Хватит врать

Татьяна Дементьева (2024)

Легко ли выжить круглому сироте? Не многим легче, чем тому, кто был усыновлен. Благородный порыв или корысть? Правда или ложь? Имеют ли право они, те, кто по документам стали родителями, решать судьбу человека? Могут ли другие безнаказанно обесценить мечту и заставить делать то, что им выгодно?

Глава 4. Первая работа.

Чуть больше месяца я тут. Отношение с"родителями"мало-помалу налаживаются. Конечно, не могу простить им аферу с усыновлением, но то, как они следят за моими делами, такого отношения к себе не приходилось испытывать. Проблемы с учебой, с адаптацией в коллективе, прогулы и прочие сложности новоиспеченного ребятенка их, как оказалось, сильно волновали.

"Родители"убивались из-за оценок. Они не орали, не били, а именно огорчались. Неожиданно, но то"мать", то"отец"усаживались со мной за столом и помогали делать уроки. Ни Никите, ни Светке, а мне!

— Дядя Олег, не надо! Это бесполезно, — говорил я ему.

Ну никак"отец"не мог понять, если он выполнит за меня домашнее задание, мне-то от этого легче не будет! Я НЕ ПОНИМАЮ ЭТИ ЗАДАЧИ! Но важно другое. Теплилась надежда, что, может быть, им действительно не все равно. Просто нужно было время?

Никита получит по шее от"деда"за комментарии в мою сторону, за очередное закрытие меня в туалете, за плевок в суп. Старик и без того гонял щегла, а теперь, словно хищник, следил за его поведением и готовился к броску.

Светка — это мой лучик света. Милая девчонка приглашала поиграть с ней в приставку, пособирать конструктор, почитать. Она не боялась меня, она не видела во мне то, чего чураются другие. Она не стеснялась подходить. В школе и дворе она с радостью пищала на весь двор:"ДАНЬКА! Привет!", махая рукой, активно раскачиваясь на качелях.

До выпускных экзаменов остается чуть больше двух месяцев. Получить высокие баллы и попасть хоть куда-то в ВУЗ — вероятность нулевая. На днях выдавали пробные тесты ЕГЭ. Мельком пробежавшись по вопросам, я сдал пустой бланк и пошел бродить по улице. Учителя не препятствовали. С чего-то они решили, что мне все равно дорога в колонию. Не ожидал от сотрудников науки такого скудоумия. Школа сделала из меня вешалку для ярлыков. Все, кто мог, упражнялись в юморе и оригинальности. Правда, теперь исключительно за спиной! Улица же приняла меня, не обижала, не обзывала, давала отдых.

Прогулки стали лучшим и единственным приятным времяпрепровождением. Ты никого не знаешь и тебя никто. Возможно, на встречу идет парень с такой же историей. Вот он идет, и нормально все у него. Значит, и у меня не так плохо? А вот мужик с сыном идет. Может, и он выпускник детдома? А я-то не выпускник! Будь я выпускником, проблем бы не было!

И вот наступило двадцать первое февраля две тысячи девятого года. Суббота. Мне семнадцать лет!"Бабушка"разбудила не свет ни заря, чтобы пройти на перегороженную кухню. Накормила завтраком, после чего мы сидели за столом с"дедом", пялясь в сводку новостей за неделю. Следом началась криминальная программа.

"Журналистское расследование. Смотри-смотри, Данька, тебе только это и остается! Смотреть".

Дождавшись пробуждения всех членов семьи, я"приготовился"получать подарки. Кто-то зашуршал пакетом или открылась дверь шкафа. С трепетом сижу… жду. Они ведь готовят такой сюрприз? Типа забыли, а потом бац? Время шло. Ну? Ну, когда же? Думаете, кто-либо из них вспомнил про важную дату? Безусловно нет. Можно было воткнуть свечку в тот же бутерброд, подарить хотя-бы не рваные варежки или перчатки, те, что достались мне после их недотепы будто пережили встречу со стаффордширским терьером. Но похоже простого"с днем рождения!"и хоть не искренней улыбки не достоин.

Семья жила привычной программой выходного дня. Все разбрелись по своим углам, а я на улицу. Мне казалось, будто стал им немного нужным! Мне казалось, будто шепот на кухне — это приготовление к празднику, ведь так показывают в фильмах! Мне казалось, будто выписанный"мамой"рецепт пирога для моего дня рождения!

"Показалось, Дань! По-ка-за-лось". Жалость к себе накатила.

Находясь рядом с магазином техники, я схватил глыбу льда, отколотую от большого грязного сугроба, и метнул в витрину с широкоэкранными телевизорами. Осколок попал в счастливую рожу на рекламном плакате, раскололся на части, не причинив никакого вреда.

"Даня — кривожопый!", подначивал внутренний голос.

Схватив кусок побольше, я повторил маневр. Не смутил даже приближающийся со скоростью гепарда охранник. Вторая попытка удалась! Витрина разбилась! На третий"снежок"времени не оставалось. Я побежал к телевизорам. Их надо повалить, и как можно больше! Практически добежал, но сильная рука схватила за пуховик, повалив на зимнюю слякоть.

— ТЫ ЧЕ ТВАРИШЬ!? — орал мужик, по ширине превышающий меня в два раза. Из его рта вырывался пар, как у бешеного быка в мультике.

Вокруг столпились люди. Шоу начинается!

Собравшиеся разделились на сочувствующих и страждущих. Женщины постарше, чей материнский инстинкт раскочегарен на полную, окрысились на охранника.

— ОН РЕБЕНОК! Отпусти! — практически одними словами кричали они. — Простынет!

— ДА ВТАЩИ ТЫ ЕМУ КАК СЛЕДУЕТ! — подсказывали агрессивные подростки, которые в жизни не чувствовали ничего больнее мамкиного шлепка.

А мужики, в чьих домах есть дети, стояли и невольно мотали головой. Они то понимают, кому придется платить.

Явившийся на улицу директор, или кто он там был, вальяжно шел в нашу сторону. Он"так торопился", что успел накинуть куртку, шапку и шарф, в то время как охранник в одной рубашке"дымился"на морозе. К его приходу бугай пытался эффектно поставить меня на ноги. С силой дернув за капюшон, он практически отделил его от куртки. И вот, толпа людей, разбитая витрина. Меня держат за шкирку.

— Что тут произошло? — деловито спросил начальник.

— А не видно? — нахально ответил я, хотя внутри трясло.

