Семь алмазов французского графа

Татьяна Иванова, 2023

Расследование убийства профессора Ларионова и его подруги Беловой проводит не только полиция, но и родственники потерпевших. Валерий и Катерина находят обрывок письма профессора, из которого следует, что трое давних друзей, еще с военных времен, когда они детьми находились в эвакуации, обладали некой тайной, касающейся алмазов. Трехлетний Виталик, потерявший при бомбежке родственников, привез их в закодированной шкатулке. После войны, при прощании с друзьями и хозяйкой дома, где они жили, Виталик одарил каждого камнем, которые хранились до настоящего времени. И никто из потомков не подозревал, что камни являются бесценными бриллиантами высочайшей чистоты, которые в 1792 году были подарены графом Сен – Жерменом своей русской любовнице. А у самого Ларионова, камень хранился в шкатулке, которая только в наше время открыла тайну своего двойного дна…

Глава 6

Март 1762 год.

В дворцовых кулуарах Санкт — Петербурга, неохочего до светских развлечений в период правления Петра третьего, замкнувшего все свои интересы только на себе самом, происходило долгожданное шевеление. Император лично распорядился устроить грандиозный бал — маскарад в честь высокого гостя — некой загадочной личности, графа Де Сен — Жермена, который ровно через неделю прибывал с визитом в Россию.

Граф был хорошо известен в дипломатических кругах Европы и считался гениальным прогнозистом предстоящих политических событий и катаклизмов. Он обладал выдающейся способностью вникать в политическую ситуацию и блестяще ее оценивать, что беспрепятственно помогало ему парировать удары дипломатических противников. Ходили слухи, что многие правительства Европы, в том числе и французское, использовали графа в качестве секретного агента, и, может быть поэтому, у него всегда имелись при себе креденталии, гарантирующие ему вход в самые избранные круги светского общества.

Княгиня Ольга Петровна Зорская, бывшая фрейлина покойной государыни Елизаветы Петровны, запыхавшись, вбежала в одну из дворцовых гостиных, куда, начиная с полудня, постепенно стекались придворные дамы. Княгиня мимолетно отпустила собравшимся легкий поклон, и дамы, прочитав в ее глазах запечатленную сенсацию, стремительно летящую им навстречу, тотчас же умолкли, направив в ее сторону вопросительные взгляды.

— Вот! — громко сказала княгиня, усаживаясь в кресло, услужливо подвинутое ей молодой княжной Анастасией Волынской. — И достала из лифа письмо.

— Сегодня получила от кузины Мари из Парижа.

— Сведения о графе? — уточнила графиня Матильда Феликсовна Копнина.

— Конечно, как обещала — скороговоркой кинула ей Ольга Петровна, даже не удостоив пожилую даму взглядом. Давая тем самым понять, что это, само собой разумеется, так как речь в последнее время, кроме графа, ни о ком другом и не шла, и что отвлекаться на глупые вопросы графине совсем уж не пристало!

Дамы, тем временем, с легкостью шаркая ножками по паркету, поспешили к креслу княгини, опережая друг друга, дабы занять более удобную позицию для прослушивания письма французской кузины Ольги Петровны.

Княгиня развернула письмо и впялилась в него взглядом, отыскивая нужные места.

— Вот! — сказала она.

… Что касается личности графа Де Сен Жермена, могу тебе сообщить, что он является человеком — загадкой! Загадкой потому, что невозможно себе вообразить, как в одном человеке может столько всего вмещаться! И это не пустые слова, дорогая моя, с целью заинтриговать тебя и всех, кому ты будешь читать эти строки! (А в том, что ты будешь их кому-то читать, я не сомневаюсь).

Итак! Первое! Граф поразительно талантлив в музыке. Мало того, что он замечательно музицирует на нескольких музыкальных инструментах, так еще и создает свои собственные сочинения, среди которых есть даже опера!

Второе! Он пишет картины и купается в славе превосходного художника, отличающего его дар от многих других! Ибо только графу пока удается изображать на одежде людей драгоценные камни настолько естественно, словно он вставляет их туда в натуральном виде. Ему также, принадлежит секрет открытия нанесения на холсты измельченных жемчужин в составе с чем-то еще, отчего краски на его картинах приобретают более яркий и естественный оттенок!

Третье! Он знает множество языков, и не просто знает, но и свободно владеет ими. Английский, немецкий, португальский, итальянский испанский, греческий, латинский, санскрит, китайский, арабский, русский, а также французский, причем на разных его диалектах — все подвластно великому разуму графа!

Четвертое! Графа можно смело называть ученым! Он обладает высокими познаниями в химии, проводит всевозможные научные опыты. Однажды, по просьбе Людовика пятнадцатого он, с помощью этой науки, сумел устранить дефекты его алмазов и других драгоценных камней. И поговаривают даже, что мадам де Помпадур в последние годы выглядела так прелестно, благодаря стараниям графа, который сотворил нечто подобное эликсиру молодости и поил им свою подопечную.

