сам того не зная, стал для меня проводником в волшебный мир танца. Я написала ему лишь спустя полгода занятий, чтобы поблагодарить, и сегодня он вспомнил об этом.

— Ты чудесная, — шепнул он мне, сжав в объятиях покрепче, — мое открытие!

— Это точно, — рассмеялась я и, приподнявшись на цыпочках, легонько чмокнула его в щеку.

Только высвободившись из объятий, мы увидели, что на нас все смотрят. Кто с любопытством, кто с восторгом, некоторые из дам — даже с завистью. В который раз я порадовалась тому, что теперь меня подобная реакция не только не тревожит, но и веселит.

Саша подвел меня к Давиду и Алексею. Мужчины обменялись рукопожатиями, и Саша ушел к своим.

— Александр не присоединится к нам за ужином? — спросил Давид.

— Нет.

— Странно, — задумчиво протянул Алексей.

— Почему? У него здесь свои дела. Он любит потанцевать и знает, что после нашего с ним знакомства я тоже загорелась. Решил совместить полезное с приятным.

Давид отвлекся на чью-то громкую шутку — возможно даже на наш с Сашей счет — и отошел. Стало неловко, ведь я всегда избегаю оставаться с Алексеем наедине. Меня магнитом к нему тянет, и иногда кажется, что это притяжение взаимно. Взгляды, случайные прикосновения… Возможно, я просто пытаюсь увидеть в них больше, чем есть на самом деле. Только воздух электризуется каждый раз, когда мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки — что это, если не то самое? Никаких шагов к тому, чтобы как-то избавиться от этого напряжения, он не делает. Дать понять как-то, что ответное чувство есть, просто обстоятельства не позволяют ему отдаться… Так было бы проще, а горьковатого привкуса неопределенность выбивает меня из колеи. Но, в конце концов, бездействие Алексея вызывает уважение: он верен жене, и это достойно.

Коллега почему-то посчитал, что ему непременно нужно высказать то, что думают все, кто впервые наблюдает за танцорами:

— Не знаю, вы казались такими… близкими.

— В этом и прелесть кизомбы, — я пожала плечами, — А еще в том, что на самом деле это просто танец.

— Если я вас сейчас приглашу, пойдете?

Я сначала замерла — так неожиданно это. И уже готова сказать да — потому что тысячу раз да! Но поняла вдруг, что нет. Как бы мне Алексей ни нравился, приглашение нетанцующего — а он, я уверена, не танцует — феерии не обещает. Это будет просто медляк, неуклюжее топтание на месте. Мне придется притворяться, чтобы не ранить его, а это неправильно.

— Простите, нет, Алексей. Я только кизомбу танцую…

— Понимаю, — кивнул он, — я научусь.

Как и прежде бывало, на секунду я забылась. На секунду мне показалось, он этим говорит что-то большее. Но блеск кольца на его пальце вернул меня к реальности. Он для другой, не для меня. Только и нашлась, что вежливо сказать:

— Хорошо.

И с улыбкой обратилась к вернувшемуся начальнику:

— Извините, Давид, если внимание к нам не то, какое бы вам хотелось привлечь.

Давид поправил очки на тонких дужках и громогласно рассмеялся:

— Ну, зато вы повеселились!

За что обожаю своего руководителя, так это за чувство юмора.

Частенько я возвращаюсь мыслями ко дню, когда перестала думать об Алексее как о просто коллеге. Сейчас странно это осознавать, но мне в голову почему-то не приходило воспринимать его как-то иначе, пока он сам не обратил на себя внимание.

Помню, как привезла в его офис на Полянке документы, которые нужно было оформить для нотариального заверения. Переводческий бизнес тесно связан с нотариальной деятельностью, однако нотариат — структура грузная, неповоротливая. Поэтому кто-то однажды придумал взять на себя техническую часть работы и зарабатывать на посредничестве. Контора Алексея — как раз такой посредник. Я отдала документы его ребятам и спокойно пошла обедать, немного помечтав о том, что нотариус будет порасторопнее и подпишет все до того, как я вернусь.

Был жаркий летний день, поэтому после обеда я нашла свободную скамейку в ближайшем сквере и полчасика понежилась на солнышке. Люблю солнце, хотя временами мне кажется, что именно оно меня и убьет. Особых иллюзий на счет нотариуса я не питала, впрочем, ибо не первый раз уже он задерживал документы из-за дотошных клиентов; смысла торопиться обратно в офис Алексея не было.

Когда пришла, ребята сказали, что документы еще не готовы и что нужно подождать еще немного. «Немного» истекло, и я начала возмущаться — в конце концов, в работе у меня огромный перевод, а я вынуждена тратить время на ожидание в приемной! Написала Яне, нашему менеджеру, и стала ждать, что кто-нибудь выйдет и отдаст мне документы. Примета у меня: пожалуюсь той же Яне — и проблема вмиг испаряется! Приходит поезд, хотя еще за минуту до его прибытия громкоговоритель вещал, что неизвестно, сколько его еще ждать; рассасывается пробка, изничтожавшая малейшую надежду добраться вовремя; куда-то разбредается очередь, обещавшая часы ожидания.

