Знак И-на

Татьяна Веденская, 2019

В канун Нового года на собственной даче зверски убит подполковник полиции Морозов. Местный следователь считает, что это дело рук грабителей, но Иван Третьяков, коллега убитого из Москвы, замечает в деле необъяснимые нестыковки. Может ли дочь и единственная наследница подполковника быть причастна к убийству? Хладнокровная студентка-отличница явно что-то скрывает. Однако экспертиза разбивает вдребезги все логичные версии. Что, если смерть Морозова – только звено в цепи? В этом случае неуловимый убийца будет убивать еще и еще… Читайте остросюжетный детектив Татьяны Веденской и Альберта Стоуна.

14

Следующим утром на летучке непосредственный руководитель Третьякова, подполковник Николай Степанович Мануйлов, встал из-за стола, подошел к окну и долго смотрел на то, как дворники отбрасывают грязный снег за бордюры. Иван понимал, в чем дело. Мануйлов не особенно хорошо знал Морозова, лично они почти не пересекались, так как Мануйлова поставили на отдел только год назад. Встречались, конечно, на общих совещаниях по управлению, но не более. У Мануйлова тоже была дочь школьного возраста, фотографии которой заполняли чуть ли не половину рабочего стола в кабинете Николая Степановича. Что показательно, фотографий жены там почти не было, хотя с женой у Мануйлова отношения были вполне нормальные.

— Это только рабочая версия, ничего больше, — пробормотал Третьяков, сидя за длинным столом в переговорной начальника.

Толик Бахтин, присутствующий на той же летучке по своим вопросам, неодобрительно покачал головой, и Третьяков принялся копаться в бумагах. Мануйлов наконец повернулся и посмотрел на Ивана сухо и даже враждебно.

— Нужно все проверить. Ты говоришь, она должна была иметь сообщника. Нужно выяснить все очень тихо, аккуратно. Поговори с друзьями семьи, с соседями по дому, с ее однокурсниками — это в крайнем случае. Если ты прав, то ее ни в коем случае нельзя спугнуть, пока у нас нет твердых доказательств. Если же это не она… — Мануйлов замолчал, словно завис, глядя на бутылку с водой у себя на столе. — Если мы ошибаемся, лучше, чтобы дочь Морозова об этом никогда не узнала.

— Я запросил данные о телефонных переговорах, но Морозова умна и хорошо образованна, учится в МГУ, на факультете вычислительной математики и… да, кибернетики. Она прекрасно понимает, как работают современные технологии, так что не думаю, что мы найдем что-то стоящее.

— Она могла использовать Телеграм, — вставил Бахтин.

Иван кивнул.

— Могла. И бог знает что еще могла использовать. Но никто не может совершить такое, не наследив.

— Может, прослушку поставить? Наблюдение? — предложил Третьяков, но Мануйлов покачал головой.

— Рано. Надо хоть что-то накопать. Хотя бы, к примеру, препарат — найдите ее связь с препаратом, тогда и о прослушке поговорим.

— А вообще, выбор препарата странный. — Третьяков склонился над отчетом эксперта. — Флунитразепам просто так на каждом углу не купишь. Если вы — обычная студентка и вам нужно купить сильнодействующее снотворное, вы имеете куда более разумные варианты, чем флунитразепам.

— И как вы это себе объясняете? — заинтересовался Мануйлов.

— Пока не знаю. Может, препарат каким-то образом уже имелся у убийцы. Или, может, появилась случайная возможность.

— Значит, нужно отрабатывать потенциальные каналы получения флунитразепама, — согласился довольный начальник. — Толя, займись.

— Затем соучастник, — продолжил Третьяков. — Я запросил данные по обеим компаниям, где Морозов являлся учредителем. Его дочь упоминала управляющего, так я подумал, что фигура управляющего идеально вписывается в мою версию. Дочь имеет доступ к информации и право на наследство. Управляющий имеет достаточные права, чтобы оперировать финансовыми активами. Нужно удостовериться, что в компаниях, принадлежавших Морозову, не совершалось никаких махинаций. Если мы их найдем, то выйдем на соучастника. Я возлагаю определенные надежды на расшифровку содержимого ноутбука.

— Может, есть смысл провести в доме Морозовых обыск? — предложил Бахтин.

— Вам чуть что — сразу обыск подавай, — скривился Мануйлов.

— Я согласен с Николаем Степановичем, — кивнул Третьяков. — Морозова добровольно предоставила мне доступ к комнате отца, передала ноутбук. Она не боится обыска, а это значит, что мы, вероятнее всего, ничего не найдем. Ее же спугнем, и любые другие возможные оперативные действия уже окажутся невозможными. Она обложится адвокатами и уничтожит любые потенциальные следы. Предлагаю подождать и опросить аккуратненько всех, кто может ее знать.

— Звучит как план, — кивнул Мануйлов. — Но продолжай отрабатывать и другие версии, Третьяков.

Уже на выходе Мануйлов остановил Ивана и спросил, что у того происходит. Иван сделал вид, что не понимает, о чем речь, но начальник только фыркнул и велел перестать дурить и разобраться уже с женой. Иван подумал, что «разобраться» в определенном контексте означает как раз то, что сделали, предположительно, Алиса Андреевна Морозова и ее опять же предполагаемый соучастник. Разобраться с женой — это как раз то, чего ему очень хотелось в тот день, когда погиб Морозов. Теперь же его вроде отпустило и сделалось до странности все равно. Нет, ему не перестало быть противно и мерзко, словно он плавал в бассейне с окурками, но все это отошло на второй план.

На переднем плане стояла стройная фигура высокой девушки в голубом пальто с меховой оторочкой. Умное, красивое, гипнотически-печальное лицо. Иван мог только представить, как сильно любил единственную дочь подполковник Морозов. Отличница, умница, папина гордость, папина радость. Иван представил, как Морозов приходит с работы, приносит бутылку виски, подаренную коллегами, засыпает в своей маленькой, больше похожей на келью комнате. И его спокойная, уравновешенная дочь в какой-нибудь шелковой пижаме стоимостью в пятьсот баксов идет в гостиную, достает бутылку, зная, что отец заберет ее с собой завтра прямо с утра — потому что он всегда так делает с любым крепким алкоголем. Алиса Морозова откручивает крышку, добавляет в виски флунитразепам — самую коварную его версию, без запаха, без вкуса, — закручивает крышку и ставит бутылку назад. Она хорошо знает отца, понимает, что проверять, почему бутылка открыта, он не будет и выпьет виски сразу, как только приедет на дачу. Андрей Петрович — человек устоявшихся привычек. Конечно, был риск, что он может и не выпить сразу. Но его убийца уже ждал его в доме, убийца спокойный, хладнокровный, терпеливый. Если бы Андрей Петрович не уснул, задача убийцы осложнилась бы, но он выпил и уснул. И теперь все, что нужно сделать его дочери, — это дождаться передачи ей наследства. Подождать еще чуть-чуть после того, как она ждала так долго. Аж двадцать лет ее сытой жизни, полной отцовской любви.