Чего добивался? Побоев, усугубления ситуации, беспощадность к себе. Зачем? Все просто. Вызвав жалость, миссия будет провалена. Нет, витрину мне никто не простит. Новые"папочка"и"мамочка"обязаны за нее заплатить. Закон есть закон. Но этого мало. Мне нужна была милиция! А в идеале сперва драка, а потом милиция. Можно опеку подключить, тоже не плохо. Вопросы первым делом будут к моим"родителям". И тут то поведаю миру, что несчастлив, обижен. Откажутся, как пить дать откажутся! Вернусь в детдом, будет и квартира, и высшее образование!

Но магазинный мямля, словно сам боялся чего-то. Стоит, смотрит."Чего смотришь? Решай вопрос!", кричало подсознание. А"битва взглядов"продолжалась.

— Валер, заводи его в магазин, наряд вызвать надо. И, наверное, уборщиц сюда надо, и дядь Пашу. Пошли, холодно тут!

"М-да. Надо было бить витрину банка. Там директора будто бы солиднее должен быть".

Охранник Валера абсолютно без труда затащил меня в помещение с табличкой"посторонним вход воспрещен". Я не сопротивлялся, но он зачем-то издавал звуки неимоверных усилий. Помещение, больше похожее на подсобку уборщика: швабры, какие-то коробки, упаковки от лапши и сладостей. Разве пост охраны не должен состоять из огромного числа мониторов, раций, дубинок? Глядя на это все, страха, тревоги или угрозы для себя не чувствовал. Рабочее место Валеры оснащено единственным ноутбуком с грязной клавиатурой, лишь в центре кнопок образовалось чистое пятно от пальцев, а по краям — многолетний налет.

"Магазин техники. Ну, Валерка, ты и засранец, конечно".

Усадив меня на видавшее виды офисное кресло с расшатанной спинкой, Валерий встал рядом, крепко вцепившись в шиворот.

— Я не собираюсь убегать, — терпеть не могу, когда кто-либо настолько рядом, что чувствуется тепло чужого тела.

— От меня и не убежишь, — самонадеянно сказал он.

Время тянулось медленно. Подо мной успела скопиться растаявшая лужа. Я разглядывал хлам в норе охранника, в то время как он, не меняя позы, беспрерывно зевал. Совсем как пес из детдома. Он любил бегать на морозе, а когда попадал в помещение, зевал-зевал-зевал и наконец-то засыпал. Если никто не придет, Валерка уснет стоя! Но на пороге появился тот самый руководитель, как видно по бейджу, зовут его Эльдар. Он жестом указал на ноутбук.

— Посиди-ка смирно, — сказал Валера, разжав тески на моем воротнике.

Он запустил видео с камеры наблюдения, на котором прекрасно видно мое шоу. Высоченный тощий парень в коротеньких штанишках, сверкая щиколотками, кидает снежные глыбы в магазин."Еще и поскользнуться успел,"бандит"", добавлял внутренний голос.

— Ну так что, — сказал Эльдар, усаживаясь на коробку.

Валера занял прежний пост. Правда, за шиворот не хватал.

— Что?

— Как решать будем?

— Вызывайте милицию! Давайте! Родителей вызывайте! Считайте, сколько денег надо платить. Учить что-ль Вас?

Он заулыбался так, будто смотрит на лай миленького щенка.

— Тебя как зовут-то хоть?

— Даня.

— Ты понимаешь, Даня, какие последствия у тебя будут, если приедет милиция?

— Никаких! Мне нет восемнадцати, — я все еще держался хамовато, задирал высоко подбородок, медленно моргал, закатывал глаза, всем видом пытаясь показать, насколько уверен в себе и крут.

Эльдар переглянулся с Валерой, пакостно ухмыльнулся и продолжил.

— Дань, ты же телевизор своровать хотел. Разбитая витрина плюс покушение на кражу. Чуешь, чем пахнет? И годков тебе явно больше четырнадцати, так?

— Не хотел я воровать. Ничего!

— А по камерам видно, ты бежал к плазме.

— И че? Бежал, чтоб разбить! Красть мыслей не было! — начал я мотать головой, еще медленнее моргая.

— Малыш, послушай-ка взрослого дядю, — сказал руководитель. — Умышленное причинение вреда, хулиганство, вандализм, попытка кражи и за все это сажают, мой юный друг!

Кажется, только сейчас мой мозг, скрипя и сопротивляясь, начал работать.

"Даня-Даня, нахера же ты родился?".

Решимость, запал, агрессия улетучились. Эльдар учуял мое поражение и продолжил:

— Звони родителям. Будем решать вопрос с витриной.

— У меня нет телефона, — ответил я, уперевшись взглядом в лужу под ногами.

— Хм-м, тебе стоило тогда бить соседнее окошко! — измывался директор. — На, умеешь пользоваться? — он протянул свой аппарат.

— Номера их не знаю, — буркнул я, отворачиваясь от протянутой трубки.

"Ну ты и сосунок! Давай, поплачь еще!", и предательские слезы навернулись на глаза,"незаметно"утерев их и заодно сопливый нос рукавом. Я ждал вынесения приговора. Громко выдохнув, Эльдар продолжил экзекуцию.

— Пам-пам-па-а-а-а-м. Какой-то проблемный ты, Даня. Далеко живешь?

— На соседней улице, — ответил я, хлюпнув носом.

Топая ногой, громко вдыхая и выдыхая. Директор испытывал мое терпение.

— Ладно, Валер, давай-ка! Дуй к нему домой тогда. Тут сам посижу. Только туда-обратно понял? — не дожидаясь ответа он продолжил, — пусть сегодня приходят. Хорошие выходные ты, Данилка, родителям устроил! Могут гордиться тобой.

Эльдар деловито встал, давая понять, что решение окончательное и бесповоротное. Валере второй раз повторять не надо. Легким движением руки он придал мне вертикальное положение и вывел из помещения, по пути натягивая дутую куртку, которая делала его еще больше. Действительно, шкаф!

Толпа на улице рассосалась. Пожилая дама из ближнего зарубежья выметала осколки витрины с прилавка, а трое мужчин растягивали полиэтиленовую пленку огромных размеров.

— Да уж, придется ночевать теперь на свежем воздухе, — протянул охранник. — Ну, ты, конечно и… — Валера замолчал.

Мне и без комментариев не по себе. Совесть не заставила долго себя ждать:"Неудачник — это для тебя еще комплемент", — говорила она.

— Куда идем? — спросил бугай, стоя в метре от места преступления.

— Направо и по прямой. После детской площадки мой дом, — честно сказал я, втягивая сопли.

Он с усилием потянул меня в заданном направлении.

— Че ты разнылся то? Сперва дерзкий был, а щас, — с пренебрежением подметил он.

