Убийца сейчас онлайн

Татьяна Ефремова, 2012

Чем чреваты знакомства в Сети? Этот вопрос задают себе многие женщины. Пришлось искать ответ и героиням книги, у которых пропала подруга. Трагическая цепь событий – исчезновение Ларисы, убийство одного из директоров фирмы, странные происшествия и нелепые совпадения заставляют задуматься: насколько безопасна жизнь? И насколько хорошо мы знаем тех, с кем проводим все рабочее время на сжатом пространстве обычного офиса? Жизнь резко повернулась, но не только в сторону опасности – ведь когда отрываешься от монитора и выходишь из дома, открываешь для себя столько нового! Встречаешь новых людей, и кто знает, может, жизнь не так и плоха… особенно в хорошей компании!

Глава 3

— Повестку покажите, женщина.

— Нет у меня повестки.

— К кому же вы тогда идете?

— К тому, кто занимается этим делом.

— А кто занимается? Фамилия его как? Покажите повестку.

Эта сказка про белого бычка продолжалась уже минут двадцать. Я тщетно пыталась прорваться в милицию, а милиция, в лице дежурного на входе, была мне явно не рада. Хорошо еще, что к сегодняшнему утру я настолько вымоталась, что сил на активное раздражение уже не было. А то попала бы я в вожделенную милицию, только в качестве задержанной. За оскорбление сотрудника при исполнении.

Вот вчера вечером я была совсем другой! Готова была землю рыть копытом, как полковая лошадь по сигналу трубы. Сообщение в вечерних новостях об убийстве Вовки Коненко заставило меня по-другому взглянуть на исчезновение Ларки. Если они действительно встречались в среду вечером, а потом Вовку застрелили в собственной машине, то ведь Ларка, теоретически, могла оказаться в этот момент где-то поблизости. Дальше развивать эту мысль мне было страшно.

Но совсем не думать, сидя в кресле и глядя на перепуганную Маришу, было невозможно. И я решила действовать — даже если результатов никаких не добьюсь, то, по крайней мере, отвлекусь от очередных «мрачных мыслей».

— Поехали в милицию! Теперь у нас есть основания беспокоиться.

— Поехали, — поддержала меня Мариша. — Я только домой позвоню, предупрежу мальчишек, чтобы они меня не теряли.

— Нет, погоди. Вдвоем нам ехать совсем не обязательно. Давай, я — в милицию, а ты спиши данные на этого Леонардо, какие есть. Ну, телефон там. Или он, может, писал где живет, вдруг обмолвился в разговоре.

— А Леонардо-то нам зачем? — не поняла Мариша.

— Как это зачем? Ты что же, вариант с художником вообще теперь не рассматриваешь? Может, в то время, когда Вовку убили, Лариска уже с Леонардо кофе пила?

Видимо, говорила я с перепугу очень убедительно, потому что Мариша не стала спорить.

А я, вооружившись адресом Управления Внутренних Дел того района, в котором жила Лариска, и Лешиным советом быть понастойчивей, поехала подавать заявление.

В милиции события развивались в точности по предсказанному Лешей сценарию. Стоило мне только заикнуться о цели визита, как у меня сразу же поинтересовались, кем я прихожусь пропавшей. Я попыталась было не заострять внимание на отсутствии между нами родственных связей, а перейти сразу к рассказу о свидании Ларки с убитым Коненко, но у меня мягко, но настойчиво поинтересовались, сколько времени прошло с момента исчезновения. А дальше все пошло как по писанному. Заявление у меня брать отказались наотрез. Предложили прийти через три дня. А еще лучше через неделю. И не мне, а родственникам. И принести фотографию. А лучше подождать, пока вернется сама.

— Да не вернется она сама! — в отчаянии закричала я, тут же, впрочем, испугавшись, что подобными словами могу, что называется, накликать беду.

— Ну почему вы так думаете? — устало поинтересовался у меня дежурный. — Большинство пропавших как раз возвращаются.

— Да я же вам говорю, а никто слушать не хочет, — чуть не плача, заявила я.

— Почему же никто не хочет? Мы все хотим, — заверил меня дежурный, и двое парнишек-милиционеров, сидевших здесь же, согласно закивали головами. — Мы все внимательно слушаем.

