Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду

Татьяна Викторова, 2023

Татьяна Викторова – российская писательница, получившая широкую популярность на Дзене благодаря своим коротким, дарящим надежду рассказам. Количество подписчиков на канале Татьяны «Ясный день» насчитывает более 150 тысяч и продолжает расти. В книге «Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду» собраны рассказы о жизни, судьбах разных людей. Каждый рассказ – это искренняя и трогательная история, окутанная светом и энергией, способной согреть в самую ненастную погоду. Автор умело передает тепло и чувства в каждой строчке, подарив читателям незабываемые истории, которые придают уверенности и твердо верят в истинное счастье. С этой книгой вы сможете окунуться в мир, где любовь и доброта всегда преобладают, а счастливый финал становится лишь началом новых возможностей.

© Викторова Т., текст, 2023.

© ООО «Издательство АСТ», 2023.

Бегучая Клава

— А твой-то, поди, встречает, весь перрон истоптал, пока ждал. Слышь, Клава, красавец твой ждет не дождется.

— Да хоть бы! Сумку отдам, неподъемная…

— Да ну, только из-за сумки… а сама не соскучилась?

Клавдия делает вид, что не слышит, хотя и прячет улыбку на усталом лице, заглядывая в каждое купе. Ходит она торопливо, почти бегом, привыкла за годы работы. Крикнет кто: «Проводница, чайку бы!» — она в ответ: «Бегу, бегу».

И убирается так же скоро, и белье выдает — шустрая, с ладной фигурой женщина. Напарница так и прозвала ее: «бегучая».

— Ох, и бегучая ты, Клавка, в Москве за тобой не угонишься. И куда торопишься?

— Куда я тороплюсь? Известное дело: заказы выполнить.

Трое суток идет поезд до Москвы. А в столице неполный день стоит, вот проводники и рвутся дефицит раздобыть. Дома-то, как говорится, голяк на полках магазина, а в столице хоть что-то «выбрасывали», места знать надо, да времени бы побольше. В 90-е так и было.

В эту поездку Клава купила кофе, салями, шоколадные конфеты да еще много чего вкусного, что довезти можно. В пакете с импортными надписями лежал пуловер для Гоши, Клава чаще звала его Гошенька. Сошлись год назад, расписались. Дочка хмыкнула на появление Георгия в доме, но ничего не сказала, поняла, что влюбилась мать.

Набитая сумка была такой тяжелой, что Клавдии приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Потом она хватала сумку и бормотала на ходу: «Бегу, бегу, бегу», подгоняя себя. Она и дома по привычке повторяла: «Бегу, бегу, Гошенька», это если позовет рубашку подать или чаю налить.

Уже в метро пора спускаться, на Казанский вокзал торопиться надо, а Клавдия увидела очередь в универмаг. Машинально завернула — больше из любопытства. Очередь двигалась быстро. «Ну а что, метро рядом, доехать успею», — решила она.

Досталась Клавдии в этот раз курточка, кожаная, как раз ее размера. Была эта курточка последней. Пожалела она, что дочери не подойдет: на два размера больше оказалась. А Клавдии в самый раз.

— Что, и примерять не будете? — спросила продавщица. Клавдия молча надела куртку — как будто на нее шили. Стоявшая за ней женщина с завистью сказала:

— Если не берете, так отойдите.

— Чего это я отойду, возьму я ее!

Вещи себе покупала редко. Эта куртка как на голову ей свалилась, совсем случайно. И думала она тогда про Гошу: хотелось ему нравиться, чтобы любовался ею.

К вагону торопилась изо всех сил: «Бегу, бегу», приговаривала она. Напарница тоже только что пришла, скоро состав на посадку потянут.

Уже в дороге, часа через два, как выехали из Москвы, напарница Люда спросила:

— Ну говори, чего купила?

Клавдия достала серо-голубой пуловер для Гоши, как раз под цвет его глаз.

— Ну это вещь! Он и так у тебя красавец, ох, одеваешь ты его, Клавка…

— Я и себе купила.

— Да ну! В кои-то веки себе, ты ведь все мужику своему, дочке, внуку да родственникам Гошиным.

