Стихийная терапия

Татьяна Володина

Я не выбирала то, что случилось со мной. Я не выбирала проснуться взаперти в старинном замке, совершенно не помня, как сюда попала. Гнев и страх переполняют меня, но надеяться не на кого. Остается только выяснить самой, кто я, откуда и почему оказалась здесь. Я не побоюсь раскрыть свои и чужие тайны и оставить за спиной ошибки прошлого. Мне придется познать собственные силы, открыться стихиям и научиться принимать помощь.И ещё не забыть узнать, при чем тут, черт возьми, амулет!

Глава 9. Истинные

Вот не зря все-таки во все времена такое значение придавалось словам. И в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было — Бог… Одним словом, правильно использованным, можно убить человека, а можно вернуть его к жизни. Так было и на рассвете мира, и сейчас, в странных и туманных его сумерках.

И успокоить взбешенную сильфу, готовую поднять ураган, тоже, оказывается, способно слово. Правильно найденное слово легко превратит ее в легкого и воздушного мотылька, чувствительного к малейшему движению воздушной стихии. Ну ладно, не одно слово, а несколько, но это уже детали.

Как только я поняла, что именно сказал Джинн, мое бешенство улетучилось, как дым. Интерес заполнил меня всю, и другим эмоциям места не осталось.

— То есть ты хочешь сказать, что и сейчас можешь оказаться в опасности из-за кулона? — переспросила я, поворачиваясь к соседу и напрочь забывая про уже ставший любимым пейзаж. — Тебя снова кто-то может начать из-за него прессовать?

Наглая джинноподобная морда изобразила работу мысли, а смуглые руки ухватились за кованые перила по обе стороны от меня, перекрывая пути отступления, если бы мне вдруг вздумалось бежать. Глупый джинн… Куда я денусь с окруженного водой острова? Да и от собственного любопытства куда деваться?

— Я хочу сказать, что поведение моего амулета после знакомства с тобой не укладывается ни в какие рамки, — соизволили объяснить мне. — И сон этот странный, и твоя реакция на прикосновение — неспроста. Я ношу дурацкую железяку больше пяти лет, и ни разу она не дала повода подозревать себя в чем-то большем, чем исключительно украшательная функция. Ну да, я к ней прикипел, привык, да и удачи у меня с тех пор прибавилось. Но везение в бою можно списать на то, что я просто стал круче как профи.

Я присела и проскользнула под руками мужчины, вырвавшись на свободу быстрее, чем он закончил говорить, так что продолжать ему пришлось куда-то в бескрайний сине-зеленый пейзаж:

— А когда появилась ты, амулет словно ожил и стал вести себя как отдельное разумное существо. Как я.

— Ты льстишь себе, называясь разумным существом, — не удержалась от шпильки я. После его виртуозной игры на моих нервах хотелось язвить, хоть интерес к теме разговора никуда не исчез.

Джинн повернулся и снова стал ко мне лицом.

— Не льщу. — В голосе мужчины отчетливо звучали металлические нотки. Ему больше не было весело играть с моими чувствами, и его злость вызвала у меня этакое гаденькое удовлетворение. — Ты и сама знаешь, что я умный. Но речь не о том.

— А о чем?

— Амулет, похоже, не так прост, как я о нем думал. Что если он действительно обладает какими-то сверхъестественными свойствами?

Мы молчали несколько минут, переваривая сказанное и услышанное. Предположение было таким неожиданным для нас обоих, что ни он, ни я просто не знали, что на это сказать, что сделать, как и в какую сторону продолжить мысль. Пауза затягивалась и становилась неловкой, когда тишину нарушил Джинн, серьезный и задумчивый:

— Я не верю во всякие такие штуки. Волшебство — для сказок, которые Лия читала Нике. В него верят дети, женщины, иногда очень зажившиеся на свете старики, которые сами уже как дети. Но чтобы верил я — перебор. Единственное, во что я верю, — собственные силы и правильные люди рядом. И вместе с тем то, что происходит, не вписывается ни в какие рамки привычной реальности…

— Давай честно, приключившееся с нами вообще в обычную реальность плохо вписывается. Я хоть и вспомнила, как оказалась в замке, но собственные воспоминания кажутся мне каким-то плохо поставленным спектаклем. Чтобы я согласилась на какую-то авантюрно оформленную психотерапию где-то непонятно где, да еще экспериментальным методами — вот уж фигушки. И однако же я тут, в замке, и ты тут, и, как было обещано, никого в поле нашего зрения. И память восстановилась, как обещали. Чем тебе не фантастика? Что уж тут удивляться реально работающему артефакту?