Кто-нибудь и правда вскоре вышел — сам Алексей. Отыскав меня в толпе, которую собрал его нерасторопный нотариус, он жестом попросил последовать за ним.

В их тесном кабинете умещалось так много людей! Как работать в такой каморке? Я как-то отказалась от должности именно из-за того, что мне показался неуютным малюсенький, сильно захламленный макулатурой офис.

Усевшись за свободный стол, Алексей начал что-то сбивчиво объяснять и записывать на бумажке. Я даже не сразу разобрала, что с одним из документов была какая-то проблема, а вместо нотариуса в тот день заверяла особа, которой не хватало полномочий. Или ума, раз впоследствии она подписывала подобные бумаги без проблем.

Алексей протянул листочек с адресом другого нотариуса и добавил, что все его курьеры заняты и нескоро смогут вернуть от него мои бумаги. Я вгляделась в кривоватый, как будто детский почерк — станция метро через одну, кажется? Или на маршрутке можно доехать? «Вы у нас тут хорошо ориентируетесь?» — спросил он.

Я покачала головой; на тот момент я знала только две дороги — от метро до его офиса и от его офиса до кафе, где вкуснообедалось.

«Распечатаю вам карту», — сказал Алексей.

Я кивнула. Если мне нужна карта, значит еще и пешком придется идти? Алексей что-то пощелкал мышкой и состроил раздосадованную моську. Серьезно? Взрослые мужчины строят такие моськи?

«Интернета нет», — сказал он.

У меня в телефоне есть карты, так что я взяла со стола бумажку с адресом. Но сказать об этом не успела.

«Давайте я лучше с вами съезжу!» — Алексей убрал досаду с лица, заменив ее чем-то совсем странным. Он походил на ребенка, замершего в ожидании: сбудется или нет желание, которое он загадал? Но обдумывать это мне было некогда. Маршрутка в моем воображении опять сменилась вагоном метро. Насколько далеко ехать и идти, спросила я себя, если он собирается мне еще и дорогу от метро показывать? Вероятно, очень.

Поначалу решила отказаться от предложения — ну что я, в самом деле, совсем в картах не разбираюсь? Но! Я же пыталась стать открытой и общительной, и такая поездка — неплохой шанс развить в себе эту самую общительность. Этакий вызов самой себе — выдержу или нет присутствие другого человека и необходимость с ним разговаривать.

Я молча кивнула и направилась к выходу. Теперь Алексей следовал за мной, поскольку проход был узким и обогнать меня он все равно не смог бы. Но на улице он затормозил у выхода, чтобы раздать какие-то указания в курилке. Я решила не стоять над душой и пошла вперед, к метро. Догонит, подумала.

И пяти шагов не сделала, как меня окликнул Алексей:

«Вы куда, Татьяна?»

Как куда? К метро, думаю. Сам же сказал, что ехать придется, а теперь вопросы задает. Реально странный какой-то. Развернулась к нему, чтобы сообщить ему, что он странный, но…

«Нет. Садитесь», — ухмыльнулся Алексей и показал на черную машину, мимо которой я торопливо проскочила. Разблокировав дверь со своей стороны, он уже собрался садиться, как вдруг заметил, что я не сдвинулась с места.

Я же лингвист.

Контекст указывал на то, что мы поедем на метро.

И речи ведь не было о машине!

«Давайте я лучше с вами съезжу»… Не «давайте я лучше вас подвезу» и не «давайте лучше вы со мной поедете»….

«Давайте я лучше с вами съезжу» — он собирался поехать со мной, а я езжу на метро и на своих двоих, черт возьми!

Мое лицо, наверное, сильно смахивало на синий экран подвисшего компьютера. Потому что степень моего замешательства была просто космической. Я все еще стояла на месте и усиленно обрабатывала информацию.

«Садитесь, садитесь», — теперь он рассмеялся.

Ненавижу чувствовать себя тупой, но в тот момент даже не от этого мне было не по себе. Появилась еще одна проблема, теперь уже морального характера. Я только-только начала встречаться с Толей и не знала, насколько это правильно — садиться в машину к Алексею. Хотя с этой проблемой я как раз-таки справилась быстро: мы — коллеги, мы едем решать рабочий вопрос, ничего такого в этом нет.

Одарив коллегу хмурым взглядом, я обошла машину и нагло забралась на переднее сиденье. Ну а что?

«Вообще-то хватило бы и карты», — пробурчала я, закрыв за собой дверь.

«Так Интернета-то нет», — радостно напомнил мне Алексей.