Клава бережно достала кожаную курточку. Трудно было не заметить качественную мягкую кожу, да и сама куртка была так ладно скроена и приятно пахла.

— Ой, Клавка, я еще таких не видела.

— Последняя досталась.

— Ну примерь!

Клава легко надела курточку и смущенно посмотрела на Людмилу. Не привыкшая хвастаться, она почувствовала неловкость.

— Да она же на тебя сшита, как влитая сидит! Ты сразу в ней такая… такая особенная. Вот еще обувь, юбку моднячую и можно по нашему местному «Бродвею» под ручку со своим красавцем прогуливаться, — Людмила спрыгнула и прошлась по вагону, как будто на прогулке: «Лай-лай», тихо запела она.

— Не смеши меня, какой «Бродвей», надену какой раз, — Клава сняла курточку и прижала ее к груди, радуясь удачной покупке.

Поезд замедлил ход, приближаясь к станции. Пассажиры, с сумками, чемоданами, стояли еще сонные, поглядывая в окна, пытаясь увидеть встречающих.

Клава стояла до последнего человека. Георгия почему-то не было. Невысокий мужичок в кепке стоял напротив и выкрикивал: «Кому в город? Кому на автовокзал?»

— Клава, здорово! Может, тебя подвезти? — спросил он знакомую проводницу.

— Здравствуй, Юра, меня муж встретит.

Юрий таксовал, когда не его смена. Зарплату платили с перебоями, поэтому вставал раненько и на вокзал.

— А-а-аа, понял. Ну, если что, то тебя бесплатно, я добро помню.

— Ладно, Юра, может, какой раз подвезешь, — Клавдия частенько находила пассажиров для таксиста еще в вагоне, можно сказать, передавала почти из рук в руки. Она знала этого простого мужичка — работягу, который помогал сыну-студенту.

— Ну и где твой мастер (Георгий работал мастером цеха на заводе)? Не встречает, что ли? — спросила напарница.

— Должен быть, — Клавдия вернулась в вагон и поглядывала в окно. Не заметила, как кто-то поднялся и вошел в тамбур. — Ой, Гошенька! Бегу, бегу, — она обхватила за шею высокого Гошу. Широкий в плечах, симпатичный и гладко выбритый Георгий важно стоял в тамбуре, поджидая жену.

— Ну ладно, ладно, я тоже соскучился… Где там твоя сумка?

— Да вот она, увези домой, а я уж налегке доберусь после планерки. Гошенька, там продукты… Ну ты сам разберешь.

Он вышел из вагона, неся сумку легко, как будто и не тяжелая была.

Домой Клава приехала только к обеду. Сумка была открыта, продукты разложены. И вещи тоже. Она еще раз взяла в руки куртку: «Ладно, вечером похвастаюсь». Пошла в ванную, приняла душ и уставшая легла на постель. Уже засыпая, бормотала: «Бегу, бегу…»

К приходу Гоши успела сварить супчик. Георгий степенно разделся, умылся, неторопливо вытерся полотенцем. Темные, слегка волнистые волосы аккуратно причесал, прошел на кухню и сел у стола, закинув ногу на ногу.

— Это ты молодец, что салями купила, — он сам взялся резать колбасу, сыр, потом покрутил в руках банку кофе. — Ирка просила кофе, ты не забыла купить?

— Ой, забыла! — Клава присела на табурет. — Слушай, совсем забыла. Да и некуда было, хоть в зубах неси.

— Эх ты, тетеха, записывать надо, раз память дырявая.

— Ну хочешь, эту банку отдадим, а в следующий раз куплю, у нас же есть кофе.

— Ладно, пусть берет эту банку, — согласился Георгий.

Ира была его родной сестрой.

— Кстати, она скоро придет, я звонил ей. Ты же куртку Ирке привезла.

— Куртку?! — Клава даже не поняла сразу. Потом вспомнила, что у нее с Иркой один размер. — Почему Ире? Она не заказывала, это я себе купила.

Гоша, отправляя очередной ломтик салями себе в рот, не сводил глаз с Клавы:

— А тебе она зачем? — не прожевав, спросил он. — Есть же чего носить.