Отметив про себя, что разговаривает он со мной как с умалишенной — вкрадчиво и доброжелательно — я начала обстоятельно рассказывать историю Ларискиного свидания. Услышав про сюжет об убийстве Коненко в новостях, дежурный заметно оживился.

— Девушка! Так вам не сюда надо! Вам надо в городское управление идти. Они этим убийством занимаются, пусть они и подругу вашу заодно поищут. Раз она с этим убитым бизнесменом перед убийством виделась.

— А почему в городское? — попыталась уточнить я.

— Так этим убийством, наверняка, город занимается. Дело то громкое. Скорее всего, заказ. А у вас ценная информация. Поможете следствию, — ворковал дежурный, аккуратненько, под локоток, провожая меня к выходу. — Езжайте, девушка в городское управление, в убойный отдел.

Только очутившись на улице и ежась от вечерней прохлады (все-таки май — это еще не совсем лето), я сообразила, что дежурный просто-напросто от меня отделался. Вот ведь жук! «Идите в городское управление, в убойный отдел!» Ждут меня там, как же! Будут так же отнекиваться и требовать, чтобы пришли родственники.

Сначала я хотела было вернуться и сообщить дежурному, что я раскусила его хитрые уловки. А потом, по совету Леши, проявить настойчивость и оставить заявление.

Но, поразмыслив, решила вернуться утром, уже с Ларискиной фотографией. Ведь фотография в самом деле нужна. Как же можно искать человека, если не знаешь, как он выглядит?

Дома я полночи разбирала свои толком не распакованные после переезда вещи в поисках Ларкиных фотографий. А когда наконец нашла, долго перебирала и плакала. Вспомнилось почему-то, как мы все вместе ездили в апреле к Марише на дачу. Надо сказать, что Маришкин муж Костя очень хорошо относится к нашей Ларке, несмотря на ее взбалмошный характер. День тогда выдался очень теплый, и на всех фотографиях мы дружно жмурились на ярком солнце…

Я даже несколько раз порывалась сбегать за сигаретами в какой-нибудь круглосуточный ларек, но сумела себя перебороть и не поддаться соблазну.

Страшно гордая собой, я заснула уже под утро, и почти сразу мне приснился убитый Вовка Коненко. Вернее, приснился он мне, конечно, живым. Только выглядел он в моем сне не так, как на фотографии на сайте. А так, будто не было того года, что прошел после моего увольнения. Снился мне Вовка живым и веселым, с несерьезным хохолком на макушке. Этот Вовкин хохолок нарушал общее впечатление солидности, к которому его хозяин изо всех сил стремился. И напоминал, каким на самом деле обалдуем был Вовка шесть лет назад, когда издательский дом их представлял собой один-единственный кабинетик, в котором даже стульев на всех не хватало, и замешкавшимся приходилось сидеть на подоконниках. Наши три толстяка были тогда вчерашними студентами. На троих у них была тогда одна неновая «жига» и море идей. Смеялись мы тогда много и по любому поводу. И Вовка хохотал над всякой ерундой и совсем не заботился, насколько солидно при этом выглядит. И хохолок ему тогда совсем не мешал. Это уже потом, когда появились у них «большие деньги»… Эх, Вовка, Вовка! Хороший ты был мужик!

— Эх Вовка, Вовка! Хороший ты был мужик, — сказала я вслух, проснувшись. — Какой же гад тебя убил?

И тут я поняла, что мне и в самом деле стоит поехать в городское Управление Внутренних Дел, найти того, кто расследует убийство бизнесмена Коненко и рассказать ему про свидание Коненко с Ларкой. Вдруг именно эта информация поможет найти убийцу?

Стараясь не смотреть на себя в зеркало, я умылась, выпила кофе, отметила в календаре вчерашний день как еще один день без курения, прихватила отобранные вчера Ларкины фотографии и поехала в центр города.

Городское управление, как ему и положено, находилось в центре.

А на входе в здание — дежурный. Вот с ним-то я и беседовала безрезультатно уже почти полчаса.

— Женщина, повестку вам кто выписал?

— Нет у меня повестки! — Хорошо, что я не выспалась, и не было у меня сил орать. — Я сама пришла, добровольно.

— Явка с повинной что ли? Признаться в чем-то хотите?

