Я буду любить тебя вечно

Татьяна Ветрова

– Ты холодный, – заявляю уверенно, не спуская с него негодующего взгляда. – В тебе нет ни капельки тепла. – Уверена? – взглянув на меня и лукаво улыбнувшись, хищной походкой направляется ко мне и прижимает обнаженным торсом к стене. – Т—ты… – Вот видишь, – касается большим пальцем щеки, скользит к приоткрытым губам, и видя как у меня алеют щеки и сбивается дыхание, тихо продолжает: – Не такой я и холодный, – тихий шепот в губы и легкий поцелуй, словно украденный. – А теперь проваливай отсюда! Я влюбилась в него без памяти, пошла наперекор судьбе и осталась одна. Прошли годы. Я сделала карьеру и забыла. Я так думала, пока не встретила его вновь.

Глава 8

Виктория

В школу бегу со счастливой улыбкой на лице, предвкушая долгожданную встречу с Женей. Чего я жду? Сама не знаю. Теплый ветерок дует в спину, шоколадные пряди волос попадают в рот, прилипают к губам, намазанным малиновым блеском, заставляя отплевываться. Если раньше меня это дико раздражало, то сейчас глубоко пофигу. Подумаешь, блеск сотрется, заново намажу. В очередной раз отлепив прядь волос от губ, влетаю в холл школы, а затем, чуть ли не перепрыгивая по несколько ступенек, в класс.

Зайдя в светлый кабинет, в котором шум и гам не стихают ни на минуту, я, как обычно, тихонько прошмыгиваю к своей парте. По дороге успеваю пробежаться взглядом по одноклассникам и понять, что его еще нет. Я по-прежнему сижу впереди него, так что точно не пропущу приход. Не спеша достаю школьные принадлежности и готовлюсь к ненавистной геометрии. Тангенсы и котангенсы, еще немного, и будут сниться в страшных снах и грозить указкой, а еще разговаривать противным голосом Саманты. Если что, это имя математички, Саманта Федоровна. К счастью, осталось недолго мучиться, до выпускных экзаменов рукой подать, а вот там уже… там родители и их правда.

Грустно вздохнув, погружаюсь взглядом в тетрадь в светло-синюю клетку, отстраняясь от окружающего шума. Математичка еще на прошлом уроке сказала, что домашнее задание будем проверять у доски. Каждый раз она это говорит и каждый раз мы домашку пишем на доске и разбираем ошибки. Бывает, это дело занимает весь урок, а потом мы приходим дополнительно записывать новую тему, которую снова не понимаем и решаем заданные задачи с ошибками. Двумя словами: замкнутый круг.

Кое-как отсидев нудную и выжимающую все соки из организма школьника геометрию и порадовавшись вместе со всеми, что сегодня успели не только проверить домашку, но и новую тему разобрать, дружно вываливаемся из душного класса. В толпе школьников взглядом ищу Женю, но все тщетно. Я не заметила, когда он вошел в класс и не заметила, как он свинтил из него. И откуда у него такая скорость? А может, он меня избегает?

Так, ладно. Не о нем надо сейчас думать. Впереди еще пять нудных уроков, из них два предмета, по которым сдаю экзамены. Сейчас мне важно собраться и хорошо подготовиться. Свое мнение относительно учебы я не изменила. Вот ни на йоту.

Я твердо решила, что пойду на рекламное дело и стану крутым специалистом. Таким, что за меня будут бороться крутые кампании, а я еще и думать буду, с кем мне выгоднее сотрудничать. Ой, ладно. Мечты, они такие мечты, но иногда они сбываются.