Я пытался унять эмоции. Перед ним, перед"семьей", перед Никитой в частности, да перед всеми ими надо быть крутым, нахальным, несломленным!"А глаза покраснели от перцового баллончика", подсказывал внутренний голос сюжет будущего рассказа.

Мы стремительно приближались к дому, оставалось пересечь двор.

— Ха! Смари!"Баклана"поймали! Ща обратно в клетку запихают, — послышался до боли известный, рано списанный со счетов голос"хлыста"из класса.

Я невольно повернул голову. Знакомые обитатели последних парт уселись на детской площадке. Валера тоже понял: комментарий посвящен нам! Прищурившись, он начал высматривать, который из них, будто по голосу можно безошибочно определить."Хлыст"опустил голову, делая вид, что они,"мелкие ссыкуны!", вообще ни при делах!

— Это ты, что ль,"баклан"? — с улыбкой спросил Валерий, возобновив путь к подъезду.

— Ну, — подтвердил я догадку.

— А че за клетка? Отбывал, что ли?

— Детдомовский я.

Валера остановился. Хватка ослабла.

— Серьезно?

Боковым зрением я видел замешательство на его лице и пристальный взгляд.

— Это ты приемным родокам так нагадил? — вопрос остался без ответа, — а если они тебя обратно вернут. Ты че?

— Этого и хочу, — честно признался я, вытирая нос рукавом.

Валерий стоял как вкопанный и моргал. Взгляд рассеялся.

— Ну-к, пошли, — сказал он и двинулся в сторону кафе быстрого питания. Мой ворот оказался на свободе.

Дорога до забегаловки не долгая. Конвоир, несмотря на крупные габариты, быстро перебирал ногами, активно сокращая дистанцию до пункта назначения. Не проронив ни слова по пути, он указал на столик в углу кафе, велел занять место, а сам ушел к кассе. Спустя пару минут притащил полный поднос вкуснятины. И тебе картошка фри, и бургеров гора, и коктейль молочный!

— Давай, наворачивай!

Вот он праздничный стол! Такое мы ели только однажды. В этой сети кафе была благотворительная акция. Они и куча людей, не пожалевшие кинуть мелочь в соответствующий ящик на кассе, устроили нам незабываемый праздник. Конечно же их благодетель освещалась по телевизору, но нам есть ли до этого дело? Помимо подарков и игрушек привезли этой самой божественной еды! Валера сидел напротив. Гнев сменился на жалость. Этот взгляд я видел неоднократно. Унизительно быть жалким!

— На кой ты витрину разбил?

— Мне… мне надо в детдом вернуться.

Он ждал продолжения. А мне чего скрывать? Человек меня покормил, хочет вникнуть в суть происходящего, для меня этого достаточно. Я поведал историю своих родителей, рассказал про журфак, про место законное, про семью приемную. Разнылся, короче говоря.

— Этим усыновлением я лишился всего, — так был закончен рассказ.

— Ну и? Зачем тебе обратно?

— Чтобы мне вернули квартиру папы. И место, — вновь повторил я собеседнику.

Он приподнял брови в знак удивления.

— М-да, Даня, так, да Даня?

— Угу.

— Дань, я, конечно, институтов не заканчивал. Но, судя по твоим словам, если тебя уже лишили квартиры, то, похоже, все. Вернут тебя в детдом, а имущество не вернут. Это как взять бабу в жены и при разводе она девочкой то не станет обратно, понимаешь? Ты думал об этом?

— Ну и пусть, зато место в универе, — не унимался я.

— Пха-х, — нервно хохотнул Валера. — Блин! Вот вроде ты жизнью наученный, а такой наивный. На какую-то справедливость, что ли, надеешься. Ну-ка, подумай получше по поводу льготного места.

— А че думать? Оно есть, точнее было! Что с ним не так, не понимаю.

Валерий замотал головой, снова приподняв брови. Те же самые движения проделывала моя самооценка.

— Дань, я бывший военный, отслужил и тоже мне и льготы, и квартиры, и горы золотые обещали. Только вот пунктов, подпунктов и мелких строк в этих обещаниях миллиард. Опять же, сегодня так, а завтра эдак, — он громко отхлебнул остывший кофе. — Теперь в охране работаю. Ну, возьмут тебя в ВУЗ по квоте, а дальше? Бабло за тебя получат от государства и пойдешь ты нахер после первой же сессии. Парень, ты чего!? В армейке полно детдомовских. Странно, да? Если места должны давать.

Истина нокаутировала мечту в первом же раунде.

Валерий достал телефон.

— Жуй давай. Я щас вернусь.

А вот аппетит пропал. Желание жить тоже. Я смотрел через окно на Валеру. Он что-то объяснял, активно жестикулируя и кивая головой. Спустя пару минут вернулся.

— Короче, Дань. Витрину тебе никто не простит, ее оплатить надо. Эльдар в курсе ситуации. В общем, все мы ошибки совершаем. После школы будешь к нам приходить как разнорабочий, бесплатно, в счет ущерба. Не придешь — вычтут из моей зарплаты. Если совесть тебе позволит за добро ответить злом, значит, ты свободен. Если все же готов за голову браться, в понедельник часам к пяти вечера мы тебя ждем. Устраивает?

Улыбка сама натянулась на перепачканном соусом лице.

— Я приду, — пообещал я, глядя в глаза своего спасителя.

— Буду надеяться, — ответил Валерий, протягивая руку.

Впервые в жизни. Крепкое мужское рукопожатие.

Валера ушел, а я досидел до вечера, потихоньку поглощая уже остывшие вкусняхи.

— С днем рождения меня, — буркнул я себе под нос, откусывая последний бургер.

"Семье"я рассказал измененную версию трудоустройства, слегка умолчал про возмещение ущерба, да и витрины никакой не разбивалось. На удивление, впервые получил похвалу и был поставлен в пример"курильщику". Вопросы по поводу моего отсутствия дома отпали. Теперь я РАБОТАЮ!

Школа ушла на второй план. Сверстники готовятся к экзаменам, от слова армия меняются в лице. А мне все равно. В универ мне не светит. Армию не боюсь. Даже, наверно, неплохо бы было пойти. Учителя шум не поднимали, ведь мало-помалу я туда все же ходил. Просто без моей персоны уроки проходили в нормальном режиме, живой и ладно.

