Стихийная терапия

Татьяна Володина

Я не выбирала то, что случилось со мной. Я не выбирала проснуться взаперти в старинном замке, совершенно не помня, как сюда попала. Гнев и страх переполняют меня, но надеяться не на кого. Остается только выяснить самой, кто я, откуда и почему оказалась здесь. Я не побоюсь раскрыть свои и чужие тайны и оставить за спиной ошибки прошлого. Мне придется познать собственные силы, открыться стихиям и научиться принимать помощь.И ещё не забыть узнать, при чем тут, черт возьми, амулет!

Глава 5. Побеждая боль

Пока мы облетали неизвестный остров, Джинн молчал. Он был очень сосредоточен и задумчив, и я тоже погрузилась в воспоминания. Старая история, вынутая из глубин памяти, пробудила во мне ностальгически-печальное настроение. Снова очень захотелось домой, в привычный мир дел, людей, простых желаний. Защемило в области сердца, и я сглотнула слезы, поглаживая рукоять ножа, который успела убрать обратно в ножны.

— Смотри! — пробудил меня от раздумий мужской голос с азартными интонациями. — Кажется, вон там я смогу сесть. — И Джинн показал рукой куда-то вниз. — Хочешь размять ноги?

— Конечно, хочу! — Мой едва зародившийся сплин куда-то мгновенно улетучился, уступив напору любопытства. — А ты правда сядешь?

— Думаю, да. В любом случае, не попробуем — не узнаем.

***

Остров действительно оказался небольшим — несколько невысоких скал, похожих на обломанные зубы неведомого чудовища, куцая рощица удивительно зеленых пальмообразных деревьев, на опушке которой Джинн и посадил вертолет, и миниатюрный пляж с белым песком.

— Куда пойдем? — спросил мой напарник, выпрыгивая из машины первым и подставляя руки, чтобы помочь выйти мне.

— Давай прогуляемся по рощице, — предложила я. Мне так давно не доводилось видеть деревьев, что я чувствовала их острую нехватку в организме.

— Как скажешь.

После разговора в кабине вертолета мой сосед притих и был странно задумчив, непохож на себя такого, каким я узнала его за несколько часов знакомства. И новый Джинн несколько выбивал меня из колеи — я не знала, как вести себя с ним. Взаимные шутки и подколки как стиль общения вполне меня устраивали, но сейчас они были неуместны. Так что я решила переключить внимание с мужчины на природу и дать ему возможность обдумать то, о чем бы он там ни думал.

Я пошла вперед, внимательно глядя под ноги, — не хватало еще пораниться по собственной глупости или неосмотрительности. Движения были широкими, и я наслаждалась ими. Такая желанная свобода была со мной, была во мне, была мной. И ощущение было такое давно забытое, непривычное, но невероятно приятное! Я вырвалась из ограничивающих меня стен, из страхов, сомнений и, кажется, даже из надежд. Не было ничего, кроме горьковато-соленого морского воздуха, солнца, обжигающего кожу, шелеста ветвей, ярких оттенков природы вокруг. Я растворялась в счастье, мгновенно вспыхнувшем внутри.

За время прогулки мы не встретили никаких животных, кроме нескольких разноцветных птиц, играющих на ветках. Людей тут тоже не было, да мы и не ждали. Джинн молчаливой тенью следовал за мной и не мешал наслаждаться процессом, так что в какой-то момент я даже забыла о нем. Вспомнила только тогда, когда замерла на миг, озаренная идеей, а он, не заметив, влетел мне в спину, едва не сбив с ног.

— Что? — резко спросил он, словно просыпаясь и подхватывая меня за талию, не давая упасть.

— Пойдем на пляж! — Я развернулась навстречу ему. — Мы обязательно должны искупаться!

— Солнце высоко. Не сгоришь? Голову не напечет? — скептически хмыкнул он.