Пятое! Графа можно назвать и историком. Ибо им изучены, исследованы и проанализированы все самые значимые исторические события происшедшие за последние две тысячи лет. И, вообще! Кто бы с каким вопросом к нему не обратился — у него на сей счет всегда готов ответ!

Шестое! Граф также, является и пророком. Поговаривают, что все его предсказания сбываются в точности, и что его услугами, по этой части, пользуются даже многие монаршие особы европейских держав.

И, наконец, граф просто талантливый человек. За что бы он ни взялся, все у него получается невообразимо легко и свободно! Так, словно он только и занимался этим всю свою жизнь. Он, например, владеет обеими руками до такой степени одинаково, что может писать левой также, как и правой. Многие сравнивали два образца письма, написанных обеими руками графа поочередно и их было не отличить друг от друга!

После этих строк княгиня Зорская подняла глаза, и окинула дам победным взглядом первооткрывателя.

— Ну, каково? — спросила она.

— Невероятно! Поразительно! — полетели к ней восхищенные женские голоса со всех сторон.

— Но, разве сие возможно?! — вклинился в общий восхищенный гвалт возглас молоденькой вдовы — графини Елизаветы Арсеньевны Лукиной, и в глазах ее застыло недоверие.

— Возможно, милочка, возможно! — с видом неоспоримого знатока сказала ей Ольга Петровна. — Уж Мари — то не станет придумывать небылицы, а напротив, чтобы рассказать о чем-то перепроверит и подтвердит все, да не один раз.

После некоторой паузы, в течение которой дамы, умолкнув все, как одна, казалось бы, переварили свалившуюся на них информацию, начались бурные обсуждения.

— Неужели и вправду этот человек удостоит нас чести своим посещением? — защебетали недоверчивые.

— Да, как он посмеет отказать государю, коли поговаривают, что тот лично его пригласил? — вторили им другие. — Он, конечно же, приедет!

— По — моему, нашему государю может отказать и не такой великий человек! — шепотом, словно ее кто-то подслушивает за дверью, сказала фрейлина молодой императрицы — дочь графини Копниной, Аделаида, за что тотчас же наткнулась на жесткий, укоряющий взгляд своей матери.

Однако Зорская тронула пожилую графиню за руку.

— Не волнуйтесь, Матильда, понапрасну. Никто здесь не собирается вредить Вашей дочери. — И дамы согласно закивали в знак одобрения, и из желания польстить молоденькой фрейлине, ибо она одна среди них находилась в таком почетном услужении. А дамы — на то они и дамы, тем более придворные, кончиком носа чуяли, кому и в какой момент стоит угождать.

— Да, кто ж из нас не знает истинных качеств государя? — насмешливо сказала Зорская, после чего гостиная наполнилась смехом.

И дамы, которых и в самом деле объединяло открытое удовольствие посмеяться над нерадивостью нынешнего монарха, еще больше расслабились друг перед другом.

— Интересно, с какой же миссией направляется граф в Россию? — спросила княжна Волынская.

Все тут же взглянули на нее, дабы уточнить, что за вопрос.

— Ну, не станет же такой умница навещать нашего монарха только затем, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение? — сказала княжна.

— Постойте, постойте! — графиня Комарова обратилась к Зорской.

— Ваша кузина пишет, что граф является тайным агентом, так может он и едет к нам в качестве такового по чьему-нибудь шпионскому заданию?

— Ах! О! — послышались тотчас же возгласы. — И дамы, от такой догадки принялись «делать глаза» и прикрывать рот ребром ладошки, а то и веером.

— Но, если он едет к нам с такой миссией, то зачем же государю вздумалось его приглашать? — спросила молодая вдова Лукина.

— Науськали! — выкинула догадку Зорская.

— Кто? — удивилась графиня Комарова.

— Кто, кто — прусак, конечно! По — моему, для «нашего» других авторитетов не существует!

— А зачем это прусаку? — удивилась Матильда Феликсовна.

— Зачем? — Зорская хмыкнула. — А о недавней войне вы уже забыли?

— Но нынче же, наоборот, все устроилось для него наилучшим образом! — не унималась пожилая графиня.

— Нынче! Прусак нечета «нашему»! Он, в отличии от него очень умен, да к тому же прозорлив! — Ольга Петровна, перейдя на шепот, покрутила пальцем у виска — поди, догадывается, что такому долго не продержаться.

— А я вот наслышана, что граф Сен Жермен возглавляет масонство — сказала молчавшая до сих пор княгиня Туманова.

— Он и к этому причастен! — тут же подтвердила Зорская. — Кузина написала мне об этом еще в своем первом письме, а в этом уж не стала повторяться.