С Валерой мы сдружились, по крайней мере, я так считаю. Эльдар периодически подкалывал, вспоминая былое, но в целом мной доволен. Остальной персонал относился как к своему. Работа не сложная, справится даже такой"рукожоп", как я: помощь на складе магазина и административно-хозяйственные вопросы: вытереть лужу, отчистить витрину от пальцев посетителей, подобрать мусор в отделе проверки товаров. Задачи, где надо"включать"голову, не доверяют. Не удивительно, неправда ли? Чтобы покрыть ущерб, работать предстоит до лета. Но меня абсолютно все устраивало, нравилось быть нужным, полезным! Я оказался в коллективе, со мной здоровались и улыбались, даже спрашивали:"как дела?". И хоть ответа не дожидались, безумно приятно. Спустя время мне добавили ночные смены, за которые директор доплачивал. На первую зарплату я купил торт на работу и домой, чем снова утер нос"братишке".

— Подумаешь! Тебе вообще-то семнадцать! Нашел, чем хвастать! Торт купил, — сказал он, отворачиваясь от куска на тарелке.

— Раз ты не желаешь угоститься, — сказал «дед», забирая тарелку, — я это сделаю за тебя!

Жизнь налаживается, хоть и не так, как планировал.

В свободное время Валера разрешал посидеть за своим компьютером, который, к слову, я почистил. Он открыл для меня мир видеохостингов, живых журналов, социальных сетей. Я засиживался за просмотром до глубокой ночи, оставался на дежурстве за бесплатно. Новоиспеченный друг составлял компанию, коротая часы рабочей смены.

— Это будущее, Дань! — говорил он.

— Что будущее? — не понимал я.

— Ну вот, смотри, — Валера запустил случайное видео.

— И?

— Ну что и? — он смотрел мне в глаза, а я не понимал, что ему надо. — Кто-то снял, как его попугай танцует под музыку, и это может посмотреть весь мир! И не надо тебе ни образования, ничего такого! Снимай, что хочешь, выкладывай себе и деньги получай. На телек еще, поди, попади, а тут сам себе режиссер! Или вот девка готовит. Она так и так каждый день готовит. Сняла, видео, выложила и получается, готовит за деньги. Круто, да?

— Какие деньги?

— Ну, им платят же за это. Люди смотрят. И чем больше смотрят, тем больше денег заплатят.

— А если мне не понравилось видео? Я не хочу, чтоб ему платили.

–Ха, ну ты деловой, Даня. Не нравится — твои проблемы — не смотри. А совсем не нравится, так можешь, вот, — он опустился чуть ниже видео, — оставить свои комментарии.

Мало-помалу. Но до меня дошло!

— Получается, снимает кто угодно, про что угодно, и ему платят за то, что кто-то смотрит. А кто платит?

— Не знаю, — честно сказал Валера. — Давно присматриваюсь к этому всему. Может, тоже начать снимать?

— И что снимать собрался?

— Ну, жизнь свою снимать буду.

— А зачем? — не понимал я.

— Просто так. Снимают же. И просмотры есть, получается, и смысл тоже есть.

— Это не интересно просто так жизнь снимать, — заключил я.

— А что тогда, интересно? — смутился, Валера.

— Ну, там, расследования журналистов, репортажи, происшествия там, истории интересные рассказывать, к примеру.

— Это ты, конечно, хорошо загнул, — улыбался Валера. Репорта-а-а-жи! он начал сильно смеяться. Репортер. Ах-ха-ха-ха-ха.

Мне самому стало смешно от этой фразы, но идея крепко засела в голову. Снимать свою жизнь резона нет, как, впрочем, и Валере. Мы магазинные тараканы, которые сидят в подсобке, выползая в торговый зал или улицу только в темноте, а приближение людей загоняет вновь в укрытие. То ли дело собственное расследование!

Приближалось лето вместе с последним звонок, экзаменами и выпускным. Как выяснилось, мои одноклассники готовили какой-то концерт для родителей. Уличили стихи, пели хором, на сцене че-то танцевали. А мне казалось странным подобное действо. В школе нас учили петь и танцевать? К чему все это?"Хлыст"вышел с трогательным стишком для учителя химии, которую крыл непотребными словами на переменах каждый божий день. Ладно бы рассказал нормально, забывал текст, дважды сказал одно и тоже. Родители умилялись. Да ладно, родители! Химоза его расцеловала, как родного сына! За что? Долдон не смог заучить десять строк. Это мило? Не думаю. Чему они умиляются? Какой-то парад лицемерия. Мне же, ввиду прогулов, роли в концерте не досталось, вновь как"белая ворона"."Родители"не пошли на последний звонок. Да я их и не звал. Просидев почти час в актовом зале под хоровые песни из прошлого века, восхваляющие те качества, которыми не обладали ни учителя, ни ученики, мы разошлись.

Экзамены сданы, результаты ниже среднего. На выпускном завуч выдавал аттестат с напутствиями:

— Даниил, поступай в колледж, получи хоть какую-то профессию! — с"заботой"произнесла она.

— Вам то, какое дело? — спросил я, схватившись за заветную книженцию.

Выпучив глаза, как задыхающаяся рыба, она не смогла найти ответ на заданный вопрос. Учителя, одноклассники резко стали со мной дружить и разговаривать лишь только в последний день встречи. Ради кого представление? Между мной и людьми барьер непонимания. Одноклассница, которая попросту называла меня"сифой"обнимала и фотографировалась на память. Ты что? Зачем? Радость в голову ударила?

Школа, все! Армия только весной. Я почувствовал свободу! Почувствовал взрослую жизнь!

Между мной и работой не оставалось преград. Более того, долг за витрину покрыт в полном объеме. Эльдар пообещал взять меня в штат при письменном согласии родителей и после проведения инвентаризации, а это считанные дни. Валера предложил снимать жилье вместе. Ему финансово легче, а мне так вообще мечта!

Но мечта на то и мечта, что недостижимая.

Середина июля. Начало рабочего дня. Рутинная планерка, возглавляемая директором.

— Доброе утро! Если можно так сказать…

Он стоял в центре круга, созданного сотрудниками. Присутствовали все! Отпуск у тебя больничный или выходной. Будь любезен явиться. Мы с Валерой стояли бок-о-бок, охваченные желанием вернуться в подсобку. Новые видео с пылу с жару ждали нас.

— Сегодня ночью мы завершили инвентаризацию. Спасибо всем, кто принимал участие. К сожалению, на этом благодарности заканчиваются… — он сурово обвел взглядом сотрудников. — У нас серьезная недостача. Друзья мои!

И ровно в этот момент Эльдар перевел глаза на нас с Валерой.

— Так вот, после инвентаризации вскрылась кража. Причем серьезная. И знаете, где? В торговом зале? На этот раз нет. К сожалению, нет. На складе! Недосчитались многого: CD и DVD диски, плееры, телефоны, наушники, компьютерные мыши, фотоаппараты и ноутбук. Воровали как с коробками, так и без. Даже эксклюзивная, — он поднял вверх указательный палец, — коллекционная фигурка! Ну кому она нужна, друзья!?