Час от часу не легче! Мало того, что он меня упорно «женщиной» называет (а мне как-то симпатичней люди, для которых я до сих пор «девушка»), так теперь еще и в преступницы записал! Я уже было подумала прекратить бесполезные объяснения и рвануть мимо него по коридору. Даже прикинула расстояние до лестницы и пожалела, что не надела сегодня кроссовки. Но у этого болвана на плече висел автомат, по виду настоящий. И парень так многозначительно за него держался. А вдруг он совсем дурак? Я рвану по коридору, а он решит, что это нападение на их славное управление внутренних дел, и проявит ненужный мне героизм и служебное рвение. Доказывай потом с простреленной спиной, что ты просто зашла помочь следствию.

Я покосилась на ствол автомата и решила начать с элементарных вопросов.

— Вы смотрите по вечерам новости?

— Смотрю. — Мой вопрос парня нисколько не удивил. Мне бы такие нервы!

— А вчера смотрели?

— Нет, вчера боевик шел по второму каналу, — доверительно сообщил мне дежурный.

— Ну может, кто-нибудь из знакомых смотрел? Там вчера про убийство рассказывали. У нас бизнесмена в городе убили.

— Это я и без новостей знаю, — похвастался дурень с автоматом.

— Здорово! — порадовалась я. — А кто у вас этим делом занимается?

— Кому положено, тот и занимается.

Да уж! Не суждено мне, видно, проявить гражданскую сознательность. Может, плюнуть на все и уйти? А как же Ларка? Ларку-то искать надо.

Может, позвонить Марише? Пусть она попробует вытянуть из того же Леши координаты его приятеля из убойного отдела. Попробовать дать показания «по знакомству»? Чушь несусветная, если задуматься. А если не задумываться — единственный выход в моем положении.

— Девушка, а вы к кому прорываетесь? — раздался у меня за спиной бодрый голос.

Я обернулась. Ничего хорошего я уже не ждала, но этот, по крайней мере, меня «девушкой» называет. Хоть какой-то плюс в его пользу.

«Этот» оказался молодым веснушчатым парнишкой в темно-серых джинсах и джинсовой же куртке. Судя по откровенно хихикающей физиономии, он явно не только что подошел, а успел прослушать хоть небольшой фрагмент нашей увлекательной беседы с неприступным автоматчиком.

— Я показания хочу дать. По убийству бизнесмена Коненко.

— Ну пойдемте, — запросто сказал мой конопатый спаситель и приглашающе махнул рукой в сторону заветного коридора.

— Выпиши девушке пропуск, — это уже дежурному. — У вас паспорт с собой? Давайте, — это уже мне.

— На твою фамилию? — недоверчиво, как мне показалось, спросил дежурный.

Все! Сейчас все сорвется. Паспорт дрогнул в моей руке.

— Давай на мою, — легко согласился джинсово-конопатый.

Я не верила своим глазам. Буквально через минуту, крепко держа в руке временный пропуск, я уже шла следом за моим веснушчатым благодетелем. Шли мы довольно споро, и я все время боялась нечаянно отстать и заблудиться.

Заблудиться, кстати, было вполне реально. Как только мы поднялись по лестнице на второй этаж, мой провожатый начал хитро петлять по многочисленным ответвлениям коридора, как будто нарочно старался меня запутать. По пути он, не обращая на меня ни малейшего внимания, заглядывал в кабинеты, с кем-то здоровался, кому-то обещал «занести материалы сегодня же», у кого-то интересовался новостями и результатами неведомых экспертиз.

Сначала я подумала, что парень таким способом набивает себе цену, вот мол, какой я популярный и занятой. Потом я вдруг испугалась, что он специально так долго водит меня по коридорным лабиринтам, чтобы я не смогла самостоятельно найти выход. Вдруг я надумаю сбежать посреди допроса?

А может, сбежать уже сейчас, пока я помню хотя бы общее направление нашего хаотичного движения?

Пока я так размышляла, мы дошли до какой-то совсем уже неприлично обшарпанной лестницы. Я с удивлением на нее уставилась, а мой провожатый, ничуть не смутившись, начал бодренько по ней подниматься.

— Уже скоро, — радостно сообщил он, заметив мое замешательство.