Я снова посмотрела на горизонт, где море неуловимо вливалось в небо. Мне было так уютно от созерцания этой красоты, что хотелось закутаться в нее, как в шелковую шаль…

— Вот и я вспомнил… — тихо сказал Джинн. — И, если честно, был удивлен простоте объяснения нашего с тобой появления тут. Скажи, ожидалось ведь что-то масштабнее, интереснее? А так — двое в замке, не считая амулета… Затраты не окупаются результатами.

— Не думаю, что мы единственные гости на весь замок, — не согласилась я. — Уверена, что людей на терапии гораздо больше. Просто программа у всех своя, и методы, думаю, тоже. А мы вот… Образовали такой тандем…

— И внезапно «выстрелил» амулет. Только вот почему и зачем?

Я пожала плечами. Меня накрыла ужасная слабость — похоже, утренние потрясения от души ударили по моему организму. «Как бы еще в обморок не свалиться, — подумала я. — Джинна с его призраком тогда точно кондратий хватит».

— Зачем — не знаю, — ответила я. — А вот почему… Мне кажется, во мне есть — или было — что-то такое, что является активатором амулета. Или артефакта. Или чем на самом деле является твой кулон.

— Тогда почему он потом не сработал? Ну, когда я тебя обнял и ты снова коснулась его щекой?

— Вспомни, он и накануне не сработал на щеку. Может, дело в руках?

— Давай проверим.

Он снова приблизился ко мне, поймал мою руку и вложил в нее кулон. На всякий случай зажмурился. Я стояла и спокойно смотрела на лепестки пламени, застывшие в неизвестном мне металле. Ничего не произошло. Меня не пронзило болью, не сожгло огнем. Полное спокойствие и равнодушие. Амулет Джинна тихо лежал в моей ладони, внешне безобидный.

Но вот мужчину ощутимо тряхнуло. Не открывая глаз, он двинулся мне навстречу, сокращая расстояние, хоть мы и так стояли очень близко. Руки его, теперь не державшие амулет, поймали меня в жесткое горячее кольцо, и я снова отметила, что он полыхает, как в лихорадке. Что за черт?

Я бросила кулон, и в тот же миг, когда он коснулся кожи Джинна, я выскользнула из объятий. По телу разливалась ледяная волна ужаса. С нами снова что-то происходило, и виной тому был злосчастный амулет, теперь я знала точно. Не бывает таких совпадений. Но почему на меня он больше не действует? И почему на смуглого духа огня он так не действовал раньше?

Джинн открыл глаза, и они были перепуганными.

— Не понимаю, — сказал он. — Ничего не понимаю. Ты почувствовала?

Я покачала головой.

— Это было словно маленькая смерть. Как будто у меня из легких выбили весь воздух, а чтобы снова начать дышать, нужно было прикасаться к тебе.

Теперь головой я уже замотала — из стороны в сторону, резко, отгоняя страшные видения и страшные слова.

— Нет…

— Да! Теперь отпустило, но когда ты держала амулет, мне было жизненно необходимо касаться тебя. — Голос его дрожал, и я безошибочно узнала то чувство, что переполняло сейчас стоящего передо мной отважного наемника. Страх. Глубокий, острый, липкий страх. Как долго я жила с ним! Так долго, что узнала бы, наверное, в любом обличье.

— Нет, я не хочу так…

Он зло зыркнул на меня.

— Думаешь, я хочу? Меня лихорадит с тех пор, как ты вышла на площадку. А теперь еще новая напасть. — Короткий злобный смешок, скрежет зубов, судорожный вздох. — В романах бы написали, что так проявилась внезапно вспыхнувшая любовь. И обязательно с первого взгляда.

— Скорее уж ненависть, — тихо прокомментировала я, медленно делая шаг назад.

Но Джинн снова двинулся ко мне.

— Давай еще раз проверим, — хрипло сказал он. — Я должен понимать, что происходит.

