Нереальные реальности

Татьяна Золотухина

Рассказанные истории – выдуманные. Но они вполне могли бы случиться в жизни, с ее драмами, непредсказуемостью, любовью… Жизнь порой изощренней выдумки, с неожиданными поворотами и зачастую без счастливого конца. В жизни есть место всему, даже фантастике. Многие рассказы не имеют однозначной концовки, и читателю предоставляется возможность додумывать их самому.

Страсти в Подмосковье

— Понимаете, я раньше даже не думала, что такое возможно. Такие переходы от любви к ненависти и обратно. Но с ним я, как на качелях — то вниз, то вверх. Иногда смотрю на него и чувствую, — ненавижу, причем, ненависть моя к нему не какое-то поверхностное чувство, не ментальное. Ненависть к нему я ощущаю всем телом, даже всеми органами — сердцем, печенкой, селезенкой, что там у нас еще внутри… Да, в желудке тоже ненависть, желудок просто сводит от ненависти, когда я вижу, как он смотрит на меня, этак презрительно-поверхностно, а иногда с жалостью, будто я полная дура с невозможностью поумнеть. И как он цедит слова в ответ на мои, казалось бы, обычные вопросы. Или отмалчивается и поворачивается ко мне спиной. И вся его спина выражает ко мне снисходительное презрение. И я просто захлебываюсь ненавистью, просто тону в ней, как в черном омуте. И нет мне спасения. А потом он вдруг ко мне разворачивается всем телом, подходит с улыбкой, смотрит на меня с прежней любовью… Да, с любовью, я не ошибаюсь, потому что все мое тело расслабляется от того, как он на меня смотрит, и тянется к нему. И опять же это чувство выше меня, хотя я сопротивляюсь ему всеми силами, потому что знаю, что вот, минуту назад, я его ненавидела. Разве можно так? Минуту назад ненавидеть и хотеть убить, а через минуту все простить и опять любить, — самозабвенно, до дрожи в пальцах, до головокружения… Бросаться к нему, сливаться с ним, проникать в него, становиться одним целым и получать от этого высочайшее наслаждение…

Нина повертела бокал с вином в руке, помедлила, будто переживая все, что она мне рассказывала, а потом предложила. — Давай на ты, а?

— Давай, — охотно согласилась я, захваченная ее рассказом. — Мы сидели в баре подмосковного дома отдыха и расслаблялись после купания в реке, бани и непритязательного ужина. И мы с Ниной чокнулись бокалами из простого стекла, наполненными красным вином довольно низкого качества.

Нужно сказать, что приехав в дом отдыха, я в первый же день их заприметила — Нину и Олега. Их невозможно было не заприметить — оба высокие, стройные, улыбчивые, раскованные и в то же время не расхлябанные и не хамоватые. Наоборот, внимательные к окружающим, негромкие и нетребовательные в быту. Одевались они модно, но не вызывающе, и на фоне приезжей публики, каждый день демонстрирующей свое небольшое благосостояние (а жили мы в доме отдыха исключительно средней руки), казались залетными птицами. Три раза в день я сидела с ними в ресторане — они через два столика от меня — и от нечего делать наблюдала за этой гармоничной парой. Вначале от нечего делать. А потом оттого, что они стали казаться мне самыми привлекательными и естественными из всех отдыхающих.

Где-то день на четвертый мы оказались вместе на речном пляже. Я, выходя из воды, оступилась, и Олег быстро пришел мне на помощь — подал руку — теплую, сильную и надежную — и довел меня до моего лежака. Нина, его жена, буквально бросилась ко мне со словами — мол, не нужна ли мне медицинская помощь или что-то еще… Мы разговорились. Разговор был непринужденный, ни о чем, как это бывает на отдыхе. Но этот разговор ни о чем был легким, приятным, как хорошее столовое вино, — он навевал аппетит к дальнейшему общению и познанию друг друга. Мы стремительно сближались, и уже ходили вместе на пляж, в боулинг и на вечерние прогулки. Через пару дней мне казалось, что я знаю их всю жизнь, что они — простые, добрые, живые люди, без камней за пазухой и скелетов в шкафу, — по крайней мере, в такие дебри мы не углублялись. И вот сегодня вечером, когда Олег ушел смотреть в номер смотреть футбол, а мы с Ниной зашли в бар освежиться, Нина вдруг завела этот разговор, который меня удивил и насторожил. А еще расстроил, показав, как плохо я разбираюсь в людях.