Последний урок любимой литературы. Не знаю почему, но именно этот предмет — моя отдушина. Я часто не замечаю, как погружаюсь в дебаты о том, кто прав, а кто виноват. А поэзия, так это вообще отдельная тема. Ахматова, Цветаева и Есенин — люди, которых я обожаю. Их стихи само великолепие, творение чуда и успокоение для моей души.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как Женя выходит к доске. Как поправляет ворот белоснежной рубашки и, задорно кивнув, просит класс его поддержать. И его поддерживают громкими аплодисментами и криками с мест, потому что нет в классе человека, который не любит слушать, как он читает. А делает он это великолепно, настолько, что даже учительница прослезилась однажды. Ее хрупкое сердце не выдержало эмоционального накала страстей, что подарил классу Женя своим бархатным, слегка вибрирующим голосом.

Он всегда читает с чувством, глубоко погружается в текст и вытаскивает на поверхность главное, показывая это интонацией и голосом. Бархатным, с легкой хрипотцой.

Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,

Березовый шорох теней…

Он читает стих о любви, который когда-то от накативших эмоций написал Есенин, и при этом не сводит с меня своих светло-голубых глаз, в которых беззастенчиво играют лучики света и заставляют его моргать. Невольно в глубине души зарождается маленький фитилек большой надежды, что это стихотворение он посвящает мне. Да, пусть оно немного грустное, пусть в нем много печали и боли, но и наши отношения нельзя назвать отношениями. Эти американские горки, где эмоции непредсказуемые, где тебя штормит, бросает из стороны в сторону, порой вводя в ступор.

Пусть дни тогда были короче,

Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:

«Пройдут голубые года,

И ты позабудешь, мой милый,

С другою меня навсегда».

Чувствуя, как лицо начинает заливать алой краской, прикрываю его ладошкой и отворачиваюсь к грязному окну, за которым в школьном саду цветет яблоня. Она нежно благоухает, радует белым цветом. Я любуюсь стройностью дерева, окутанного пышной зеленой шапкой, и чувствую, как колет сердце. Как будто кто-то пустил стрелу, и острый наконечник попал в цель, постепенно отравляя разум. А что, если у нас ничего не получится, и он свое будущее встретит с другой, не со мной? Что, если я увижу его счастливым с другой, не со мной? Как я буду себя чувствовать тогда, зная, что наши пути разошлись, так и не успев пересечься?

Сегодня цветущая липа

Напомнила чувствам опять,

Как нежно тогда я сыпал

Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь,

И грустно другую любя.

Как будто любимую повесть,

С другой вспоминает тебя.

Надеюсь, что когда-нибудь наступит день, в который он действительно вспомнит меня с улыбкой на лице. С той самой, что подарил мне вчера лунной ночью.

Со звонком не торопясь собираю ранец, тихо радуясь, что это последний урок и наконец-то можно выйти на свежий воздух, даже немного прогуляться по парку, прежде чем топать домой. Там снова начнется старая песня о смысле жизни, о великом будущем. О том, что стоит мне поперек горла и мешает спокойно жить и радоваться своим юношеским годам.

— Какого хрена ты к нему липнешь? — больно толкнув локтем в ребра, шипит злюка-змея, впиваясь в меня разгневанным взглядом. — Не смей к нему приближаться! Тебе ясно, мажорка? — Еще один тычок. Видимо, для профилактики. А я стою посреди полупустого коридора и смотрю на нее недоумевающе. Она сейчас что, говорит все это вполне серьезно?

— Эй, принцесса, отвали от новенькой, — слышу за спиной знакомый голос и не успеваю ответить ни ей, ни говорящему, что уже нагло кладет руку на мое плечо и, подмигнув, снова смотрит на королевскую кобру. — Ты чего устраиваешь разборки в школе? Проблем не хватает, что ли?

— Не лезь, когда не просят, — прошипев и гордо развернувшись, одноклассница скрывается за поворотом, оставляя меня наедине с тем, от кого хочется бежать сломя голову. Подстава та еще, конечно.

Я благодарна за спасение своей шкуры и готова отблагодарить за помощь, которую мне предоставил Юрка минутой ранее, если, конечно, сейчас, после ухода одноклассницы, он не попросит расплатиться нат… фу, даже говорить противно. Но, судя по жадному взгляду, именно это он и собирается сделать. Нагло и без доли стеснения во взгляде. Господи, какая наивность в столь взрослом парне. И как он умудряется спокойно жить-то?!