Я поднялась следом за ним, не забывая смотреть под ноги. На площадке четвертого этажа мне пришлось обойти четыре мешка цемента, любовно прикрытых куском полиэтилена. С крыши у них здесь капает, что ли? А что, очень может быть.

Конопатый Иван Сусанин толкнул дверь и бодро помчался по плохо освещенному коридору. Мне пришлось прибавить скорости, чтобы поравняться с ним.

— А где мы? — задала я глупейший с его точки зрения вопрос. Но мне было все равно, как я в его глазах выгляжу, важно было понять, настроен ли он ко мне по-прежнему доброжелательно. В смысле, смогу ли я на него рассчитывать, если не найду обратную дорогу самостоятельно?

— Мы уже почти пришли, — успокоил меня конопатый благодетель.

— А почему здесь так… страшно?

— Ремонта давно не было, — он махнул рукой на облупленные стены, когда-то крашенные до половины зеленой краской. — Вы, кстати, под ноги смотрите на всякий случай. Пол здесь тоже не ремонтировали лет двадцать.

Да уж, по сравнению с пафосным первым этажом, четвертый выглядел просто трущобами.

Наконец, мой неунывающий проводник остановился у одного из кабинетов, галантно посторонился, пропуская меня вперед, толкнул дверь и радостно завопил из-за моего плеча:

— Димыч! К тебе девушка. По убийству бизнесмена. Ну этого… Лошаденко!

— Коненко, — автоматически поправила я и шагнула в кабинет.

Да! А я то, наивная, до сих пор считала, что у Ларки в офисе тесно. У них там, оказывается, необъятный простор! А «тесно» — это то, что сейчас передо мной: четыре письменных стола, шкаф для одежды и два устрашающего вида сейфа с меня ростом в маленькой комнатке.

Я шагнула на свободный пятачок перед дверью и вежливо поздоровалась. Трое находившихся в кабинете мужчин кивнули в ответ. Интересно, кто из них Димыч? Я вопросительно оглянулась на своего провожатого — все-таки с ним я хоть немного была знакома. И вообще, раз уж он меня довел до этого подозрительного кабинета, пусть хоть пальцем покажет на Димыча и может быть свободен. А то что-то слишком много непонятностей на мою невыспавшуюся голову.

— Проходите, девушка. Присаживайтесь, — здоровый дядька за столом прямо по курсу показал мне на стул.

Я прошла и присела. И уставилась на доставшегося мне собеседника. Пожалуй, я погорячилась, назвав его про себя дядькой. Он же практически мой ровесник. Лет тридцать-тридцать пять. Только уставший какой-то. Или невыспавшийся. Точно, невыспавшийся! Вот и кружка перед ним здоровенная, судя по запаху, с растворимым кофе. Видимо, верит человек в сказку о том, что растворимый кофе помогает от сонливости. А вот и банка этого самого напитка на подоконнике за дядькиной спиной. И кофе-то самый плохонький, из разряда тех растворимых напитков, что в народе зовутся «пылью с колумбийских дорог». Тогда понятно, чего он такой невеселый. Мало того, что спать хочет, так еще приходится сидеть в тесном обшарпанном кабинете и пить бурду в надежде проснуться. А тут еще я — тоже сонная, но решительно настроенная.

— Старший оперуполномоченный, капитан милиции Захаров Дмитрий Иванович, — церемонно представился он. — Слушаю вас.

С чего бы начать? Я, честно говоря, была несколько обескуражена. Во-первых, я почему-то решила, что «Димыч» — это отчество. А он, оказывается, Дмитрий Иванович. Во-вторых, оперуполномоченный Захаров не проявил, на мой взгляд, ни малейшего интереса к моей персоне. Может, ему вообще не интересно искать убийцу Вовки Коненко?

— Это вы расследуете убийство Владимира Анатольевича Коненко? — на всякий случай уточнила я.

— Я, — кивнул Димыч. — Кофе хотите?

— Хочу, — согласилась я то ли от неожиданности, то ли для поддержания разговора.

Не поворачиваясь, Димыч протянул назад руку и последовательно выставил передо мной кружку, банку «колумбийской пыли» и коробку кускового сахара. Потом, порывшись в ящике стола, вручил мне чайную ложку. Видимо, ложки в этом кабинете имели особую ценность, раз не лежали в свободном доступе. Или, может, их здесь выдают посетителям только в знак особого расположения? Хорошо бы, если так.