— Сколько лет вы уже вместе? — спросила я.

— Четыре года.

— Ну, можно считать, что у вас еще медовый период со всеми любовными страстями, — сказала я с видом знатока, именно с видом, потому что жила я со своим любимым человеком только два года, а подобных страстей у нас не было даже в начале романа.

— Тут дело в другом… Нина приблизила свое лицо ко мне и почти прошептала, — дело в том, что мы с Олегом были знакомы еще раньше… В другой жизни. Понимаешь? Многие люди верят в реинкарнацию. Я раньше не верила, а потом мне объяснили, что в одной из прошлых жизней мы были с ним вместе. Я была мужчиной, а он — женщиной, причем женщиной капризной, ветреной, с холодным сердцем. И эта женщина играла со мной, долго, не отпуская от себя и не приближая к себе. Мы жили вместе, уж не помню, в браке или просто так. И, в конце концов, Олег, ну эта женщина, она ушла от меня, изменила, грубо, нарочито… И постоянно смеялась надо мной. Все это плохо кончилось. Я то ли зарезала эту женщину, то ли утопила… И эта память живет в нас до сих пор. Понимаешь, мне и в этой жизни иногда хочется его убить, как ту женщину…Или залюбить досмерти, чтобы отомстить за все унижения.

— Господи, какая чепуха, — выдохнула я с испугом, потому что в лице Нины появилась какая-то истовость, одержимость, что ли. — Вы ведь в этой жизни любите друг друга равноценно. Какая разница, что там было давным-давно, и было ли, вот вопрос. И вообще, уж если говорить о реинкарнации, некоторые специалисты считают, что если в какой-то прошлой жизни ты, например, кого-то убила, то в следующей жизни все будет наоборот.

— То есть, он меня убьет? — И Нина нервно засмеялась.

— Ой, извини, — конечно, нет… Просто не нужно верить всяческим эзотерическим бредням. Живите и любите друг друга на здоровье.

Мы допили бутылку вина, закусили орешками и вышли на воздух. Ночь была чудная — с огромными звездами, легким ветерком, запахами отцветающей персидской сирени и приглушенными всплесками реки. Мы погуляли в молчании, вдыхая теплый вкусный воздух, и разошлись по своим номерам.

Следующий день прошел, как обычно — днем мы загорали и купались в мутноватой реке, после обеда отдыхали, вечером катались на лодке и ужинали. Поздно вечером, когда я отвечала на электронные письма, в мою дверь кто-то постучался. Я открыла дверь и увидела Нину, бледную и испуганную. Она шмыгнула в мою комнату, и я увидела, что ее трясет.

— Он чуть не убил меня, — зарыдала Нина. — Вначале все было хорошо, страсть, секс и все такое… А потом я что — то сказала, уж не помню что, Олег вдруг побледнел, схватил меня за шею и стал душить. И смотрел прямо в глаза. Я старалась вырваться, била его по рукам… Ты бы видела его взгляд — как будто ему было любопытно, через сколько минут я скончаюсь.

Я увидела на ее шее красные пятна.

— Ничего себе, — сказала я мысленно. Вслух сказать было нечего. Я дала Нине воды, накинула на ее дрожащее тело одеяло и обняла. Она выплакалась и притихла.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я.

— Не знаю. Я так испугалась, что даже ненависть к нему прошла. Наверное, он уже успокоился. Пойду обратно.

— Пожалуйста, будь предельно осторожна. Может, он болен? Может, его к психиатру отвести? Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, спасибо, ты мне очень помогла. Я знаю, что он любит меня.

— Любит…ха-ха…

— Да, — с вызовом сказала Нина. — Любит. Больше жизни.

Она ушла, а я полночи ворочалась со всякими мыслями в голове.

Утром Нина не вышла к завтраку. Олег сидел на своем месте и пил кофе. Он поглядывал на меня, но я делала вид, что не замечаю этого. Весь день я избегала его, потому что не знала, как себя вести. Ближе к вечеру он все-таки поймал меня в коридоре и окликнул. Мне пришлось остановиться.

— А, Олег, добрый день, — бодрым голосом сказала я. — А где Нина? Что-то я ее сегодня не видела.

— Нина неважно себя чувствует, — так же бодро объяснил Олег, стараясь поймать мой взгляд. Я старательно отводила глаза и намечала себе путь к отступлению. Честно говоря, ночной поступок Олега меня немножко напугал.

— Передавайте ей мой привет и наилучшие пожелания выздоровления. До завтра.