Мое сердце защемило, живот моментально заболел."хо-хо-хо. Кого-то прямо сейчас при всех коллегах обвинили в воровстве!", а взгляд Эльдара лишь изредка уходил в сторону."Не видать тебе работы, пофантазировал счастливую жизнь, и хорош!". Валера тоже изменился в лице.

— Кража, господа, это уголовно наказуемое преступление! Вопросы у меня как к сотрудникам склада, так и к охране, которая должна качественно выполнять свои должностные обязанности, — выдержав внушительную паузу в пару минут, на протяжении которых все будто закаменели, он продолжил. — Сотрудники зала могут быть свободными. Хорошего дня! Остальные, имеющие доступ на склад, в том числе уборщики, остаются.

Большая часть покинула склад. Задержалась лишь маленькая кучка, среди которых: я, Валера с напарником, хозяйственники и руководители подразделений.

Напряжение нарастало, а Эльдар от чего-то был в приподнятом настроении!"Почувствовал власть! Смотри какой, важный!"."Подозреваемые"выстроились в линию."Судья"продолжал важно вышагивать, храня молчание.

— И так… что мы будем теперь делать? — спросил он у присутствующих.

— На какую сумму украдено? — поинтересовался руководитель хозяйственного отдела.

— На внушительную, Юрий Алексеевич, — директор покачал головой, придавая вес сказанным словам, чем только нагнетал обстановку. — Важно, что раньше кражи в зале были. Это нормальное явление, думаю, всем понятно. И тут спросить не с кого, разве что с охраны.

Валера, и без того застывший, начал бледнеть. Эльдар продолжил:

— А сейчас завелась крыса! Хочу спросить, отдел охраны, по какой причине прекратились досмотры сотрудников на выходе с работы? Кто давал разрешение отменить эту процедуру?

Тон Эльдара повышался. Эхо гуляло по помещению, усиливая звуковое давление. Про какую процедуру он говорил, я понятия не имел. Ни единого раза меня никто не досматривал. Все молчали, даже те, кому адресовали вопрос.

— Вижу лишь единственный выход, коллеги. Ущерб перекроется Вашими зарплатами, а с виновными мы попрощаемся. Прошу охрану проследовать в мой кабинет. Остальные свободны.

В зале пошли возмущенные голоса.

— В каком плане? С зарплат.

— Ищите виновного. Какого хера… алло!

— КТО СПЕР ТОТ ПУСТЬ И ПЛАТИТ!

Эльдар жестом велел затихнуть.

— Понимаю ваше возмущение, но финансовые потери такого плана списываются на сотрудников. Это не я придумал! Вы подписывали договор! Следить надо не только за собой, но и за всеми. Чтобы впредь такое не повторялось!

— Эльдар Саркисович, — позвал директора руководитель склада Алексей, — у меня никогда краж не было. Я сразу говорил про этого паренька, — палец указал в мою сторону. — И вот Вам результат.

— Я НИЧЕГО НЕ КРАЛ! — вырвался у меня возмущенный крик. — На кой черт мне ваши диски и куклы?

— Не кукла, а ЭКСКЛЮЗИВНАЯ, КОЛЛЕКЦИОННАЯ фигурка, — с важным видом подметил Эльдар, будто это перестало делать куклу куклой. — Алексей, не будем вешать ярлыки, — как-то самодовольно ответил директор.

"И кто бы это говорил? Нет, ты, Эльдарчик, не вешал ярлыки. Нет-нет, ты прожег своим взглядом на мне клеймо со словом"ВОРЮГА!" — возмущался разум.

— Вешать ничего не будем, но и ноги его на складе не будет больше, — настаивал руководитель склада. — Смены эти ночные только он и работал. Вот и пожалуйста. С Валерой Вашим оба два. Один тащит, другой покрывает.

Валера молчал, переводя глаза с одного на другого.

— Так, ладно, давайте обсудим в моем кабинете. Даня, Валера, Алексей, Анатолий, — это сменщик Валеры, — все в мой кабинет. Остальные свободны!

— Что с зарплатой то? — спросил хозяйственник.

Эльдар раздраженно повернулся в сторону задавшего вопрос.

— ИДИТЕ РАБОТАТЬ ВСЕ! — сказал Эльдар и, не намереваясь что-либо обсуждать еще, удалился в кабинет. Мы гуськом проследовали за ним.

"Ну, все, Данька, поработали! Щас и ты, и Валера пойдете".

— Я не крал, — тихо сообщил Валере.

— Это нас с Толяном слить хотят, суки… — также шепотом ответил он.

— Зачем?

— А я… знаю, что ли? — сдерживая матюги прошипел он.

Линчевание продолжилось в кабинете директора.

— Я не вижу другого варианта, кроме как поменять охрану, — заявил Эльдар.

— На каком основании? — не выдержал Валера, — у тебя доказательства что ли есть или что?

— Чего? — директор сдвинул брови, давая понять, что так с ним говорить вообще не стоит, — тебе объяснить, что охрана делать должна?

Валера стоял молча, а директора понесло:

— Нет, не в стул бздеть, друг мой, как ты видимо думал! И не дружить Вы сюда приходите, а следить… СЛЕ-ДИ-ТЬ! — он уселся на край стола, — следить не только за залом, но и за персоналом, в том числе. Даже, наверно, в первую очередь за ними, — вновь взгляд на мне.

— Я не брал, — словно попугай влез в разговор.

— Закрой рот! — рявкнул он и вновь обращался к Валере, — Ты лично нес ответственность за шкета. И что в итоге!? Никогда со склада не крали НИ РАЗУ бл… — он вовремя взял себя в руки, — а теперь убытка на триста тысяч! Кто позволил отменить проверку сотрудников? Кто? Я СПРАШИВАЮ!

Охранники молча уткнулись в пол, Анатолий нервно кусал щеку.

— Вот и результат. Пишите по собственному желанию, дорабатываете две недели и без зарплаты, пожелаю Вам:"всего доброго". Накосячите за это время, улетите по статье. Понятно?

Оба, как болванчики, кивали.

— Свободны!

Я начал выходить вслед за парнями.

— Тебя никто не отпускал, — напомнил Алексей.

— Даня, останься, — подтвердил Эльдар.

Я остановился, но не решался развернуться к ним лицом. Дверь за уволенными охранниками закрылась."Мышка в ловушке", подсказывал мозг. Повернувшись к директору и руководителю склада, я не своим голосом начал оправдываться.

— Я ничего не крал! Клянусь!