Увидев, что я пристегиваюсь — а я всегда пристегиваюсь, это на уровне рефлексов уже благодаря папе, — он решил добить меня:

«Только я езжу быстро».

Сам при этом к ремню не прикоснулся. Я осмотрелась, чтобы убедиться, что ничего не путаю, и двор реально уже долгое время завален строительными материалами и заставлен машинами. Не напутала ничего, все так и было.

Ага, подумала, как же, поездишь ты тут. Тут узко, а дальше пробки…

Ох, как же я ошибалась! Не знаю, как мы тогда не убились.

***

Всего по щепотке когнитивного диссонанса, внимания и заботы — вот рецепт зелья, способного меня приворожить.

В тот день я не влюбилась в него, нет. Это произошло постепенно, много позже. Я сама накрутила себя, о чем очень жалею и с чем справиться не могу. Давно заметила за собой такое — стоит дольше разумного задержать внимание на чем-то мелком, незначительном, как незаметно для себя зацикливаюсь и потом с трудом стряхиваю вереницу навязчивых мыслей.

Довольно долго я думала, что он это подстроил специально. Все искала тому подтверждение, какие-то несостыковки в объяснениях — странностей ведь и после было много. То исполняющая обязанности их нотариуса может заверить документ, то не может… Я видела во всем этом не стечение обстоятельств, а умысел влюбленного мужчины, желающего уловками подольше задержать возле себя объект обожания.

Что ж, розовые очки судьба раздает без диоптрий, они никого еще не делали прозорливей и умней.

С тех пор, как узнала, что Алексей давно женат, хочу считать это случайным совпадением. Твержу себе, что так действительно было нужно: мол, ему Яна позвонила и заставила срочно привезти доки, а он просто решил взять меня с собой за компанию. Чтобы не так скучно было — мне или ему. Если себя решил развлечь таким способом, то напрасно, конечно, потому как за всю поездку я не произнесла больше пары фраз.

Он всегда идет мне навстречу, порой даже кажется, что он делает для меня исключения, которые ни за что не сделал бы для других моих коллег. Опять же — только кажется! Алексей всегда со мной любезен и приветлив. Но не больше, чем можно женатому человеку.

Промучившись несколько месяцев, я поняла: нужно занять свои мысли чем-то другим, отвлечься от этого наваждения. Это разъедает душу, когда ты просыпаешься с именем на устах, а его обладатель предначертан не тебе.

Танцы появились в моей жизни вовремя и очень выручили. Если вокруг тебя много людей, распыляющих на себя твое внимание, если ты занята тем, что меняешь себя и растешь — нездоровую привязанность ты задвигаешь на самую дальнюю полку в своем сознании. Со временем она начнет покрываться там паутиной, а потом и вовсе рассыплется. Надеюсь.

В танцах я отказалась благодаря все той же «Глобалии». В прошлом году меня туда брала с собой Ирина, супруга Давида. Помню, я тогда очень опаздывала на первую вечеринку, приходилось бежать — черт же меня дернул крутить локоны! Все равно, пока добралась, они выпрямились.

Все мероприятия «Глобалии» проходили в Питере, и мы с Ириной поселились в отеле неподалеку от места проведения. Ирина пошла прихорашиваться в местную парикмахерскую, а я осталась в номере. Могла бы, конечно, сказать, что не доверяю незнакомым мастерам, но на самом деле у меня с собой не так уж много денег было. Зато привезла выпрямитель, которым довольно неплохо наловчилась — парадокс! — завивать волосы.

Пока разобралась, куда мне с ним пристроиться и как его подключить, потеряла очень много времени — в итоге из номера вышла позже, чем планировала. И вот вроде же идти было близко, а все равно путь казался таким долгим! Когда поднялась по ступенькам, услышала приятный голос веселивший небольшую группу людей:

— О, а мы танцуем! Получаем крупный заказ — и танцуем!

Первое, на что я обратила внимание, выхватив взглядом из толпы его обладателя — осанка. Величественная — да, именно это слово пришло мне на ум, — осанка. Спина такая ровная-ровная; военной выправкой, однако, и не пахло. Слишком уж изящными были его движения. Не манерными и жеманными, а по-мужски красивыми. Неспешными, плавными, мягкими. Я тогда впервые, наверное, залюбовалась человеком. Не привлекательным для меня мужчиной, а именно человеком, творением природы.

— О, Таня, а мы как раз тебя ждали! Знакомьтесь, это Татьяна Карам из «МедиТерры», — и московский коллега, которого я сама знала всего-то ничего, стал представлять меня остальным так, словно мы с ним давно и хорошо дружим. До чего удивительными бывают люди!