Но тут Олег прижал меня к стенке и схватил руками за плечи.

— Послушайте, не уходите, выслушайте меня, — умоляюще сказал он. Я почувствовала силу его рук, вспомнила красные пятна на шее Нины и испугалась уже не на шутку. — Дайте мне пройти, — пискнула я.

— Нет, я вас никуда не отпущу, пока вы меня не выслушаете. — Вся его поза выражала непоколебимую уверенность. Он стоял, слегка наклонившись ко мне, потому что я была меньше его ростом, и все сильнее прижимал к стенке. Я вспомнила бабочку, пришпиленную к картонке, в моей детской коллекции.

— Простите меня, но я должен выговориться, мне сейчас очень тяжело. Я знаю, что Нина была у вас, и, верно, вы все знаете. Да, я виноват перед Ниной. И перед вами за то, что сейчас принуждаю вас выслушать меня. Но, поверьте, я выбрал вас не случайно. С самого первого дня, когда я увидел вас, вы показались мне очень знакомой, как будто мы когда-то встречались, и я понял, что могу вам доверять. Это чувство еще больше укрепилось во мне после того, как мы познакомились. Выслушайте меня, пожалуйста, и не осуждайте.

Я молчала, потому что боялась его рассердить. Олег чуть ослабил хватку, вздохнул и еще больше наклонился ко мне. Теперь его глаза были на уровне моих глаз, и мне было нелегко не смотреть на него, хотя я пыталась.

— Я люблю Нину, — начал он. — Страстно, до самозабвения. Я знаю, что и она любит меня. Но иногда она ведет себя так странно, будто я ничего для нее не значу. Мне сложно это выдержать. Что-то во мне ломается, что-то бунтует против такого ее безразличного отношения, потому что мне кажется, она не ценит меня и мою любовь к ней, которая безгранична и сильна до умопомрачения. В такие минуты ее холодность сводит меня с ума, и мне стоит огромных усилий держать себя в руках.

Олег встряхнул меня за плечи, будто показывая, как сложно ему держать себя в руках, и я опять вспомнила дрожащую испуганную Нину, которая порой ненавидела мужа. Сейчас я была с ней солидарна.

— Вы даже не представляете, как я ее люблю, — продолжал Олег с горящими глазами. От него исходил жар, который я стала ощущать даже через одежду. Его страстная энергия понемногу затапливала меня, лишая сил сопротивляться. — А вас когда-нибудь так любили?

Голова моя поплыла, и мне нечего было сказать, но Олег не нуждался в ответе. — Понимаете, я живу ради этой любви и готов умереть за нее. Скажите честно, вы хотели бы, чтобы какой-нибудь мужчина любил бы вас такой любовью? Чтобы был готов умереть за вас? Чтобы любил вас всю, до каждой клеточки тела, чтобы зацеловывал вас, наслаждался вами, выпивал бы вас всю, как нектар жизни? Чтобы умирал вместе с вами и возрождался вновь?

Жар его ладоней доходил до моего сердца. Я была оглушена, заворожена его словами, его близостью, его страстью, которая мне не предназначалась, и все же…

— Я хочу, чтобы вы поняли меня, потому что вы мне очень близки. Не знаю, как объяснить, но я чувствую с вами несомненное родство. Вот сейчас я стою перед вами и говорю откровенно о своей любви, и мне хочется, чтобы вы разделили ее со мной, потому что, потому что…

И тут Олег стал страстно целовать мое лицо, глаза, губы…

Мой разум отключился. Тело предательски сдалось, уступив его напору. Не думать, не дышать… Наслаждение вливалось в мою кровь, как наркотик. Боже мой, в эту минуту я любила его, любила его…

Он внезапно опомнился, что-то пробормотал и стал быстро уходить от меня. Я стояла у стены, ничего не понимая… все еще ощущая его поцелуи на своей коже… вспомнились красные пятна на шее Нины… может, она мне солгала и это были следы поцелуев?

В своем номере я долго стояла под горячим, а потом холодным душем. Моя жизнь раскололась на две части: первая, спокойная и размеренная закончилась в тот момент, когда чужой муж стал целовать меня в темноте коридора, вторая… ее еще не было и быть не могло… И я висела в новом для меня пространстве, как в невесомости. Было сложно мыслить, жить, уснуть… Я задремала под утро. Сон был прерывистый и тревожный. Во сне мы с Олегом были любовниками, любовь была запретной, нас застали, его стали уводить какие-то стражники, он не вырывался, а покорно шел между ними, все дальше и дальше от меня. Я побежала за ним, схватила его за плечи и стала кричать, отчаянно, страшно… Я проснулась от этого крика. Сердце колотилось о ребра, пот стекал по телу. Вчера я забыла открыть окно, и в комнате было душно… Я открыла окно, выпила таблетку от головной боли и опять легла в постель.