— Дань, ну мы же помним, как начиналось наше знакомство, — сказал Эльдар. — Алексей прав, не было краж никогда у нас со склада. И смены ночные всегда в паре с Валерой. Такие совпадения наводят на мысли.

— Да какие совпадения? Мы в подсобке смотрели видео, — не подумав, вылетело у меня.

— М-да-а-а-а, — многозначительно протянул Алексей, слегка хохотнув.

Уголок губ директора приподнялся вместе с ним и одна бровь. Такую гримасу я уже видел у людей. Вывод только один: плевать ему на кражу. Он получал удовольствие от происходящего!

— Валере, конечно, ты сейчас очень помог, но и с тобой, Даня, мы будем прощаться!

— НУ НЕ БРАЛ Я!

— Ну, знаешь, — сказал мне Алексей, давая понять, что любые доводы не имеют никакого веса и значения. — Эльдар Саркисович, я свое слово сказал. Этого парня в моем отделе не будет. Точка. Ребята работают по три, а то и пять лет. Ни разу подобного не было и не будет! Наказывать их рублем не за что! — на этой фразе он покинул кабинет, будто бы его кто-то отпускал.

Мы остались наедине с директором. Он вальяжно уселся на край стола.

— Ты сам слышал, — подытожил Эльдар.

— ПОЧЕМУ? Это не я! Вычтите из моей зарплаты хоть все! Я НЕ БРАЛ! — Снова гребанные слезы, снова Несправедливость, снова все это со мной!

— Эмоции оставь для папы с мамой, — толи специально, толи случайно, но мудак давил на больное, — тебя впустили в коллектив, дали шанс на исправление, по итогу кража.

"Детдом поставил на тебе клеймо, которое видят и не приемлют все. Ты глупый, ненужный, подозрительный и асоциальный тип! Смирись".

— Я не крал, — произнес спокойным тоном, а внутри горело. — Правда на моей стороне. А крыса останется среди Вас!

— Это мы разберемся, тем не менее. Мы друг друга поняли? — спросил он.

— Мне покинуть рабочее место сейчас? Или отработать две недели?

— Ты свободен, — сказал директор, жестом указав на дверь.

Он неподвижно сидел на столе. Гримаса издевки не сходила. Путь на выход пролегает мимо комнаты охраны. Я заглянул в приоткрытую дверь. Толя и Валера сидели напротив друг друга. Потухшие взгляды выдавали растерянность.

— Помешал? — произнесла моя голова в проеме.

— Проходи, — ответил друг.

Проскочив в комнату и закрыв за собой дверь, я уселся на коробку рядом с ними. Толя пристально посмотрел на меня, Валера тоже.

— На меня думаете?

— Правду скажи, — ответил Валера.

— Не брал никогда и ничего! Клянусь Вам!

Услышав ответ, напарники почти синхронно уперлись взглядом в ноутбук.

— Ты все? — спросил Толя у меня.

— Да. Уволили, даже устроиться не успел.

— Вот и пожили вместе, — с грустной улыбкой проговорил Валера.

— Иди домой. Комната только для персонала, — холодно сказал Анатолий, не сводя глаз с монитора.

— Да, — поддакнул Валера, — лучше не нарываться.

"Поздновато работать начали!" — чуть не вылетело у меня.

Я вышел из магазина и, как обычно, искал покоя на улицах города. Бродил до вечера, раз за разом прокручивая в голове произошедшее. Не мог успокоиться, выдохнуть, отпустить. С каждым кругом, намотанным вокруг района, отчаянье нарастало. Ведь стоит на горизонте замаячить лучику надежды, как реальность, будто цунами смывает все на своем пути, оставляя меня на пустом берегу. Голоса в голове измывались снова и снова, перечисляя неудачи, подтверждая правоту всех колкостей, сказанных в мою сторону! Успокоить шум можно только одним способом — алкоголь. В период моего семнадцатилетия достать спиртное, притом крепкое, не составляло особого труда. Купив самый дешевый коньяк, я опустошил бутылку за полтора часа. Покой и крепкий сон застали меня на лавке в парке.

Холод камеры и незнакомые голоса в неприличной близости ко мне вернули в реальность.

Я лежал на твердой скамейке, вдыхая аромат немытого бомжа. Голова кружилась и болела, глаза не открывались. От жажды можно сойти с ума. С трудом принял горизонтальное положение, поставив цель, разобраться в происходящем.

— Доброе утро, — сказал молодой парень в форме, сидящий за столом в паре метров от камеры.

— Где я? — конечно же, мне давно понятно, где. Зачем спросил не знаю.

— На Гавайях. Лежишь пьяный, отдыхаешь, как и положено, — не отрываясь от заполнения бумаг ответил парень.

— Я что-то натворил, да? — спросил больше у себя, чем у милицейского.

— Ну что ты! Как правило, тут только невинные сидят, — ответил он, мельком оглядев контингент за клеткой, — да, Федор Михалыч? — он уже обращался к соседу по клетке.

Понятно. Толку задавать вопросы нет. Надо просто ждать, что будет дальше. А ждать пришлось не долго. К решетке подошел"отец"с другим милицейским, постарше шутника. Дядя Олег смотрел на меня без злобы, скорее с жалостью и тревогой. Замок камеры открыт.

— Выходи, — сказал сотрудник, глядя на меня.

Неуверенно приподнявшись, я старался идти к ним ровно, но выходило не очень. В голове мало-того двоилось, так еще и плыло, крутилось… Мы в детстве часто кружились вокруг себя, кто дольше. Бывало до тошноты кружились лишь бы выиграть, вот и сейчас такое состояние, докружился… до тошноты, идиот. Дядя Олег протянул мне руку для опоры, а я, как дурак, застыл в проходе.

— Передумал или что? — поторопил меня милицейский.

— Спасибо Вам еще раз, — сказал"отец", — пошли, Дань, — он повел на выход уверенно держа меня за локоть.

На улице вновь жара. Солнце безбожно лупит в глаза. Я очень пожалел о выпитом вчера."Отец"искоса поглядывал на мое состояние, лишь после проходной отпустил локоть. Видимо, понял, что не упаду.

— Пойдем, пройдемся, — сказал он.

Местонахождение милицейского участка мне знакома, и как добраться до дома тоже знаю. Но вот шли мы в другом направлении. Каждый шаг отдавался болью. Как люди могут раз за разом так напиваться, не боясь вновь пережить похмелье?"Знамо как, пить и пить, оттягивая расплату!".