На этом разговор был прерван. Дверь в гостиную внезапно отворилась, и на пороге показался красавец граф Копнин, — сын Матильды Феликсовны. Он отвесил дамам нижайший поклон, сообщив, что его аудиенция у государя окончена и потому он может смело забрать отсюда матушку по ее же просьбе, чтобы доставить домой в своей карете.

Итак, двор ждал графа Де Сен — Жермена с нетерпением, словно загадочного чародея — мага, способного показать им совершенно необычные фокусы, словно диковинку, способную на нечто незаурядное, то, что можно причмокивая посмаковать в свое удовольствие. И вот, наконец, долгожданный день приезда настал. Графа ждали вечером прямо на бал — маскарад, который государь приправлял еще и праздничным ужином. Причем приглашенных было всего лишь около двухсот пятидесяти человек, вместо обычных семисот или восьмисот, как это бывало при покойной Елизавете Петровне. И этот факт государь объяснил как-то уж очень несуразно — он не хотел, якобы, утомлять знаменитого гостя такой массой народа! Это при таких-то апартаментах! — Ну, да и бог с ним! — сказали обиженные неприглашенные, которых предыдущая государыня никогда не обделяла вниманием. Что с д….ка взять, коль подвержен он своим прусским выходкам до мозга костей!

Шесть карет графа Де Сен — Жермена подкатили ко дворцу не к вечеру, как ожидалось, а аккурат в полдень. И государь, не подготовившись к такой ранней встрече, в сердцах уже успел обругать своего долгожданного гостя, и попенять ему при встрече, почему, де тот не послал вперед себя гонца с сообщением о своем прибытии. На что граф, отвесив российскому монарху почтительный поклон, сообщил, чтобы тот ни о чем не беспокоился.

— Ваше величество, — мягким приятным вкрадчивым баритоном сказал он — уж таков я чудак, ибо имею удовольствие появляться внезапно, но не ради того, чтобы заставать хозяев врасплох, а напротив, чтобы своим визитом не привносить лишней суеты.

Отобедав с монаршими особами наедине, граф еще некоторое время пообщался с государем и беглой экскурсией осмотрел дворец, после чего удалился отдыхать перед балом в отведенные для него апартаменты.

Он появился в бальном зале, когда собрались уже все приглашенные, ведь ясно, что на этот раз никто из них опаздывать не собирался. Войдя в зал, он замер на миг и бегло окинул взглядом присутствующих, а потом, не спеша, грациозной поступью направился вглубь помещения, приветствуя дам легкими поклонами.

Этот, заинтриговавший всех человек был среднего роста, пропорционально сложенный. Черты лица его были правильными, лоб открытым и высоким, лицо немного смугловатым, и на нем практически не было видно морщин, хоть по возрасту граф был уже не молод. Глаза — ох! Кто бы смог рассмотреть их как следует! Не то серо — зеленые, не то карие. Все зависело от того, какие эмоции владели графом в этот момент. Если он приветливо улыбался, в них присутствовал один оттенок, а если бросал на человека быстрый оценивающий взгляд — другой.

Одежда на нем была черная, и брюки, и сорочка, и камзол, что на первый взгляд шокировало. Как мог человек отдать предпочтение такому цвету одежды, отправляясь на бал?! Однако, присмотревшись, многие отметили, что одежда его была отличного качества и притом сидела на Сен-Жермене превосходно. К тому же, драгоценные камни, которые, по слухам, граф любил маниакально, скрадывали черный цвет одежд, а может, наоборот, на фоне его сияли своим многограньем еще краше.

И уж если речь зашла о камнях, то тут действительно надо отдать должное непомерной тяге Сен-Жермена к ним. Они имелись у него не только в кольцах, унизывающих добрую половину его десяти пальцев, но и на часах, цепочке, на пряжках туфлей и даже на табакерке.

Граф улыбался присутствующим загадочной полуулыбкой, а сам, при этом, казалось, пронизывал взглядом насквозь. Ах! Каков был этот его взгляд, ну прямо жгуч, как перец, въедлив до щипоты и оставляющий след, казалось бы, на веки вечные!

Лизонька, ощущая приближение Сен-Жермена волновалась и от того дыхание ее с каждой минутой усиливалось. Грудь, при этом, заметно вздымалась, ощущая тесноту корсета, а ладошки, в которых она теребила свой веер, потели.

Вот он сделал шаг, потом еще и еще, взмахнул рукой, приложив ее после того к груди, повлекший за собой движение его широкого рукава, при котором на Лизоньку повеяло притягательным ароматом одеколона, исходящего от его одежды! Легкий поклон приветствия стоящей рядом с Лизонькой графине Левко, медленный поворот головы в ее, Лизонькину, сторону, и, наконец, взгляд, скрестившийся с ее напряженным, ожидающим взглядом, на котором граф задержался дольше обычного!