Когда солнце встало, в дверь кто-то постучал. Мое сердце упало, и первая мысль была — это Олег. Я испугалась и обрадовалась одновременно. Накинула халат и открыла дверь.

За дверью стояла Нина. Я была настолько уверена, что там должен быть Олег, что просто остолбенела от неожиданности. Нина же схватила меня за руку и потащила за собой. — Быстрее, быстрее, мне нужна твоя помощь, скорей же…

Я бежала за ней и думала, что это продолжение ночного кошмара.

В их номере я увидела Олега, лежащего на кровати с закрытыми глазами.

— Я все-таки убила его, — сказала мне Нина с ужасом.

Я подошла ближе и увидела, что под ключицей Олега торчит небольшой нож. Крови было немного, в основном, на подушке. Олег зажимал рану каким-то платком.

— Нина, нужно срочно позвать врача, — сказала я.

— Меня посадят, — заплакала Нина. — Можно ли как-то без врача. Помоги нам, пожалуйста.

— Господи, за что мне все это, — тоскливо подумала я. — Пошли бы вы все со своими страстями…Не хватало на отдыхе влипнуть в уголовную историю.

Тут Олег открыл глаза, и Нина бросилась к нему, легла рядом и стала целовать его раненое плечо, плача от радости. — Люблю, люблю, — бормотала она. Олег обнял ее здоровой рукой и тоже целовал заплаканное лицо жены. Казалось, они обо всем забыли, в том числе и обо мне, стоящей в двух шагах от кровати.

Я постояла немного, чувствуя себя почему-то брошенной, вернулась к себе и позвонила знакомому хирургу. Миша, к счастью, был дома. Он ответил мне заспанным голосом. Я наобещала ему золотые горы и объяснила, как добраться до нашего дома отдыха.

Миша приехал через два часа, вытащил нож из плеча Олега, промыл рану, наложил повязку, выписал антибиотик и посоветовал все-таки обратиться в ближайший травмпункт. Миша был моим старым другом и ни о чем не спрашивал. Я присутствовала при операции и даже подавала Мише инструменты. Я, которая так боялась крови. По мне будто проехал каток и убил все эмоции.

Когда мы с Мишей вышли из их номера, я, повинуясь внутреннему порыву, попросила Мишу отвести меня в Москву. Он опять не удивился и согласился подождать меня в холле, пока я собиралась. Через полчаса мы уже ехали по шоссе в потоке машин в сторону столицы.

— Это твои друзья? — деликатно спросил Миша.

— Знакомые, — коротко ответила я и закрыла глаза. Как бы я ни старалась, я все время видела перед собой ту сцену в кровати — Нину, целующую раненое плечо мужа, и Олега, целующего руку, которая нанесла ему удар ножом. Во мне все переворачивалось, хотелось бежать куда-то, плакать, смеяться… Всю дорогу я проехала с непроницаемым лицом, чтобы Миша не догадался, какие чувства меня обуревали.

Миша довез меня до подъезда и попрощался. Я открыла дверь ключом и крикнула с порога — Это я! — поскольку вернулась на три дня раньше срока. Мой любимый мужчина сидел на кухне и пил кофе. — Вот уж не ждал тебя так рано, — сказал он. — Что, надоело отдыхать?

— Ты рад?

— Конечно, — сказал он спокойно.

И тут меня понесло. Я накинулась на него, целуя в шею, в грудь, в губы… сдирая с него майку и домашние брюки. Мы стремительно переместились в спальню и упали в еще теплую постель. Не помню, что я вытворяла, но перед моим мысленным взором стояло лицо Олега, а в ушах звучал его голос, говоривший о любви. Через час мой мужчина сказал с удивлением: — Откуда такие страсти?

— Соскучилась, — отвечала я, направляясь в ванную. Это было полуправдой. Правда была в том, что я завидовала… мне хотелось, чтобы меня любили страстно, безумно…Я не узнавала себя. Конечно, это была не я… не я, знакомая себе до донышка, разумная, уравновешенная и любимая… которая столько лет лгала себе, что она разумная, уравновешенная и любимая.