Я от души сыпанула себе кофе, бросила четыре куска сахара — вдруг больше не предложат.

— Толик, дай чайник, — велел Димыч моему конопатому недавнему спутнику.

Толик снял с подставки белый электрический чайник и, сделав пару шагов, оказался рядом с нами. Это, пожалуй, единственный плюс тесных помещений — все рядом. Вот только лишние три пары ушей (включая конопатого Толика) мешали мне сосредоточиться.

— Слушаю вас, — напомнил мне сонный Димыч, глотнув из своей кружки.

И я начала по порядку. Сначала, чтобы заинтересовать Димыча в своей персоне, я рассказала, что работала у Коненко в течение пяти лет. Пусть знает, что я в этом деле не совсем посторонний человек. А то ведь, если сразу выложить про пропавшую Лариску, может получиться как вчера. Выведут меня под локоток на воздух и слушать не станут. Поэтому я сначала красочно описала свое впечатление от новостийного сюжета, а потом, не давая слушателям опомниться, рассказала о Ларискином свидании как раз в день убийства.

— А почему пришли вы, а не эта ваша подруга? — вдруг спросил до сих пор мрачно молчавший Димыч.

— Да как же она могла прийти, если она пропала?

— Кто пропал? — мой собеседник вдруг насторожился.

— Лариска. Моя подруга.

— Когда?

— Вот как раз в день убийства. Ей Коненко вечером свидание назначил.

— В котором часу?

— В девять. Ой, в двадцать один ноль-ноль, — я решила быть предельно точной.

Димыч с Толиком как-то странно переглянулись.

— А где они встречались, вы, случайно, не знаете?

— В кафе «Акварель». Это на набережной…

— Я знаю, — перебил меня Димыч. — А можно ваш паспорт?

Спохватился! Сижу тут уже битый час. Показания даю. А он даже документы у меня не смотрел.

Я достала паспорт и протянула его Димычу.

— Колобова Наталья Александровна? — спросил он, переводя взгляд с меня на мою фотографию.

— Ну да, — я решила не опровергать очевидных вещей. Тем более сейчас, после бессонной ночи, я удивительно походила на свое фото в паспорте.

— А подругу вашу пропавшую как зовут? — спросил Димыч, отдавая мой паспорт почему-то не мне, а Толику.

Толик тем временем уселся за единственный в комнате компьютер и начал бодро стучать по клавишам, при этом заглядывая в мой паспорт. Может, они сверяют мои данные с какой-нибудь картотекой? Я, конечно, до сих пор не имела дела с милицией ни в каком качестве. Но, не смотря на мою твердую уверенность в собственной законопослушности, мне стало как-то не по себе. А вдруг в их компьютере какой-нибудь сбой произойдет, и меня обвинят в серийных убийствах? Или в ограблении банка?

Я поежилась.

— Наталья Александровна, подругу вашу как зовут?

— Веденева Лариса Владимировна. Простите, а зачем вам мой паспорт?

— Данные ваши нужны, — Димыч не стал со мной хитрить. — Показания нужно ведь документально оформить.

Как все, оказывается, просто объясняется! А я-то уже приготовилась отпираться до последнего.

— А про свидание вашей подруги с Коненко вам откуда известно?

Пришлось рассказывать, как мы влезли в Ларкину переписку. История про знакомства в интернете вызвала ожидаемое оживление. Очень скоро я обнаружила, что меня внимательно слушают все четверо присутствующих сотрудников правоохранительных органов. Вот ведь загадка: когда рассказываешь им, что человек пропал, они никакого интереса не проявляют. Наоборот, всячески отмахиваются и велят прийти через три дня. А как только обмолвишься, что этот самый человек в интернете знакомился — так сразу и блеск в сыщичьих глазах. Только вот блеск этот какой-то не профессиональный. Обычное человеческое любопытство. Так и ждешь, что кто-нибудь не выдержит и закричит: «Подробности давай!».

— А вы уверены, что она именно с Коненко переписывалась?

— Ну конечно! Там же его фотография была. Помню, я еще очень удивилась, когда увидела, что это Вовка.