С Сашей Немировым — так, оказалось, зовут шутника — мы потом сидели рядом за ужином, и он проболтался: танцует кизомбу. Вот что, подумала я, сделало его таким!Сальсу с бачатой тоже упомянул, но о них я слышала и раньше, они меня не удивили. А кизомба — что-то новенькое.

Вернувшись в номер, я смотрела танцевальные видео, листала Сашины фотографии в социальных сетях… Мне, которой в голову не приходило, что я могу танцевать с удовольствием, вдруг захотелось стать такой же. Стать одной из них — тех сумасшедших, что пропускают через себя мелодию и выражают ее движением! Иногда даже наплевав на мнение окружающих, отринув рамки и условности.

Недели не прошло с момента моего возвращения, как я пришла на первое свое занятие. Это было, наверное, самое стремительное из судьбоносных решений, которые я когда-либо принимала.

И я не подозревала, что кизомба буквально окружала меня в прежней жизни! Оказалось, что в радиусе километра от моей работы сразу несколько школ, где учат этому танцу, и я видела их рекламу. Оказалось, что некоторые из песен, которые я заслушивала до дыр — кизомба. Оказалось, что пара знакомых давно танцует — более того, они как-то даже звали меня попробовать! Видно, всему свое время; как иначе объяснить то, что я этого не помню, не ясно.

Я с новой стороны открывала для себя окружающий мир. Школу выбрала не совсем наугад, но почти. В одной мне не понравилось видео с досковатой преподавательницей, которая — на мой неискушенный, впрочем, взгляд, — слишком топорно передвигалась на своих изящных каблучках. Я так не хотела. Другая школа оттолкнула отзывами — и помещения ужасные, и преподаватели грубые. Пошла в итоге в ту, о которой еще ничего не успела начитаться и насмотреться. И не прогадала.

Это как с книгами — мне всегда попадаются только хорошие.

За порогом школы меня ждала словно другая реальность. Из промозглой столичной осени я попала в жару другого континента. Оранжевые стены с силуэтами животных, маски с фигурками и даже чучела — видно было: кто-то постарался на славу, чтобы обжить это место, сделать его как можно более настоящим, колоритным. Барная стойка из деревянных ящиков, замаскированная под ресепшн, уже тогда наводила на мысль о том, что это днем она служит рабочим местом для администратора, а ночами на ней устраиваются дикие пляски. Все было в новинку для меня, никогда не бывавшей даже в ночных клубах.

Группа, в которую меня определили, занималась уже месяц. Парни не то чтобы совсем уверенно, но делали пару-тройку выходов, изредка разбавляя их поворотами. Девочки, хоть им эти элементы запоминать и не обязательно, тоже их знали и чуть ли не шагали самостоятельно. Сейчас я понимаю, что они не так уж и далеко ушли на тот момент, но тогда мне казалось, что ни за что мне этого не выучить и никогда мне их не догнать!

В тот день я была единственной новенькой в группе, а потому преподаватели заметили меня сразу. Они уделяли мне немного больше внимания, чем остальным, помогая быстрее разобраться в происходящем.

Отчетливо помню свое смятение. Я прежде видела, что кизомба танцуется в плотном контакте, но до тех пор, пока впервые сама не встала в пару, не задумывалась над этим. Пустить в свое пространство незнакомого мужчину? Страшно! «Немножко подайся вперед, а вот этой рукой обними его», — подсказывал Игорь.

Помню, как выдохнула, чтобы успокоиться, и решилась. Я сотни раз, наверное, успела пересмотреть видео, где девушка в белом обнимает партнера за шею, поэтому тоже так положила свою руку… А Игорь рассмеялся! Гораздо позже я поняла, почему: та пара с видео — супруги; подобные объятия даже на настоящем танцполе встретить можно довольно редко, а уж от начинашки и вовсе не ждешь. Поняла я это, когда, будучи уже довольно опытной, почувствовала на себе решительный захват парня, впервые пришедшего на занятия. Это и правда забавно!

Игоря с Аней отличала чуткость, с которой они относились к каждому из своих учеников. Эта парочка деликатно разбирала очень спорные темы и поднимала неудобные околотанцевальные вопросы — про запахи, про одежду, про прикосновения и неприемлемое поведение… Не знаю, чем я впечатлилась больше — их профессионализмом ли, атмосферой ли в группе или первыми успехами… Но домой я вернулась с твердым намерением продолжить.

Хотелось сразу же сесть и написать Саше, рассказать о том, что это он вдохновил меня на такие перемены. Распирало от желания поблагодарить за новые эмоции, за новые возможности! Помню, как крутила в руках его визитку, чтобы добавить номер в Вотсап и настрочить сообщение, однако в итоге сдержалась. Саша Немиров на пару с другом владеет собственным бюро переводов — кто я такая, чтобы панибратски расписывать свои восторги человеку, на ступеньку выше меня забравшемуся по социальной лестнице?

Тогда я не знала, что танец размывает все границы. Вообще все.