Мы шли вдоль шумной дороги молча. Было время подумать."Если так просто отпустили, значит, ничего серьезного не натворил. Получается, сейчас прослушаю лекцию о вреде алкоголя, и всего делов. А если мы идем куда-то, где забирают детей обратно в детдом?". Мы свернули в малознакомый двор, прошли вдоль детской площадки к девятиэтажке.

— Мы куда?

— Сейчас увидишь, — ответил"отец", открывая дверь подъезда комбинацией из цифр.

Ужасающе гремящий лифт на высокой скорости поднял нас на последний этаж. Мало вселенная надо мной издевается, так еще и кабина резко затормозила, приподняв содержимое желудка максимально высоко.

— Меня ща вырвет! — сдерживая позывы, прохрипел я.

Дядя Олег, снова вцепившись в локоть, решительным шагом двинулся в сторону общего балкона. Одна из немногих высоток в городе. Вид завораживающий. Приятный теплый ветерок. Не достоин этот вид борьбы со рвотными позывами. Не достоин этот вид лицезреть вчерашнюю трапезу. Не достоин!

— Подыши! Вдох-выдох, вдох-выдох, — повторял"отец", подведя меня к перилле. — Не закрывай глаза, дыши глубоко! Во-о-от та-а-а-к! — продемонстрировал он таланты ровного дыхания.

Меня понемногу отпускало.

— Вроде легче, — сказал я.

— Ты смотри, если там будет плохо, рот ладонью затыкивай и в туалет беги! Человек важный!

— Не лучший момент для важной встречи, — констатировал я.

— Знаешь, что. Если бы не он, Дань, — "отец"глубоко вздохнул, давая понять, что"человек важный"посодействовал"амнистии".

Я не стал отвечать. Надо, значит надо."Отец"молча вернулся в подъезд. Моя тень топала сзади. Обычная железная дверь, не предвещающая ничего. Дядя Олег нажал на звонок. Через пару секунд нам открыла приятная женщина лет пятидесяти пяти, может, старше, но выглядела она опрятно.

— Олег Владимирович, здравствуйте! А ты Даня, наверно? — поприветствовала она, широко распахнув дверь.

— Добрый день, — поздоровался я и невольно прикрыл вонючий рот.

— Олеся, здравствуйте! Извините, что вот так врываемся мы к Андрей Александровичу, не на долго!

— Да-да, он Вас ждет. Проходите в гостиную, это вон туда, — она показала нужный дверной проем. — Тапочки по размеру выберете в комоде. Вам чай-кофе приготовить? — посмотрев на мое состояние, лишних объяснений не потребовалось, улыбнувшись она продолжила, — сейчас поставим тебя на ноги, дружок!

Женщина ловко подхватила вышедшего в коридор кота и ушла на кухню."Отец"разулся сам и, запретив сгибаться, дабы не расплескать содержимое желудка, стянул кроссовки мне. Проигнорировав комод с тапками, мы переместились в гостиную.

Андрей Александрович — крупный мужчина средних лет. Он не толстый, а именно крупный. Широкоплечий, высокий и статный, несмотря на возраст. Хозяин что-то громко обсуждал по телефону, увидев нас, заулыбался и жестом пригласил присесть на диван. Уютная трехкомнатная квартира, со вкусом обставленная комфортной мебелью и техникой. Тут все так, как я себе представлял, услышав слово"дом": цветы, картины, фотографии. Кот, который не долго пробыл на кухне, виляя задницей, важно прошел к хозяину, игнорируя наше присутствие.

Андрей Александрович закончил разговор, приласкал питомца и вместе с ним сел в кресло рядом с моим"отцом". Наличие шерстяного комка разряжало обстановку, а я совсем не понимал, что будет дальше. Не успели мы начать разговор, к нам вернулась хозяйка. Она принесла горстку активированного угля и бутылку минералки.

— Давай, дружок, должно полегчать! Если что, туалет — первая дверь справа от входной двери, — она посмотрела на супруга. — Не буду Вам мешать. Гена, пошли со мной!

— Генерал остается с мужиками! — ответил хозяин, поглаживая развалившегося питомца.

Улыбнувшись всем присутствующим, она удалилась, чуть прикрыв дверь. Наши беседы ее не особо интересовали, чуть ли не сразу в соседней комнате включился телевизор. Даже его звуки приятнее"дедовского". Тишина, чистота, хороший ремонт, уют и прикольный кот…"Почему не они меня усыновили?", едкая мысль прилетела в голову.

— И так, Даниил, что у тебя случилось? Рассказывай, — обратил на меня внимание Андрей Александрович.

— Напился, — чуть слышно буркнул я, глядя на мирно спящего кота.

Мужчина с улыбкой помотал головой.

— Все мы рано или поздно напиваемся, да, Олег?

"Отец"согласно кивнул, хозяин продолжил:

— Только если с радости напиваются, то друзья домой приводят, либо всей гурьбой едут туда, где ты очнулся сегодня. А если напиваются в одиночку, то с горя! Папа твой, — он кивнул головой в сторону, — дядя Олега, — звонил сегодня, упрашивал замять. Последствия такой ситуации нехорошие и не нужные могут быть.

"Отец"еще активнее замотал головой, подтверждая слова собеседника. Я понимал о каких последствиях речь, еще тогда, кидаясь льдиной в витрину именно их и добивался. Но сейчас что-то дрогнуло.

— Замять то мы замнем. Да вот разобраться надо.

— Дань, что случилось? — влез"отец", перефразировав вопрос Андрея Александровича. Перестраховался, наверно, и разжевал для особо одаренных.

Я выпил активированный уголь. В животе моментально заурчало. Не столько требовалось лекарство, сколько время обдумать."Стучи! Жалуйся! Расскажи, как тебя обидели!"зудели тараканы в голове. Я не мог справиться со своей жизнью. По всем фронтам обломы! Все, что не начато, везде провал! Мужики сверлили взглядом. Надо говорить!

— Меня обвинили в воровстве и уволили. А я ничего не крал! Расстроился, потому что не честно и несправедливо! Спихнули тупа на детдомовца! Начальник склада, как выяснилось, изначально пускать не хотел. Это проклятие сироты, не иначе! Хотя друга-охранника тоже уволили. Ну и сменщика его так же. Ни за что! Вот без доказательств, — я вылупил глаза на Андрея Александровича, будто это придает убедительности моим словам и невиновности, в том числе.

"Отец"приложил ладонь к щеке, но промолчал. Андрей Александрович ждал продолжения.

— Это все? — спросил он.

— Да.

— Уволили по статье или обещали заявление написать? Дальше-то что?

— Просто выгнали и все.