— Как зачем? Понравилась. — Она кинулась в комнату, принесла куртку. — Ты только глянь, как она мне идет! Посмотри, как сидит, — она надела ее и несколько раз повернулась.

— А денег сколь стоит?

— Сто2ит, Гоша, сто2ит, ну так я же зарплату получаю.

— Да-а, Клава, транжира ты. Запчасти для машины купить надо? Надо. Заправить машину надо? Надо. Сумки-то тебе кто возит? Я вожу. Телевизор новый надо купить… а ты куртку за бешеные деньги. Продай ты ее Ирке, пока она согласна взять.

— А откуда она знает про куртку?

— Ну, так я сказал, она обрадовалась, деньги сегодня отдаст, — Георгий увидел грустное лицо жены, встал и обнял ее. — Зачем она тебе, только лишние траты. Да и куда в ней пойдешь?

Звонок в дверь прервал разговор.

— Бегу, бегу, — машинально сказала Клава и направилась к двери. Ира, яркая блондинка, впорхнула в квартиру.

— Клавочка, показывай! Гоша сказал, что ты куртку импортную на меня привезла.

Клава и двух слов не успела сказать, как Ира оказалась в комнате:

— Ух, как вкусно пахнет! Ладно, продукты потом. Конфеты, кстати, привезла?

— Привезла, — Клава уже совсем растерялась, не зная, что сказать.

— Это она? — Ира схватила куртку, ощупывая и разглядывая. — Ой, я еще такую не видела, — она надела ее и с упоением стала крутиться у зеркала, — на меня, точно на меня! Ну спасибо, угодила! Сколь стоит-то? Ты уж сильно не загибай, а то я сейчас на мели. Но ты не переживай, я отдам, завтра же отдам, займу, но отдам.

— Вот это дело, — в комнату вошел Георгий, — молодец, сеструха, сказала, деньги будут, значит будут. Слышь, Клава, ты вози дефицит, Ирка найдет применение, — он обнял женщин и повел в кухню:

— Пойдемте, девчонки, чайком побалуемся, у нас сегодня деликатесы.

Георгий взял гитару, коснулся пальцами струн. Клаве нравилось, как поет Георгий: первый раз как услышала, так, может, и еще больше влюбилась. Когда Клава возвращалась из поездки, вечером Георгий, довольный подарками, брал гитару. А подарки Клава привозила часто. Один только ящик с импортными инструментами чего стоил. Обувь импортная, костюмы, да и так много чего для любимого Гоши. Себя Клавдия, признаться, обделяла. В поездке в форме, а дома дел полно, особо выйти некуда.

Но в этот раз куртка, которую она купила случайно, запала в душу.

— Ира, куртку-то я себе взяла, — наконец призналась хозяйка.

— Здрасьте вам, — Ирка скривила губы, — Гоша сказал, приезжай, забирай…

— Поторопился Гоша. Себе я купила.

— Чего опять? — Гоша отложил гитару. — Договорились же, деньги нам нужны, куртку продаем.

— И правда, Клава, продай ее мне, — стала упрашивать Ира, — ты вон при мужике живешь, какого красавца отхватила, он тебе сумки таскает. А я в разводе, мне надо замуж выходить, вещи модные нужны. Не убудет с тебя, если куртку отдашь.

Клава молчала. Внутри вдруг все перевернулось. Не то чтобы так куртку было жалко. Это были другие чувства, хоть и связанные с вещью, которую она купила для себя. Радость вдруг пропала. То настроение, с которым она в вагон в Москве вернулась и с которым ехала домой, исчезло.

— Гоша, так моя же вещь, ты же не спросил, а уже распорядился.

— Короче, Клава, купишь ты себе еще, а эту куртку мне уступи. — Ира взяла ее и стала сворачивать. — Ну?! Договорились?

— Ну, вот что, — устало сказала Клавдия, — оставь вещь. Не продается.

— Все с вами ясно, — Ирка швырнула куртку и надула губы, — я пошла, можете не провожать, — она кинула в сумку палку салями и кофе, коробку конфет, которые Клава привезла ей. — За продукты деньги завтра отдам.

— Ир, погоди, — крикнул Гоша, — я провожу.