— Так мы недолго. Стоило столько сидеть в замке и пялиться на море, чтобы теперь оказаться на пляже и не окунуться…

Джинн только пожал плечами, глядя на то, как я порывисто мчусь вниз, к воде, на ходу расстегивая рубашку. Когда он догнал меня, я уже стаскивала джинсы, оставшись только в белье. Думала снять и его, чтобы после купания в мокром не щеголять, но присутствие мужчины, которого я знала всего несколько часов, остудило порыв. Какие-то убеждения из прошлой жизни еще у меня оставались…

Море было теплым и обманчиво ласковым. Я осторожно вошла в воду, пробуя ногой дно под собой, приноравливаясь к температуре… Убедившись, что чисто, что меня не ждут никакие сюрпризы, я оттолкнулась и поплыла. И чуть не завизжала от радости. Пожалуй, чувство свободы от слияния с водной стихией было даже сильнее, чем от прогулки по острову. Как же здорово, как хорошо!

— Эй, подруга! Подожди!

Джинн нагнал меня в несколько мощных гребков, и я залюбовалась уверенными движениями мужчины. Он не был больше духом огня, скорее каким-то водным существом, такая органичная красота сквозила в его спокойных и явно привычных движениях. Но и я плавать умела, поэтому с улыбкой отвернулась и поплыла дальше от берега. Сосед негромко засмеялся и двинулся рядом со мной, легко обогнал, и я прибавила скорости, чтобы не отстать.

Было чудесно вот так гоняться друг за другом по волнам, как два молодых и сильных дельфина. Взмывать над водой и погружаться в нее, глядя, как играют на поверхности солнечные блики, окрашенные в зеленоватые оттенки. Кажется, я даже смеялась, пока позволяло дыхание.

Потом мы лежали на спине и неторопливо подгребали к берегу, чтобы ласковое, но неумолимое море не унесло нас, не забрало себе.

Внезапно что-то произошло во мне, и я всхлипнула, потом еще раз, и еще… И не сразу поняла, что влага и соль на лице — это не только поцелуй моря…

***

День был такой же жаркий, как и этот, и солнце нещадно пекло, и вода была теплой, только не соленой. Мы качались на волнах, обгоняя друг друга, мчась наперегонки с берега озера до острова, на котором призывно зеленела тень старой сосны. Я отставала, куда мне было соревноваться с большим сильным парнем, который при желании мог переломить меня одним пальцем! Он чуть замедлился, поджидая, затем с хитрой улыбочкой поплыл дальше, и я догнала его уже у самого острова.

Мы целовались на мягкой осыпавшейся хвое у подножия дерева, и прибрежные камыши скрывали нас от взглядов тех, кто остался на дальнем берегу. Сильные руки, горячие торопливые губы, жаркий шепот… Я не могла отказать ему. Любила ли я его? Он мне нравился. Любил ли он меня? Он меня хотел. И желание не проходило у него долго, еще очень долго после той жаркой и упоительной сиесты на острове, среди воды, зелени и летнего зноя, но больше она не повторилась.

Именно после нее я поняла, что никого из своих мужчин не любила, но главное — я не любила себя. Не любила себя хрупкой, слабой, нежной девушкой, которой, собственно, всегда и была. Не любила себя, потому что никогда не видела по-настоящему, потому что смотрела на себя не собственными глазами, а глазами человека, который не чаял во мне души, но не принимал моей истинной природы. И в нашей общей нелюбви крылась причина того, что я тянулась к людям, которые хотели меня, но не могли и не собирались любить, — я искала любви хоть кого-нибудь. Я искала вовне подтверждения тому, что хороша, что достойна быть той самой, единственной, что достойна просто быть…

Никто не видел, как я плакала ночью, осознав глубину падения. Никто не слышал, как рыдания разрывали тишину и подушку. Никто не заглядывал в мою душу, не мог разглядеть там муки неприятия, да никто и не хотел. Никому я так и не рассказала, что произошло на озерном острове и что это вызвало в моем сердце.