— Может, в кино? Вышел крутой боевик. Ты как, смотришь такое? — взяв меня за руку, ведет по коридору прямо на выход.

— Эмм, прости, но я не могу. — В панике оглядываюсь по сторонам, глупо надеясь найти свое спасение в лице сами знаете кого и попутно пытаясь освободить руку. Но куда там. Здесь такой захват, что моих сил просто-напросто не хватает. И первая, ни вторая попытка не выходит успешно.

Потихоньку меня начинает накрывать паника, и в голове всплывают картинки с ужасными словами, написанными на транспарантах моих тараканов. Ничего не могу поделать, но находиться с ним наедине мне просто страшно.

— Да ладно тебе. Посмотри, какая отличная погода. Давай хотя бы в парк сходим?

— Юр, я правда не могу, — снова смотрю на крыльцо школы в надежде, что он сейчас выйдет. Боже, кого я обманываю? Все тщетно. Его нет, а я с монстром наедине. Одна-одинешенька.

— Ты что, меня боишься? — резко остановившись, хватает за плечи и, развернув к себе лицом, с интересом впивается взглядом.

Напрягаюсь, отвожу глаза в сторону, чтобы он не увидел мой страх. Хищника привлекает страх жертвы. Настоящий, пропитанный искренностью.

Легкая ухмылка и блеск карих глаз пугают. Доводят до дрожи во всем теле. А уж когда глаза теряют ориентир, и взгляд опускается ниже моего подбородка, хочется забиться в конвульсиях, лишь бы он бежал от меня как можно дальше и желательно сверкая пятками.

— Привет, герои-любовники, — раздается над ухом бархатный голос, и я, наконец-то забыв, с кем и где нахожусь, расслабляюсь.

— Привет, — не очень радостно отвечает Юрка и, крепче обняв меня за плечо, собственнически прижимает к себе.

Я смотрю на него удивленно, дергаюсь, но результата ноль. Он только крепче стискивает мое плечо, заставляя зажмуриться от боли. Это действие, естественное, на первый взгляд, не остается незамеченным Женей. Видя мою недовольную реакцию, он стискивает челюсти и, нахмурив густые брови, смотрит в сторону, о чем-то размышляя. Пожалуйста, пусть мысли будут о моем спасении. Я отблагодарю, честное слово.

Устав ждать его действий, незаметно касаюсь его пальцев своими, привлекая внимание к своей скромной и трусливой персоне. Как хорошо, что мы стоим рядом, и у меня есть возможно его коснуться. Пусть даже так, когда я готова от страха взвыть в голос.

Дернувшись, будто ошпарили кипятком, Женя впивается в меня не совсем осмысленным взглядом. Секунда. Ему хватает жалкой секунды, чтобы начать действовать.

— Я искал тебя, — обращается ко мне, широко улыбнувшись. — Твой самокат готов. Правда, пришлось нахимичить с креплением на колеса. — И взгляд такой честный.

— С-спасибо, — произношу глухо, не сразу понимая, что это лишь повод меня увести.

— Пошли, отдам сразу. Потом времени не будет, — обойдя нас, уверенно направляется к воротам, совершенно точно зная, что я побегу следом.

— Да, конечно, — киваю. — Извини, Юр, но правда много дел, — резко развернувшись, спешу покинуть школьный двор, безжалостно оставив удивленного парня стоять на месте и хлопать густыми ресницами.

— Куда идем? — решаю спросить спустя минуту, когда мы оказываемся в благоухающей зелени парка, что так удачно скрывает нас от посторонних глаз.

— Гулять.

Улыбнувшись, Женя берет мою руку в свою и крепко сжимает. В этот счастливый момент в животе начинают порхать бабочки, размахивая пестрыми крылья. Слишком чувственно. Слишком эмоционально.