— Какие мы оптимисты, — снова съязвила я, отступая, но шансов против настолько мощного мужика у меня не было. Блин, вот только драк мне тут в моей чертовой терапии, мать ее за ногу, и не хватало! Он же в бараний рог согнет маленькую хрупкую сильфочку!

Джинн схватил меня за плечи, и я больше не скрывала дрожи. По сравнению с ним я была не просто холодной — ледяной, и контраст температур выбил из меня всякие остатки здравого смысла. А, чего там! Гулять так гулять!

Я сама цапнула амулет, зажала его в кулачке. И снова не почувствовала ничего, кроме острых кончиков лепестков, впившихся мне в кожу. А вот Джинна опять затрясло. Мелкие судорожные движения были видны невооруженным взглядом. Мужчина задыхался, глаза вылезали из орбит и наливались кровью, и это было страшно. У меня подкосились ноги, я едва удерживала себя в вертикальном положении.

Но вот когда наемник облапил меня (другого слова для его движения я не могу подобрать!), ему стало заметно легче. Вдохнув полной грудью, он прижал меня сильнее, впечатывая в собственное тело, и ребра едва не затрещали.

— Эй, мужик, осторожнее! — прохрипела я, и он чуть ослабил хватку, но только на мгновение. В следующее наклонился ко мне, к самому лицу, и поцеловал — жестко, грубо, больно.

А потом потерял сознание и грохнулся большой безжизненной грудой у моих ног.

— Ну охренеть я позавтракала… — просипела я, облизывая ноющие губы. И вот что теперь с этим бессознательным сокровищем делать?

Никогда еще в моей непутевой жизни я не видела мужика в обмороке. Много чего видела, но не такое. По идее же это девушкам положено терять сознание, особенно этаким романтическим барышням, нежным и трепетным. Но не безжалостным наемникам, вся дорога которых усеяна телами врагов и умащена их кровью! Меня не готовили к такому! Пожалуйста, можно я уже домой поеду, а? Спасибо за терапию, чтоб мне ее вовек не иметь больше! И за гостеприимство спасибо! И вообще…

Я трясла Джинна, изо всех сил шлепала по щекам, дула в лицо, даже сбегала к столику и, набрав в рот воды, побрызгала на него — без толку. Время шло, но результата не было. Горячий, большой и безжизненный, он лежал на нагретых солнцем камнях и не подавал признаков жизни. Я даже дыхания его не чувствовала.

Что еще мне оставалось? Размазывая по лицу непонятно откуда взявшиеся слезы, я наклонилась, зажала мужчине нос, открыла рот и, как учили нас в далекие университетские годы на курсах первой помощи, сильно и мощно вдохнула воздух в его губы. Я не боялась навредить — его легкие были определенно больше моих. Потом вдохнула еще раз и стала ритмично надавливать на грудь, на два пальца выше мечевидного отростка (о боги, неужели я до сих пор помню?). Серия надавливаний — и снова вдох, потом еще. И опять надавливать. И снова по кругу… И опять…

Когда Джинн задышал сам, без сил упала на его грудь и заревела.

— Чтоб ты был здоров, джиннская твоя рожа! И кто еще кого в гроб загонит?

Он открыл мутные, но вполне живые глаза, и, с трудом сфокусировав на мне взгляд, тихо и хрипло произнес:

— Теперь все ясно. Попали мы с тобой, Сильфа. Дошутились. Я истинный огненный, ты истинная воздушная. Огненный артефакт среагировал на тебя, и отныне мы связаны. Без твоего воздуха не гореть моему огню…

— Но мне-то для существования огонь не нужен! — перебила я.

— Нужен. В тебе теперь столько твоей стихии, что если ты не будешь подпитывать чужой огонь, растворишься в ней.

— И кто же тебе рассказал? — съязвила я, пряча за иронией переполняющий меня страх. Я с первого слова поверила ему, я сердцем чувствовала истинность его речи. — Уж не сам ли амулет?

— Духи огня, — не поддался он на провокацию. — Мои предки. Пока я был на грани миров, они говорили со мной.

Я снова неприлично уставилась на мужчину, на котором продолжала лежать. Не слишком ли сильно он ударился головой?

— Да, Сильфа, как ни крути, а я джинн, хоть и не чистокровный. Кто бы мог подумать? И теперь у нас одна дорога. Почти как в твоей сказке. — Он слабо улыбнулся. — Говорю же: дошутились…