Дядя Олег не выдержал:

— Дань, мы с тобой говорили на эту тему. Везде чужой. В детдоме — "белая ворона"и в школе так же, на работе — проблемы. Пора переступить через себя и как-то, я не знаю… влиться в коллектив, считаться с обществом!

— Как я могу влиться в то, что меня не принимает изначально! — от моего визга взбудоражился кот, — почему я должен меняться? Я ничего не крал, никого не подставлял! Я не был"вороной"на работе"отец"!

Андрей Александрович поднял руки, в знак того, чтобы мы заткнули рты.

— Так-так, не для того мы тут! Дань, не будем решать вечные вопросы в данную минуту, — кот согласно мурлыкнул, — даже Гене очевидно, это пустая трата времени, — котяру вновь гладили по голове. — Тебе трудно в обществе?

Я кивнул.

— Такое бывает! Хочешь справедливости, правильности, правдивости, чистоты?

Снова киваю.

— Как думаешь, где тебе будет самое место?

— Монастырь, что ли? — недолго думая, ляпнул я.

"Отец"и Андрей Александрович хором засмеялись.

"Даня: ты кретин! Он что, похож на батюшку?", я решил оставить догадки.

— Почти, Дань. Я подполковник милиции, начальник ГУВД, в которое тебя доставили сегодня ночью. По регламенту, если к нам поступает подросток, обязаны сообщить в органы опеки. Но по просьбе твоего папы мы закрываем эту историю, и давай договоримся, что алкоголем проблемы решать не будем.

— Угу, — буркнул я, надеясь на окончание беседы. А зря.

— Люди, которые не вписываются в общепринятые стандарты. К ним и отношение особое. Им сложно в обществе. С тобой жестоко обошлась судьба спора нет. Родители погибли…

— Их убили, — перебил я подполковника, — А Вы-то откуда знаете?

— Папа твой, — он с улыбкой посмотрел на дядю Олега, — все уши прожужжал про парня с тяжелой судьбой, — подполковник сочувственно покачал головой и продолжил. — Ты не приемлешь ложь, лицемерие, несправедливость — все эти качества делают из нас хороших стражей порядка. Быть детдомовским — прости, но для большинства это действительно"неизлечимый диагноз". Наверняка, даже более чем уверен, ты для себя это понял. Но, будучи в милиции, докажешь обратное и сможешь бороться со злом.

— Я хочу бороться. Но… немного иначе.

Присутствующие ждали объяснений.

— Бороться словом! Хочу быть журналистом! Хочу выкладывать репортажи в Интернет, деньги за это получать, — я говорил и понимал, насколько инфантильно, непозволительно глупо звучит этот бред!

"Отец"громко шлепнул рукой себе по колену, чем знатно перепугал кота.

— Дань, ну е-мае. Ну ты же взрослый мальчик, — начал он.

Хозяин остановил причитания"отца"поднятой рукой.

— Честных журналистов не бывает! Рано или поздно тебя заставят говорить то, что им надо, либо закроют рот навсегда! Честных журналистов нет! — еще раз повторил он, отклонившись на спинку кресла. — И что ты будешь делать, когда, упустив все возможности, придешь к этому умозаключению?

— Не приду, если пойму, что все так как Вы сказали… значит, я стану первым кто не отступится! И вообще-то, есть же расследования журналистов.

— Кого? — рассмеялся Андрей Александрович. — Они красиво рассказывают про выполненную нами работу, Даня! — он, постучал себя по груди, — у них нет никаких полномочий! Словоблуды, проныры! Без вазелина в жопу лезут. Поверь, ты романтизировал профессию и только. Репортеры, как навозные мухи приезжают на место преступления и жужжат, мешая работать. И знаешь, Дань, зачем? Им платят. Платят за кровавые фотографии. Чем грязнее история, тем больше доход. В этом нашел ты чистоту и правильность? Удовлетворять любопытство людей? А знаешь, сколько раз они разглашали информацию, которая в дальнейшем мешала поимке преступников! — начальник завелся.

— Сын, послушай, что тебе взрослые говорят. В кой то веки! — давил"отец".

— Нет, я буду рассказывать только правду, — продолжал я настаивать на своем.

Андрей Александрович помотал головой.

— Где ты возьмешь ее? В ситуации нет абсолютно правых и неправых. Черного и белого не бывает! Есть те, кто приступил закон, и те, кто на грани. Виноват тот, кто проявил агрессию, кто поддался. И не всегда это плохие люди, Даня! А порой абсолютно правый по людским понятиям, по закону в полном дерьме. И на чью сторону встанешь ты, честный журналист?

— Из ваших слов, — я замялся, выверяя дальнейшую фразу, — значит, Вы выбрали сторону закона, а не правды, и не смотрите на обстоятельства?

— Даня! — возмутился"отец", — простите его!

— Я не хотел Вас обидеть, извините! — срочно исправился я.

— Ты не обидел! Все верно понял. Я выбрал свою сторону. Всю жизнь борюсь со злом с точки зрения закона, принятого людьми в моей стране. А избирать наказание или помилование будет суд.

— Так, суд ведь теми же законами руководствуется, — не унимался я.

Андрей Александрович ухмыльнулся.

— А ты какими планировал? Своей точкой зрения? Точкой зрения другого человека или друзей? Эмоциональным порывом? Что является мерилом хорошего и плохого для тебя? Вот твой отец — он хороший или плохой? Или одноклассники твои — они поголовно плохие только потому, что обидели тебя? Я плохой, потому что отпустил из камеры без наказания? Мужик из магазина, обвинивший тебя в воровстве — не он ли взял на работу несовершеннолетнего детдомовца, несмотря ни на что? Он плохой или хороший? Дань?

Вопрос поставил меня в тупик. Я не нашел, что ответить.

— Невозможно быть абсолютно беспристрастным. Всегда найдется что-то, что вызовет сомнения: эмоции, привязанности, чувства, в конце концов. Закон — это тот якорь, который непоколебим, и мы ему служим. Я не буду давить. Нет цели набрать к себе людей. Просто подумай над нашей беседой.

— Даня, соглашайся! В институт все равно не попадаем! Отличная профессия!

— Олег, он не дурак. Такие решения не принимаются на раз-два, тем более с похмелья. Да? — он смотрел на меня, широко улыбаясь.

— Угу.

— Давай-ка, неделю думай. Если согласен, договоримся и осенью в армию пойдешь. Годик послужишь, звание получишь, тело в порядок приведешь и ко мне.

— Мне не будет восемнадцати еще.

— С согласия родителей возьмут, ты ведь не против, Олег?

"Отец"радостно закивал.

"Сбылась мечта идиота! Он тебя в армию сольет раньше на полгода!", припомнил трезвеющий мозг.