Клава так и сидела на кухне, глядя в одну точку.

— Ну и характер у тебя, Клавдия, знал бы, не женился, — начал Георгий, когда проводил сестру. — Зачем ты меня перед сестрой унижаешь, против моего слова идешь? Я пообещал, могла бы и согласиться, а ты уперлась, как… хоть разводись, — заикнулся Георгий, зная, что для Клавдии такой намек будет болезненным.

— Разводись, — равнодушно сказала она, не испугавшись его слов.

Георгий подошел к столу, наклонился к Клавдии, упершись руками в стол. — И разведусь…

— Ну и разводись, — не медля, ответила она.

Спать легли отдельно. В последующие дни почти не разговаривали. Вообще-то Клава пыталась заговорить, но Георгий дулся, уклонялся от ответов, а если какой раз и отвечал, то как будто одолжение делал.

— На развод я подала, Гоша, — Клавдия ошеломила мужа новостью, — ты хотел развестись, вот и разводимся.

Георгий думал, что она ищет пути примирения, а она всерьез решила развестись: «Съехать тебе надо, пока я дома, вещи помогу собрать».

Георгий психовал:

— Поспешное решение, Клавдия, я-то найду себе, а вот ты будешь локти кусать.

— Поспешили, когда решили расписаться, — ответила Клава.

Наконец, собрав все подарки, купленные Клавдией за совместный год жизни, Георгий съехал. Она упала на кровать и зарыдала. До этой минуты стойко держалась, а как только он вышел из квартиры, так сразу истерика началась. Весь вечер проплакала, потому что надежды рухнули, все ее мечты, связанные с Георгием, — все разрушилось в одночасье.

Через неделю Георгий встретил ее в магазине недалеко от дома, сразу было заметно, что ждал. Напыщенность куда-то исчезла, взгляд заискивающий:

— Клава, давай помогу, — он хотел взять сумку из рук.

— Сама донесу, не тяжелая, — она пошла, не останавливаясь.

— Клава, погоди, остановись на минуту, давай поговорим! — крикнул вслед.

— Бегу, бегу, бегу, — шептала она, ускоряя шаг и все больше удаляясь от Георгия. Так до самого подъезда и повторяла: «Бегу, бегу, бегу». Так и убежала в этот раз от мужа, который через несколько дней стал бывшим. Когда, наконец, поймешь, что тебя не любят, то как-то решительнее становишься.

Это была первая поездка после отпуска. В Москве она думала, куда ей поехать. Удивительное дело: в этот раз почти не торопилась. Она старалась не торопиться. В сумке лежали гостинцы дочери и внуку, и сама сумка в этот раз была не тяжелой. Остановилась у киоска с мороженым, купила любимое эскимо и села на скамейку. Вокруг суетился народ, все куда-то спешили, и только Клава чувствовала свободу, зная, что в запасе еще полно времени. Она не помнила, когда последний раз сидела на скамейке с мороженым.

Совсем не хотелось бежать за дефицитом, в этот раз отпустила саму себя просто погулять. И в вагоне стала ходить чуть медленнее, а на больших перегонах смотрела в окно, любуясь золотистыми березами.

— Хозяюшка, чайку можно? — просили пассажиры.

— Бегу, бегу, — отвечала она и тут же поправляла саму себя, — иду, иду, — и замедляла шаг. Когда меньше суеты, думается лучше.

На перроне знакомый таксист Юра выкрикивал:

— Кому до автовокзала?

— Юра, тут муж с женой такси спрашивали, подвези.

— Спасибо, Клава! Снова выручила. Когда же я тебя-то подвезу?

— А вот сегодня и подвези. После планерки. Сможешь?

— Смогу! Лишь бы муж не ревновал…

— А мужа нет, — ответила она.

— Это хорошо… Ой, прости ты меня, может, это и плохо, только я почему-то обрадовался. Приеду сегодня, точно приеду.

Клавдия кивнула. И вроде мыслей никаких не было, и планов никаких не строила, а почему-то подумалось: «Пусть подвезет добрый человек, разве это плохо. Это хорошо, когда кто-то хочет добро тебе сделать».