Пока Толик отстукивал на клавиатуре эти мои «показания», я попыталась в подробностях вспомнить тот момент, когда увидела фотографию Коненко на сайте. Было там какое-то чувство помимо крайнего изумления. А вот какое?

Возмущение? Да нет. Пора юношеского максимализма у меня давно миновала, поэтому ничьи «походы налево» меня уже не шокируют, как бывало в семнадцать лет.

Недоумение? Скорее так. Не ожидала я от осторожного Вовки такой неосмотрительной прыти. Он ведь даже подписался настоящим именем и фамилией. Стоп! Фамилия! Зачем человеку, ищущему в сети разового секса, указывать фамилию, да еще и настоящую? Если только…

— А какие отношения были у вашей подруги с Коненко? Они не ссорились?

— Никаких отношений у них еще не было, — меня начинала раздражать Димычева бестолковость. — У них первое свидание было в среду. Не успели они еще поссориться.

— А подруга ваша — человек вспыльчивый?

— Нет. Даже наоборот.

— Как это — наоборот?

— Излишне терпимый она человек. Для нее все люди — братья.

— Все бабы — сестры, — пробурчал из-за компьютера Толик.

— А огнестрельного оружия вы у нее не видели, случайно?

— Нет, — удивленно протянула я, и вдруг до меня дошло. — Да вы что? Вы думаете, это Лариска его убила?

— Я не думаю, я просто интересуюсь, не было ли у вашей Лариски оружия, — фальшиво улыбнулся Димыч.

Вот ведь гад! Втерся в доверие, кофием суррогатным напоил, а теперь под мою несчастную пропавшую Ларку копает! Вместо того, чтобы искать человека, они из него быстренько преступника делают. Хорошие у них порядки! Это что же получается, наша милиция только убийц искать согласна? Хорошо устроились!

Я уже ненавидела этого Димыча. И глаза эти его сонные — небось, всю ночь не спал, придумывал, кого бы невиновного засадить за это убийство, и залысины его ранние. «Годам к сорока будешь лысый, как коленка!» — злорадно подумала я. И ручищи его огромные, которые он, несмотря на теплынь, грел об кружку с кофе.

А ведь сначала он мне даже понравился. Здоровый такой, спокойный — просто не человек, а монумент славы какой-то. Или эта… каменная стена. Хотя, «каменная стена» — это про мужей так говорят. Нет, про мужей сейчас думать нельзя, это опять получатся мрачные мысли.

Хотя, в этой ситуации о чем ни подумай, все получится мрачно. Муж — предатель и мерзавец, а старший оперуполномоченный Захаров — коварный тип, несмотря на мужественную внешность.

— Не могла она его убить, — медленно и внятно сказала я, глядя Димычу прямо в глаза. — Лариска таракана прихлопнуть не может. И пистолета у нее нет — ей без надобности. И повода нет Вовку убивать.

— Зачем же вы тогда к нам пришли?

Вот новости! Он что же, подумал, что я пришла ему родную подругу в убийцы сдать?

— Я пришла, чтобы вы Лариску нашли… Между делом.

По-моему, им не очень понравились мои слова. Толик даже печатать перестал и начал возмущенно хватать ртом воздух.

— «Между делом» — это как? — поинтересовался Димыч. — Мы тут, между прочим, от безделья не страдаем. И у нас, на минуточку, отдел по расследованию убийств. Мы убийствами занимаемся, — пояснил мне старший опер Захаров, разводя ручищами перед моим носом.

— Я знаю, — с достоинством сообщила я ему. — Но ведь Лариска с Вовкой встречались как раз в среду вечером. А не было там рядом с Вовкой какого-нибудь неопознанного трупа? Женского.

— Вон отсюда! — заорал вдруг Димыч Захаров, поднимаясь во весь свой почти двухметровый рост.

— Вон! — повторил он, схватил мой пропуск, черкнул в нем какую-то закорючку вместо подписи и для верности показал мне рукой направление отхода.

Нервный какой! А ведь почти спал. Нет, что ни говори, а женская глупость бодрит гораздо лучше растворимого кофе.

Я решила не испытывать его терпение и бросилась к двери.

Уже выскочив на улицу, в наливающийся жарой майский день, я обнаружила в собственном зажатом кулаке чайную ложку.

Батюшки! Это что же получается — я ограбила городское управление внутренних дел?