***

— Ну-ну, тихо, тихо… Все позади…

Джинн держал меня крепко, прижимая к широкой сильной груди — такой, же, как у моих прежних любовников. Я билась в рыданиях, погруженная в прошлые ощущения, переживала их, как будто события тех далеких дней снова поглотили меня. Я вырывалась, хотела бежать куда-то, искать чего-то, от чего-то ускользать, но он просто не отпускал. Держал и шептал глупые, ничего не значащие слова утешения.

— Все прошло… Тссс…

***

Отец любил меня. Он по-своему всегда обо мне заботился — как мог, как умел. Он всегда учил меня быть сильной и не прощал слабости. Даже подарки дарил такие, чтобы я не забывала, какой должна быть.

А однажды собрал мои вещи и выставил у входной двери — в тот самый день, когда я сказала, что выхожу замуж. Ему не нравился мой избранник. Ему не нравилось, что я выбрала мужчину вместо престижной работы за рубежом. Ему не понравилось, что я в очередной раз не оправдала его ожиданий, проявила слабость, а не силу. Я снова была не такой, какую он сумел бы полюбить…

Свадьба сорвалась, и я упала в собственных глазах еще больше. И жизнь моя покатилась под горку…

***

— Собственно, так я и оказалась в замке… — Слов через всхлипывания было почти не разобрать.

Мужчина продолжал держать меня, прижимая к телу. Лица его я не видела, видела только смуглую кожу груди с темными волосками и бледными полосами шрамов да кулон, который чуть царапал мне щеку. Я слышала, как мощно стучит его сердце, перекачивая кровь, и мое собственное, кажется, приноравливалось к его ритму, пока я выкарабкивалась из болезненных воспоминаний.

— Все прошло… — снова повторил Джинн, и кольцо его рук чуть ослабило давление — видно, он почувствовал, что мне стало легче. — Все хорошо…

Я наконец выскользнула и села рядом с ним прямо на песок. Должно быть, мы сидели тут уже долго — белье на мне было почти сухим.

— Прости, — тихо сказала я, отводя глаза. — Не знаю, что на меня нашло. Прости, что тебе пришлось увидеть меня такой.

— Прекрати, — отмахнулся мужчина, — тебе не за что извиняться. Думаешь, я не человек? Я тоже знаю, что такое боль и неприятие. Только мои поиски были несколько иными.

Меня словно толкнуло изнутри. Я вздрогнула.

— Ты искал смерти, как я — любви?

Он криво улыбнулся.

— Будь я чуть слабее, нашел бы, наверное… А так… Находили другие.

***

Когда солнце недвусмысленно намекнуло на скорый уход за горизонт, пришлось покинуть остров. Мы не умолкая говорили о том, что происходило с нами, как мы мучились, не находя себе места в мире, как тяжелы и муторны были метания в разные стороны… Боль у нас была разной, но в основе лежало одно и то же — неумение понять и принять себя, полюбить то, чем мы являлись.

Прорыдавшись и выслушав исповедь Джинна, которая была намного страшнее моей, я поняла, что нам удалось встретиться с самими собой лицом к лицу и если не принять себя целиком, то сделать первый шаг в правильном направлении. А может, даже и не один. Не знаю, что повлияло больше: заточение в замке, потеря памяти, параллели с прошлым или нахождение рядом человека, сходного с тобой, — но это случилось. Я больше не искала одобрения или любви. Я знала, чувствовала, что желание отца видеть во мне суперженщину, способную перевернуть мир, а не просто дочь, больше не управляет моей жизнью. Теперь я сама управляю ею.

Мне больше не нужны идеальные отношения с идеальным мужчиной. Мне вообще сейчас не нужны отношения. Есть дела поважнее.

— Джинн, научи меня вертолетом управлять, а?

— Легко! Смотри сюда…